* * *
— Люциус, позвольте спросить, что вы здесь делаете? — с шотландской грубостью спросила Минерва Макгонагалл. Она заставила его прождать у своего кабинета больше двадцати минут, к его очевидному раздражению, но не собиралась менять свое расписание ради Пожирателя Смерти. — Я нахожусь здесь в качестве члена Совета Попечителей и одного из наблюдателей школы, — высокомерно ответил он. — Ваш следующий визит был запланирован на середину февраля, — полистав календарь, сказала Минерва. — Просто внеплановая проверка, директриса. Минерва с подозрением сощурила глаза. В отличие от Альбуса, она не играла в политические игры и, как результат, имела хорошие отношения с большинством попечителей школы. К примеру, в прошлый уикэнд она наслаждалась обществом Аурелии Боунс, нынешнего председателя Совета, сидя в «Трех метлах» и неофициально обсуждая дела школы. Поэтому Минерва не сомневалась, что Люциус прибыл сюда исключительно по личным мотивам, не поставив в известность остальных членов Совета. Единственный вопрос, который ее волновал: указать на его блеф сейчас же или продолжить слушать, чтобы узнать, чего же он все-таки от нее хотел. — Проверка? — спросила Минерва, решив идти по второму пути. На этот вечер было запланировано собрание Ордена, на котором было бы неплохо сообщить о возобновившемся интересе Пожирателя Смерти к Хогвартсу. — Совет очень обеспокоен тем фактом, что в Хогвартсе снижается количество и качество учащихся. Теперь вы принимаете студентов, которые являются едва ли не сквибами, — усмехнулся Люциус. — Я думала, вы не против, учитывая, что у всех нынешних учеников есть хотя бы один родитель-маг, — равнодушно ответила Минерва. — Не из наиболее известных волшебных семей, — огрызнулся он. — А грязнокровки? Почему никто из них не поступает в Хогвартс? Ноздри Минервы раздраженно раздулись. — Если вы зададите вопрос в менее оскорбительной форме, то я попытаюсь на него ответить. — Вы сказали, что все нынешние ученики приходят из волшебного мира. Что же насчет тех, кто не живет в нем? — стиснув зубы, спросил Люциус. — Я действительно не могу ответить на этот вопрос, — с невинным взглядом ответила Минерва. — Я уверяю вас, Люциус, что мы предлагаем место в Хогвартсе каждому ребенку, чье имя записано в Книге Основателей. Однако Книга сообщает мне только имя и дату рождения ребенка, но никак не статус его крови. Каждый год некоторые семьи отказываются от нашего предложения об учебе в Хогвартсе, но я не знаю причин. Подозреваю, что большинство магглорожденных студентов с Британских островов учатся в Шармбатоне. Моя коллега, мадам Олимпия, сообщила, что число учащихся в их заведении возросло, а результаты международных экзаменов улучшились, — многозначительно добавила она и открыто встретила взгляд Люциуса, не опасаясь его попытки применить легилименцию. Минерва говорила правду, ведь в какой-то момент она сознательно отошла от дел Ордена по помощи магглорожденным и их семьям. — Вы подумали о финансовых последствиях, если число учащихся так и продолжит уменьшаться? Совету, возможно, придется урезать бюджет Хогвартса, — угрожающе произнес Люциус. — До минимума. — Я боюсь, что число учащихся будет уменьшаться с каждым годом, — согласилась Минерва, не реагируя на открытую угрозу. — Не думаю, что магглорожденные ученики будут поступать к нам, учитывая политику Министерства. К тому же, и я уверена, что вы в курсе, в наиболее известных волшебных семьях, включая вашу, тоже наблюдается недостаток детей. Губы Люциуса дрогнули от этого удара. Минерва мысленно улыбнулась и ответила на угрозу. — Если бюджет школы будет настолько сильно сокращен, то, думаю, мы сможем компенсировать эту потерю, объединив четыре факультета в три, когда