* * *
Адриан исподтишка наблюдал за родителями, пока они выходили с вокзала, переполненного спешащими на отдых людьми. Его мама выглядела напряженной, в то время как отец игнорировал ее, набирая что-то в телефоне. — Что, Грейнджер? — Драко посмотрел на нее, услышав раздраженное фырканье. — Я просто заказал нам машину. Мы вечность простоим в очереди на такси, — он подвел их к боковому входу, где к тротуару уже подъезжал черный седан. И хотя сзади было достаточно места для всех троих, отец нерешительно взглянул на маму, сел вперед, рядом с водителем, и назвал адрес. — Ты все еще живешь там же? — удивленно спросила мама. Отец — Адриану легче было думать о Драко именно так — коротко кивнул, глядя сквозь лобовое стекло. — Я купил дом у хозяина несколько лет назад, но до сих пор живу в нашей старой квартире. — Наверное, это хорошая инвестиция, — сказала мама, пытаясь завязать разговор. — Мне плевать на деньги, Грейнджер. Я сохранил квартиру, потому что хотел, чтобы мне хоть что-то напоминало о тебе. Я думал, вы оба мертвы. Адриан прикусил губу, услышав горечь в голосе отца. Краем глаза он заметил, что мама тоже кусает губы. Остаток короткой поездки прошел в тишине. Как только за ними закрылась входная дверь, внезапный громкий треск нарушил тишину. Маленькое существо с ушами летучей мыши и ростом Адриану по пояс низко поклонилось им троим. — Мипси так рада, что мисс Гермиона и молодой хозяин снова вернулись домой, на этот раз вместе с хозяином Драко. Мипси счастлива, очень-очень счастлива! — Это что за фигня? — испуганно вскрикнул Адриан. — Следи за языком! — тут же в один голос упрекнули его родители. — Это домашний эльф, Адриан. У нас в Австралии их нет, — сказала Гермиона с явным неодобрением их использования в волшебной Британии. — Ее зовут Мипси. — Домашние эльфы не любят Австралию, о, нет. Слишком тепло и солнечно. Мы любим, когда холод и сырость, — объяснила Мипси. — Я никогда не пойму психологию домашних эльфов, — пробормотала его мама. Отец тем временем побледнел от ярости. — Что значит Адриан снова вернулся домой, Мипси? Адриану это напомнило о том, почему он ждал несколько месяцев, прежде чем связаться с отцом, даже после того, как мама в первый день сентября освободила его от обязательства хранить тайну. Его отец выглядел пугающе, когда злился, а прямо сейчас он был в ярости. — О, заткнись, Малфой, — сказала его мама, совершенно не удивленная. — Я наложила на Мипси Фиделиус. И не вздумай заставлять ее наказывать себя. Если хочешь на кого-то злиться, то злись на меня. Адриан подумал, что мамино предложение было до глупости смелым, потому что отец тут же набросился на нее. — О, Грейнджер, я уже более чем зол на тебя, — прошипел он. — Мипси принесет чай в гостиную! Хороший британский чай! — отчаянно объявила эльфийка. Хитрость сработала, поскольку родители Адриана, все еще глядя друг на друга, наконец миновали прихожую. — Молодой хозяин хочет печенья? Оно на кухне, — Мипси потянула Адриана за запястье, не дожидаясь ответа. На кухне было тепло и пахло просто восхитительно. — Какое печенье ты печешь? — нетерпеливо спросил Адриан, на время отвлеченный аппетитными ароматами от родительской драмы. — Мипси печет шоколадно-вишневое печенье, и сахарных ангелов, и малиново-лимонные батончики, — сказала эльфийка, выставляя две тарелки со всеми названными сладостями. Одну она протянула Адриану, а вторую поставила на поднос с чайными принадлежностями и дымящимся чайником. Затем, щелкнув пальцами, заставила поднос исчезнуть. — Молодой хозяин должен сидеть здесь, — приказала она, указывая ему на табурет у кухонного стола и критически оглядывая. — Мипси считает, что молодому хозяину нужно съесть не меньше пяти печений. Эльфы Хогвартса не так уж плохи, но они не эльфы Малфоев. Они не позаботятся о молодом хозяине так хорошо, как Мипси, — она налила молоко в высокий стакан, пока Адриан послушно жевал. — Молодому хозяину нужно это выпить, — сказала она, передавая ему стакан. — Почему ты называешь меня своим хозяином? — с любопытством спросил Адриан. Мипси была далека от любого раболепия, которое он когда-либо встречал. — Потому что вы Малфой и принадлежите мне, — объяснила