Одну жизнь назад

      — Это обязательно было делать так?       Очередной спуск со спины мамы Хорка прошел на руках у Мелиодаса. Демон опять воспользовался моей расслабленностью: стоило мне отставить приборы после легкого перекуса, и вот я снова в его сильных надежных руках.       — Но так ведь намного быстрей. Просто признай, Элизабет, что за твоим напускным недовольством скрывается смущение, — игриво подмигнул он и, развернувшись, зашел в лес, полностью укрытый туманом.       — Это не так! — мое возмущение поглотила тишина вековых деревьев. Обидно не было. Единственное, что меня беспокоило в его странных домогательствах, так это их наличие. Смущением здесь и не пахло.       — Не обращай внимания, Элизабет, он никогда не задумывается о своих словах. Но тебе еще повезло, а вот с Дейдре у него был целый турнир по остроумию, — прохрюкал Хорк, идущий рядом.       — Кто такая Дейдре?       Имя странно царапнуло внутренности, прокатилось по памяти и осело горечью на языке.       Хорк с легкой теплотой отзывался о неизвестной мне девушке. Девушке, которой точно не было в каноне.       — Она помогала Мелиодасу в самом начале, когда он только открыл таверну. Такая милая. У нее были такие же ясные голубые глаза, как и у тебя, и совершенно невинный вид. Хотя стоило ей сказать хоть слово, как сразу становилось ясно, что в обиду она себя не даст, — Хорк прикрыл глаза, окунаясь в океан воспоминаний. — Она и Мелиодас все время проводили вместе. Бар строился их совместными усилиями. Кажется, если мне не изменяет память, у нас тогда была только одна спальня и они даже спали вместе. Так забавно было по утрам слушать их перепалки, что Мелиодас опять распускал руки. Когда она была с нами, мне доставались самые лучшие объедки. Во все, что она делала, она вкладывала всю душу. Но потом, в одной деревушке, она нас покинула.       — Почему?       — Встретила свою судьбу, как она тогда сказала. Как же его звали? — Хорк задумался и замолчал.       Дейдре. Я уверена, что слышала это имя в одной из своих прошлых жизней. Только кто же мне его сказал? Я пнула лежащий на пути камушек, пытаясь собрать мысли в кучу. Пресловутое прескевю напало и не собиралось отпускать меня из своих цепких лапок.       — Точно, его звали Конвир! — неожиданно громко воскликнул свин, так, что я подпрыгнула на месте.       — Не пугай меня так, Хорк, — испуганно вскрикнула я, неловко пытаясь восстановить равновесие.       — Что-то случилось? — Мелиодас, которого в течение нашего разговора нигде не было видно, в секунду оказался рядом со мной, поддерживая за руку и одновременно заслоняя от опасности. Плечи были напряжены, руки сжаты в кулаки, глаза, что промелькнули передо мной всего на миг, выражали сосредоточенность — весь его вид говорил, что он готов сейчас же вступить в сражение.       — Ничего страшного, — невозмутимо хрюкнул Хорк. — Просто Элизабет такая пугливая.       — Эй!       — Что-то давно мы не ели запеченной хрюшки, как думаешь, Элизабет?       — Полностью согласна, — я усердно закивала головой, немного раздраженная словами Хорка.       — Эй, я ничего такого не сказал! — свин взвизгнул и отбежал от нас. — Я просто рассказал Элизабет о Дейдре.       — Милашка Дейдре, — задумчиво протянул демон, смотря на меня, будто ожидая реакции на его теплое обращение. — Давно это было. Можешь не ревновать, Элизабет, мы были лучшими друзьями.       — Я не ревную!       — Смущаться тоже не нужно.       Я повелась на его провокацию. Опять. Возмущаться и злиться можно было исключительно на одну себя. Мелиодас так тонко и незаметно врывался своими словами в мой мир, что я не успевала правильно реагировать. Вот он веселящийся, вот милый, вот заботливый, защищающий, оберегающий, всегда улыбающийся, неизменно готовый подставить свою руку, чтобы поддержать меня. Такой родной.       