Фанфики к фанфику "Королева Триана"

*** Алиса заметила, что что-то изменилось. И вслед за этим поняла, что именно. — Вокруг неё стало светлее. Пока немного, но светлее. Это было похоже на то, как светлеет небо на рассвете. Сначала темно почти так же, как ночью. Но всё же мрак уже не такой полный. А постепенно рассеивается всё больше, делая заметными очертания предметов вокруг и уступая место сиянию дня. Скоро стало ясно, что ей не показалось. В самом деле светало. Но оставалось непонятным, где же источник света. И каким образом она ощущает насыщение пространство светом, если у неё нет тела. Не было и никаких предметов вокруг. Алиса вспомнила, что похожее уже было. — Сначала — мрак. А потом стало светлеть. Потом вернулись звуки. Может, и сейчас будет так же? В прошлый раз после подобного она обнаружила себя на «Пегасе». А где же она окажется сейчас? Алиса так и не узнала этого. Время шло, но звуки не возвращались. Ни звуки, ни ощущение своего тела, ни само тела. И уже тем более никакого «Пегаса». Зато усиливался свет. Или ощущение света. Очертания предметов при этом не появились. Это был странный свет. Он просто заполнял всё вокруг, не показывая ничего, кроме самого света. Но это было неважно. Потому что у света оказалось интересное свойство — он вызывал ощущение радости. И чем ярче становилось мягкое сияние — тем радостнее становилось на душе у Алисы. Пока радость не выросла в полный восторг. Тем более странный, что он казался совершенно беспричинным. Алиса не считала, что у неё есть повод для радости и тем более для такого восторга. Но это и не имело значения. Достаточно было того, что радость есть. А может, повод тоже был? Просто она о нём не знала? Но и это тоже сейчас не имело значения. Алиса отдалась блаженству. Что-то оно ей напоминало, казалось знакомым. Но Алиса затруднялась вспомнить, когда ей могло быть настолько хорошо. Разве что… Может быть, что-то похожее она чувствовала, когда ей казалось, что Пашка смотрит на неё с восхищением и обожанием? Да, пожалуй, похоже. Пашка очень мило к ней относился. Особенно после путешествия в Жангле. Медленно, но верно в его отношении проявлялось всё больше и больше симпатии, привязанности. Обещая превратиться со временем в нестерпимое пламя страсти. Тогда Алиса думала, что выдумывает. А сейчас ей казалось, что так всё и было бы. Не окажись она без тела и без Пашки непонятно где и как. Между тем, свет продолжал усиливаться, а вместе с этим росло и вызываемое им состояние эйфории. Алису погрузилась в это блаженное состояние. Ей казалось, что она и сама превратилась в это счастье, слилась с ним. Поток мыслей притих, остановленный переживанием. И Алисе не хотелось спешить с возвращением к воспоминаниям. Она понимала, что не прочь находиться в этом состоянии очень долго. Может быть, и вечно. Мир сейчас казался ей правильным, прекрасным и восхитительным, справедливым и идеальным. Алиса знала, что все проблемы и неприятности в конце концов разрешимы с наилучшим результатом, что все проблемы — это временные недоразумения и что в конце концов всё устроится наилучшим образом. Она впервые в жизни так полно и тонко чувствовала, что мир совершенен, бесконечен и вечен. И, пожалуй, она тоже вечна и бесконечна, как этот мир и как его часть. Острое ощущение совершенства мира вызывало желание смеяться и плакать. Вот только тела для смеха или плача не было — так что всё ограничивалось только испытываемыми эмоциями. Что же это такое? Что это значит? — снова и снова спрашивала себя Алиса краем сознания. И снова отрешалась от этих вопросов, отдаваясь эмоциям. Это длилось долго. И вдруг Алиса вспомнила нечто новенькое. То, чего не было в её недавних воспоминаниях. Она вспомнила себя. Стоящей на тёмной улице с редкими фонарями. Но как она там оказалась и зачем, когда такое могло быть — Алиса не помнила. Она только чувствовала, что ей на той улице бесконечно тоскливо. Настолько тоскливо, что тоска уже превращалась в отрешённость. Это была тоска человека, у которого впереди ничего нет. Только небытиё. Только несуществование. Это было заразное состояние. Такое воспоминание