Дышу тобой

Поцелуй с Барри был похож на морозное зимнее утро, когда солнце заглядывает в окно. Его губы были теплыми, а ресницы трепетали словно бабочки. Поцелуй не был глубоким и грязным, скорее нежным, потому что они оба не были уверены в том, что делают, но их губы двигались так, словно были частями одного целого. Барри неуверенно поднял руки и порывисто обхватил Лена за плечи, а потом и вовсе осмелел и погладил его затылок. Лен сжал Барри за бедра, не так чтобы оставить синяки, но чтобы не дать парню выскользнуть из его объятий. Барри отстранился первым и все еще затуманенным взглядом посмотрел на Лена, ничего не видя, погладил его щеки и вздохнул. Снарту показалось, что с этим слабым потоком воздуха Барри вдохнул в него жизнь. Лен поймал ускользающую мысль. Да, наверное, так и было. Он сглотнул и сильнее стиснул Барри за бедра. — Как я и говорил… — пробормотал он. — Глупость. Барри слабо хихикнул и снова провел ладонью по затылку Снарта. Лен вдруг понял, что хочет слышать этот смех как можно чаще — звук словно танцевал в воздухе, как крылья колибри. — Глупость? Да. Непрошенный… нет. Лен, который к тому моменту уже успел отвернуться, удивленно уставился на Барри. Черт, как это вообще работало? Как Барри мог с такими открытыми эмоциями смотреть на него, ничего не видя? На него, на человека, предавшего его столько раз. Лен долго молчал, его пальцы дергались, и Барри это почувствовал. — Лен? Что не так? — Не знаю, что со всем этим делать, — признался он, внутренне радуясь, что Барри не видит, как позорно он покраснел. Голос хотя бы можно было сделать отстраненным. Лен не привык к нежным поцелуям и мягким прикосновениям, не привык краснеть и говорить шепотом. Обычно он целовался грубо и резко, доминируя над партнером. Привык вбивать человека в стену и не сдерживать свою силу, после чего всегда уходил не оглядываясь. Происходящее сейчас было для Лена новым, непривычным и… даже смущающим, несмотря на то, что Барри не мог видеть его смятение. Он ведь его чувствовал. — Ну… — медленно произнес Барри, наклонив голову. — Думаю, что все зависит от того, чего ты хочешь. — Он чувствовал, буквально на подсознательном уровне, что у Лена изменилось лицо, мог представить, как он щурится, как его брови хмурятся, а губы сжимаются в тонкую линию. Барри снова улыбнулся и коснулся губами щеки Снарта. — Будет сложно, — сказал он. — Отношения, я хочу сказать. У нас разные жизни, и это вызовет проблемы. Ты будешь злиться на меня за то, что я вмешиваюсь в твои ограбления, а я буду злиться за то, что ты их организовываешь. Это неизбежно. Но если ты хочешь этого, у нас может кое-что получиться. — После короткой паузы Барри решительно обнял Лена за шею и погладил его затылок. — Я не скрываюсь, Лен. Я назначаю свидания, звоню, держусь за руки, привожу своего парня на семейные ужины, встречи с друзьями. Я не против держать это в секрете, пока мы разбираемся, но… я не буду скрываться, если влюблен. Лен вдруг понял, что не может проглотить комок в горле. Он коснулся щеки Барри, и парень благодарно прижался к его ладони, пока сам Снарт пытался обмозговать его слова. — Я просто не понимаю… откуда у тебя эти чувства. Я же плохой парень, ты сам знаешь. Не могу обещать, что не предам, только разве что постараюсь этого не делать… но не знаю. Понятия не имею, что ждет нас в будущем. Но… я хочу попробовать… если ты тоже хочешь. Слепые глаза Барри засияли, и он рассмеялся. — Не стоит просто так мне доверять. Но, как ты и сказал, нам нужно разобраться. Я хочу, чтобы ты знал, что я не тот, кем ты хочешь меня видеть, Барри. Свою жизнь я менять не собираюсь. Я вор и всегда буду вором. Я не хожу на свидания и не держусь за руки… я не люблю публичность. Есть причины, по которым я довольно скрытный человек, через какое-то время я… расскажу тебе о них. Но… мы попробуем. Понадобится время, Барри. — Будто чтобы доказать серьезность своих слов, Лен переплел свои пальцы с пальцами Барри. — Если ты сможешь быть достаточно терпеливым, то… я смогу стать чуть более открытым. От этого жеста у Барри будто грудь стянуло. Он отчаянно хотел посмотреть вниз и увидеть их руки, соединенные вместе. Лен фыркнул, почувствовав на себе невидящий взгляд Барри. — Представляю семейные ужины. У нас будут правила «никакого оружия» и «не арестовывать моего парня»? — Парня? — улыбнулся Барри. Лен пожал плечами и прижался своим лбом ко лбу Барри. — Ты сказал, что не прячешься. Из меня выйдет паршивый бойфренд, но я правда хочу попробовать. Просто… — он внимательно всмотрелся в лицо Барри, запоминая каждую эмоцию. — Только не думай, что я собираюсь тобой воспользоваться. Барри почему-то расхохотался во весь голос. Это не было похоже на едкий смех — простое неподдельное веселье, и