Я одернула себя на этой мысли. «Не привязываться, не влюбляться» — слова, сидящие на троне в подсознании и возглавляющие весь мыслительный процесс, покачнулись и тягуче покатились в черную бездну. Сердце забилось быстрей.       Однообразный пейзаж не радовал глаз, но на нем можно было сосредоточиться и спокойно уйти в себя, не переживая о шалящих сердце и мыслях. Надеюсь, прогулка длинной в три часа даст мне почувствовать себя спокойно. Или хотя бы отвлечет. Ведь даже если я хотела бы сбежать до того, как эти чувства свяжут меня и поглотят, я уже падала головой вниз в пропасть и не могла спастись. И, кажется, даже не пыталась с самого начала. Чего только стоит мое детское желание выйти за него замуж.       Мелиодас с Хорком шли немного позади, изредка переговариваясь. Хотя чаще свинка просто жаловалась на то, что мы долго идем и никого до сих пор не нашли. Демон оптимистично его заверял в нужности данной кампании. Наверняка, еще подъезжая к лесу, он почувствовал силу одного из грехов, но все равно молчит. Скользит взглядом по спине и молчит.       Погрузиться в таком состоянии в себя оказалось легче легкого — мысли роились, словно пчелы в улье. Взгляд скользил по окружающему пейзажу, надолго не задерживаясь ни на одной детали. Под ногами умиротворяюще хрустели ветки; камни, что редко попадались на пути, испытывали судьбу своего предшественника и летели от слабого удара в кусты. Этот лес, погребенный под слоем тумана круглый год, стоило назвать не лесом белого сна, а мертвым. Вокруг лишь голые сухие ветки, неестественно изгибающиеся деревья без единого листка и сухая черная земля. Лишь надгробий не хватает для завершения этой сюрреалистичной картины.       Расслабившись и забыв иногда посматривать под ноги, я нечаянно споткнулась о выступающий корень и начала заваливаться вперед. Беспомощно вытянув руки, чтобы хоть как-то смягчить падение, я готовилась к неминуемому столкновению с землей. Тело так и зависло в нескольких сантиметрах от поверхности. Сверху нависал Мелиодас, бережно поддерживающий меня за талию. В его глазах раскинулся океан нежности.       — Осторожно, Элизабет. А вдруг бы ты поранилась? — тихо прошептал он. Табун мурашек пробежался вдоль позвоночника и остановился у основания шеи.       — Д-да, я просто задумалась.       Мне вернули равновесие и стряхнули с плеч невидимые пылинки. И Мелиодас снова отошел.       Дальше за своим путем я следила более осмотрительно, так что даже не заметила, как пролетели три часа.       Хорк снова завел свою шарманку о бесполезности наших блужданий.       — Прошло уже почти три часа, а мы так никого и не встретили. Деревья, ветки, деревья, ветки, камни — и ничего более. Мелиодас, ты говорил, что тут обязательно кто-нибудь может прятаться, но почему мы тогда его до сих пор не нашли? Может, его тут и нет вовсе. Давайте бросим эту затею и вернемся? Слухи говорят, что здесь обитает жуткий монстр. Вдруг он прямо сейчас смотрит на нас из-за деревьев и выжидает, когда бы напасть? — нервно прохрюкал Хорк, оглядываясь по сторонам.       — Не волнуйся, если что, тебя съедят первым, а пока монстр будет занят, мы успеем с Элизабет уйти, — Мелиодас подошел ко мне и положил руку на талию, притягивая ближе к себе.       — Лорд Мелиодас, без рук, — я попыталась стряхнуть его ладонь, не давая ловким пальцам проскользнуть под шнуровку корсета.       — Это в целях твоей безопасности, Элизабет. Ведь бежать в длинной юбке, которая цепляется за каждую веточку, так не удобно, — протянул он.       — Лорд Мелиодас, где же ваше куртуазное отношение к даме?       — Знаешь, Элизабет, я даже не представляю, что это такое, — задорно улыбнулся демон и убрал руки. Шнуровку он все же стащил.       