Ученик с последней парты

24 ноября       Вот и настал этот жуткий день для Итана Райта. Сегодня он сделал свои обыденные дела еще более вяло, даже самые позитивные мысли не помогали ему приободрится хотя бы потому, что рядом находился Рэй, который угнетал его своим присутствием, напоминая о предстоящем очередном позоре ночью. Волнение штормом перекрывало любые чувства.       Сейчас с другими подростками Итан столпился у высоких дверей праздничного зала. Он был одет в уютный домашний свитер с неповторимым орнаментом, который делал его еще более шариком, чем есть на самом деле. Но таков «дресс-код» данного мероприятия — надеть домашние, теплые и комфортные вещи, чтобы ощутить полную атмосферу праздника, ведь сейчас все позиционировали себя якобы как семья. Вот только у Райта не было совершенно никакого торжественного настроения и ощущения, что эти пафосные люди, столпившиеся вокруг, его родные. Только одна мысль вызывала истерический смех. Он ненавидел каждого по отдельности и по-особенному. — Заходим! — самозабвенно объявила миссис Кель, распахивая перед учениками величавые старинные двери.       Прямо посередине комнаты красовался сервированный стол с ароматными манящими яствами. В центре стола находились фаршированная индейка с клюквенным сиропом и тыквенный пирог — как праздничные символы. Не было ни одного зазора, каждый уголок украшен едой, олицетворением осенних даров природы: гроздья винограда, плоды яблок и солнечных апельсинов, початки кукурузы, орехи. Неподалеку стояла вазочка с букетом оранжевых, золотых и красно-коричневых хризантем с веточками ягод, как завершение сервировки и ощущения изобилия. Глаза разбежались и никак не остановятся. «Тяжело придется», — сглотнул слюнки Итан. Подростки уселись на мягкую обивку стула. Взор Райта упал на белоснежную округлую ровную тарелку, столовые приборы были начищены и натерты так, что блестели без единого развода. Что ж, через несколько минут придется запачкать этот девственный белый цвет. В бокалы разливался алый вишневый сок, похожий больше на безалкогольное вино. Но Итан предпочел налить себе воды из кувшина — дисциплина. — Итан? — вопросительно взглянула миссис Кель.       Он обратил на нее внимание и улыбнулся, он понял, что она имела ввиду, она хотела, чтобы он поел. Но черта с два, если Итан это сделал бы, то не простил бы себя. В мыслях он уже проклял Кель и послал ее куда подальше. Он одного не понимал, если она осознавала, что он болен, так какого черта она заставляла его сейчас пичкать себя едой? «Дура», — пролетело в голове у Итана. — Тебе помочь? — спросила Кель. — Нет. Я сам, — тяжело вздохнул он.       Итан попытался как можно более маленькими кусочками обложить тарелку, словно пазлы мозаики, сейчас он только и думал о том как бы не сорваться, когда вокруг одна провокация. Ведь главная цель — не переборщить с едой, ибо это влекло за собой нешуточные последствия, например: смерть. Он прошерстил целые статьи о голодании и о том, чего делать не нужно, поэтому точно знал, что необходимо быть аккуратным. Итан волнительно посмотрел на пищу, подготовился и первый ломтик куриного мяса отправился в рот. Зубы смыкались и размыкались, странное ощущение, еда будто приобрела новые краски и нотки вкуса. Он так давно не ел, что почувствовал моментальное наслаждение и чувство вины перед собой. — Кхм-кхм, — обратила на себя внимание Кель. — Одна из традиций этого праздника, как мы все знаем — слова благодарности. Давайте же забудем все обиды и горечь, — подняла бокал вверх, — и скажем друг другу спасибо. Я уверена, что мы с вами настоящая семья. И каждый поможет друг другу в трудной ситуации и поддержит.       Итан аж поперхнулся от такого лицемерного заявления и приостановился есть. В голове звучало только одно слово — серьезно? Вот, смотря на эти рожи, у него совсем не возникало ощущения дружбы и чего-то семейного. Кель ведь догадывалась какие на самом деле отношения и все равно несла такую чушь.       