Двойной чёрный

      Полночь – это время, когда большинство людей видят красивые красочные сны, обнимают мягкую подушку, уткнувшись при этом носом в одеяло. Но в трёхэтажном мрачном здании, покрытым растрескавшейся штукатуркой и с ржавым забором, это было время страха. В здании приюта существовало одно актуальное правило: выживает сильнейший. И слабакам тут не место.       Воспитатели уже давно пробили отбой и сейчас либо спали, либо проводили время в компании и с пользой для себя. На воспитанников они смотрели сквозь пальцы. И с одной стороны их можно было понять. Тяжёлая, выматывающая не только в моральном плане работа с порой неуравновешенными детьми, нехватка персонала и денег на банальные нужды хотя бы для обустройства и питания, мизерная заработная плата не помогали в желании стать семьёй детям, многие из которых в душе давно уже были взрослыми. И поэтому детвора была предоставлена сама себе.       Комнаты детского дома имели барачный вид: отслоенные кое-где обои, местами вздутые полы, полупрогнившие матрасы и ржавые койки, растрескавшиеся деревянные рамы. Не редким гостем в детские кровати были клопы и тараканы. Ещё большую опасность представляли мыши и крысы. Поэтому полночь здесь была самым страшным временем суток.       Группа из четырех мальчиков в ободранных кофточках и множество раз перешитых штанишках, периодически награждая тумаками, тащила упирающегося изо всех сил пятого, отличающегося от них лишь копной ярко-рыжих волос. Этой причины было более чем достаточно для отверженных и обозлённых беспризорников, ибо каждый ребёнок хотел хоть как-то выделиться из этой серой давящей массы в сторону яркого солнца. И, с первых дней своего пребывания в этом доме, бедняжка стал целью нападок, с периодическим успехом вот уже более четырёх лет. И сейчас, кусаясь и пинаясь, даже не пряча слёзы боли, злости и обиды, он изо-всех сил пытался вырваться. Громыхнул замок и, потеряв равновесие от сильного удара, мальчик скатился по небольшой лестнице на бетонный пол подвала. Послышался скрип и грохот закрывающейся двери. И после непродолжительного писка и шуршания лапок обитателей мрачного места послышался душераздирающий крик.       Подскочив на кровати от резкого пронзительного звука, тёмноволосый мальчик уставился на соседнюю кровать. Там во сне, поскуливая и царапаясь, кричал названный брат, вот уже как два года ставший соседом по комнате и вторым ребёнком в семье Осаму. Вздохнув, Дазай, а именно так звали проснувшегося мальчика, выбравшись из-под одеяла, подошёл и начал его трясти за плечо. Через мгновенье на него уставились яркие голубые глаза рыжеволосого Чуи. Он словно не понимал где находится, но, оббежав взглядом комнату, сделанную в тёплых постельных тонах, уставился на соседа. Ребёнок судорожно вздохнул и расцепил тонкие пальчики на воротнике.       - Молоко будешь? – с детской непосредственностью спросил шатен, смотря в глаза напротив.       Чуя, впервые оказавшись в доме родителей Дазая, был до того запуган, что сначала жался по углам и на любое прикосновение неосознанно отвечал тумаками. Только спустя несколько месяцев ласковые руки опекунов и задорный характер их сына сделали своё дело, и Чуя стал обычным восьмилетним ребёнком, которому с периодичной точностью снились кошмары, где он вспоминал время, проведённое в приюте.       Полночь – не время для ночных похождений, но Дазай умел уговаривать и убеждать, и мальчики вот уже десять минут как пили ещё не остывшее с вечера молоко, имеющего тонкий привкус мёда.       Дверь в кухню тихо отворилась и в помещение вошли женщина средних лет с красивыми светлыми волосами и мужчина с тёмными, почти чёрными локонами до плеч.       - Опять кошмар? – уточнила мать Дазая у Чуи, взъерошив каштановую шевелюру сына и, подхватив на руки рыжика, усадила к себе на колени. На что мальчик, уткнувшись носом в грудь и обхватив своими руками шею, доверчиво прижался к женщине.       - Всё будет хорошо! – немного растягивая слова произнёс мужчина, ловким движением уводя из-под носа сына недопитое лакомство. На что Дазай фыркнул, а Чуя слегка улыбнулся. И семья отправилась по кроватям.       Новый день был похож на предыдущие, только в отличии от них являлся понедельником. Всем, потягиваясь и поминутно зевая, пришлось собираться. Кому в школу, кому на работу.       Хохоча и подтрунивая друг над другом, совершенно забыв о ночном происшествии из-за детской памяти, мальчишки, подпрыгивая, убежали. Взрослые, помахав детям вслед, уселись в машину.       Богатый на события день оставил много хорошего в памяти. И мальчики, купив на предоставленные родителями деньги по мороженому, обсуждали всё на свете, неторопливо возвращаясь домой.       Увидев возле двери незнакомого, они вежливо поздоровались. Но в дом им попасть не удалось.       - Мальчики, вы Дазай Осаму и Чуя Накахара? – уточнила женщина, сверяясь с бумагами в руках.       Дети кивнули и вопросительно уставились на неё.       Представитель опекунства вздохнула, не решаясь объяснить двум парам сверкающих глаз, что Катара и Одаво Дазай погибли в результате автомобильной катастрофы.