Корсет на талии расслабился, немного спускаясь вниз. Теперь, если я побегу или просто подпрыгну — он свалится. Не столь плачевно, как если бы я лишилась белья, как в каноне.       — Не отставай, Элизабет. Вдруг они только и поджидают, чтобы мы разделились, — Хорк, стоящий на возвышении, испуганно смотрел на остановившуюся меня.       — Никто не любит поросят-параноиков, — насмешливо сказал Мелиодас.       — Я не параноик! — многоголосо отозвалась толпа свинок. — Почему меня так много? Мелиодас, я настоящий, — каждый по нескольку раз повторял одну и ту же фразу, но приблизиться к греху так и не решился. Гномы-пересмешники, что превратились в Хорка, были не так глупы, чтобы близко соваться к демону. Но все же, если присмотреться, то одно отличие бросалось в глаза — не у всех копий была бирка на ухе. Да и вели они себя немного нервно, чувствуя, что перед ними не простой обыватель.       Мелиодас, долго не раздумывая, сорвался с места и в мгновении ока раздал каждому поросенку по тумаку. А потом встал позади этой поляны свежих отбивных с отрешенным видом и отряхнулся.       — Даже мама не бьет меня. Пожалей меня, Элизабет, — хрюшки, немного придя в себя, кинулись в мою сторону, норовя подлезть мне под юбку.       И не успели они спрятаться у меня за спиной, как начали превращаться в меня саму. Безумное зрелище, хуже, чем оказаться в комнате, полной зеркал. Зеркала хотя бы отображают тебя реальную, а смотря на них, казалось, что смотришь на искаженную водную поверхность. Но не сыграть в эту игру я не могла.       — Как много меня, и я такая красавица, — экзальтированно воскликнула я, прижимая руки к щекам. Вокруг меня стояло около дюжины моих копий, что с невообразимым восторгом рассматривали друг дружку. Актерского таланта им явно не хватало.       Пересмешники на разный лад зазывали Мелиодаса, пытаясь продемонстрировать то, что каждый из них настоящий. Я, после первой эскапады, скромно стояла в сторонке и наблюдала за этим непотребным действом. Изредка они не забывали злобно завывать угрозы, пытаясь напугать нас и выгнать из леса. Наивные.       — Как много вас на меня одного, — игривый тон демона говорил, что просто так они не отделаются. И мне достанется тоже — его взгляд, скользящий по толпе, я чувствовала каждой клеточкой. — Но кто же все-таки настоящая? — задумчиво протянул он, запрыгивая на выступающий камень, подальше от попытавшихся набросится на него гномов.       — Я и есть настоящая!       — Нет, я настоящая!       — Я настоящая, неужели вы не видите, лорд Мелиодас?!       — Это я! Поверьте мне, я все для вас исполню!       Нестройный хор голосов, пытаясь перекричать друг друга, не прекращал своих попыток в убеждении. Я стояла в этой толпе наивных и понимала, что сейчас мне будет очень стыдно. Даже если делать это будут гномы-пересмешники, лицо и тело у них сейчас мое. А Мелиодас выглядел уж больно довольным.       — Значит, все сделаете так, как я скажу?       — Ой, глупые… — это прозвучало так безнадежно, но потонуло во всеобщем возбужденном согласии.       — Начнем, — задорно прокричал грех. — Произнесите мое имя со смущенным лицом.       — Лорд Мелиодас, — копии покраснели и мило протянули имя. И это была их главная ошибка.       — Теперь поднимите правую руку вверх, а левую положите на щечку, — все дружно исполнили приказ, совершенно не смущаясь глупости своего положения. — Отлично. Помацайте грудь, — и они как не в чем не бывало стали делать это.       — Эй, это уже слишком! — стоило моему голосу раздаться в этой глупой толпе, как их всех снесло парой молниеносных ударов.       — И почему же ты раньше молчала, Элизабет? — Мелиодас стал рядом со мной и посмотрел в сторону улепетывающих гномов, кричащих в нашу сторону проклятия на все лады.       — Мне было интересно, до чего же вы дойдете, Лорд Мелиодас.       