История Катаклизма - 1. В Зин-Азшари.

Поджарый тролль с ярко-оранжевым ирокезом и внушительными клыками, сгорбившись и ухмыляясь, оглушительно бил в свой барабан из кожи вепря. Трехпалой рукой тролль отбивал ритм и замирал, прислушиваясь, как с тихим гулом дрожит натянутая кожа. Неожиданно барабан стал расти. Громоподобными залпами становился отбиваемый ритм, а сам барабан — размером с динозавра из Кратера Ун-Горо. Настойчивый стук и шум дребезжащей от сильных ударов двери окончательно разбудили Вождя орков. За окном только начинало светать. Поднявшись с кровати, застеленной шкурами степных львов, Тралл расправил широкие рельефные плечи, закинул за спину длинные косы черных волос и, не зажигая огня, направился к двери, отгоняя назойливый сон о гигантском барабане. На пороге по струнке смирно стоял молодой кор’кронский гвардеец. — Вождь, к вам гонец с письмом. Если его бесцеремонно будили среди ночи, это могло означать только одно. Джайна Праудмур отправила ему письмо. Тераморские гонцы, мягко говоря, недолюбливали адрес получателя — Оргриммар, Вождю Орды Траллу. Стремительным галопом под покровом ночи они пробирались к западному входу столицы Орды. Гвардейцы хмурились, рычали, но шли за Вождем. Тошнотворный человеческий запах, исходящий от конверта, неимоверно злил орков, и гонцы Терамора перестали передавать корреспонденцию страже, чтобы те сами относили ее Вождю. Несколько раз отвращение брало вверх над долгом, и письмо Джайны оказывалось на дне оргриммарского озера, не дойдя до получателя. Предрассветные часы были, пожалуй, единственными, когда улицы Оргриммара действительно пустовали. Редкий утомленный дорогой путник вел ездовое животное в стойла, мечтая, как можно быстрее добраться до таверны и свежей постели. В эти ранние часы просыпались рыбаки всех мастей — любители и профессионалы своего дела. Всем им бередила душу одна рыбка, прозванная Старым Хитрюгой за свое умение избегать всевозможных сетей и удочек. В любое время суток толпились покупатели в Оргриммарском Аукционном Доме, но несколько тише кричали продавцы и зазывала, когда небо окрашивалось в сизые цвета. Не было ничего ближе и естественней сна в такие часы. И в Центральном Банке Орды посетителей было меньше, но все равно находились те, кому необходимо было снять еще золотых на выпивку в таверне. Вернувшиеся из далеких путешествий стремились первым делом сдать на хранение добытые сувениры. Жадные, побаивающиеся сплетен личности тоже приходили под покровом ночи лишний раз полюбоваться на хранившиеся в их ячейках богатства. И сейчас Вождь Тралл шел по спящему, но не пустому городу. На возвышенности недалеко от Зала Славы Вождь замедлил шаг. Оттуда открывался замечательный вид на главную площадь Оргриммара, на Банк и Аукцион, на главную таверну города, что чуть правее. В таверне всегда было шумно и многолюдно, хозяйка таверны Гришка умела создать атмосферу, приходившуюся по вкусу даже самому своенравному путешественнику. Тралл мог часами наблюдать за городом и его обитателями. Сопровождающий его гвардеец замер немного поодаль. Но рассвет был не за горами, и гонец из Терамора не мог ждать. На противоположном берегу реки Строптивой в сырых, предрассветных сумерках Тралл разглядел гонца в длинном, черном плаще, полностью скрывавшем его от любопытных глаз. «Какая-то излишняя предосторожность», — подумалось Траллу. — Вождь, — кивнул гонец, не поднимая глаз. — Как зовут тебя, посланец? — решил схитрить Тралл. — Ты проделал трудный путь. Мы можем дать тебе пищу. Гонец, явно растерявшись, мотнул головой, отчего его капюшон скользнул, обнажив лицо молодого красивого юноши с черной шевелюрой и сверкающими голубыми глазами. — Тарион мое имя, Вождь, — ответил он, вновь опустив глаза. — Спасибо за радушие. Из складок плаща гонец вытащил конверт. Приняв письмо, Тралл повернул в сторону Оргриммара. Человек оставался на прежнем месте. Орк остановился. — Что-то еще? — с недоумением спросил его Тралл. Обычно гонцы скрывались в темноте еще до того, как Вождь успевал зайти в город. Все они спешили затемно добраться до Крепости