Гораций уйдет в отставку. А ведь действительно, в Книге в последнее время появляется очень мало детей из традиционно слизеринских семей, так что, я думаю, будет расточительством содержать общежитие в подземельях ради пары учеников. — Хотите уничтожить факультет Слизерин? — испуганно ахнул Люциус. — Что же будет с этими учениками? Минерва пожала плечами, довольная его реакцией. — Некоторые достаточно умны, чтобы поступить в Когтевран, может быть, появится кто-то вроде Сириуса Блэка, кто отправится в Гриффиндор, а остальные смогут найти приют в Пуффендуе. — Я бы хотел увидеть Книгу Основателей, чтобы лично убедиться в этом сокращающемся количестве учеников, — попросил Люциус. «Ха! — подумала Минерва. — Так вот зачем он здесь. Не такой уж и изворотливый змей, в конечном счете». — Конечно, — ответила она, поднимаясь и направляясь к стеклянному стеллажу, где также лежал меч Годрика Гриффиндора и Распределяющая шляпа. — Только это ничем вам не поможет, — добавила она, передавая ему книгу в кожаном переплете. — Основатели зачаровали ее так, что только законный глава Хогвартса или его заместитель сможет расшифровать имена. Для всех остальных это будет просто набор букв. Она смотрела, как глаза Люциуса скользили по странице в попытке понять хоть слово. Тем не менее держал он книгу с необычным почтением. Несмотря на многочисленные недостатки характера, этот человек проявлял глубокое уважение к магическим традициям. — Не могли бы вы... пожалуйста, показать мне то место в Книге, где появилось имя Драко? — с почти неслыханной вежливостью попросил ее старый враг. — Вот здесь, — указала Минерва, перевернув несколько страниц назад к тому месту, где были указаны имена учеников, которые приступили к учебе в 1991 году. По ее желанию буквы сложились во вполне читаемые имя и дату рождения. — Все меньше и меньше имен с каждым годом, — тихо заметил Люциус, внимательно просматривая книгу. — Действительно, — грустно согласилась Минерва, глядя на последнюю страницу, на которой было всего лишь двадцать имен. — И еще меньше учащихся из чистокровных семей, — ядовито добавила она. Подтолкнув мир к репатриации магглорожденных, Люциус сам вырыл себе и всем сторонникам превосходства чистой крови огромную яму. С мягким шуршанием Перо Основателей коснулось страницы и золотым курсивом вывело новое имя, разборчивое для них обоих. — Питер Маркус Стоун, — вслух прочитала Минерва, чувствуя злобное ликование от этой маггловской фамилии. — Вы не знаете эту фамилию, верно? — Не знаю, — Люциус пристально взглянул на нее, в то время как чернила на бумаге начали чернеть. Минерва с интересом посмотрела на него, никак не выдавая свое внутреннее беспокойство тем, каким знакомым для нее было имя новорожденного.* * *
Тео Нотт открыл дверь их с Чо квартиры, уронил пакет, который держал в руке, и в изнеможении опустил плечи. Он был довольно неплохим волшебником, уж точно выше среднего, но после аппарации через всю страну все равно очень устал. Чо все еще была на работе в больнице, но скоро должна была объявиться дома. Налив суп в маленькую кастрюлю, Тео поставил его греться на плиту, тут же примостив рядом чайник. Он надеялся, что, придя с работы, Чо обязательно поест. Он также мысленно подготовил рассказ о прошедшем дне — если Чо поинтересуется, то он скажет, что целый день встречался с разными влиятельными людьми, чтобы заручиться их поддержкой для своего клиента. В действительности же эти встречи были с членами Визенгамота и адвокатом, и все ради Чо. Тео и его отец согласились с поговоркой, что адвокат, который сам представляет собственные интересы в суде, будет выглядеть дураком, поэтому наняли старого Броклхерста подготовить необходимые документы для