Демон развернул меня к себе и пристально всмотрелся в глаза. Не знаю, что он там искал, но, улыбнувшись, схватил меня за руку и понесся преследовать пересмешников. Сзади, немного отставая, бежал Хорк.       Мы пробежали совсем немного, когда перед нами открылась поляна, на которой спала огромная по габаритам девушка. Великан.       — Леди Диана, — наперебой заголосили гномы. — Леди Диана, здесь святой рыцарь! Мы не смогли его остановить и позволили ему пройти! Пожалуйста, простите нас! — покаянно протянули они, склоняя головы.       Девушка раскрыла глаза и одним резким движением поднялась на ноги. Над нами нависла десятиметровая громада. В первые секунды, стоило ей обратить на меня свой взор, меня пробрала дрожь. Столько ярости было в ее глазах. Даже двинуться с места или сказать хоть слово не было сил. Но чувство это быстро отступило.       — Святой рыцарь? — одним гибким и ловким движение она схватила Мелиодаса рукой и поднесла его поближе к лицу, рассматривая словно мелкую букашку, что надоедливо ползает около нее.       — Эй, гигантская женщина, ты собираешься съесть Мелиодаса?! — заверещал Хорк.       — Мелиодас?.. — великанша сощурилась и приблизила греха к своему лицу, рассматривая его поближе.       — Давно не виделись, Диана. Лет десять прошло, — совершенно спокойно произнес парень, продолжая болтаться в воздухе. Улыбка не сходила с его лица.       Глаза Дианы зажглись, и с радостным писком она начала тискать греха. На лицо Мелиодаса легло равнодушное выражение. Он абсолютно не обращал внимания на эти легкие домогательства.       — Капитан, милый капитан! Это словно сон наяву — снова увидеть тебя!       Атмосфера враждебности пропала, и я смогла спокойно осмотреть Диану и освежить воспоминания. Оранжевые доспехи сменились такого же цвета комбинезоном с короткими рукавами. На руках, вместо стальных рукавиц, красовались кожаные перчатки без пальцев. Неизменными остались два каштановых хвостика, что она заплетала и во времена бытности члена отряда. И улыбка, что всегда отражалась не только на губах, но и в глазах. Вечный ребенок в обличье великана.       В детстве я видела этот отряд в полном составе всего раз, но воспоминание об этом трепетно хранила в закромах памяти. И сейчас не могла не заметить, что даже прошедшие десять лет совершенно не изменили в этой девушке ничего.       — Ди… Диана?! Хочешь сказать, что она одна из семёрки… Змеиный Грех, Грех Зависти — Диана?! — свин в удивлении широко раскрыл глаза, опасливо смотря на разворачивающуюся на его глазах картину. Огромная великанша терлась своей щекой о щеку Мелиодаса и постоянно возбужденно повторяла: «Капитан!»       — Ты принес мне в подарок поросенка? Это так мило, капитан, — а потом она увидела меня. — Кто эта девушка? — Диана сощурила глаза, в которых медленно разгорался алым пламенем еле сдерживаемый гнев.       — Позвольте представится, леди Диана. Я Элизабет Лионес — третья принцесса Королевства Лионес, дочь короля Лионеса Бартры. Я путешествую вместе с лордом Мелиодасом. Он любезно согласился помочь мне восстановить справедливость и вернуть власть в законные руки, то есть моему отцу. Наверное, вы не слышали, но сейчас в королевстве творятся ужасающие вещи. Не в силах терпеть такую несправедливость, я отправилась в путь и встретила вашего капитана. Вам повезло, что он такой сильный и отзывчивый, готовый помочь страждущему, если цель его блага, — вещала я, не останавливаясь.       Острота момента проходила, и великанша смотрела на меня не так враждебно. Не переводя дыхания, я продолжала расписывать все ужасы ситуации, в которой оказалась, и все милосердие, которое ко мне проявил капитан Семи Смертных Грехов. Не забыла также вскользь упоминать, что думаю только о стране и никаких матримониальных планов на счет него не имею.       — Значит, ты не претендуешь на капитана?       — Конечно.       — Совсем?       — Совсем-совсем.       — Ох, Элизабет, ты разбиваешь мне сердце, — Мелиодас, что стоял и также внимательно слушал мою проникновенную речь, схватился за левую сторону груди.       — Я стараюсь, — я улыбнулась, понимая, что прошла проверку. Диана улыбалась и совершенно беззаботно радовалась встрече.       — Значит, капитан полностью мой, — мечтательно зажмурила глаза девушка.       — Даже не думай, — легко отрезал Мелиодас и отвернулся, а посмотрев на меня, весело подмигнул.       Было в воссоединении грехов что-то интимное, что заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Словно подсматриваешь за взрослыми в замочную скважину. Я отошла в сторону и присела на большой валун, не желая мешать их разговору.       — Но все же, капитан, почему вы согласились найти остальных из семерки?       — У меня были свои причины. Ты помнишь, что случилось десять лет назад?       — Тот чудный день, когда мы были призваны великим святым рыцарем? — заложив руку за голову и отведя взгляд, спросила Диана.       — Я почти ничего не помню о том дне. Все, что я помню, это как нас призвали в старый замок на задворках. Великий святой рыцарь хотел поговорить с нами. То ли наградить, то ли выговор сделать. А когда мы открыли ту комнату, то увидели его, пронзенного десятками копий. Мы даже не успели понять, кто и как это мог сделать, как нас окружили три сотни святых рыцарей королевства. Я приказал рассредоточиться, и это все. Последнее, что накрепко отпечаталось в памяти, так это слова: «Капитан, мне жаль». Когда я очнулся, то лежал в какой-то дыре. Там я и встретил Хорка.       Мелиодас выглядел отрешенным, когда рассказывал это. Отвернулся, сгорбился, скрылся. Взваленный им самим на себя груз давил на плечи. Вина или грех — бесполезно винить себя во всем, но он продолжал это делать. Раз за разом, год за годом, жизнь за жизнью. Жизнью богини Элизабет.       — Значит, вас ложно обвинили в этом преступлении, — абсолютно не удивлённо и уверенно заключила я, обрывая порочный круг мыслей самобичевания. — Значит, кто-то из ордена может быть предателем?       — Не знаю, но именно поэтому я и хочу знать, что тогда произошло, — твердо произнес парень.       — Мне не важно, будь то предатель или святой рыцарь, но для моего капитана, я, Зависть — Грех змеи, Диана окажу вам содействие.       Решительность читалась в каждом ее жесте, в уверенном взгляде. Больше, чем орден, — семья, где каждый готов друг за друга стоять до конца и в любой ситуации. Ну, почти всегда.       — Почту за честь путешествовать с вами, леди Диана, — я почтительно склонила голову, выражая свое уважение. Строго взглянув на меня, она кивнула. Хороший тон — залог хороших отношений.       В стороне гномы-пересмешники праздновали свое освобождение. Десять лет они покорно охраняли покой греха Зависти и, наконец, могут вдохнуть спокойно.       А потом небо заволокло темными грозовыми тучами.       — Кажется, дождь собирается, — я подняла голову к небу.       И грянул гром. Глаза ослепила молния, вырвавшаяся прямо из центра грозового облака. На секунду мир превратился в одно белое пятно, а потом снова обрел краски. Мелиодас, Диана, Хорк и гномы-пересмешники стояли, скованные электрическими путами, и не могли сделать ни шага. А я продолжала спокойно сидеть на своем месте, ожидая прибытия Гилсандера.       И он не заставил себя долго ждать. Шел, чеканя шаг, как всегда закованный в тяжелую броню, с решительностью в глазах и мечом наготове, по которому плясали разряды.       — Ну вот мы и встретились, грех, — словно раскат грома и полное пафоса слетело с его губ приветствие.       — Гилсандер, это не вежливо, — насмешливо заметила я, разбивая всю серьезную атмосферу.       — И все-таки это ты, Элизабет. Снова общаешься с преступниками? Это так на тебя похоже, — Гил совершенно не удивился, увидев меня в этой компании. Он положил меч на плечо, подошел ко мне и, присев на колено, поцеловал тыльную сторону ладони. Неизменный жест, который он проворачивал, стоило нам встретится.       Грехи непонимающе рассматривали нас двоих, спокойно общающихся и обменивающихся привычными теплыми колкостями.       — Главное — постоянство. Тебе ли не знать об этом, рыцарь сестры моей? — Гил кивнул и встал с колен. — Как поживают сестренки, их не обижают? А отец? Впрочем, не нужно лишних слов. Ты по делу или просто поболтать заглянул?       — У меня дело к грехам. Ты ведь наверняка слышала те слухи о двух категориях людей, что охотятся за головами этого ордена?       — Интересно, а мы им не мешаем? — шепотом возмущенно пропыхтел Хорк, но я не обратила внимания.       — Одни ищут богатства, славы и власти и считают, что победа над грехами даст им это. Вторые же, в частности святые рыцари, хотят освободить мир от предателей, пытавшихся устроить переворот в королевстве, — рассуждала я, переводя взгляд с Гила на не спешащих освобождаться грехов. — Настало твое время отомстить?       — Да. Отомстив за смерть своего отца, великого святого рыцаря Заратраса, который однажды был назван сильнейшим среди святых рыцарей, и умертвив всех смертных грехов, я смогу доказать, что превзошел его, — твердо и непреклонно отчеканил рыцарь.       — Тогда удачи, — улыбнулась я ему, не собираясь мешать или отговаривать даже словом.       Гил решительно кивнул и пошел в сторону Мелиодаса, пристально следившего за нами весь разговор. Я проказливо подмигнула и показала язык. Будет знать, как заставлять меня лапать себя. Даже если это и были просто мои копии.       — Драконий грех — Мелиодас, я пришел убить тебя, — приставил Гилсандер меч к шее демона.       — Значит, сын великого святого рыцаря? Малыш Гил, что постоянно бегал вокруг нас и мечтал стать такими же как мы, ты вырос, — улыбка не сходила с лица Мелиодаса, что расслабился, стоило рыцарю отойти от меня.       — Теперь это в прошлом. Теперь я сильнее любого из вас, — он наклонился к его лицу и угрожающе прошептал.       — Все может быть. Пока не попробуешь — не узнаешь, — подначивал его грех.       — Тогда я освобожу вас, — Гил только собирался взмахнуть рукой, чтобы отменить действие своей силы, как насмешливый голос демона остановил его намерения.       — Не утруждайся.       Что Мелиодас, что Диана с легкостью разорвали путы, совсем не обращая внимания на разряд, что прошелся сквозь их тело. Парень показательно размял плечо, а девушка стряхнула невидимые пылинки.       — Если бы я захотел, то мог бы освободится, когда угодно.       — Если бы я захотел, то мог бы уничтожить тебя вместе со всем лесом.       — Тогда чего прохлаждался, общаясь с Элизабет?       — Леди Элизабет всегда заслуживает отдельного внимания, — я польщенно улыбнулась и покраснела, подливая масла в огонь. — А теперь я убью тебя.       Попеременно обменивались они любезностями, как два задиристых мальчишки, что никак не могут уступить другому последнее слово, — так это выглядело со стороны.       — А вот это вряд ли. Но то же и к тебе относится, малыш Гил. Не вмешивайся, Диана, — бросил грех, не оборачиваясь.       — Хорошо, капитан.       Рыцарь и демон стали друг напротив друга, готовые сорваться в любой момент. Гил поднял меч на уровень плеч, собираясь нанести один смертельный удар, а Мелиодас даже не достал свой сломанный. Оба сверлили друг друга взглядом, следя за малейшим движением.       Первым ринулся Гил, широко замахиваясь и призывая в помощь молнии. И сам же получил их, отлетая на пару десятков метров назад, когда Мелиодас одним слитным движением достал меч и отразил удар.       