Мипси. — Волшебникам нужны эльфы — присматривать за ними, чтобы не попали в беду. Мипси присматривает за хозяином Драко с младенчества и старается уберечь его от неприятностей, а теперь Мипси будет присматривать и за молодым хозяином! Адриан решил, что его мать права: психология домашних эльфов непостижима. Тем не менее намерения Мипси казались благими, а ее печенье на вкус было даже лучше, чем на запах, заставляя Адриана практически застонать от удовольствия: — Они такие вкусные! — Мипси благодарит молодого хозяина, — эльфийка позволила себе легкую улыбку и взяла сахарного ангела. — Эм, а с ними все будет в порядке? — спросил Адриан, имея в виду родителей. Он только сейчас понял, что в гостиной ужасно тихо. — Мипси не волнуется. Хозяин Драко никогда не бьет мисс Гермиону, а мисс Гермиона, даже если и бьет, не причиняет так уж много вреда. Мипси просто наколдовала заглушающие чары, так что они нас не побеспокоят. — А как насчет магии? — вскрикнул Адриан. — Там может быть дуэль! — О, нет. Мипси забрала их палочки! — маленькое существо подняло узловатую руку с зажатыми в ней палочками и снова улыбнулось, на этот раз показав полный рот заостренных зубов. Адриан узнал мамину палочку и решил, что вторая, более темная и отполированная, принадлежит отцу. — Ты можешь так делать? — удивленно спросил он. — Да, это магия домашних эльфов, — самодовольно сказала Мипси. — Мы можем забирать палочки наших волшебников и ведьм, если они плохо себя ведут. Но потом мы должны наказать себя, — добавила она. — Пожалуйста, не надо, — сказал Адриан. — Но Мипси уже сделала это! — воскликнула эльфийка, глядя на него невинными глазами. — Мипси взяла всего одно печенье и даже не шоколадное, хотя шоколадное ее любимое! Поскольку сахарные ангелы Мипси были восхитительны, Адриан больше не беспокоился, что она слишком строга к себе. — Я все равно думаю, что нужно проверить, как там мама и Дра… отец, — сказал он. — Мипси считает, что им нужно побыть вдвоем, — ответила эльфийка, но Адриан — как и говорила Распределяющая шляпа — был таким же упрямым, как мать, и таким же хитрым, как отец. — А как ты узнаешь, что им нужна помощь или еще что-то, если не следишь за ними? Мы оба можем заглянуть в замочные скважины, — предложил он, так как в гостиной были двойные двери. Мипси заломила руки, но согласилась. — Сначала Мипси убедится, что молодой хозяин не навлечет неприятностей, — чопорно сказала она. А уже у закрытых дверей гостиной жестом велела ему оставаться на месте. — Мипси проследит, чтобы молодой хозяин не увидел того, чего не должен видеть, — объяснила эльфийка, после чего приникла глазом к замочной скважине, а ухом, похожим на ухо летучей мыши, к деревянной двери. Адриан покраснел от этих слов. Он знал, что его мама очень хорошенькая, а ведьмы вроде мадам Паддифут считают отца красивым, но не хотел думать о том, что его родители вот так просто накинутся друг на друга. Очевидно, когда-то они делали это, потому что в результате получился он, но у него не было желания видеть, как они целуются или делают еще что похуже. — Молодой хозяин может смотреть, — прошептала Мипси. Адриан заглянул в замочную скважину, чтобы увидеть удручающую картину того, как родители сидят на диванах друг напротив друга и ведут весьма приличную беседу за чашкой чая. Мама сидела к нему спиной, но даже так выглядела очень напряженной, а лицо отца застыло в холодной усмешке. Он смотрел не на женщину, с которой разговаривал, а на какую-то точку на стене. —…все, что мне нужно, это возможность проводить время с сыном. В разумных пределах. И мы с тобой вполне можем определить эти разумные пределы, Грейнджер. — Я готова позволить Адриану видеться с тобой столько, сколько он захочет. И все же будет лучше, если наши адвокаты зафиксируют подробности. Учитывая твой опыт использовать все преимущества, — сказала мама, тщательно контролируя голос. Адриан заметил, как левое веко отца дернулось на последней фразе. Что бы его мама ни имела в виду, она явно попала в яблочко. — Я уже извинился за это. Неоднократно. — Да, я это признаю, — холодно ответила мама. — А вот принять — другое дело. — В таком случае я пошлю сову старине Броклхерсту и попрошу его