***
Бут рвал и метал. Он был зол, он был в ярости, ему хотелось убивать. Агент и сам не мог предположить, что будет настолько выведен из себя тем, что Пелант посмел тронуть кого-то, кого федерал считал частью своей семьи. А именно, Лэнса. И он что-то вколол ему, что-то, что в совокупности с сотрясением мозга не позволяло памяти психолога восстанавливаться, и теперь это плавало в его крови, а возможности взять ее на изучение у него не было, поскольку Свитс… не дал своего позволения на изъятие биоматериала. И Бут был недоволен складывающимися обстоятельствами. Темперанс, осмотрев снимок мозга парня заявила, что такое сотрясение мозга с вероятностью всего в несколько процентов могло вызвать потерю памяти, и то временную. Соответственно, то, что сейчас плавало в крови Лэнса, и было основной причиной его теперешнего состояния. Чертов Пелант. Проклятый гений. В доме не осталось ни одного кубического сантиметра воздуха, который бы не был заполнен ненавистью Бута. Даже доктор Бреннан, сочтя состояние супруга излишне эмоциональным, решила оставить его наедине с его гневом, забрав дочку с собой и отправившись в гости к Энджеле и Джеку. А пока агент в негодовании мерил туда-сюда шагами гостиную и предавался печальным измышлениям, за ним с интересом и некоторым раздражением наблюдал молодой мужчина, сложив руки за спиной. Когда ему, наконец, надоело это зрелище, а также то, что его очевидно не замечают, хотя он не слишком-то и прятался, гость ступил на свет. — Привет, агент Бут, — своим ровным, с легкой издевкой, тоном поздоровался Пелант. В ту же секунду, как прозвучали первые звуки голоса Кристофера, на него тут же было направлено дуло пистолета, который агент, судя по всему, даже дома таскал с собой. Тем не менее, он остался стоять на месте, не выказывая ни намека на страх или растерянность, будто у него было преимущество и это не он стоял под прицелом, а федерал. В некотором смысле так и было. — Как ты посмел заявиться ко мне домой, ублюдок?! — гнев агента сменился просто взрывной агонией ненависти в его мозгу. — Что тебе нужно? Ведь не умирать же ты пришел? Хотя мне все равно, сейчас я накормлю тебя свинцом. Пелант едва заметно сжал губы и вытянул их, становясь похожим на обиженного ребенка. — Нет, не умирать, — спокойно ответил он. — Советую тебе опустить пистолет. — Я тебе могу надрать задницу и без него! — проигнорировал просьбу Пеланта агент. — Не сомневаюсь, но я здесь не за этим. Честно говоря, — вид у него стал задумчивым, — я бы не хотел практиковать такие мероприятия с тобой. Я бы выбрал кого-нибудь другого… Бут от такой наглости застыл на месте. — У меня есть предложение, — улыбаясь, наконец озвучил причину своего визита гость. — И опусти пистолет, в самом деле. Если ты меня убьешь, доктор Свитс навсегда останется… Упоминания друга в таком ключе Бут стерпеть не мог и он, отбросив пистолет на диван, перемахнул через предмет мебели и набросился на своего противника. Пелант сделал порывистое движение в сторону, но не успел увернуться полностью, агент схватил его за плечо и резко дернул. Мужчина не устоял на ногах и упал на пол, а федерал, воспользовавшись моментом, навалился сверху и его большие ладони легли на горло недруга. Давление было сильным, а пальцы стискивали тонкую шею с такой легкостью, что, казалось, она сейчас хрустнет и переломится пополам. Глаза Пеланта расширились, и он открывал и закрывал ров в попытке глотнуть хоть немного воздуха, но Бут был гораздо сильнее, и шанса одолеть агента, у такого хрупкого телосложением Кристофера, не было. Конечно, он пытался отнять от своего горла чужие руки, но попытка была тщетной. Перед глазами поплыли круги и темные пятна, мозг переставал соображать, работая так, будто пультом управления баловался маленький ребенок, включая и выключая питание. В какой-то момент Пелант попрощался с жизнью, и последняя его мысль была о том, что все врут, что перед смертью проносится