Вся поляна превратилась в поле битвы. Мои глаза не поспевали за их движениями, и только по теням да разрядам молний я могла судить о их расположении. Но стоило им замедлится, как перед глазами представала потрясающая воображение картина. Два сильных бойца, окруженных ореолом такой мощи, что дух захватывало.       — Давай, Гил! Покажите ему, лорд Мелиодас! — время от времени, выкрикивала я. Эта битва возбуждала во мне дикий восторг. Такого не увидишь на обычных тренировках рыцарей.       Диана, подчиняясь приказу, отошла от центра и встала рядом со мной, напряженно всматриваясь в контуры мельтешащих по поляне. Один раз они пролетели настолько близко от места нашей дислокации, что змеиному греху пришлось подсадить меня на ветку дерева, чтобы не задело.       — Эй, ты на чьей стороне? — сердито прохрюкал Хорк, которого освободили, стоило только начаться сражению.       — На своей, — я весело болтала ногами, не забывая подбадривать сражающихся. — Да и все равно победит Мелиодас, а так хоть Гил порадуется, что я не забываю о нем.       — Ты так веришь в капитана? — Диана с озадаченной обеспокоенностью посмотрела на меня.       — Если не ему, то кому?       А битва подходила к концу. Мелиодас, до этого ловко уходящий от любого выпада, совершенно нелепо подставился под удар, нанесенный со спины. Из плеча, разрубленного до лопатки, брызнула ярко алая кровь. Диана удивленно распахнула аметистовые глаза, с недоверием рассматривая лежащего на земле капитана. Капитана, который, казалось, умирал. Отрешенный вид, кровь хлещет во все стороны и слабый-слабый голос.       — Мелиодас, грех гнева, скажешь что-нибудь напоследок? — Гил стоял над поверженным врагом и сам не верил в свою победу.       — Остальные, остальные из семерки, другая часть нашей группы… я хочу знать, что с ними случилось, — медленно, через силу выдавливал он слова.       Если бы тут был Станиславский, он бы с восторгом закричал: «Верю!». Я же сидела, подперев голову ладонью, и ждала окончания спектакля, чтобы скорее вернуться в таверну и обработать рану. Сердце обливалось кровью, пока я наблюдала за его беспечностью. Пусть он и демон, но боль он чувствует так же, как и остальные.       — Хорошо. Из упомянутых пяти, местоположение трех не известно. Но мы уже знаем, где оставшиеся двое. Грех лисы — жадность заточен в темнице Баст, а грех гризли — лень погиб в столице мертвых, — не успел Гил договорить, как Мелиодас, оттолкнувшись руками, поднялся.       — Благодарю за информацию, малыш Гил. Думаю, мне стоит нанести им визит.       Он улыбался как ни в чем не бывало, будто не ему нанесли глубокую рану. У меня отлично получалось сдерживаться, чтобы не ринуться в его сторону.       — Значит, ты специально подставился под удар, чтобы выведать информацию об остальных, — индифферентно произнес рыцарь.       — Придется отложить нашу битву, — Мелиодас прошелся по щеке ладонью, стирая попавшие на нее капли крови.       — Вздор.       Гил бросился на Мелиодаса, нанося удар за ударом. Точнее, пытаясь нанести. В то время, как меч должен был разрубить греха на куски, он уходил от атаки. Скача с места на место и распаляясь все больше, Гилсандер не заметил, как оказался в опасной близости от Дианы. Стоило ему на миг остановится, как он оказался в крепкой хватке девушки.       — Прощай, малыш Гил, — помахал ему рукой Мелиодас.       Гил попытался освободиться, проводя через все тело электричество и пуская ток в держащую его руку великанши, чем только позабавил ее.       — Кажется, я тебе уже говорила, что девушки не жалуют искрометных мужчин! — Диана замахнулась и отправила его в полет.       — Хорошо полетел, — я приставила ладонь козырьком ко лбу и смотрела на удаляющуюся точку. — Мелиодас, ты как? — спокойный тон давался поразительно легко.       Я спрыгнула на землю и, не прикасаясь, осмотрела его рану.       — Отлично. А ты волнуешься, Элизабет?       — Бесконечно.       Отвернувшись и ничего более не говоря, я первой двинулась в сторону выхода из леса. Позади осталась Диана, возмущенная моими словами, на которую я старалась не обращать внимания. Гномы сами, желая поскорее избавится от нас, проложили нам тропу, выведшую прямо к поджидающей маме Хорка.       Запрыгнув на ступеньки веревочной лестницы, скинутой со спины свинки, я смогла легко забраться на нее. Я не могла позволить себе, чтобы меня на руках таскал раненый Мелиодас. Который к тому же забрался на плечо к Диане и обсуждал наш следующий пункт назначения.       Я зашла в таверну и огляделась, думая, где взять таз для воды и чистые полотенца. Сзади попытался протиснуться Хорк.       — Чего застыла, Элизабет? — недовольно прозвучало сзади.       — Где можно найти аптечку, таз, воду и чистые полотенца?       — Ой, не беспокойся за Мелиодаса, он и не такое переживал, — отмахнулся свин, собираясь уходить.       — Все равно рану нужно обработать и перевязать. Нельзя быть таким безответственным, Хорк, — пожурила я его.       Хорк что-то невнятно пробурчал в ответ и повел меня в кладовую, где нашелся таз. Воду получилось нагреть, используя маленькую горелку. А аптечка и полотенца оказались в моей душевой. Отвлеченная этими поисками, я и не заметила, как Мелиодас закончил с Дианой, решив отправиться в темницу за Баном, грехом лисы, и пошел на третий этаж в свою комнату.       Туда я и поспешила.       Дверь пришлось открывать ногой. Но мне повезло: на громкий стук обернулся еще находящийся в сознании Мелиодас.       — Раздевайся, — бросила я, ставя на стоящий у кровати стул свои принадлежности.       — Элизабет, а не рано нам переходить на такую стадию отношений? Хотя я не против, а только за. Одну вещь я уже с тебя сегодня стащил, дело осталось за малым, — тихим ослабевшим голосом сказал он. И совершенно с его болезненным голосом не вязалась неувядающая улыбка, которой он пытался меня обмануть.       — Либо ты сам стягиваешь с себя рубашку и жилет, либо это делаю я, но уже тогда, когда ты потеряешь сознание, — я кинула в таз полотенца, не обращая внимания на его лепет.       — Какая же ты бессердечная, Элизабет, и почему я так тебя…       Договорить он не успел, теряя сознание и заваливаясь набок на кровать.       — А я предупреждала.       Руки немного затряслись, стоило мне увидеть рану. До этого сталкиваться с такими крупными порезами не приходилось. Кровь не останавливалась, а продолжала медленно вытекать вместе с жизнью.       Я взяла в руки полотенце и стала осторожно протирать края раны, стараясь причинить как можно меньше боли. Мелиодас кривился, но молчал, не издавая ни стона. Стоило с этим покончить, как в руках оказалась баночка из сбора лекарственных трав, останавливающих кровотечение, как гласила надпись. Мягкими движениями втирая мазь, я не переставала думать, что сделаю что-нибудь не так и он умрет. Страх не думал покидать меня, опутывая своими сетями и заставляя руки дрожать еще больше. Но я упорно продолжала выполнять свою работу.       Когда с мазью было покончено, в руках оказались бинты. Благодаря одной из прошлых жизней я помнила, как проводить перевязку. Осталось воплотить это на практике.       Посадив Мелиодаса и прислонив его к себе, я начала медленно, слой за слоем обертывать бинт по грудной клетке и через плечо. Его рваное дыхание оседало теплом у меня на шее. Сердце все норовило вырваться из груди, так близко мы были друг другу. Так незащищенно и интимно. Поэтому я даже не заметила, как руки, действуя на автомате, закончили перевязку.       Нехотя я отпустила его, укладывая на кровать и прикрывая одеялом. Стоило отпустить край постели, как ноги подогнулись, и я, обессиленная, осела на пол. Мелиодас спал. Я справилась.