Северной Стражи, и уже оттуда морем — до Терамора. — Может быть, хотите дать ответ? — неожиданно спросил юноша. — Я могу подождать. Тралл сузил глаза. Он никогда не писал ответных писем. Разорвав конверт, орк с удивлением прочел всего несколько строк: «Тралл, Я отправляюсь в морское путешествие, мне очень необходим отдых. Я так устала, прости, пожалуйста. Джайна». Почерк был несомненно Джайны, и писалось все в большой спешке. Довольно странно, что она ни словом не обмолвилась о предстоящем путешествии, когда они встретились в Хиджале. Впрочем, тогда им совершенно не удалось нормально поговорить из-за этой дурацкой ссоры. Что на них нашло? В Хиджале Джайна показалась ему очень утомленной и взвинченной. Тралл пытался расспросить ее о самочувствии, но разговор зашел не в то русло… Предмет спора даже вспоминать не хотелось. Видимо, Джайна считала себя виноватой и извинялась в своей записке за ссору, а не за то, что ей нужно отправиться в путешествие. Что же можно ответить на эти две строчки? К тому же куда писать, если она сейчас в морском путешествии? Тралл поднял глаза. Гонец исчез. — Эй, — окликнул серую мглу Тралл, — Тарион, ты где? Видели его? — спросил он гвардейцев, несших караул у западного входа в столицу. Те замотали головами — очень им надо следить за человеком. — Может, его кроколиск сожрал, — прорычал один, — он ведь у самого берега стоял. — Вместе с лошадью? — отозвался Тралл. — А лошади не было, Вождь. И в правду, юноша был один. Может быть, оставил коня пастись за курганами, предстояла долгая обратная дорога. Тралл обошел место, где говорил с человеком, тщательно осматривая землю. Влажный речной песок хранил отпечатки человеческих ног. Трава, где стоял орк, была примята. Следов лошади нигде не было. На горизонте стремительно рос раскаленный шар солнца. Верхушки темно-бордовых гор Дуротара светлели, сонно шумели ночные стрекозы, ища убежище в оставшейся тени. Но и дневной свет не помог определить направление, в котором исчез странный посланник леди Праудмур. — Точно сожрали, — говорил один гвардеец другому после того, как Тралл ни с чем ушел в глубину города-крепости, — на рассвете кроколиски как раз выходят на охоту, подбираются бесшумно и… хлоп, — орк размашисто хлопнул в ладоши. — А парочка этих зверюг даже в наших оргриммарских озерах живет. — Да будет тебе заливать, — отмахнулся второй. — Еще, говорят, в канализации Штормграда видели нескольких. Огро-о-омных размеров, — не унимался гвардеец. — Гульдан меня подери, что это?! — закричал второй орк не своим голосом. — Ну, жрут этих человеков, чего орать-то… — Что это… там? — дрожащей рукой он указал на темные пики Азшарского хребта. Первый орк поравнялся, но ничего не заметил, сколько ни вглядывался в окутанные предрассветным туманом заснеженные шапки. — Я видел…д…дракона, — заикаясь, ответил второй гвардеец. — Не кроколиска? — невинно спросил первый. — Огромного… — Цвета какого? — без особо интереса спросил первый гвардеец. — Черного… Долго смеялся оргриммарский рубака над своим товарищем. *** Бросив записку Джайны на тлеющие угли камина, Тралл покосился на разобранную кровать. — Рано ты сегодня, — послышался за его спиной голос Вол’джина. Лидер Клана Черного Копья, предводитель троллей, всегда подкрадывался внезапно, и это удивляло и раздражало Тралла. Природная гибкость позволяла троллю, как охотнику, выслеживающему жертву, передвигаться совершенно бесшумно. — Говорил же, не подкрадывайся. — Вы, орки, хоть и близки с волками, — отозвался тролль, — но передвигаетесь как громовые ящерицы. Хуже в разведке только с тауренами. — Тролли ходят в разведку? Не слышал. Несколько утренних и вечерних часов Вол’джин неизменно отводил для игры на барабанах. И для Тралла каждый день начинался и заканчивался оглушительными ритмами, выбиваемыми главой клана Черного Копья на заднем дворе Тронного Зала. Теперь барабаны Вол’джина преследовали Тралла не только наяву, но и во снах. С появлением троллей в Оргриммаре понятие тишины перестало существовать. Предрассветные сумерки, нерешительные звуки пробуждающейся природы… Плеть их