Меж туманных берегов

Фелисити потянулась и лениво открыла глаза. Под большим тяжёлым одеялом было уютно и тепло. Не так тепло, как было ночью, конечно. Фелисити зажмурилась, а по телу пробежала лёгкая дрожь от приятных воспоминаний. Горячие поцелуи капитана Мартиты на её шее и груди, сладкая дымка в голове, сбитое дыхание и тихие просьбы не останавливаться ни за что на свете. Фелисити облизнулась и прикусила губу. Внизу живота немного потягивало, а кожа, казалось, помнила прикосновения: в некоторых местах отчётливо чувствовались лёгкая боль и остатки жара от поцелуев или укусов. Фелисити толком не помнила. Она помнила только то, что ей было умопомрачительно хорошо. Вылезать из-под одеяла не хотелось, но она и так пролежала слишком долго. Капитан Мартита не стала будить её, за что Фелисити была безмерно благодарна, но испытывать доброту и терпение капитана не собиралась. Настроение давно не было таким хорошим, Фелисити почти танцевала, пока одевалась, заправляла постель и убирала волосы в хвост. Она была полна сил и готова не словом, а делом доказать капитану, что Мартита не просто так делает для неё исключения в своих правилах. На палубу Фелисити вышла, мурлыча под нос песенку. Тёплое летнее солнце ещё не припекало, зато отражалось в морских волнах и слепило глаза. Фелисити прищурилась и довольно улыбнулась, оглядывая палубу. Все были на своих местах: вечно угрюмый Грэм мрачно потягивал ром после ночной вахты. Не было понятно, как именно он помогал ему оставаться бодрым, но это было так. Рядом с ним расхаживал тощий и лохматый Томми, трясущий своей редкой бородкой и выплёвывающий ругательства. Он ругался постоянно, и Фелисити не была уверена в том, бывает ли он в добром расположении духа хоть когда-нибудь. На большой бочке развалился старина Джейк, собрав вокруг себя группу юных матросов. Ему нравилось рассказывать истории, и он использовал для этого каждую тихую и спокойную минутку. Его нельзя было назвать любителем праздно проводить время, человеком он был толковым, но стоило только появиться свободным ушам рядом с ним, как он тут же забывал про все дела, предаваясь воспоминаниям о былых приключениях. Фелисити привыкла к яркому солнечному свету и уже готова была приняться за работу, как вдруг её окликнули. Она точно знала, кому принадлежит голос. Сложно было не узнать эти сладкие нотки среди грубых голосов других пиратов. Ник. Главный ловелас империи. И наименее желательный собеседник. Фелисити попыталась сделать вид, что не услышала, и стремительно направилась на другой конец палубы, но её резко перехватили за предплечье. — Лисси, прекрасно выглядишь, — Ник улыбался, а в его глазах, как и обычно, поблёскивали искорки. Он выглядел хитрым лисом, и Фелисити никогда не чувствовала себя комфортно в его обществе. — Спасибо, Ник, — она свела брови: он никогда не подходил просто так, но она не могла понять, что ему нужно. Только портить настроение в такой хороший день. — Я бы тоже светился, если бы провёл ночь так, как ты, — внезапно заявил он, лукаво разглядывая её. Фелисити поёжилась, а к щекам подступила кровь. Он не мог знать. Никто не мог. Может, он просто так сказал это? Он ведь всё время говорил какие-то глупости. — Если бы спал? У тебя была ночная вахта? — как можно более безразличным тоном поинтересовалась она, едва сдерживая дрожь. — Если бы спал не один, — поправил Ник и заглянул в глаза. Фелисити отступила, судорожно соображая, что же делать. Ник не был сильно выше, но даже небольшая разница сейчас выглядела огромной, и Фелисити казалось, что он пытается вдавить её взглядом в палубу. — Разве ты не знаешь, что капитан запрещает заводить отношения на корабле? — продолжил он слегка укоризненным тоном, и Фелисити захотелось