связаться с твоим адвокатом, — сухо сказал отец. — Вряд ли Тео захочет ввязываться в это. — Боюсь, Мандрейк уже представляет меня, но ты все еще можешь обратиться к кому-то другому, — сказала Гермиона, вставая и собираясь уходить. Она даже не протянула руку для рукопожатия. — Я действительно благодарна тебе за то, что ты так удивительно спокоен по поводу всего этого, Малфой. — Я делаю это для Адриана, не для тебя, — последовал холодный ответ. Драко тоже встал. — Я провожу. Адриан и Мипси отскочили от дверей гостиной и вернулись в кухню. Оказавшись там, эльфийка в отчаянии дернула себя за уши и ударилась мордой о шкафчик. — Мипси следовало запереть их в спальне! — заплакала она.* * *
— Драко, дорогой! Так приятно тебя видеть. Неужели прошло всего несколько месяцев с твоего последнего визита? — проворковала Нарцисса, но в ее словах была желчь. — И тебе счастливого Йоля, мама, — сказал Драко с безупречной вежливостью. Как и всегда во время визитов к матери три раза в год, его главной целью было не выйти из себя и избежать ее сватовства. Обед длился бесконечно. Он проходил в столовой, где их с матерью разделяли метры полированного красного дерева. Были поданы все его любимые с детства блюда, а развлечение составляли злобные сплетни Нарциссы о ее друзьях и их семьях, терпимые только благодаря бокалу превосходного вина. Как только с едой было покончено, Нарцисса приступила к делу. — Это тебе, мой дракон, — провозгласила она, садясь рядом с ним и протягивая два свертка серебристой бумаги. Драко раскрыл первый, многообещающе похожий на бутылку, и убедился в этом, увидев односолодовый Огден. — Спасибо, мама, — искренне сказал он. — Я найду ему хорошее применение. — Ты слишком много пьешь, — фыркнула Нарцисса. — А теперь открой второй, — сказала она с такой пылкостью, что Драко стало не по себе. Он разорвал оберточную бумагу и обнаружил тяжелую книгу в твердом переплете. — «Природное благородство: Волшебная генеалогия», — с отвращением прочитал он название. — Ее буквально в этом году изменили и дополнили, — с энтузиазмом сказала Нарцисса. — Теперь сюда входят полукровки и их дети! Я просмотрела и отметила нескольких потенциальных кандидаток. Ты можешь организовать помолвку с любой из них, а затем расторгнуть отношения, если в течение года и одного дня у вас не родится ребенок. Или можем сразу перейти к помолвочному контракту. — Нет, мама. Ни за что, — Драко покачал головой и наугад открыл одну из страниц, помеченную изумрудно-зеленой закладкой в виде змеи. — Изабелла Флинт? Ты с ума сошла? — чуть не закричал он. — Ей всего шестнадцать! Это отвратительно! И если ты попытаешься донести эту идею до ее родителей, Маркус будет держать меня, пока Кэти будет кастрировать! — Возможно, она чуть моложе, чем нужно, — согласилась Нарцисса. — Но, Мерлин знает, и ты не молодеешь, чтобы позволить себе ждать. Тут есть и другие ведьмы, ближе к твоему возрасту. — Мама, выкинь это из головы. Я был женат дважды, и третий раз меня не прельщает! Я не собираюсь трахаться с какой-то ведьмой, чтобы исполнить твою фантазию о чистокровном внуке. — Дело не только в том, что я хочу стать бабушкой, — Нарцисса выглядела огорченной. — Если все останется так, как есть, род Малфоев прервется на тебе. Ты слишком долго оплакиваешь моего драгоценного маленького Адриана и эту свою магглорожденную. Драко открыл рот, собираясь сказать ей, что Адриан жив, как и Гермиона, с которой он все еще связан, но внезапный резкий щелчок в запястье остановил его. — Мне плевать на род Малфоев, — вместо этого сказал он. — Ты ясно дал это понять, — холодно ответила мать, — прожив последние десять лет как маггл, отстаивая права магглорожденных и добиваясь отмены закона о репатриации… Ты не тот человек, каким мы с отцом воспитывали тебя. — Спасибо Мерлину за это! — горячо воскликнул Драко. — Тем не менее ты все еще наш сын, — царственно продолжила Нарцисса, как будто он ничего не говорил. — Мы с твоим отцом хотим, чтобы ты был счастлив. Поэтому, если ты захочешь вступить в связь с какой-нибудь маггловской женщиной, мы не отречемся от тебя и признаем полукровку наследником. — И я действительно ценю эту любезную уступку, — ответил Драко с