вся жизнь. Он уже чувствовал, что ему остается, наверно несколько секунд, в груди горело от нехватки воздуха, как вдруг руки исчезли с его горла и агент оказался на ногах, в нескольких шагах от того, кого пытался убить. Кристофер с вожделением, задыхаясь, глотал воздух большими порциями, организм восстанавливал поступление кислорода в крови, обогащая мозг… — Я бы убил тебя сейчас… — с ненавистью в голосе сказал Бут. — Но я хочу, чтобы Свитс… Он замолчал. Так вот что не дало ему убить Пеланта. Мысль о том, что если это чудовище распрощается с жизнью, то его друг навсегда распрощается с памятью. Очень удачно складывалась ситуация для Кристофера. Естественно, он бы не пришел сюда вот так просто, подвергая свою жизнь опасности, если бы у него не было козырей против своего заклятого врага. — Вставай, — рявкнул Бут, все еще пребывая под впечатлением от собственной выходки, — хватит валяться на полу моего дома. — Видишь ли, — тяжело шевелясь, попытался подняться гений, но ему удалось лишь слегка приподняться на локтях, — я не по своей воле прилег отдохнуть… Он закашлялся, резко принимая сидячее положение. В горле саднило, будто он проглотил порцию обувных гвоздей, а шею нестерпимо ломило. Бут продолжал стоять и недовольно пыхтеть. — Что тебе помешало закончить дело? — поинтересовался Кристофер, медленно принимая вертикальное положение и борясь с головокружением. — Закон и собственные принципы, но, поверь мне, я это сделаю при любой удобной возможности. — Сейчас возможность была более чем удобной, не находишь? — Пелант ухмыльнулся, скорее по привычке, нежели потому, что этого действительно хотелось. Теперь они стояли напротив друг друга в молчаливом ожидании. — У тебя есть сыворотка для Свитса? — сдаваясь, спросил Бут, в голосе его слышалось волнение и надежда. — Да, есть, — не стал ходить вокруг да около убийца. — Об этом я и хочу поговорить, агент Бут, и в дальнейшем, попрошу, без рукоприкладства. — Зависит от твоего поведения, — рявкнул ему тот в ответ. — Не мог бы ты принести мне стакан воды? — спросил внезапно Пелант облокотившись на спинку дивана и растирая ладонью горло. Глаза Бута расширились от такой наглости собеседника. — Не мог бы ты подохнуть? Кристофер издал усталый вздох. — Хорошо, давай к делу, — хрипло начал он. — Ты умный человек, в чем-то… — Не паясничай, — одернул его агент. Пелант почти закатил глаза. — Ты прекратишь меня преследовать и снимешь с меня все обвинения. Рот Бута непроизвольно открылся, и он замер с глупым выражением на лице, а когда понял, что выглядит непрезентабельно, резко выдал: — Может тебе еще ванну с пеной набрать и спинку потереть? — Может, — согласился Кристофер, не моргнув глазом. — Но мы, кажется, в этой теме уже разобрались немного ранее. — Что ты хочешь предложить существенного в обмен на свои неисполнимые желания? — все же поинтересовался федерал. — Я оставляю в покое тебя, твою семью и твоих друзей. Кроме одного. Но он сделает выбор сам. — Свитс… — констатировал со злостью Бут. — Ты вернешь ему память? — У меня есть сыворотка, которая прекращает действие блокатора, находящегося сейчас в его крови. И да, он ее получит, но это не отменяет моего предыдущего условия. Что скажешь, агент Бут? — Я… хорошо, — тяжело выговорил федерал. — Что? Вот так просто? — удивился Пелант. — Нет, не так просто… Я хочу лишь узнать ответ на один вопрос. Пелант склонил голову. — Зачем тебе Свитс? — Это не твое дело, — сказал Кристофер и стал медленно отходить к выходу, видя, как агент с силой сжал губы, но не спешил его преследовать. Пелант ушел, а Бут остался наедине с тем, что сейчас творилось в его душе. Что бы он не пообещал этому хитрому гаду, всё равно, рано или поздно он убьет его. И агент уже жалел, что все же не довел сегодняшнее до конца.10. Между жизнью и принципами
2 ноября 2017 г. в 17:34
Свитс находился в палате и его самочувствие улучшалось, за исключением единственной детали —памяти.
