Вечность...

Изабелла Свон

Вечность… Слово, которое часто упоминают люди, вампиры, оборотни. Для каждого Вечность своя и измерения у всех разные. Для кого-то Вечность — миг, прожитой жизни, что соразмеряется одной сотней лет. Человеческая вечность… Для них, вечная жизнь — нечто абстрактное и недосягаемое, интересное и притягательное… Вечность оборотней, несколько больше, на каких-то пятьдесят или сто лет, в зависимости от того, как решит прожить свою жизнь. Вампиры. Единственные кто ненавидит Вечность. Презирают глубоко в душе тех, кто желает бессмертья. Они знают цену. Часто озвучивают желающим…. Выбрать Вечность, значит, выбрать смерть и возрождение. А за ней нескончаемую скуку и неутолимую жажду человеческой крови. Монолог всплывает в памяти, стоит только зацепиться за слово в книге. В последнее время такое происходит часто. Хаотичные мысли всплывают, стоит посмотреть, на пролетающий лист или каплю дождя. Это не что-то связное. Обрывки или слова цепляются друг за друга, воссоздавая то, что происходило когда-то… В другой жизни. Странно и непонятно для человека, но не для вампирши. Почему она решила спасти жизнь человека? Почему её воспоминания внутри меня? Она решила переродиться? Или же умереть? Это не пугает, хотя должно. Виной тому простое объяснение… Посттравматический шок, ложные воспоминания и временное раздвоение личности. Итог неаккуратного вождения школьного автобуса. Или же причина в другом? Придя в сознание в больнице, к удивлению осознала себя не только Изабеллой Свон, но и как некая Малифия Ланистер… Элесто по родному отцу. Мой лечащий врач говорит, что я могу не отличать реальность от выдумки. Бояться этого не стоит, но и закрывать глаза тоже. Подняв руку, поджимаю губы и прикладываю ее к груди… Мама долгое время была обеспокоена моим состоянием. Поэтому, стараюсь как можно меньше рассказывать, о появляющихся мыслях… Беспокоить больше, чем уже есть? К тому же, рядом с ней «Малифия» никак себя не проявляет… Я чувствую, что она рядом, как призрак. Не более того. Её радость и переживание… Своеобразно… Беспокойно… Но это всё тихо уходит… Как бы сказать… Меня словно окутывет что-то такое незримое и теплое, как морской бриз. А еще… Я уверена, что Малифия не плод воображения. Может из-за снов? Я появляюсь посреди пустоты, а напротив пепельноволосая с золотыми глазами девушка? Смотрит. Улыбается мягко. Приглашает в комнату, где полно книг и мы молча пьем чай. Она предлагает их прочитать или посмотреть… Я не отказываюсь. На утро ощущение сладости на губах, аромата свежей выпечки и страниц на кончиках пальцев, совсем не кажутся сном. — Я не причиню вреда… — ее тихий мелодичный шепот… В ту первую встречу я была слишком напугана… — У меня не было выбора. Ты бы умерла. Я все еще думаю об этом. Но спросить, что это значит не получается. Открываю рот, но ни единого связного слова из него не вылетает. Девушка сидит… Озадаченно смотрит, прежде, чем мягко и понимающе улыбнуться. Что значат ее слова? Как это все будет происходить? Бояться или не стоит? Останусь ли я самой собой? Хотя… Нет. Даже смотрясь в зеркало, я уже замечаю изменения… Стиль одежды. Прическа… Незначительные вещи… Неуклюжесть сходит на нет. Движения становятся все более плавными. Если отец узнает меня и не заподозрит ничего такого… Нет. В последний раз мы виделись с ним несколько лет назад. И мама, скорее всего рассказала ему о случившемся. Лёгкая ирония скользит по губам. Я знаю почему меня отправили в Форкс. Мама с отчимом будет разъезжать по стране и на меня времени не будет. А врач прописал комфорт, постоянство и присмотр. На всякий случай… Психолога, как страховку… Так что скоро я буду в Форксе. Маленький, тихий городок. Здесь, все друг друга если не знают, то точно слышали. Место, где редко случается что-то сверхъестественное. Хотя и Аризона не блещет происшествиями. Хотя бы не так удушающе жарко. И лес мне нравится куда больше. *** Форкс встречает серыми низкими тучами и сыростью прямо в воздухе. Настроение подстать погоде, так что даже разговаривать не хочется. Только и остаётся, что улыбаться из вежливости. Дома отец провожает в мою комнату. Старые рисунки на стенах… Какие-то поделки… Улыбка скользит по губам. Ничего не изменилось. Придется многое выбросить. Слишком много вещей, которые стоят где попало. Это мешает взгляду зацепиться за что-то конкретное. Влияние Малифии? Ее комната была большей, но меньше заставлена… Или на общем фоне беспорядок терялся. — Я пойду. — чуть потоптавшись, сообщает Чарли и поспешно покидает комнату. Нам обоим неловко, и никто из нас не решается начинать или продолжать разговор. Я сажусь на кровать. Улыбаюсь в след… В голове воспоминания, не связанные с нами… Большой дом. Отец торговец. Если не уходит в плавание, то засиживается допоздна в кабаке. Строгий. Желающий сделать из дочери высокородную леди из глубинки… Поэтому воспитанием занимается строгая, в некоторых случаях чересчур, няня. Она