холодным сарказмом, которому научился, когда был еще маленьким мальчиком и наблюдал за Люциусом. — А как насчет проклятия Малфоев? Я бы не хотел увидеть, как еще одна женщина истекает кровью у меня на глазах в результате вынашивания моего ребенка. — Вы с Асторией развелись много лет назад, — Нарцисса махнула рукой. — Брак с мисс Грейнджер продлился всего несколько часов, после чего ты овдовел. Очень сомневаюсь, что проклятие будет иметь какой-то серьезный эффект. Скорее всего, она считала смерть маггловской любовницы сопутствующим ущербом или даже позитивным эффектом, когда на кону стоял ее внук, которого она так отчаянно желала. Несильная боль в запястье напомнила Драко, что родители все еще представляют потенциальную угрозу для Гермионы. — Я хочу, чтобы вы с отцом пообещали не причинять вреда ни одной женщине, с которой у меня может быть ребенок, независимо от статуса ее крови. И я хочу, чтобы это обещание было закреплено Нерушимым обетом, — сказал Драко. — И тогда ты попытаешься подарить мне внука? — спросила Нарцисса с сиянием в голубых глазах. — У тебя будет внук, — пообещал Драко, хотя сомневался, что ей когда-нибудь позволят находиться рядом с Адрианом. Может, раз в год, но только если Гермиона согласится. — Ты же знаешь, что для этого нам нужно навестить твоего отца в Азкабане? Он будет так рад тебя видеть! — с девичьей наигранностью хлопнула в ладоши Нарцисса. — Тогда пойдем. — Сейчас? — А к чему откладывать? Поскольку был уже полдень, до Азкабана они доберутся как раз к окончанию часов посещения, так что Драко сможет свести к минимуму количество времени, которое ему придется провести в присутствии Люциуса. Так оно и оказалось. — Осталось всего десять минут до окончания рабочего дня, — объявил охранник скучающим голосом, когда Драко и его мать прибыли в волшебную тюрьму. — Нам понадобится пять, — ответил Драко, протягивая тому пять галлеонов. — Заключенного зовут Люциус Малфой. — Да, я знаю, кто вы, — сказал охранник, пряча деньги в карман. — Один обесцвеченный блондин на подходе! — объявил он, посылая своего грызуна-патронуса сквозь тюремные стены.* * *
Дин Томас насвистывал маггловскую рождественскую песенку в лифте, который использовался в Азкабане для перевозки заключенных. Ни унылая атмосфера тюрьмы, ни необходимость работать в день зимнего солнцестояния, который многие волшебники считали праздником, не могли испортить его веселого настроения. После более чем десятилетнего пребывания в бегах Антонин Долохов был задержан в России, депортирован в волшебную Британию и помещен в маленькую пустую камеру в Азкабане, где проведет остаток своей жалкой жизни. Дин как главный аврор только что закончил допрос этого человека и собрал немало полезной информации. Теперь он направлялся домой, к своей очаровательной жене и вернувшимся из Хогвартса детишкам, где его ждал ужин из любимого пюре и сосисок и четыре выходных до самого Рождества. Он лениво задумался, означает ли поимка Долохова, что Чо Чанг-Нотт наконец вернется из Канады. Дин знал, что ее старшая дочь учится в Хогвартсе, хотя его девочки плохо ее знали, так как она была когтевранкой, а они гриффиндорками. Даже если Чо решит остаться в Ванкувере, он надеялся, что заключение последних ее насильников подарит ей хоть немного заслуженного покоя. Когда двери лифта открылись на этаже с минимальным уровнем охраны, впуская Люциуса Малфоя с надзирателем, Дин усмехнулся. Некогда безупречно выглядящий Пожиратель Смерти был одет в мешковатый оранжевый тюремный комбинезон и сильно сутулился. Без фирменной трости его хромота стала очевидной. Жалкий темный волшебник теперь представлял собой зрелище, способное согреть сердце любого аврора. — Семейный визит? — спросил Дин. Люциус скривил губы, но надзиратель ответил за него: — Да. Его жена и сын здесь. Улыбка Дина стала шире. Он как раз собирался неофициально пообщаться с Драко Малфоем после того, как увидел его с Гермионой на вокзале Кингс-Кросс. Так что, когда Люциус вошел в одну из маленьких охраняемых комнат для свиданий между заключенными и их семьями, его помимо надзирателя сопровождал и новоназначенный главный аврор. Нарцисса посмотрела на Дина. — Не знала, что Министерство