стеклянные цветы

— Хён? Отрезвляет похлеще удара в челюсть. И хорошо бы забиться в дальний угол и сделать вид, что тебя нет, а лучше натянуть улыбку и притвориться, что ничего не происходит. Тэён так и делает, вернее, пытается. Сложно выглядеть непринужденно, когда тебя выворачивало чертовыми цветами всего пару минут назад, а закрывать тщедушным тельцем раковину в драных белых лепестках — еще сложнее. — Кто бы это ни был, этот человек — дурак и не достоин тебя, — милый, наивно-добрый Юно, по его взволнованному взгляду понятно, насколько он искренен, как верит в сказанное, как пытается приободрить. И это так картинно-киношно, что впору броситься со слезами к младшему на широкую грудь и пару раз всхлипнуть, но… Но. Тэёну становится болезненно-смешно, и показательная мелодраматичность картины лишь усиливает щекотку под ребрами. Милый, наивный Юно, как хорошо, что ты слеп. Старший открывает рот и с какой-то странной гордостью демонстрирует маленькую мятую ромашку на кончике языка. Юно вздыхает и отводит взгляд так, как его отводят от калек на улицах: вроде, чтобы не смущать, но больше — чтобы не смущаться. — Хён, этот человек… — Тебе бы в актеры. Ты — единственный, кто может говорить такие слащавые фразы так, что в них веришь, — Тэён снимает с языка ромашку и меланхолично крутит ее в руках, прежде чем сжать и раздавить двумя пальцами. — Я буду в порядке. — Это серьезно, хён. — Это как простуда, Юно. Нужно просто переждать и пройдет. Младшему нечего ответить, хотя и охота спорить. На языке вертится фраза, что и от простуды умирают, но сказать такое Тэёну он не решается. — Он дурак, этот человек. Жестокий дурак, который любит ромашки, — бормочет Юно. — Таким людям нельзя любить ромашки. Ли ничего не говорит, только грустно улыбается. Младший еще несколько раз повторяет про дурака, обещает разобраться с тем, кто не видит, как Тэён прекрасен и заставляет того страдать, снова возмущается про ромашки… — Я их в детстве собирал у дома, они были похожи на маленькие солнца, а теперь смотреть на них не могу. Милый, наивный Юно, он обещает, что все будет хорошо. А Тэён следит за тем, как на лице младшего меняются обида, злость, беспокойство, страх, решимость и понимает, что безумно счастлив, что это все же ромашки, а это значит, что никто ничего не поймет. Ведь все уверены, что у Юно совсем другие любимые цветы. Даже сам Юно.