провалиться сквозь палубу, лишь бы не чувствовать на себе этот прожигающий взгляд. — Я знаю. И я, — она на мгновение замерла, пытаясь не задохнуться от смущения, — я ни с кем ничего не завожу! — Конечно, потому-то ты вся красная, Лисси? — Ник приподнял бровь и усмехнулся. — Просто ты говоришь всякие глупости, — Фелисити резко развернулась и пошла прочь, ступая широкими шагами, совсем несвойственными леди. Её трясло. Как он, чёрт его побери, мог догадаться? Она едва не свалилась, споткнувшись о канаты, которые до этого сворачивал Томми. Равновесие не удалось удержать, и она влетела в немолодого пирата. Он зло взглянул на неё, и прежде чем Фелисити успела пробурчать извинения, на неё обрушился град ругательств. — И если хорошо проводишь время ночами, то изволь хотя бы скрывать это. Даже портовые шлюхи ведут себя приличнее, — резко бросил он. Фелисити разве что не лишилась чувств от возмущения. Как он посмел сравнить её, леди, с портовыми, боги, даже в мыслях ей было невыносимо произносить это. Она смотрела вслед удаляющемуся Томми и не находила слов для ответа. Его стоило скормить акулам за такое. И она бы лично сделала это. Руки сжались в кулаки, а из груди едва не вырвался рык, но внезапно сквозь гнев её пронзила другая мысль. Он тоже откуда-то знал. Но такого никак не могло быть. Ведь это их с капитаном секрет. О нём никто не мог знать. Особенно Томми, который точно ничего не понимал в делах сердечных. Фелисити нахмурилась. Быть может, он услышал обрывки разговора с Ником и неправильно понял. Конечно, остротой слуха он никогда не отличался, но поверить в то, что он прознал, что делается в каюте капитана, было бы совсем невероятным. Размышляя об этом, она медленно прошла мимо Джейка и окруживших его юных матросов и вдруг услышала, как кто-то присвистнул ей вслед. Фелисити обернулась: матросы смотрели на неё так, будто и они всё знали. Будто у неё на лбу было написано, что она провела жаркую ночь в постели капитана. Фелисити почувствовала, как краснеет. Даже вечно добродушный Джейк сейчас улыбался лукаво. Фелисити широко распахнула глаза от смущения и возмущения и почти бегом отправилась в каюту капитана, не дожидаясь очередных вопросов. Уж они точно не могли слышать Ника, но тоже знали. Казалось, что весь экипаж знал. И лишь один человек мог об этом рассказать. Верить в то, что капитан Мартита похвасталась перед пиратами своими успехами, отчаянно не хотелось, но других объяснений происходящему Фелисити не находила. И что теперь о ней подумают? И зачем капитан так поступила с ней, ведь Фелисити доверяла? От настроения не осталось и следа. Противное солнце напекало голову. В каюту Фелисити ворвалась резко и без стука. Ей было все равно, пусть даже капитан принимала водные процедуры, её дело не терпело отлагательств. К счастью, капитан не купалась, она сидела за столом и внимательно изучала бумаги. — Капитан, зачем вы сделали это? — Фелисити не стала тратить время и сразу перешла к делу. От возмущения сердце билось так часто, а она сама в упор смотрела на капитана, которая, казалось, совсем не понимала, о чём речь. — Сделала что? — не без любопытства поинтересовалась капитан Мартита. — Рассказали всем, — Фелисити запнулась, — рассказали про нас. Ведь это был секрет. Капитан Мартита удивлённо вскинула брови и окинула собеседницу взглядом, будто бы оценивая, насколько она здорова. Фелисити немного смутилась и отступила на шаг назад. Она чувствовала себя дурочкой, когда капитан смотрела так. — Ведь вы рассказали. Все знают. Ник знает, Джейк знает, Томми знает, даже новые матросы знают. Вы поставили меня в такое неловкое положение, — попыталась оправдаться Фелисити. Капитан Мартита помрачнела, молча продолжив изучать Фелисити взглядом. И