заставляет старших авроров работать тюремными надзирателями. Он улыбнулся с искренним удовлетворением. — Двое моих людей только что привели сюда старого приятеля вашего мужа — Долохова. Спустя столько лет его поймали в Москве. Потом я услышал, что вы прибыли сюда с семейным визитом, и захотел обменяться парой слов с Драко. — Какое совпадение, — приподнял бровь белокурый волшебник. — Я тоже хотел обменяться с вами парой слов, аврор Томас. Поговорим снаружи? — Я видел тебя на платформе девять и три четверти, — сказал Дин, вторгаясь в личное пространство Малфоя, как только они остались в коридоре одни. — Да, я тоже видел тебя там, — холодно признал Драко. — Кстати, поздравляю с повышением. Дин нахмурился, услышав ответ, который был намного мягче, чем он ожидал. — Я хочу, чтобы ты знал: Гермиона — самая близкая подруга моей жены, практически как сестра. И это делает ее и моей сестрой тоже. Я уже получил письменное подтверждение от отдела магического правопорядка, что никакие обвинения в похищении не могут быть выдвинуты без официальной жалобы. А ты, как я помню, такой жалобы не подавал. — О, я тоже это помню, — сказал Малфой, и его серые глаза внезапно стали жесткими. — Я никогда не выдвину обвинений против Грейнджер. Как бы там ни было, она мать моего сына, и у меня нет никакого желания отталкивать Адриана, когда мы с ним только познакомились. Дин фыркнул на этот типичный пример эгоистичного высокомерия Малфоев. — Если попытаешься как-то навредить Гермионе, придется иметь дело со мной, — предупредил он. — И я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы защитить ее. — Ты это серьезно? — спросил Малфой скорее удивленно, чем шокировано. — Конечно! — горячо воскликнул Дин. — Отлично. Я бы хотел связать своих родителей Нерушимым обетом так, чтобы они никогда не смогли причинить Грейнджер вреда. Ты можешь принести пользу и выступить в качестве свидетеля. Дин посмотрел на него, а затем кивнул. Малфой изменился, раз его главной заботой было защитить Гермиону, а не отомстить ей. — С удовольствием.* * *
После прохладного прощания с матерью и возвращения из Малфой-мэнора в Найтсбридж Драко вздохнул с облегчением и провел остаток этого короткого и самого темного дня в году в одиночестве, с бутылкой огневиски и угнетающими мыслями. Прежде всего он думал о Грейнджер — раздражающей, колючей, пугающе умной и чертовски привлекательной. О ведьме, которую он все еще хотел, но не мог заполучить. Драко потребовалось все его самообладание, чтобы сохранять видимость холодного безразличия к ее возвращению в его квартиру, в то время как он разрывался между желанием обнять ее до хруста костей и трясти, пока зубы не застучат. А еще было понимание того, что он пропустил первые одиннадцать лет жизни своего сына — почти все детство. Сын был всем, чего Драко когда-либо желал, и осознание того, что он пропустил все события в жизни Адриана, сделавшие его тем, кем он был, причиняло боль. Тем не менее Драко пришлось признать, что Грейнджер хорошо воспитала их сына. Последним и наихудшим было болезненное осознание того, что ему некого винить, кроме себя. Если бы он был честен с Грейнджер, она сделала бы для него то же самое. Вспоминая те месяцы, которые они провели вместе — а он не успел прожить с ней и года, — Драко понимал, что было немало случаев, когда он мог признаться ей или рассказать хотя бы часть правды, чтобы она простила его и осталась рядом, даже вернув воспоминания. И все же, как бы он ни облажался, Драко чувствовал благодарность. В конце концов, он не умер на службе у Темного Лорда и, что еще хуже, не отбывал пожизненное заключение в Азкабане за преступления, совершенные им в шестнадцать лет. Да, отношения с Грейнджер будут непростыми, а отношения с сыном — неловкими и неуверенными, но они, по крайней мере, оба живы, а значит, не все потеряно. Это была хорошая мысль, чтобы уснуть с ней. — Папа, папа! Проснись! — пронзительный девчачий голосок сопровождался удивительно сильными руками, тянущими его за запястье. Драко приоткрыл один глаз и увидел свою четырехлетнюю дочь, ее светло-карие глаза сверкали от возбуждения, а светлые кудри подпрыгивали вместе с ней. — В чем дело, Клем? И