запросто могло бы ввергнуть в тоску снова. Будь Алиса в обычном состоянии. Но сейчас её состояние не было обычным. Она была на пике счастья. Это защищало её от заражения эмоциями любых воспоминаний. Поэтому она не впала в уныние, её не коснулась даже его тень. Ей лишь хотелось узнать, что это за воспоминание. И настоящее ли оно вообще. Может, подобного с ней и не было? Она никогда не видела такой улицы, на которой видела себя. А ещё ей было жаль себя. Немного. Впасть в саможаление мешало то, что на самом деле у неё всё хорошо, даже более чем. А раз всё хорошо, то зачем себя жалеть? Но она в момент нахождения на незнакомой улице ещё не знала, что всё хорошо. Так что себя из того момента Алиса жалела. И немного удивлялась — как же она могла так тосковать? Что могло быть причиной этого? Как она могла погрузиться в пучину такой депрессии и забыть, как прекрасен мир? Она получила ответ на этот вопрос. В новом воспоминании. О том, что было дальше. После того, как она прошла до конца улицы. Фонарей там уже совсем не было. И впереди, и позади была только темнота. Это угнетало. Она чувствовала, что ей необходимо увидеть хоть немного света. Хоть свечку. Она нуждалась в этом так же, как в глотке воздуха. Пойти обратно к хотя бы редким фонарям и их неуверенному свету? Но это было невозможно — Алиса чувствовала, что для неё дороги назад нет. И оставаться на месте тоже было нельзя. Она задохнулась бы там без света и тогда точно потеряла бы сознание, которое и сейчас-то казалось ей каким-то тающим. Это пугало бы, если бы у неё были силы пугаться. И тогда она подняла голову к небу. Ну конечно. Там источников света было много. Правда, далекого. Но в то же время и близкого. Звёздное небо всегда манило её, как и большинство людей. Звёзды казались живыми. И раньше, и особенно теперь. Какое счастье, что звёзды не были скрыты облаками. Алисе казалось, что звёзды мягко улыбаются ей и безмолвно приглашают к себе, ожидая её выбора — чьё приглашение принять, к кому отправиться в гости. Что ж… почему бы и нет? Всё равно идти ей было некуда. В памяти всплыла мелодия. Алисе удалось вспомнить, что это мелодия одной из песен, которые любит слушать дедушка. А затем вспомнились и слова. «Уйти к тому, кто небо звёздное, Как сахарком, поморосил». Она глубоко вздохнула. К кому же это она уйдёт? Кто небо украсил звёздами? Но она уже поняла, что готова к этому. Что она согласна. И почему-то ей казалось, что это будет хорошо и правильно. Потому что пришло время «Отдать свою да безрукавочку, чтоб кто-то тоже поносил.» Она даже знает, что этот кто-то будет достоин этого. Что именно он и должен поносить её «безрукавочку». Чтобы в своё черёд в положенный срок тоже отдать её следующему. Как там пелось в другой песне? «Я успеваю улыбнуться — я видел, кто идёт за мной». И Алиса тоже улыбалась. И тоже по причине того, что её устраивал тот, кто идёт за ней. То есть займёт её место. Чувство уместности происходящего, и его своевременности было таким сильным, что Алиса разве что не ликовала. Но какое-то не дол конца понятное ей, но отчётливое торжество захватывало её. Она уже чувствовала лёгкое нетерпение — ей хотелось, чтобы должное случилось скорее. Да, она уйдёт. "К тому, кто небо звёздное как сахарком поморосил". Оставалось узнать, как это сделать. Ведь "на небо нету лестниц". Но ей ничего делать не понадобилось. Она просто почувствовала, что отрывается от земли. И это вызвало в памяти ещё несколько слов: «Чтоб лишь в последнее мгновение, Уж отрываясь от земли, Вдруг осознать, как откровение, Что я не шёл — меня вели…» А ведь и в самом деле, успела подумать Алиса, пока была в сознании, - меня же вели. Она бы обязательно подумала, кто её вёл и где. Но не успевала, так как словно засыпала. К тому же где-то в глубине души она, в общем-то, догадывалась — кто. А когда она снова осознавала себя — было то самое «пробуждение», когда она обнаружила, что у неё нет тела. И теперь у неё снова есть возможность подумать про того, кто её вёл и кто тот создатель звёздного неба, к которому уходят. *** https://www.youtube.com/watch?v=lDi7938VSk0