подери, не тут-то было! Тролли, казалось, вообще не спят. Вечерние танцы у костра перетекали в утреннюю зарядку. Когда солнце раскаляло докрасна пыльные улочки города, под навесом из пальмовых листьев, одни — стучали в барабаны, другие — хором распевали народные тролльские песни. Должно быть, некоторые все же ходили на службу, спали и принимали пищу, но общее количество танцующих, играющих, шумящих троллей никогда не уменьшалось. И работягам оркам всегда казалось, что таких бездельников, как тролли, еще сыскать надо. — Сарказм не твой конек, Тралл. У меня есть к тебе дело, — немного погодя сказал тролль. — Срочное? Вол’джин потрепал огненно-рыжий ирокез и сказал: — Залежавшееся. — Мы это уже обсуждали. Показывая свое бессилие, Вол’джин пожал плечами. — Это все о чем я могу думать. А без сна у меня прибавилось свободного времени. Только сейчас Вождь орков заметил, насколько сильно утомила бессонница жизнерадостного, всегда полного энергии тролля, какими глубокими, бурыми синяками залегла под его всегда смеющимися глазами. И тем тяжелее, видя его измученное состояние, было отказывать ему в бередившем незажившие раны вопросе. — Своего решения я не изменил, Вол’джин. Время Островов Эха еще не пришло. Ты сегодня играл? — желая переменить тему, спросил Тралл. — Нет, — кисло ответил Вол’джин. — Ни сна, ни желания играть. Еще одна не самая удачная тема, поздно сообразил Тралл. — Сколько уже не спишь? — Не знаю. По твоим ощущениям, как давно ты просыпаешься в тишине? — Не сказал бы, что сплю лучше, — отозвался Тралл. — Ты со мной в Тронный зал? — спросил он Вол’джина. — Хотел бы, но утренние часы принадлежат музыке. — Ты ведь не играешь? — Никому, кроме тебя, об этом знать не обязательно. Троллям Черного Копья только дай повод для слухов! *** Словно от мгновенного магического заклинания бывшая на площади разношерстная толпа разом онемела. Через главные ворота на центральную площадь Оргриммара, заполненную торговцами и путешественниками, не сбавляя скорости, въехали с десяток всадников на черных волках. Возглавлял их темнокожий орк с мощной, выдающейся вперед челюстью и острыми, выпирающими из-под верхней губы клыками. Несмотря на жаркий полдень, его плащ и красно-белая накидка с гербом Орды были оторочены мехом, а на ногах были тяжелые зимние сапоги, какие носит племя Таунка в Нордсколе. Тишину прервал чей-то нерешительный шепот: «Это же Гаррош Адский Крик». Из Банка и здания Аукциона, побросав дела, выглядывали еще лица, становившиеся напряженными при одном только взгляде на темнокожего орка. В направленных на Гарроша глазах проносились множество чувств — и смятение, и страх, и радость. Застывший на спине ездового волка Гаррош сохранял каменное выражение лица. — Народ Оргриммара! — наконец крикнул он, стараясь не выдать случайным словом или жестом переполнявшие его эмоции. Толпа единым организмом подалась к нему. Молодой орк упивался вниманием, с которым многоликая Орда глядела на него. Предвкушал эффект, который произведут те самые слова, и с какой преданностью они будут смотреть на него после того, как они будут сказаны. — К Вождю, народ Оргриммара! Я привез вам вести из Нордскола! Гаррош пришпорил волка. Оргриммарцы расступились, пропуская всадников Песни Войны, и потянулись следом. Шумели орки и таурены, передавая слова Гарроша, подскакивали тролли и шли, пританцовывая и не выпуская из рук своих барабанов. Кто-то первым не смог больше сдерживаться и крикнул: «Лок’Тар!», что на орочьем значило «Победа!». Накаленная неизвестностью толпа подхватила этот крик. Скандируя, шли жители Оргриммара к Тронному Залу, и каждый надеялся, что война в Нордсколе действительно окончилась, раз сын Адского Крика вернулся домой. Заслышав крики, Тралл тоже вышел на улицу. Радостные, раскрасневшиеся от криков ордынцы стихли, заметив Вождя. Сын Адского Крика спешился с волка. Отряд Песни Войны последовали его примеру. — Вождь, — Гаррош встал на одно колено перед Траллом. — Всадники Песни Войны привезли вести из Нордскола. Толпа за его спиной задержала дыхание. — Какие это вести, Адский Крик? — Король