потише, а то разбудишь маму. — Прости! — она отпустила его запястье и зажала рот ладошками. Потом убрала их и хихикнула. — Уже Рождество. Я хочу посмотреть, что мне принес Санта! — На улице еще темно, Клем, — попытался урезонить ее Драко. — Мы не открываем подарки до восхода солнца. И почему у тебя значок старосты твоего брата? — Адриан разрешил! — с негодованием воскликнула Клеменция в ответ на намек, что она взяла значок без разрешения. — Тут буква «П», как у принцессы, а я хочу быть принцессой. — Ты и так моя принцесса, — снисходительно сказал Драко. Его маленькая девочка, случайный результат слишком большого количества шампанского в Новый год и вызванной джетлагом ошибки ее матери с противозачаточными, разулыбалась в ответ на этот комплимент. — Если я твоя принцесса, то кто же тогда мама? — Она моя королева, — тихо сказал он. — Она мой свет во тьме. Она моя путеводная звезда. — Хороший ответ, — сонно пробормотала его жена. Драко перекатился на бок, обнял ее за несуществующую талию и поцеловал в висок. — Доброе утро, милая. — Сейчас не утро. Сейчас середина ночи, — проворчала Гермиона с плотно закрытыми глазами. — Сейчас очень раннее утро, — возразил Драко, нежно поглаживая ее живот. Он почувствовал, как их ребенок, третий и последний, брыкнулся, ударив его ладонь. — Кажется, Лео проснулся. — Он никогда не спит. Все, что он делает — это пинается и бьется, — пожаловалась Гермиона. — Бьется? Значит, пошел в маму, — поддразнил Драко. — Пожалуйста, папочка, мы можем пойти и открыть всего один подарок? Один малюсенький подарок? — вмешалась Клем, чтобы родители обратили внимание на нее, а не на ее младшего брата, который еще даже не родился. — Тогда я буду вести себя очень тихо, — пообещала она. — А эта маленькая манипуляторша — в тебя, — Гермиона улыбнулась, не открывая глаз. — Ну, пойдем, малышка, — согласился Драко, не пытаясь отрицать очевидное. Вместо этого он вывел дочь из спальни, чтобы жена могла еще немного полежать в постели. — Посмотрим, считает ли Санта, что ты в этом году была хорошей девочкой. — Салазар тебя подери! — Драко резко сел на кровати. После визита в Азкабан, пусть даже короткого, он ожидал кошмаров, а не таких ярких снов. — Что, черт возьми, все это значит? — пробормотал он, потирая ноющую голову.* * *
Сочельник в Норе был шумным. Дети, внуки и правнуки Молли и Артура набились в маленький домик так, что он едва не трещал по швам. Молли каким-то образом расширила духовку, чтобы зажарить несколько кусков говядины и пару рождественских гусей, а импровизированный деревянный стол во дворе стонал под тяжестью гарниров. После ужина все столпились в гостиной, чтобы открыть подарки, сложенные под елкой высокой горой. Гермиона принесла коробку изысканных маггловских конфет для хозяйки и фонарик для Артура, не ожидая ничего взамен, но Молли связала варежки для нее и один из своих знаменитых свитеров для Адриана. — Спасибо, миссис Уизли, — вежливо поблагодарил Адриан. С веселой улыбкой он сменил кашемировый джемпер в зелено-серебристую полоску, купленный ему отцом в маггловском Лондоне, на самодельный красный свитер с золотой «А» на груди. — Ты теперь красавец, — заметила двенадцатилетняя Доминика с таким вейловским очарованием, что Адриан покраснел, как свекла, и икнул. — Не знаю, как насчет красавца, но он точно выглядит намного лучше без своих змеиных полосок! — хихикнула Минни Томас. — Мы все считаем, что цвета Гриффиндора идут тебе больше, Адриан, — поддразнила ее близняшка. Почетное родство Адриана победило принадлежность к другому факультету, хотя все три гриффиндорские девочки показательно изображали рвотные позывы, едва завидев цвета его джемпера. — Домовой эльф чуть раньше оставил это для вас, — сказала Молли, вытаскивая из-под дерева два подарка, искусно завернутых в серебристую и золотистую бумагу. Адриан нетерпеливо разорвал обертку и обнаружил большую квадратную коробку, пока Гермиона с трепетом смотрела на свой маленький сверток. Учитывая холодность, с которой они расстались, и ее отказ принять извинения, она понятия не имела, почему Малфой послал ей подарок, еще и в виде коробочки для драгоценностей. — Мама, смотри! Папа купил мне расширенный