Лэнс держал в руках книгу, привезенную ему девушкой по имени Энджела из, по словам всех, кто его навестил, его собственного кабинета в ФБР. Ничего себе! Он работал в бюро, и не кем-нибудь, а профайлером. В бюро и… ужас как нелепо это для него звучало. И он вовсе не ощущал себя каким-либо доктором, тем более по психологии.
На обратной стороне обложки красовался он сам в хорошо сидящем на нем официальном костюме с галстуком. Он улыбался. Но тот, кто сейчас лежал на больничной койке как будто не узнавал в себе этого уверенно смотрящего на него молодого человека.
У него на коленях так же покоилась еще одна рукопись еще не изданной книги. Его новоиспеченные друзья долго стояли в сторонке совещаясь друг с другом и с доктором, стоит ли давать второе чтиво, но врач сказал, что память — дело такое, что угодно может дать толчок для восстановления воспоминаний, поэтому стоит использовать любой шанс.
Пациент смотрел на две эти книги и не мог решиться открыть ни одну из них. А вдруг ему не зря отшибло память и там, за этой завесой что-то, чего бы он никогда не хотел вспоминать?! Если так, что же такого страшного он не хотел вспоминать?
Все эти люди, толпившиеся половину утра у него в палате, порядком вымотали своими заговорщическими шепотками между собой и соболезнующими взглядами. Они, конечно, были весьма милыми с ним и называли себя его друзьями, но он их совершенно не помнил, и они его, честно говоря, утомили. Доктор, вероятно, в какой-то момент это понял и выпроводил всех, оставляя парня наедине с тем, что, может быть, позволит всколыхнуть его воспоминания. Но он все же не решался…
В очередной раз, когда дверь начала открываться, он решил, что это кто-то из медсестер, или его «друзей», но внезапно в проеме появилось новое лицо. На него с интересом воззрился молодой мужчина лет тридцати пяти, с пронзительными карими глазами и едва заметной улыбкой.
— Привет, Свитс, — сказал он приятным голосом, и этот голос отразился в груди Лэнса трепетной тревогой, но тем не менее никаких отрицательных эмоций не возникало.
— Здравствуйте, — поздоровался «больной», кивая и откладывая книги, которые очень заинтересовали гостя, поскольку он, сощурившись, какое-то время не отрывал от них взгляд.
— Мне очень жаль видеть тебя здесь, — наконец сказал мужчина, пододвигая к кровати стул и присаживаясь на его край.
Его слова звучали так, будто он извинялся. Само построение фразы так и просилось, оно просто кричало о причастности к нынешнему состоянию Свитса.
— Кто вы? — спросил Лэнс. — Вы говорите так, будто виноваты?
— Меня зовут Крис… — сказал гость, игнорируя вторую половину вопроса. — Крис, — уже тверже повторил он, сам не понимая, почему не представился полностью. — Как ты себя чувствуешь?
— Я не хочу показаться грубым или невежливым, — начал со вздохом Свитс, наблюдая за тем, как неподвижно сидит на своем месте его гость, — скажите мне сразу, какие отношения нас связывали? Друг, брат… я… просто я устал видеть лица, которые для меня ничего не значат. А так я хоть буду проводить какие-то ассоциации, которые помогут мне… вспомнить.
Последнее слово он произнес с явной неохотой. И это не осталось незамеченным.
— Нас связывали непростые отношения, — осторожно подбирая слова, начал говорить Пелант. — И, те люди… твои друзья, которые были с тобой сегодня утром, наше с тобой… взаимодействие не одобряют.
Лэнс задумчиво склонил голову, затем посмотрел прямо в глаза Пеланта.
— Знаете, вы мне кажетесь…
Вдруг из сумки Кристофера послышалось пиликанье, и мужчина быстро встал со стула. Свитс напрягся.
— Мне пора, — сказал Пелант и подошел к двери, касаясь ручки. — Мы еще увидимся и… у меня будет небольшая просьба. Которую, мне бы хотелось, чтобы ты не проигнорировал.
— Какая же?
— Не говорить о моем визите своим… другим друзьям, — и, не дожидаясь ответа, покинул палату.
Он почему-то был уверен, что Лэнс исполнит его просьбу. И теперь уж точно не из-за страха или каких-то иных воспоминаний. И принуждать его шантажом или другими методами больше не хотелось. И, возможно, пребывание его в таком состоянии, даст ему шанс, на который ранее он и рассчитывать не мог.