она уже готова была прекратить эту пытку, закрыв тему и отказавшись ото всех претензий, как вдруг Мартита хитровато усмехнулась. — Боюсь, что ты сама рассказала им. — Я? — Фелисити посмотрела на капитана с искренним непониманием. — Но когда я вышла на палубу, они уже всё знали. — Может, если бы ты удосужилась прикрыть синяки платком, они бы не оказались такими прозорливыми, — капитан говорила мягко, но в голосе слышался укор. — Синяки? — удивленно переспросила Фелисити. — Но у меня нет синяков, я не ударялась. Да и как это могло помочь им догадаться? Капитан Мартита вдруг широко улыбнулась, а после подошла к Фелисити и потрепала по волосам. — Какой же ты всё-таки ребенок. Фелисити набычилась. Она терпеть не могла, когда капитан Мартита относилась к ней с подобным снисхождением. — Я не… Договорить ей не дали, капитан Мартита прижала палец к губам, а после поманила за собой и усадила Фелисити на диван, не разрывая зрительного контакта. — Да, я знаю, ты взрослая девочка. А взрослым девочкам нужно кое-что знать. Дай мне руку. Фелисити смотрела на капитана чуточку обиженно, но доверчиво. В том, что Мартите можно и нужно доверять, она убедилась лично и не раз. Капитан заботилась о ней и никогда не сделала бы чего-то плохого. Потому она протянула ладонь. Капитан Мартита нежно огладила пальцы, а после приложила тыльную сторону к губам и поцеловала кожу, слегка засасывая ее. Фелисити смотрела на неё, не моргая. Ей и раньше целовали руки, но это всегда было такой формальностью, что не вызывало эмоций. Сейчас же внутри неё поднимались нежность и тихий восторг. — А теперь смотри, — капитан отстранилась. Фелисити не без интереса взглянула на бледную кожу, которую теперь украшало небольшое алое пятно. Она попыталась растереть его пальцами, но оно осталось на месте. — Что это? — осторожно спросила Фелисити, вновь переключившись с ладони на капитана. — М, можешь считать меткой. — И эта метка значит, что я как портовая… — Фелисити замялась и опустила голову, но капитан Мартита не дала паузе затянуться. — Она значит, что ты — моя, — уверенно сказала она, приподняв Фелисити за подбородок и вынудив смотреть в глаза. — Но Томми, Ник и остальные, они думают иначе, я даже не знаю, о чём они думают, — смущённо залепетала Фелисити. — Тише, я разберусь с ними. А ты будь аккуратнее в следующий раз и не свети метками на весь корабль. Всё-таки я запрещаю отношения на борту, так что не стоит дразнить, — капитан Мартита говорила серьёзно, но Фелисити видела, как она мягко улыбается глазами. — Так точно, капитан, — Фелисити покорно кивнула, а капитан Мартита, вероятно, поддавшись порыву нежности, вдруг притянула её к себе и поцеловала в лоб. Фелисити зажмурилась и улыбнулась. По телу разливалось приятное тепло, ей снова хотелось петь и купаться в лучах солнца. После обеда к Фелисити подскочил Ник и извинился за неподобающее поведение, а после заявил, что она вне всяких подозрений. Извинений от Томми дождаться не удалось, однако ситуация наладилась, и Фелисити вновь могла работать спокойно. Уже поздним вечером, сумев остаться в одиночестве, Фелисити разглядела синевато-багровые отметины на шее. Она с трепетом огладила их, будто опасаясь, что они исчезнут, как и напоминание о том, что она не одна, что она принадлежит капитану Мартите. Они дарили сладкое чувство уверенности, и ей так не хотелось его терять. Прижимаясь к капитану в постели, она поделилась своими опасениями о том, что синяки проходят, а определить принадлежность без них невозможно. Капитан тихо рассмеялась, пообещав как-нибудь разукрасить Фелисити так, чтобы она ещё долго не волновалась. А после крепче прижала к себе. Фелисити уткнулась носом в тёплую кожу. Настроение давно уже не было таким хорошим.