набор для зелий! — взволнованно воскликнул Адриан. Разглядывая содержимое, Гермиона подумала, что это, скорее, авторский, чем расширенный набор, учитывая редкость некоторых ингредиентов. Она удивилась, что это не гоночная метла, хотя Малфой проявлял неожиданное почтение к методам ее воспитания. — Очень мило, — согласилась Гермиона, доставая учебник со дна коробки. — Что это? — с подозрением спросила она. — О, это папина книга по Зельям для первого курса. Я сказал ему, что ты разрешила мне пользоваться твоей, ведь там есть все твои записи, но он сказал, что отдаст мне и свою тоже, потому что крестный дал ему несколько советов, которыми не поделился бы с тобой, — объяснил Адриан. — Это какие советы дал ему Снейп? Темные заклинания для маленьких Пожирателей Смерти? — злобно спросил Рон из затененного угла. Гермиона закончила изучать книгу и с улыбкой вернула ее сыну. — Нет, всего лишь инструкции и методы подготовки ингредиентов, — сказала она Рону. — Профессор Снейп хорошо знал свой предмет. Это очень пригодится. — Ты не собираешься открыть свой подарок, Гермиона? — громко спросила Джинни. Она была любопытна, как кошка, но гораздо более прямолинейна. — Честно говоря, я немного нервничаю из-за того, что мог прислать Малфой, — призналась Гермиона. — Ох! Может, это что-то неприличное! — предположила Джинни. — Мы с ним не в тех отношениях, Джин, — ответила Гермиона. Она разорвала оберточную бумагу и открыла коробку, чтобы пресечь дальнейшие предположения, и обнаружила сложенный лист пергамента с характерным почерком Малфоя. «Грейнджер, это не подарок. В соответствии с магическим этикетом ведьма хранит обручальное и/или помолвочное кольцо даже после того, как отношения закончились. Я просто возвращаю тебе твою собственность. Чары на рубиновом кольце очень сильные — надеюсь, ты будешь его носить и будешь в добром здравии. Искренне твой, Д. М.» Под пергаментом на шелковой подушке лежали два кольца. Гермиона сразу же узнала свое обручальное золотое кольцо с рубинами, которое носила многие месяцы. Чтобы узнать платиновое помолвочное кольцо с уроборосом, потребовалось больше времени, так как его она носила всего пару месяцев и ни разу не надевала именно как кольцо. — Ого, мам! Какая змея! — с восхищением воскликнул Адриан, протягивая палец, чтобы пощупать золотые чешуйки на уроборосе. — Не трогай! — сказала Гермиона резким от беспокойства голосом. — Почему бы вам с девочками не пойти поиграть? — У меня есть несколько новых товаров из «Всевозможных волшебных вредилок», которые могут вам понравиться, — услужливо предложил Джордж. — Хорошо, мам, — согласился Адриан, несмотря на беспокойство за нее, мелькнувшее в его карих глазах. — Спасибо, дядя Джордж. — Билл, не мог бы ты проверить эти кольца на предмет проклятий? — попросила Гермиона, как только Адриан вышел из комнаты. После недолгого осмотра Билл вернул ей платиновое кольцо. — На нем нет никаких чар, кроме стандартной защиты от воровства, потери и потускнения. Это, однако… — он зажал золотое кольцо с рубинами двумя пальцами. — Я никогда не видел ничего подобного. — Малфой проклял его? — мрачно спросил Дин Томас. — Нет, ничего такого, — заверил их Билл. — Оно защитное по своей природе, но сложность заклинания просто поразительная. Думаю, это кольцо может противостоять любому заклятию, кроме, разве что, Непростительных. Не возражаешь, если я отнесу его в Гринготтс? Рагнук, мой босс, отдаст свой кинжал, чтобы увидеть такое. — Не возражаю, — согласилась Гермиона, и Билл с благоговением положил кольцо в карман. Она надела платиновое кольцо на золотую цепочку на шее, чтобы не потерять, и в то же время не желая носить его ни на одном пальце. В отсутствие сына устроилась в удобном потертом кресле в отдалении от торжества, потягивая ранее предложенный ей Джорджем глинтвейн. Несмотря на веселую обстановку и приятную компанию, ее мысли были тревожными. Гермионе никогда не нравилось думать о себе, как о трусихе, но пришлось признать, что ее гриффиндорское мужество заметно ослабло с тех пор, как она снова встретила Малфоя. После их холодной встречи в его квартире Малфой виделся с Адрианом дважды, но Гермиона договорилась, что он отвезет их