Порой Итану казалось, что взрослые еще большие дети, чем они сами. Они же ведь сами были молодыми, неужели они не осознают, какие чаще всего отношения между подростками? Здесь и близко никакой сплоченностью не пахло. — Знаете, я очень рада, что обучаю вас! Пусть я и бываю порой строгой, но вы не должны на меня обижаться, ведь это дисциплина и издержки профессии. Может кто-то хочет что-то сказать?       На нее посмотрели сорок пар глаз и никто не шелохнулся, а на что она еще надеялась? Никто не хотел вставать и позориться. Кель отпила из бокала сок и решила, что ей стоило бы разрулить ситуацию. — Может Рэй скажет? — Это обязательно? — Да, Рэй. — Окей, — нехотя привстал Циммерман. — Ваш класс меня так тепло принял и я очень счастлив, что я теперь его часть.       Итан внимательно следил за шевелением губ Рэя, он говорил весьма искренне, периодически он делал паузы, наверное, задумываясь о том, чтобы еще добавить. Его речь звучала так красиво и чисто, что Итан даже этому удивился, ведь обычно Рэй много матерился. — За эти пару месяцев я себе нашел настоящих друзей, Вильяма и Элис, например. Это классно, когда ты знакомишься с кем-то и тебя нормально воспринимают. Я думаю, что все, что я хотел сказать — сказал. Спасибо, — он присел на место. — Так, отлично, кто продолжит? — Давайте я, — втиснулась Мелоди.       Пока все толкали свою «очень интересную речь», Итан оглядывался вокруг. Ощущение того, что он пребывал в замке, становилось все отчетливее. Этот длинный стол из дерева подходил ко всему вокруг, а яства только подчеркивали то ощущение, что Итан будто бы находился у королевы на приеме. Вокруг все успевали перешептываться друг с другом, только Итан сидел молча, если честно, то ему все это напоминало фреску «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи. А какую роль занимал на ней Итан, тут и догадываться не надо. — Может теперь Итан что-нибудь скажет? — Я? — вздрогнул Райт. — Да, пожалуйста, Итан, — сказала Кель. — Но мне нечего сказать, — пожал плечами. — Как это нечего? Вспомни хорошие моменты, подумай. Или ты стесняешься?       — Хорошие моменты? Да вы смеетесь? — пронеслось в голове у Райта. Да тут и вспоминать нечего, потому что ничего хорошего никогда не было. Единственным хорошим моментом Итан считал тот день, когда он, наконец, выпустится из этой школы, уедет из этого ужасного города и никогда не вернется сюда, никогда больше не увидит всех этих ублюдков. — Хорошо, — Райт вытер рот с салфеткой, небрежно бросив ее около тарелки и с трудом привстал. — Я безумно вас обожаю всех. На этом хватит? — Итан, добавь что-нибудь еще. — Э-эм, ну очень рад, что сегодня провожу этот день с вами. Короче все. — Спасибо, Итан, — кивнула Кель. — Как говорят лучшие годы — школьные, правда? — взглянула Элис на Райта.       — Ты то зачем влезаешь, тупица? — возмутился мысленно Итан, одарив ее взглядом с нескрываемой ненавистью. Итан хотел уж было сесть обратно, как вдруг он рухнул на пол, ненароком схватив краешек скатерти, сверху полетел бокал, расплескав воду на свитер и штаны, а вместе с ним и пища туда же. Райт стукнулся ногой и пронзительная боль разошлась по коже. Посуда благополучно разбилась на осколки. Подростки противно засмеялись. — Итан?! Все в порядке? — воскликнула Кель. — Сильно ударился? — Миссис Кель, все просто отлично. — Может тебе помочь? — спросила учительница. — Не беспокойтесь, я, пожалуй, пойду. Всех благодарю за этот ну просто лучший обед в моей жизни! — Уже уходишь? — огорченно спросил Михаэль. — Поаккуратнее надо быть, — высказался Циммерман. — Тебя забыл спросить.       Встав с пола и отряхиваясь от ошметков еды, Итан удалился из праздничного зала расстроенный. «Что и следовало ожидать от этих идиотов», — пробубнил он. Шаги ускорились. «Нужно успеть все сделать, пока не начало перевариваться», — заволновался Райт, уже переходя на бег. Бока тряслись, лицо тоже, Итан походил на одну большую волну.       