апелляции. В дополнение к неоспоримому юридическому мастерству, он также был членом уважаемой семьи — не совсем чистокровной, но с корнями, уходящими в Когтевран и Пуффендуй. Люди Нотта провели в городе Эссекс с адвокатом целое утро, чтобы просмотреть заключительную петицию и обсудить план «нападения» на Визенгамот. Его отец должен был обратиться к традиционалистам из Визенгамота, включая некоторых Пожирателей Смерти. Сам Тео не смог бы сделать этого, сохраняя необходимое эмоциональное спокойствие, особенно при общении с теми членами Визенгамота, которые были причастны к изнасилованию его жены. Задача Тео заключалась в том, чтобы связаться с членами Визенгамота, знакомыми с Чо, и получить от них поддержку. Поэтому обеденное время он провел в Министерстве с мадам Эджкомб, после чего отправился в Св. Мунго к целительнице Клируотер, чей дядя был в Визенгамоте, и целителю Пайлу, который сам был членом Визенгамота и наставником Чо до того, как ту изгнали. Чаепитие с семейством Диггори на западе страны было мучительным для всех участников. Миссис Диггори, не выдержав, ушла в середине разговора и расплакалась на кухне, пока ее муж, Амос, стоически продолжал листать альбом с фотографиями турнира Трех Волшебников — в последний год жизни его сына. Чо была на многих фотографиях, она выглядела такой молодой и беззаботной, улыбаясь Седрику. В конце концов Тео аппарировал в Хогвартс с фруктовым пирогом от миссис Диггори и фотографией Чо со Святочного бала. Там он встретился с профессором Слагхорном, который занимал место в Визенгамоте от Хогвартса из-за того, что Минерва Макгонагалл якобы не хотела играть в политические игры. Однако Тео подозревал, что бывший глава его факультета не смеет даже слова сказать без одобрения боевого топора Гриффиндора. Это подтвердил уклончивый ответ Слагхорна и его плохо скрытое разочарование, когда портрет на входе в кабинет директрисы сообщил ему, что та занята, принимая Люциуса Малфоя. Разговор стал более продуктивным, когда к ним присоединился профессор Флитвик. Маленький профессор чар активно поддерживал стремление Тео договориться с Визенгамотом, что и убедило Слагхорна. — Чо все еще работает в маггловской больнице? — осведомился Флитвик. — Она проявляла неплохие способности целителя. Слагхорн удовлетворенно погладил округлый живот. — Она была одной из моих лучших учениц в том выпуске. Насколько я помню, за экзамен она получила «П». — Да, она все еще работает там, — как можно более нейтрально ответил Тео. Смены в больнице были длинными и изнурительными, что служило для него источником беспокойства, учитывая положение Чо. — О, это отличная новость! — профессор Флитвик радостно хлопнул в ладоши. — Я беспокоился, что она перестанет, когда выйдет за вас замуж. Тео издал неопределенный звук. Он хотел, чтобы Чо уволилась, но она слезно уговаривала разрешить ей работать. Профессор Флитвик понимающе посмотрел на него. — Не будете ли вы против совета от старого учителя? — наклонив голову на бок, как птица, спросил он, и Тео из вежливости кивнул. — Чо, как и большинство когтевранцев, любит решать интеллектуальные проблемы. Работа маггловским целителем обеспечивает ее этим. Но что для нее более важно, учитывая прошлый опыт, так это то, что, помогая другим, она помогает себе. Пожалуйста, не пытайтесь отобрать это у нее. Тео вспомнил об этом совете, когда Чо вошла на кухню в таком виде, что краше в гроб кладут. — Как работа? — спросил он. — Хорошо, — коротко ответила она. — Я пойду спать. — Поешь сначала супа, — попытался уговорить ее Тео. — Чечевичный, твой любимый. Однако Чо покачала головой. — Я не голодна. — Ты должна есть хоть что-нибудь. Хотя бы ради ребенка, — продолжил настаивать он. — Просто