Мертвых повержен, Вождь. Орда одержала победу над смертью! — Лок'Тар, Адский Крик! — ответил ему Тралл, поднимая с колен. Народ Оргриммара завопил в полную силу. Тролли и не прекращали своих танцев, казалось, для них вообще ничего не изменилось. Их только стало еще больше – мускулистые, с сожженной беспощадным дуротарским солнцем кожей тролли из деревни Сен-Джин все прибывали в Столицу Орды. Гремели тролльские барабаны, наполняя души радостью победы. Сотрясая город тяжелой поступью, пританцовывали рядом с ними таурены и орки. На центральной площади Оргриммара наспех сколачивали сцену. Вездесущие гоблины оперативно организовали в разных концах города лотки по продаже алкоголя и легких закусок. Ожидали концерт знаменитой группы «Вожди Тауренов» и, конечно, речь Вождя Тралла. Тысячи рук без устали подбрасывали нового героя Орды — Гарроша, упивавшегося своим триумфом. *** Смеркалось. Тралл нашел Вол’джина, сидящим в одиночестве с удочкой на берегу Строптивой. Сгорбившись и поджав под себя ноги, тролль не сводил глаз с поплавка. — Темно, как у гнома в желудке. Так и клева не заметить можно. Вол’джин по-прежнему молчал. — Вижу, ты не за рыбой шел. Из Оргриммара донеслись первые аккорды «Вождей Тауренов», толпа завопила. — С тех пор, как не сплю, в голове слишком много мыслей. — Ты к лекарям ходил? — Из-за мыслей? — усмехнулся Вол’джин. — Наверное стоило… Но идеи такие притягательные, навязчивые и даже реальные. Не хочется забывать их ни на минуту. Тралл сел рядом. — Я тут захватил «Гоблинского Особенного», — он показал пыльную бутыль, заткнутую пробкой. — Неужели это та отрава, которую мы… — Да, да, — с улыбкой сказал Тралл, — с тех пор и стояла. Ждала особенного случая. — Подержи удочку. Зубами выдернув пробку, Вол’джин хорошенько хлебнул из бутылки. — О-о, — зарычал он, — выдержка только на пользу пошла. — Клюет! — шепотом завопил Тралл, удачно подсек и в его руках оказалась… лягушка. — Любитель, — протянул Вол’джин. — Я до тебя во-о каких вытаскивал. В траве рядом лежала толстая, раза в два больше, лупоглазая лягушка. — Чего ты ее обратно не кинул? — Хоть какая-то компания, — тролль передал бутыль орку. — Что там с Плетью? — Гаррош сказал, Плеть нам больше не угрожает. — Наверно, героем себя считает, — сказал Вол’джин, вновь забрасывая удочку в темные воды реки. — По праву, — ответил Тралл, тоже отхлебнув из бутыли. — Мы не успели толком поговорить, но все равно заметно, что Саурфанг хорошо ему мозги прочистил. — Думаешь, всю дурь выбил? — С годами, думаю, и вовсе пройдет. — Где же эти годы взять? — вздохнул тролль. — Куда его пристроишь? — Пока мальчишке нужен отдых, потом посмотрим. — Я думаю, мне может понадобиться опытный военачальник… — Вол’джин! — Тралл, ты запретил начинать другие войны, пока мы ведем одну против Плети. Она кончилась Великой Победой Орды, и наша армия возвращается домой. Только троллям возвращаться некуда… — Дай хотя бы отдохнуть солдатам. — Мне не нужна огромная армия, Тралл. Бессонными ночами я тщательно продумывал план стремительной атаки. Залазан даже заклинания прочесть не успеет и уж точно не скроется. — Каждый раз ты так говорил, а все твои наемные убийцы возвращались ни с чем. — Сейчас другое дело. Ведь в бой пойдет армия Орды… Или Орда не поможет своим верным соратникам и братьям троллям? — Поможет… — проворчал Тралл. В черное небо одна за другой полетели искрящиеся ракеты, рассыпающиеся красно-белыми искрами. Толпа охала и галдела. Когда залпы прекратились, одинокий крик подхватили тысячи голосов, скандируя и аплодируя герою вечера. — Гар-рош! Гар-рош! — скандировала Орда, видимо, до тех пор, пока виновник торжества не поднялся на деревянную сцену. Наверное, он даже что-то говорил собравшимся, но ветер переменился, и этого уже слышно не было. — А он им нравится, Тралл, — многозначительно сказал Вол’джин. — Орки любят войну, — пожал плечами Тралл, — но мир ценят еще больше. — Покажись народу, Вождь. Расскажи о своих планах, и они уйдут с твоим именем на устах. — Корыстный тролль, — вставая, сказал Тралл. — Твой мудрый советник, Вождь, и только.