Итан завалился в сортир, проверил пустоту кабинок и направился в самую последнюю. Он упал на колени, прильнув к унитазу. Два пальца в рот, Итан поддался вперед, кашель и все содержимое потоком вылилось в унитаз противными непереваренными кусочками в полупрозрачной жиже. Пальцы были в густой слюне, рвота попала на стульчак. Голова чуток закружилась, он вытер краешки рта и подбородок рукавом свитера, тем самым запачкав его. Мерзкий привкус и горло жгло, Итану было противно от себя и от этого места. Хотелось поскорее покинуть грязный сортир. Слабость одолела его тело, а в глаза попала частичка сна. Хотелось побыть в абсолютном одиночестве и как следует отоспаться перед предстоящим ночным позором, что сделал Итан, направившись к себе в номер и плюхнувшись на не менее мягкую кровать, чем он сам.       Итан проснулся еще вечером и с того времени внимательно следил за любым изменением на часах, каждая минута была важна. «00:56. Сейчас придется идти, черт. Страшно», — переживал он, собираясь покидать номер. Руки дрожали, он старался дышать медленнее и глубже, но это мало меняло ситуацию. Больше всего пугала неизвестность. За дверью послышались веселые возгласы девчонок из соседнего номера. «Надо собраться!» — приободрил себя Райт хлопками по щекам. Он встал, отряхнулся и аккуратно повернул ручку двери, выглядывая из комнаты, внимательно осматривая длинный коридор. «Все чисто», — выдохнул. Протяжными шагами он ступал по длинной ковровой дорожке, приглушенный свет делал коридор мрачным и еще более нескончаемым, как из фильма ужасов. Дойдя до лестницы, что вела к залу, Итан остановился, переведя дух, вновь пошел, медленно ступая по ступенькам.       Вот они, величавые злополучные двери, которые сейчас выглядели как никогда устрашающими. Приготовившись, он потянулся к ним, чтобы открыть, но тут выскользнула оттуда веселая девушка, громко хохоча, за ней потянулся алкогольный шлейф. «Похоже они начали гораздо раньше», — подметил Итан. Помявшись, он все-таки решился прошмыгнуть внутрь. Тут же послышалось звучание такой знакомой песни «The Neighbourhood — A Little Death», совершенно спокойной и ненавязчивой, даже в чем-то умиротворяющей. «У кого-то хороший вкус», — подметил Райт. Пьяные девчонки в коротких юбках и платьях, оголяя стройные ноги, танцевали в такт музыке, извиваясь, сексуально двигая бедрами навстречу парням, пытаясь показаться такими взрослыми. А парни в свою очередь прогуливались руками по эстетичным изгибам форм девушек. В нос ударил запах курева и алкоголя. Фоновым сопровождением музыке был веселый, искренний смех. В завершении всего действа неоновый розовато-фиолетовый свет заполнил это помещение, словно давая понять ненадобность стеснения и стыда за свои желания. Итану показалось странным наличие такого рода ламп, но большего значения он не стал придавать.       «Нужно спрятаться, чтобы никто меня не заметил», — промелькнула мысль в голове Райта. Тихонько, как мышка, он направился к одинокому креслу в углу комнаты. Протискиваясь сквозь толпу веселящихся подростков, он думал о том, что ему бы и самому хотелось встать и так танцевать, вот только кто захочет танцевать с ним? Правильно — никто.       Присев, сквозь музыку и свет, взор Итана приметил силуэт обидчика. Розовый падал на волосы Рэя и казалось, что они полыхали огнем, а его фигура по контуру горела неоном. Циммерман держал за талию блондинку, расстояние меж их телами было минимальное, она прижалась к нему напористо грудью. Руки Рэя неторопливо спустились ниже талии. Элис была совсем не против такого исхода событий, она поддалась вперед. Молодые люди пронзали друг друга пылающим похотливым взглядом. Рэй отхлебнул виски из бутылки, выдохнул и наклонился к блондинке, прикрывая глаза. Они ласково потерлись друг об друга носами, а затем губы мимолетно соприкоснулись. Хотя и видимость была не самой лучшей, но Райт точно понял, что испытали эти двое блаженство, потому что повторили поцелуй еще более настойчиво. «Тупая шлюха, — неосознанно прошипел Итан. — Хотя какое мне вообще дело, пусть делают, что хотят». Райт попытался как-то себя отвлечь от этого зрелища, своя же собственная реакция на происходящее показалась ему не совсем адекватной. Он не понимал, что сейчас чувствует, мысли о какой-то ревности сразу отметались, ибо это казалось сплошным бредом.       