оставь его на плите, я поем чуть позже, когда проснусь, — раздраженно ответила она. Они оба знали, что это неизбежно. Без маггловских лекарств Чо почти каждую ночь просыпалась с криком от кошмаров, вызванных подавленными воспоминаниями. Тео совсем отчаялся, он даже обратился к Флинту с Малфоем, но никто из них не смог ему помочь. Кошмары Кэти в большинстве своем исчезли, когда ей стерли память, а способ Малфоя заключался в том, что он трахал Грейнджер до потери сознания и засыпал, крепко прижимая ее к себе. Учитывая причину кошмаров Чо, последний способ мог послужить лишь катализатором катастрофы. — Как насчет чашки чая? — Тео попытался уговорить ее хоть на что-нибудь. — Чайник еще горячий, могу заварить прямо сейчас. — Хорошо, — вздохнула Чо и опустилась на стул, возле которого стояла. Налив в кружку воды, Тео положил в нее пакетик ромашкового чая и, благодаря ловкости рук, немного успокаивающего порошка. Сегодня днем целители сказали ему, что зелье сна без сновидений небезопасно во время беременности, но посоветовали более щадящую альтернативу. Он надеялся, что это позволит Чо поспать хотя бы несколько дополнительных часов. Когда она споткнулась по пути в спальню, Тео сказал себе, что это нормально, что женщины сильно устают в течение первого триместра беременности. Флинт рассказывал об этом, да и Малфой упоминал, что даже Грейнджер с ее, казалось бы, безграничной энергией много спала. Но он все же не мог избавиться от чувства, подкрепленного пульсирующей болью вокруг запястья, что с Чо что-то не так.* * *
Джинни Уизли волновалась, несмотря на то, что прибыла на кухню дома на площади Гриммо за десять минут до начала собрания Ордена. Устроив спящих близнецов в теплом уголке, она решила пообщаться с Анжелиной и Лавандой, которые занимались напитками и закусками, принесенными из Норы. — Очень странная вещь случилась по дороге, — сказала она. — Да? Какая? — спросила Анжелина. — Я столкнулась с Малфоем на аллее, и он был почти... милым, — она действительно налетела на него своей громоздкой двойной коляской. Когда Джинни поняла, с кем столкнулась, то заменила проклятье, едва не сорвавшееся с губ, на извинение и приготовилась к нападению — словесному, если не физическому. Однако Малфой лишь пожал плечами и сделал комплимент близнецам. А потом он улыбнулся — не ухмыльнулся, а именно улыбнулся. От этого его лицо просияло, заставив Джинни признать, что у ведьм, которые сходят по нему с ума, есть для этого основания. — Он сказал, что мои дети милые, а затем предложил помочь мне завести коляску на тротуар. Я, конечно же, отказалась, — рассказала Джинни, заметив шок в глазах Анжелины. — Это было очень странно! — Я не думаю, что Драко такой уж плохой, — прокомментировала Лаванда. — Конечно не думаешь, — Джинни закатила глаза от слов своей наименее любимой невестки. — Потому что ты сама считаешь его горячим. Хотя в этот раз она признала, что в словах Лаванды был некоторый смысл. — Эй, Джордж! — крикнула Анжелина в соседнюю комнату. — Да, дорогая? — спросил тот с насмешливым подобострастием, появляясь в дверях. Рон вошел следом, предсказуемо направляясь к еде. — Когда мы видели Малфоя в «Котле»? Помнишь, он еще странно себя вел? — В канун Нового года, — ответил Джордж. — Улыбался, как придурок. — Это странно, учитывая то, куда катится его брак, — Лаванда вытащила из сумки последний номер «Ведьмополитена». На обложке Малфой танцевал с Асторией на новогоднем балу в Министерстве. Оба выглядели напряженными и несчастными. На фотографиях в самой статье Малфой смеялся вместе с Панси, а взъерошенная Астория выходила из гардеробной вместе с Захарией Смитом. — Ты же не веришь всему тому бреду, который тут пишут? — подняла ее на смех