явно не слишком любит детей. Или же просто получает удовольствие от унижения той, что слабее. Скорее всего второе. Малифия не слишком терпелива. Старается выставить женщину из дома, как можно быстрей. Наличие большой библиотеки, покрывает отсутствие ворчливых и жестоких дам. К тому же она любит читать. Если бы не заботливая женщина-повар, вовсе умерла от голода, ещё до злосчастного случая. «– Ты хочешь жить не так ли? Даже если потом или до этого ты стойко хотела умереть, сейчас ты цепляешься за крохи жизни, потому что ещё стольного не успела. — голос в темноте и два алых глаза, сияют как два фонарика, что не позволяют усомниться в том, что он не сон. — Я дам тебе яд. Эликсир жизни. Это станет твоим спасение и возможным проклятием потом. Всё что тебе придётся сделать выжить сейчас и не пить человеческую кровь в течении трёх дней. Сможешь… получишь бонусы. Не сможешь… что же. Охотников в этих краях полно и все они захотят убить тебя.» Вспомнив о том, как Малифию обратили, я нервно веду плечами. Холод, сырость и страх. Неприятно. Мотнув головой, осматриваю помещение. Пока размышляла, успела немного прибраться. Тут стало немного больше места. Останется попросить отца, снять деревянную доску со стены. На ней теперь ничего нет. И… Может придется обновить мебель… Сделать перестановку. Купить нормальный органайзер для косметики… Стол перекрасить. Будет тема для разговора. Довольно улыбнувшись, достаю из сумки пару тетрадей на кольцах. «Малифия Элесто-Ланистер». Доктор сказал, что чтобы видения не надоедали, я могу записывать их в тетрадь. Малифия этому рада. И когда беру ручку, на словно меняется со мной местами… Точнее, я теряю над своим телом контроль. Она пишет все до ужаса точно и хронологично. Доказательство, что «Малифия» не плод воображения не только это. Почерк. Ее красивый, витиеватый… Словно шрифт в программе ворд. А мой… Мелкий, угловатый. Резкие буквы, намертво впиваются в листы. На самом деле, мы с ней не такие уж и разные… Моим воспитанием тоже, почти никто не занимался… Я не требовала к себе много внимания. Всегда тихая и сама по себе. Училась, смотря на других. Хотя женственной меня это не сделало. Внутри поднимается веселье. Подняв глаза на зеркало, сама себе улыбаюсь… Вслед за весельем приходит знание… Скоро многое перестанет быть обременительным. Похоже, мое внутреннее Я, решило сделать из меня, ту самую Леди. Смешно. Найти коробку… Папку… Стыре рисунки, которые можно сохранить, складываю в файлы. Короткая подпись и убираю в сторону. Исписанные тетради летят в коробку. Вещи, которые выглядят, как тряпки… Малифия внутри, на многое недовольно фыркает, кривится и едва ли не заставляет выкидывать… Выглядит странно… Доктор сказал, относиться к этому, как к чему-то стороннему и меньше обращать внимание. Получается так себе. Сложно игнорировать. — Белз, ты идёшь кушать? — заглядывает в комнату. Это отвлекает от расстановки книг и я удивлённо поворачиваюсь в его сторону — Я звал несколько раз… Ты не отвечала. — Извини. Увлеклась. — приподнимаю уголки губ, ставя последнюю вещь на её место. — Что это? «Малифия»? — ему интересно… Тетрадь не выглядит одной из многих. Бросается в глаза обложкой. Вампирша выбирала. — Уммм. Знаешь же, что я попала в аварию? — начинаю издалека, спускаясь по лестнице, придерживаясь за перила. Он невнятно соглашается. — Сотрясение. Из-за этого у меня «проснулась память прошлой жизни». — усмехаюсь и делаю кавычки в воздухе. — По мнению доктора, это всего лишь временное раздвоение личности, посттравматический шок и сотрясение. — закатываю глаза, садясь на стул и ложа тетрадь на стол. — Хочешь сказать, что веришь в перерождение? — удивлённо приподнимает брови, а я задумываюсь. Так ли это? Посмотрев на Чарли, пожимаю плечами. Сложно дать определённый ответ. — Если тебе легче думать, что это так, я не против. Раздвоение личности звучит, как диагноз психбольницы. — пытается шутить, и я смеюсь громко, заливисто. Действительно. — И как оно? — Голосов не слышу. Несуществующих людей не вижу. — погружаюсь в мысли, отправляя ложку супа в рот. — Это похоже на временную амнезию… — пододвигаю тетради, давая молчаливое согласие, чтобы он взглянул. Прочитать не сможет. — Старо-латинский. Не спрашивай, как. Не знаю. — поднимаю руки вверх, получая долгий взгляд. — И ты можешь его прочитать? — интерес становится сильнее. Он поддаётся вперёд. Представить такое сложно. — Не только писать или читать… Даже говорить. — мужчина открывает тетрадь, пытается прочитать. Получается коряво. Его попытки смешат. Он недовольно хмурится. — Прости. Могу рассказать. — кивает, переводит взгляд на часы и начинает собираться. Работа. — Ты сегодня поздно приедешь? — Да. На меня не рассчитывай. — суетится, пытается помыть посуду… Убрать. Я остаюсь на месте, чтобы не мешаться под ногами. — Если хочешь, можешь погулять. — заглядывает в помещение и теперь уже точно уходит. Хлопок двери ознаменует моё полное одиночество.