Райт продолжал блуждать по комнате взглядом, рассматривая людей по отдельности. Любопытно, но он почти не обнаружил людей, которые бы общались вербально, только язык тела. «Один разврат, хотя что еще следовало ожидать от подобного мероприятия? Чувствую себя полным задротом», — думал Итан.       Но как бы Итан не пытался себя отвлечь, его взор вновь возвращался к двум субъектам, которые чуть ли не совокуплялись. Элис сидела на краю стола, а Рэй нависал над ней, за каждым поцелуем на ее тонкой шее оставалась метка. Циммерман делал это с нескрываемой страстью. Элис хихикала, видимо ей было щекотно. «Не смотри, Итан, не смотри», — перевел взгляд на Михаэля.       Херувим, сидя на полу, курил самодельный бонг, смастеренный из пластиковой бутылки. Приспособление передавалось по кругу еще двум парням. А позади компании, Хилари торжественно возвышалась на столе, да-да, именно на том, на котором проходил обед в честь Дня благодарения. Она заглатывала уже не пойми какую по счету бутылку пива с яблочным вкусом, дергаясь под музыку, ее руки были похожи на змей, а ее волосы налипли ей на лицо. Платье Хилари из серебряных пайеток сверкало не хуже звезд на небе или диско-шара. Оно красиво переливалось и Итан даже залип на какое-то время, смотря на него. Но потом Итан опять ненароком посмотрел на сладкую парочку. Рэй нежно поглаживал блондинку по внутренней части бедра, она, по всей видимости, старалась убрать его руку, ибо ей это было не менее щекотно, чем шея, судя по ее хохоту. Немного позже Циммерман взял на руки раскрепощенную блондинку и сел на мягкий стул, усаживая девушку к себе на колени. Элис было все равно на то, что ее блестящее короткое платье задралось и каждый мог лицезреть красное ажурное белье, через которое виднелись ее ягодицы. Рэй зря времени не терял, когда схватил ее за упругую часть и прижал к себе плотнее.       Время шло и Итан, если честно, уже устал наблюдать за этим цирком, хотелось подышать свежим воздухом да и вообще лучше лечь спать. «Может я зря сижу? Вроде и без меня отлично развлекаются. Только время потратил», — привстал Райт. И Итан уж собрался уходить, как по закону подлости, его заметил Михаэль. — Э-э-эй, ребятки, вы только посмотрите, а вот и наш гвоздь программы, а-ха-ха, — противным голосом объявил херувим.       Итан замер, в ожидании дальнейшего. В этот момент в голове пронеслась куча неразборчивых мыслей, заметит ли его кто-то еще? Он надеялся, что нет, но увы так не бывает. Циммерман заприметил Райта, он отпил что-то из неподалеку стоящего бокала и облокотился на руку. — Мы тебя заждались, я же просил быть вовремя. — Вообще-то я все это время сидел в том углу, — указал Итан на кресло. — Допустим. А сейчас будешь сидеть здесь, — показал пальцем на стул Циммерман. — Иди сюда.       — Делать нечего, придется, — смирился Райт и последовал сказанному. Рэй попросил слезть Элис, что та неохотно сделала. Перед Итаном поставили длинную бутылку, наполненную прозрачной жидкостью, с характерным стуком о стол. Подростки моментально столпились вокруг назревающего представления. — Пей, — приказал Рэй. — Что это? — Тебя ебет? Тебе сказали пить, значит пей.       Итан не имел права ослушаться, поэтому смиренно открыл стеклянную бутыль, в нос ударил запах спирта. Он отчаянно вздохнул от безысходности. — Все пить…? — Все.       