Джинни. — Тут все даже хуже, чем в «Пророке». — Может быть, — пожала плечами Лаванда. — Но я слышала от Парвати, которой сказала Ханна, которая услышала от Эрни, что Астория Малфой — нимфоманка. Эрни сказал, что некоторое время она не давала ему прохода, но теперь переключилась на других парней из Пуффендуя. — Если Парвати так сказала, то это точно должно быть правдой! — фыркнула Джинни. Рон тоже засмеялся, из-за чего Лаванда с трудом сдержала гнев. — Сомневаюсь, что Малфой был бы рад тому, что жена ему изменяет, — разумно заметила Анжелина. Джордж сделал глоток сливочного пива и пожал плечами. — Может, он решил порвать с ней и теперь счастлив, что появилась причина для развода. — Он выходил из ювелирного магазина, когда я столкнулась с ним, — добавила Джинни. — Вероятно, он хотел купить ожерелье для своего парня, — издевательски предположил Рон. — Да, с золотой надписью «Бон-Бон», — пропел Джордж. Джинни и Анжелина рассмеялись, а Рон покраснел, как и его жена. Схватив в руки поднос, Лаванда выскочила из кухни. — Блин, не думал, что она еще не привыкла к моим шуткам, учитывая тот факт, что она уже четыре года как Уизли, — заметил Джордж. — Да... Ну, сейчас она немного чувствительна, — пробормотал Рон со все еще розоватыми ушами. — Идемте, — Симус просунул голову в дверной проем, — мы уже начинаем. Джинни улыбнулась ему и похлопала по карману, убедившись в том, что конверт с деньгами от Гермионы при ней. Это было написанное рукой Симуса доказательство того, что он говорил с Гермионой. Кингсли пожелал всем счастливого Нового года, после чего тут же начал свой отчет. — Ранее этим вечером Нотты подали апелляцию на последний указ заместителя министра Амбридж. Они хотят добиться пересмотра статуса крови миссис Чанг-Нотт, а также отменить закон, запрещающий доступ магглорожденных в наш мир, даже если они состоят в браке с волшебником или ведьмой, или же имеют детей, обладающих магией. Меня попросили ускорить подготовку к разбирательству в Визенгамоте, чем я и займусь в понедельник утром, — министр окинул всех мрачным взглядом. — Пришло время встряхнуть министерскую политику чистоты крови. После сказанного он улыбнулся приветливой улыбкой, знакомой избирателям во всей волшебной Британии. — А теперь расскажите мне, как там наши магглорожденные. Что с мисс Белл? — Со дня на день готова родить, — весело ответила Анжелина. — Может, уже сегодня — я написала ей утром и так и не получила ответа. — Как раз перед тем, как я покинула Хогвартс, в Книге Основателей появилось новое имя, — начала профессор Макгонагалл. — Питер Стоун. Ничего не напоминает? — О, да, — широко улыбнулась Анжелина. — Кэти планировала назвать ребенка в честь своего отца, а Стоун — фамилия ее партнера, которая дана и первому ребенку. — Ах вот оно что, это объясняет тот факт, почему это имя было мне настолько знакомо, — с видимым облегчением сказала профессор. — Изабелла Стоун также значится в списке для поступления в Хогвартс. Джинни заметила, что Макгонагалл немного расслабила свою железную осанку, и задумалась, почему директриса была так напряжена. — Молодец, Кэти! — воскликнул Джордж. — Два ребенка-мага — мне интересно, что на это скажет наша любимая Долорес и другие кровные чистоплюи? — он издал победный квиддичный клич, который тут же подхватили Симус, Дин, Рон, Джинни и Анжелина. Кингсли с легкой улыбкой дождался, пока они успокоятся, после чего обратился к следующему рассказчику за отчетом. Когда подошла очередь Джинни, она предоставила отредактированную версию своей встречи с Гермионой. Дин знал, что она дала Гермионе осколок зеркала Сириуса и немного летучего пороха на всякий случай, но не было никаких причин выносить эту компрометирующую информацию