Лен тоже не смог сдержаться. — Лен, я не подросток, блин, я в состоянии сам выбирать себе партнера! Мне как бы почти тридцать. — Забавно, — сухо сказал Лен. — Я думал, что гожусь тебе в отцы. От этого сравнения Барри весь съежился, но Снарт не стал обращать на это внимание и просто взял парня за руку, вырисовывая большим пальцем круги на его ладони. — Я вообще-то про всю эту ситуацию. Не хочу, чтобы ты думал, что это жалость, потому что ты сейчас уязвим. — Барри тут же открыл рот, чтобы возразить. — Просто уязвимый! Ты точно уверен, что хочешь? Я хочу знать, что происходит в обоих направлениях. — Лен ждал ответа и снова посмотрел на губы Барри, ему чертовски хотелось снова целоваться, но он заставил себя выждать паузу, позволить Барри принять решение и разобраться в себе. Снарт за свою долгую жизнь разрушил так много всего, что не мог себе позволить взять кого-то настолько чистого и светлого и уничтожить. Барри поднял руку и медленно провел по плечу Снарта, затянутому в узкий свитер, погладил линию челюсти, шею. Лен закрыл глаза, бессовестно тащась от едва ощутимых прикосновений. Будто Барри пытался увидеть его, не используя зрение… и Лен позволил ему. Барри проследил кончиком пальца старый шрам на затылке, но тут же убрал руку, когда почувствовал, что Снарт напрягся. — Да, — наконец прошептал Барри и прижался к его губам. Этот поцелуй резко отличался от первого. Если тот был как зимнее утро, то второй — как летнее пламя, солнце, палящее на плавящийся асфальт. Лен втиснул Барри в столешницу, позволив обхватить себя сильнее. Казалось, что язык Барри отдает алкоголем, так сильно у Лена кружилась голова. Обычно он никогда не заботился о партнере, но с Барри… хотелось сделать ему хорошо. До дрожащих коленей хотелось. Но как только пальцы Барри забрались под ворот свитера, Лен словно окаменел. Барри сразу же почувствовал перемену и отстранился. Он выглядел словно чертов ангел (что за выражения!), но Лен решительно схватил его за запястья. — Прости, я сделал что-то не так? Лен напомнил себе, что это Барри. Беспокойство, всколыхнувшееся внутри, затихло. Снарт глубоко вздохнул и снова переплел пальцы с пальцами Барри. — Ничего, прости. Но Барри нельзя было так просто убедить. — Лен, помни, это сработает, только если мы будем работать вместе. Мне нужно понимать твои границы. Для этого нам нужно говорить. Эти слова для Лена были в новинку. Его семья эмпатией никогда не отличалась, даже Лиза, самая открытая из них, почти не выражала своих эмоций. Лен мог рассказать ей про недавнее ограбление или про свой последний секс, но чувства они не обсуждали. Не говоря уже о том, что никто никого не заставлял говорить об этом. Глядя на Барри, Лен хотел рассказать ему множество своих секретов, даже то, в чем не мог признаться Лизе. Факт такого безоговорочного доверия Лена напрягал. — Я не очень хорош в этом, — повторил Лен. Барри ничего не сказал, а продолжил терпеливо ждать. Это было странно, потому что обычно Флэш носился и не мог усидеть на месте. — Помнишь, Лиза показывала тебе шрам? — Барри кивнул, вспомнив неприятный красный след на коже сестры Снарта. Лен молча убрал руки Барри со своих плеч и прижал их к столешнице, убедившись, что Барри так и будет стоять. После чего он смело шагнул назад и стянул свитер. Обычно он никогда никому не показывал свои шрамы. Даже Лиза не видела всех следов. Зная, что Барри не видит, Лен чувствовал, что ему легче признаваться. — У Лизы только два шрама, один от отца, а другой от операции. Мой отец был тем еще мудаком… но я делал все, чтобы сестра не страдала. Барри побледнел еще сильнее. Конечно, он понимал, что ублюдок Льюис Снарт избивал своих детей, но… и представить не мог, что Лен брал удар на себя. Лен выдохнул и снова взял Барри за руки… а потом положил их себе на грудь. Пальцы Барри коснулись теплой кожи. Тишина давила на уши. Лен терпеливо молчал, пока Барри прослеживал пальцами шрамы на животе, груди, плечах и руках. Некоторые были длинными и со рваными краями — осколки от бутылок? Другие — круглыми — сигареты? Их было так много, что чистая кожа почти не чувствовалась. Сердце Снарта билось быстрее, чем обычно — Барри почувствовал его ладонью. Он дышал тяжело, но хранил молчание. У Барри сдали нервы — сердце заколотилось, глазам стало мокро, пальцы перебрались на поясницу… где шрамов было еще больше. От гнева у Барри зачесалось в горле, так сильно он в тот момент ненавидел Льюиса Снарта. Но также Барри ощутил непрошенную гордость — видимо, Лен никому не показывал эти шрамы. Пусть Барри и не мог сейчас их видеть, какая разница… — Я доверяю тебе, — шепотом сказал Лен, будто прочитав его мысли. — Даже если ничего не получится… ты доверяешь мне, когда тебе плохо. Значит, я тоже могу.