Сделав первый глоток, Райт зажмурился, горло прожгло и внутри живота потеплело. Сначала это показалось довольно неплохим ощущением, чем-то новым, до этого он редко употреблял алкоголь, а водку и подавно не пробовал. Но с каждым глотком с непривычки было тяжелее и, выпив, одну четвертую бутылки без закуски, он произнес: — Я больше не могу. — Пей, — твердо сказал Циммерман. — Мне сложно без закуски. — У нас нет закуски, так что пей так.       Итан послушался. Постепенно голова начала кружиться и, кажется, настроение приобрело на несколько секунд расслабленный веселый оттенок. От противного вкуса водки уже корчилось лицо. Но он продолжал, капля скатилась по краешку рта к подбородку. Щеки загорелись пламенем. — Я больше не могу! — громко поставил на стол алкоголь. — Пей. — Хватит! — Тебе плохо слышно, урод? — Не хочу! — Значит я щас сам затолкаю.       Рэй схватил алкоголь со стола, сжал лицо Итана и заткнул ему рот, проталкивая стеклянное горлышко внутрь, зубы разомкнулись и «поцарапались». Райт зажмурил глаза и громко глотая, словно лошадь на водопое, пил. Из рта выливалось, но Циммерман продолжал крепко держать, не давая вырваться. — Рэй, может все? — спросила испуганно Элис. — Ща. Еще немного.       Когда Итана отпустили, он начал громко кашлять, задыхаясь до рвотных позывов. Его лицо приобрело красный оттенок, который виднелся, не взирая на розовые неоновые лампы, перекрывающие любой другой цвет. Циммерман поставил бутылку на стол. — Я думаю с него хватит.       Итан облегченно вздохнул, но тут втиснулся Михаэль, который не хотел заканчивать веселье. — Да давайте еще. — П-пожалуйста… Х-хватит, — дрожащим голосом умолял Итан. — Да его не хватит на больше, — сказал Рэй. — Давай попробуем еще, — настойчиво попросил Михаэль. — Ну тебе надо, ты и пробуй. — Н-н-нет, — сказал Итан заплетающимся языком. — Я же говорю, его не хватит. — Давайте разденем его, — предложил Михаэль, получив испуганный взгляд Итана. — Слишком банально. — А если на улице? — Уже неплохо. — Рэй, может не надо? — спросила Элис, но ее вопрос проигнорировался. — Да ладно тебе, ниче такого, — улыбнулся ей. — Рэй, не надо, ты пьян. — Вставай, урод, — пихнул Итана Рэй.       Гурьба направилась к выходу из праздничного зала, подталкивая Итана пинками, он старался идти быстрее, но все было как в замедленной съемке. Встречные предметы плыли и то, что было секунд пять назад, благополучно забывалось. Как известно, натощак пьянеешь гораздо быстрее. Протяжно передвигая ногами, чувствуя толчки сзади и возгласы, наконец, Итан увидел выход из пансионата. Охранник мирно спал на посту и совершенно ничего не заметил. Хотелось закричать о помощи, но в горле образовался будто ком, даже алкоголь не помогал справиться со страхом, который настиг его сейчас. А что если будет только хуже?       Райт еле держался на ногах, поэтому, когда его толкнули, он с легкостью упал в белую холодную пелену на колени. Джинсы моментально промокли в том месте. Мороза почти не чувствовалось, на пухлых щеках ежесекундно таяли снежинки, падающие с черного безграничного небосвода. Рэй обошел Итана, тем самым оказываясь у него перед обозрением. Он зажег сигарету и закурил. Циммерман внимательно разглядывал беззащитное существо, сидящее перед ним. — Долго ждать? — задал вопрос Рэй. — М-может не надо? П-пожалуйста, — дрожащими губами прошептал Райт. — Брось, чего тебе стесняться?       Циммерман зажал губами сигарету, подошел и схватил за черные пакли волос, надменно смотря в голубые глаза, наполняющиеся стыдливыми слезами. Итан трясущимися пальцами высвобождал поочередно пуговки на рубашке. Он закусил губу, расстегивая последнюю и, нехотя, обнажил мощные плечи, большой круглый живот, обвисшую грудь, походящую на свинячью. Подростки достали телефоны для съемки сие жестокого процесса, на что Рэй огрызнулся и приказал убрать гаджеты. Райт снял обувь, а после принялся расстегивать ширинку штанов под пристальным наблюдением Циммермана, Райт старался делать все как можно медленнее, хотя, наверное, зря. — Быстрее, — раздраженно приказал Рэй, крепче сжимая волосы.       