за пределы супружеской спальни. — Гермиона была со мной не особо разговорчива, если честно. Она чувствует, что что-то происходит, но расстроена тем, что не может этого понять. И она очень злилась из-за того, что я не могу рассказать ей все. — А что насчет кната? — спросила профессор Макгонагалл, заставив Наземникуса с излишним вниманием изучать грязь под ногтями. — Это тупик, профессор. Она нашла его между диванных подушек. Мерлин знает, как долго он там пролежал, — сказала Джинни. — Но она контактировала как минимум с одним волшебником, раз спросила о Теодоре Нотте. Младшем, — торопливо добавила Джинни, заметив испуганные взгляды магов. — Он тоже Пожиратель, — пробормотал Дин. — Согласна, — Джинни легонько похлопала мужа по бедру. — Я предупредила ее, чтобы она ни в коем случае не доверяла этой змее, — она достала конверт и, прежде чем продолжить свою речь, передала его остальным. — Гермиона узнала имена некоторых магглорожденных от Симуса, когда в ноябре встретилась с ним в Дублине. Кэти, Деннис Криви, может быть, еще кто-то. А также она уже знала о Чо. — Но я никогда ее не видел! — немедленно возразил Симус. — Серьезно, Джинни! Я бы запомнил такое. — Не запомнил бы, если бы тебе стерли память, Симус, — упрямо ответила Джинни. — Я уверена, что ты с ней виделся. На конверте твой почерк, и Гермиона сказала, что видела тебя в пабе. — Филиус, вы же мастер в заклинаниях. Есть ли какой-нибудь способ обнаружить у мистера Финнигана следы Обливиэйта? — резко спросила профессор Макгонагалл. — Боюсь, нет, Минерва. Особенно учитывая тот факт, что потерянные воспоминания занимают меньше часа его жизни, — покачал головой Флитвик. — Я также не могу отменить эти чары. Снять их может лишь заклинатель, или они могут спасть под воздействием пыток. — Кто же это сделал? — спросил Джордж. — Гермиона никого не видела в пабе, так что кто его знает, — ответила Джинни. — Как вы думаете, смогла бы она сделать это сама? — нерешительно спросила Лаванда. — Я имею в виду, если она была там одна... — Ты совсем рехнулась? — воскликнул Рон. — Она никогда бы этого не сделала! Глупая женщина, — пробормотал он себе под нос, отвернувшись от жены. — Конечно не сделала бы, потому что наша Гермиона такая хорошая, само совершенство! — ответила Лаванда с набежавшими на глаза слезами. — Даже учитывая то, что все в этой комнате знают, сколько раз в прошлом она стирала людям память, и то, как она злится на нас, по словам Джинни. — Лав, у нее даже нет палочки, она не помнит ничего о волшебстве. Если бы Гермиона и хотела стереть память Симусу, то она бы просто не смогла, — терпеливо пояснил Билл. — Наверное, это был Нотт. Если Гермиона знает, кто он, то он, наверняка, нашел ее. — Возможно, хотя похоже, что в последнее время мистер Нотт начал симпатизировать магглорожденным, — сказал профессор Флитвик. — Когда мы сегодня встретились, в его беспокойстве о Чо сквозила неподдельная искренность. Джинни увидела, что Шеклболт вновь улыбался, словно сфинкс. Это немного нервировало. — Может, это был Малфой? — предположила она. — Он ведь связан с ней, а в последнее время некоторые из нас заметили, что он ведет себя странно. — Да, Джин, но только последнюю неделю или чуть больше. Кто бы это ни был, Симусу стерли память еще в ноябре, — возразил Джордж. — Это действительно может быть любой Пожиратель Смерти или тот, кто симпатизирует политике репатриации магглорожденных, — отметил Билл. — А это достаточно много людей. — Не волнуйтесь, я встречаюсь с Гермионой в этом месяце. Если кто-то и замешан во всем этом, то я об этом узнаю, — заявил Рон с необоснованной, по мнению Джинни, уверенностью в голосе. — И если это хорек, то я позабочусь о том, чтобы он за все заплатил.