Стекло на полу.

       На самом деле так звали её бабушку. В этом имени не было какой-то таинственности или особенности, просто её отец очень любил свою мать, и поэтому дал своей дочери это имя, дабы любить и оберегать её ещё больше. Девочка росла гиперактивным ребёнком. Ещё в садике она показала себя, когда разбила окно в классе футбольным мечом, который стащила из спортивного зала. Характер у неё был тоже не сахар, и она всегда считала, что права. Она любила маленьких животных, а в частности кошек. В четыре годика бабушка подарила ей кота, и она, не раздумывая, назвала его Люком. Ни родня, ни сам кот не знали почему. Ира старалась ухаживать за всеми вокруг — животными, людьми, растениями, такая вот натура. Но кто сказал, что всё и всегда будет хорошо? Когда её родители развелись, она очень тяжело переживала утрату, но решила в конечном итоге остаться с отцом, о чём позже пожалела. После её семнадцатилетия отца уволили с работы, и он начал выпивать. Сначала он пытался найти новую работу, но никак не мог за что-то уцепиться, и решил уцепиться за алкоголь. Девушка отчётливо помнила все случаи, когда отец мог поднять на неё руку, будучи нетрезвым, но после осознания того, что он только что сделал с родной дочерью, которую так любил и дорожил ей ещё тогда, когда она была в утробе у матери, он сразу же молил у неё прощения, а девочке не оставалось ничего, кроме как простить его, потому что это ее отец, тот кто вырастил её, кто поставил на ноги. Поэтому она очень быстро повзрослела, поступила в институт на бюджет, и всё свободное время у неё уходило на выполнение всех работ для универа. Она не была каким-то особым активным человеком, поэтому ей было хорошо и в своем маленьком коконе, который защищал её от всех ужасов этого мира. Конечно же она виделась со своей матерью, у неё была мысль переехать к ней, но у той была уже совсем другая жизнь. После развода мать сразу же нашла себе нового мужчину и решила удержать его с помощью беременности, что конечно же сработало, но человеком он был далеко не идеальным. У неё родился брат, которого она так сильно ненавидела только за то, что он родился, потому что она чувствовала себя отвратительно. Ее заменили другим ребенком. Забыли. Хоть она была и почти совершеннолетней, от этого не становилось легче, наоборот, только хуже, груз ответственности неминуемо скатывался на ее плечи, потому что она осознавала то, что ее будущее зависит только от неё. Она ненавидела не только брата, но и всё вокруг в свое время, казалось, что она не заслуживает всего этого. Кузнецова была верующей, и с самого рождения верила, что это всего лишь испытание, и если она пройдёт его, значит в будущем всё снова станет как в раннем детстве. От этого становилось тепло. Но ненадолго. Отец умер, когда ей было двадцать. Духовно совсем маленькая девочка не знала как справиться с этим. Рыдала на диване, где он спал круглые сутки, обнимала подушки, которые полностью пропитались спиртом, но всё равно пахли чем-то родным, тем, что хранило в себе тот запах её настоящего отца. Время шло, но эти кровавые раны в глубине души не проходили. Ничего не лечило. Ни алкоголь, ни друзья, которых почти не осталось, ни таблетки, которые прописал врач. Тупо плацебо и ничего больше. Кузнецова лишь убеждала себя, что у неё всё в порядке, а на деле это было совсем не так. Внутри уже подрались всевозможные демоны за власть над её разумом, и стало даже казаться, что ничего не обретет смысл. Но потом она поступила в институт, как и обещала своему отцу, и там время пошло совсем по-другому кругу, будто в обратную сторону. Она не смогла подружиться с одногруппниками, но ладила с преподавателями. В каком-то из дней она встретила его. Того самого парня под два метра ростом, с зелёными глазами и тощими руками, на которых красовались бесконечные браслеты, а на костлявых пальцах были серебряные кольца. Каждый раз она задерживала дыхание, если он проходил мимо, потому что ей не нужен был другой мужчина. Но как-то она всё же сорвалась и пыталась заговорить с ним, получилось жутко неловко, но он оценил ее смелость. В его руках она чувствовала себя защищённой, от этого на душе было очень тепло, будто весной. Но могла ли она знать, что это совсем не те руки, которые будут греть, что совершенно не они укроют от вьюги. Она не думала об этом, она хотела чувствовать лишь тепло и быть под защитой. Стас Попов. Детство и, в принципе, всё юную жизнь данного человека можно описать лишь словами — вечная катастрофа. Родители возлагали на Стаса самые большие надежды, уже в четыре года он обыграл няню в шахматы, в пять начал изучать с репетиторами английский и немецкий, а уже в шесть пошёл в лицей. Но от типичного ребёнка с хорошим умом его отличала лишь одна черта — попадание во всякие неприятности. Няне с ним было очень трудно, потому что маленький Стас никогда никого не слушал, считая себя самым главным в доме, когда отсутствовали родители. Ему также было трудно адаптироваться среди сверстников, потому что он был намного больше развит духовно, ему было просто неинтересно среди остальных семилеток, но и не только семилеток, с возрастом он сам понял, что ему интереснее общаться со взрослыми людьми с опытом в жизни, его всегда привлекало что-то особенно сложное. Он мог решать ребусы и головоломки на раз два три, смотрел научные фильмы и любил передачи про животных, но после четвертого класса всё изменилось — он связался не с той компанией. Вроде бы в пятых классах учатся совсем еще дети, но если это дети, которых так сильно балуют родители, то беды не миновать. Как-то они зашли в магазин, чтобы купить жвачку и сок, но один из его одноклассников сказал ему, что если он хочет, то должен просто брать, с этими словами этот одноклассник взял в жвачку и положил себе в карман, попутно уходя из магазина, будто ничего плохого не сделал. Он был очень обеспеченным, его родители ни в чём ему не отказывали. Именно поэтому у Стаса родился вопрос, так почему же он своровал, а не купил. Но ответ был на поверхности, просто его учили, что он выше остальных, потому что у него есть деньги. Это было так глупо, маленький мальчик терпеть не мог таких стереотипов, а также подобного воспитания со стороны родителей, потому что его и брата растили порядочными людьми, хотели для них лучшего будущего, сделать из них настоящих людей. К слову о брате, дружбы у них не сложилось. Арсений был младшим в семье, и, конечно, семейный психолог объяснял Стасу, что мама и папа будут уделять ему чуть больше внимания, только потому что он маленький и ему нужно больше заботы, как и самому мальчику в детстве. Жаль, что это забота длилась слишком долго. Стас начал чувствовать себя обычной марионеткой в холодных руках родителей, которые больше восхищались его маленьким братом, чем им, хотя Арсений ещё ничего и не добился, а он уже умнее любого старшеклассника. Только по этой причине Попов старший старался превзойти брата во всём, но всё пошло под откос окончательно в девятом классе. Вечер октября, среда, он с компанией друзей отправился в какой-то бар или типа того, чтобы отпраздновать день рождения друга. Фальшивые документы сделать было несложно, поэтому вся компания без труда прошла через охрану и направилась к бару. Хотя это баром-то было сложно назвать, какой-то странный подвал с неоновыми табличками и людьми, которые полностью пропитаны этим ароматом дворов. На мои вопросы о том, почему они не нашли что-то поприличнее, моя подруга посмеялась, взяла мою руку и отвела в фиолетово-неоновую комнату за занавеской. Посередине стоял стол, вокруг него круглый диван на котором уже сидел какой-то парень с откинутой головой. Больше ничего не заполнилось, лишь чёрные стены. Она посадила меня на диван и из своей сумки достала бутылку коньяка и шприцы с каким-то странным веществом, но не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что внутри них. — Это без меня, Эль. Но не успел я отойти, как она схватила меня за руку, повернула к себе и поцеловала. Я даже ахренеть не успел, потому что почувствовал на языке таблетку. Дальше помню лишь туман, то громкие, то приглушенные звуки, а проснулся я потом только через полтора дня на улице в каком-то странном углу. Все руки пульсировали, на венах были "метки" от шприцов. Внутри был только ужас. Героин уже распространялся по крови и из глаз будто сейчас стрельнут салюты. Я позвонил единственному, кому тогда доверял. — Да? — Арс, - немного выдержал паузу, чтобы не зареветь, как девчонка. — Кажется, я в полном дерьме. Долго ждать не надо было. Ты вызвал мне такси, а когда я приехал и всё рассказал, ты дал мне клятву, что не расскажешь никому об этом, но общение ты не сдержал, и меня отправили на реабилитацию, точнее в дурку. Как мог ты, смотря своими глазами в мои, клясться, что не предашь меня. Из-за тебя я три года провёл в больницах, на терапиях и был лишен наследства отца. Захотел всё себе? Что ж, посмотрим, как ты теперь будешь за него драться, братишка.