Толстяк полил слезы ручьем, оставляя влажные дорожки на щеках, из носа протянулась полупрозрачная сопелька. Уголки рта были опущены, глаза сужены, брови приподняты и сведены к переносице, а подбородок чуть подрагивал. Лицо имело поблекший, тусклый вид. Сборище вокруг оценивало происходящее брезгливыми выражениями лиц. Тело Райта задрожало то ли от холода, то ли от страха. Сняв штаны и откинув в сторону, Итан остался в бельевых шортах. Он с какой-то что ли надеждой и жаждой пощады таращил покрасневшие глаза на Рэя. — Трусы тоже снимай. — Что?! Нет, нет! Пожалуйста, не надо! Я все что угодно сделаю, только не это! П-прошу! — Все, что ты мог, ты уже сделал. Снимай, — Рэй отпустил черные пряди, отходя подальше для лучшего обозрения. — Рэй… — тихо позвала Элис. — Ты пьян, прекрати! — Тихо, — отряпнула ее Хилари.       Итан сжал зубы до боли, а ногти впились в кожу на ладонях, будто сейчас проткнут ее насквозь. Он не мог смириться с этим, не мог так просто сдаться. Ведь если сейчас Райт ничего не предпримет, хотя бы какой-то малейшей попытки избежать позора всей его жизни, он навсегда будет жалеть об этом. Поэтому, несмотря на свое эмоциональное состояние и состояние в принципе, в какой-то момент Итан поднялся на ноги, мерзлота будто током пронзила пята, и ринулся куда-то прочь в обла тьмы, но его побег был пресечен подростками, которые больно схватили за руки и толкнули обратно. Райт упал в сугроб, обволакивающий и обжигающий холодом голое тело. Рэй, усмехаясь, направился к Итану. Он ступил мощной подошвой черных лакированных мартинсов на измученную физиономию брюнета, крепко вдавливая его голову в снег. — Бегать вздумал? Очень зря, — Циммерман проскользил ботинком ниже и с силой ударил, Итан схватился за солнечное сплетение, свернулся в позу эмбриона и закашлял. — Снимай.       Корчась от боли, хлюпая носом и утопая в горьких слезах, сглатывая боль, Райт кое-как спустил белье, оставаясь полностью нагим и незащищенным. Прикрыться не получалось, да и как-то все равно стало. Уже теперь. Губы приняли цвет синих океанических вод, голова жаждала отключиться. А тело уже словно и не чувствовало холода, но продолжало содрогаться. — Почему вы такие жестокие? Что я вам сделал? — прошептал Итан, но голос его не донесся ни до чьих-либо ушей.       Рэй нацепил на палку шорты Итана и бросил их в кучу к остальной одежде, припорошенной снежинками. — Сжечь, — велел Рэй.       Михаэль повиновался и кинул небрежно зажигалку. Огонь моментально обволок ткани, красно-оранжевые языки пламени словно затанцевали в бесовском хороводе, хохоча над Итаном и поедая каждый кусочек бесследно. Итан видел, как искры вылетали из костра, и с ним в унисон он будто догорал. Уже не будет хуже. Райт почувствовал, что на него полилось сверху что-то, кажется, в складки затекала им же недопитая водка. «Холодно. Очень. Холодно», — думал он. Толпа стояла вокруг огня, обыденно и равнодушно смотря на все происходящее, будто иначе быть и не должно. Итан вновь лицезрел профиль своего обидчика, присевшего перед ним на корточки, тот докуривал сигарету, а взгляд устремлен его был задумчиво в даль. — Хороший вечер, — вздыхая, произнес Циммерман и потушил сигарету о плечо Райта, добавив к прошлому шраму новый.       Итан почувствовал острую боль и еле слышно пискнул, ибо громче не мог. Он прикрыл глаза и послышался хруст снега. Сборище подростков постепенно начало рассасываться, оставляя за собой только притоптанную белоснежную землю.       Когда Райт спустя время остался один, а тишину нарушала лишь пурга, он уперся бессильными руками в каменный сугроб, пытаясь с трудом поставить себя на ноги. Голыми пятами Итан, шатаясь, направился ко входу по морозной зимней простыне. Позади почти истлел костер, но все это уже неважно.       Охранник так же умиротворенно спал. Райт как будто дышал эти минуты из последних сил, ватные ноги переплетались между собой и завязывались в узел, он оперся о стену и медленно шел к лестнице. Ступеньки казались сущим мучением, но не хуже, чем-то, что было минут двадцать назад. И опять длинный мрачный коридор, что давил со всех сторон на Итана еще больше. Сейчас он казался еще бесконечнее.       Дойдя до своего номера, Райт молил, чтобы тот был пуст. И да, в этот злополучный день хотя бы это было так, как желал этого он. Итан зашел в ванную, предварительно закрыв дверь на замок. Открыл кран из которого полилась горячая вода, наполняя «купель». Итан пустым взглядом осмотрел себя в зеркале. Уставший, замученный подросток. Толстый, никому не нужный парень. Руки сжались, а потресканные губы задрожали. «Как же заебало! Как же меня все заебало! Я просто, блять… Просто, блять, ненавижу эту ебанную жизнь!» — кричал навзрыд Итан, снося вокруг себя все, что попадалось под руку. На пол падали с грохотом различные скляночки, зубные щетки, вешалка для полотенец. Он ударял по стене кулаками, сдирая с костяшек кожу, вырывал черные клоки волос. Его никто никогда не слушал, не видел в нем человека, Райт пытался быть хорошим, но терпение не железное, если нет отдачи. Он поломан окончательно, больше нет смысла продолжать терзать свою душу каждым прожитым днем. Хватит.       Когда взор Райта вновь попал на собственное отражение, то зеркало было опрокинуто и вследствие разбито. Большие и маленькие осколки покрыли пол комнаты, не давая места для проходу. «Почему я такой урод?! Почему я просто не могу жить, как все?! Ненавижу, блять, ненавижу этот ебанный жир! — Итан царапал живот, оставляя ссадины, а под ногтями забивались частички кожи. — Ненавижу этих ебанных уродов, пусть они все сдохнут!». Слезы катились градом, образуя на глазах размытую пелену. Этот праздник навсегда для него омрачился.       Совершенно было неясно, почему Итан винил во всем себя, если он тут был с самого начала не причем? Это были жестокие люди вокруг, которым было весело издеваться над ним просто так. Он никогда ничего плохого никому не сделал, он не понимал, чем заслужил такое отношение? Почему в этом городе все были настолько ограниченными и тупыми, что были уверены в том, что они могут позволить себе так обращаться с кем-то?       Ванна уже почти переполнилась. Итан попытался выдохнуть и пошел по стеклу, которое резало пяты и противно впивалось внутрь. Он схватил приличный осколок и медленно сел в горячую ванну. Вода обволокла его. Райт еще раз перевел дыхание, внимательно осматривая собственные запястья и, зажмурившись, нанес первый порез вдоль. Боль прожгла его руку, но недостаточно, чтобы остановиться. Итан продолжил кромсать собственные вены, пытаясь каждый порез сделать глубже, чем предыдущий. Он хотел, чтобы каждая капля крови вытекла, чтобы в его теле не осталось жизни. Вода приняла алый оттенок и становилась все насыщеннее. Линии на ладони стали похожи на лабиринты из-за кровяной краски. Бросив острие дрожащей рукой, Райт окунулся под воду, скрывая почти полностью свое тело за алой ширмой.       Тишина. Пришло какое-то успокоение и больше ничего не нужно. «Наконец, конец», — пронеслась последняя мысль в голове Итана. Больше не надо было терпеть издевательства и нападки, не надо выслушивать нотации родителей о том, что лучше, не надо не спать, зависая над уроками, вообще ничего не надо. Больше Итан Райт никогда не откроет глаза и никогда не увидит в отражении толстого урода. Никогда. Вокруг нависал мрак и сон постепенно накатывал волной на сознание. Стуки сердца замедлились. И лишь иногда, будто яркой вспышкой, пробивал женский голос, который громко звал его по имени. — Итан! Итан! — кто-то хлопал по щекам.       Глаза были слабо приоткрыты. Лампы, одна за одной, светили в лицо. Колесики двигались по плитке. И запах, запах, кажется, больницы? Голоса, крики, все это неважно. Пусть они кричали, Итану уже было слишком хорошо, чтобы обращать на это внимание.       Маленькая смерть. Время остановлено. Череда неудач закончена.