сына к Марку и Кэти, а потом заберет, так что ей не нужно будет его видеть. Легкий вес кольца на шее напоминал о том, что она избегает Малфоя, и Гермиона презирала себя за это. — Ты как тут, Миона? — Рон Уизли уселся на подлокотник ее кресла и улыбнулся, небрежно отхлебнув несколько глотков крепкого глинтвейна Джорджа. — Я в порядке, Рон, — выдавила улыбку она. — Счастливого Рождества. Рон помрачнел и хмыкнул в ответ. — Не очень-то оно счастливое, учитывая Лав и завтрашнее полнолуние. — Мне жаль это слышать, — сказала Гермиона, делая мысленную пометку продолжать избегать свою бывшую соседку по комнате. Хоть она и не была оборотнем, некоторые неприятные аспекты ее характера усиливались во время полнолуния. — Волчье противоядие хоть как-то помогает? — Мы не можем его себе позволить, — сказал Рон тоном, полным жалости к себе. — Не у всех есть богатые парни, — с горечью добавил он, взглянув на платиновое кольцо, едва заметное под блузкой Гермионы. — Хотя у Лав точно есть парочка, пусть они и не так богаты. Гермиона видела Лаванду ранее этим вечером. Ее волосы теперь были неестественно яркого, соломенного цвета, а платье — возмутительно коротким для семейного праздника или любого другого мероприятия, не включающего стриптиз. — Мне жаль это слышать, — повторила Гермиона, не зная, что еще сказать. — А мне жаль, что все так получилось. С Малфоем, — сказал Рон, его голубые глаза были искренними, хотя и затуманенными слишком большим количеством глинтвейна. — Я должен был спасти тебя, когда увидел с ним в парке в Лондоне, но со мной была Лав, она бы этого не вынесла. Она всегда ревновала меня к тебе. — У нее нет для этого никаких причин, — сказала Гермиона, хотя Рон и наклонился к ней слишком близко. — Почему ты не сказал Ордену, что видел меня с Малфоем? — Этот чертов хорек шантажировал меня! — пожаловался Рон. — Сказал, что обвинит меня в слежке за тобой. А еще он хотел отправить Лав в Азкабан за нападение на тебя. — Это все? — с ноткой разочарования в голосе спросила Гермиона. Джинни ни разу не видела ее с Малфоем, Дину стерли память, а Анжелину накачали наркотиками. Но у Рона не было подобных оправданий. — Не будь такой занудой, Миона, — раздраженно сказал Рон. — В любом случае было уже слишком поздно — Малфой обрюхатил тебя своим детенышем-хорьком. Самонадеянный маленький засранец пошел в отца, не правда ли? Смеющийся Адриан как раз вернулся в комнату с одной из близняшек Томас. Он действительно был очень похож на своего отца, когда тот был мальчиком, за исключением того, что смеялся вместе с членами разросшегося клана Уизли, а не над ними. — Оскорбляет мою семью, появляясь в слизеринских цветах, пристает к племянницам, думает, что он умнее меня… — мрачно пробормотал Рон. — Не говори так о моем сыне, Рональд Уизли! — огрызнулась Гермиона. — Зеленый и серебристый — рождественские цвета, с девочками он дружит, а что касается последнего… Рон примирительно поднял руки: — Прости, Миона. Я веду себя как настоящий болван. Я просто хотел бы… чтобы у тебя был сын от меня. Это должен был быть я. Когда-то Гермиона тоже этого хотела, но не теперь. Она резко встала, когда Рон снова наклонился к ней. — Прошу прощения, но я хочу догнать Анжелину. Счастливого Рождества тебе и твоей жене.* * *
— Вот, принеси хоть какую-то пользу и раздай это всем, — приказала Кэти своему партнеру, протягивая ему поднос со свежеиспеченными канапе для гостей. — Да, дорогая, — с преувеличенным смирением сказал Марк, тут же схватил одну канапе, шлепнул Кэти по заднице и вышел из кухни. — Боже, вы такие странные, — пожаловалась Изабелла, чувствуя, что выходки родителей оскорбляют ее нежные подростковые чувства. Кэти беззастенчиво ухмыльнулась дочери. — Надеюсь, тебе так же повезет, когда доживешь до моего возраста. А теперь вынеси гостям этот поднос. Можешь выпить один бокал шампанского, но проверь, чтобы все, кому еще нет шестнадцати, взяли газированный виноградный сок! И неси поднос, а не левитируй! Ворча, Изабелла схватила поднос и вышла из кухни. Кэти последовала за ней со вторым, заставленным бокалами шампанского, и улыбнулась, глядя на толпу счастливых ведьм, волшебников и магглов, заполонивших первый этаж ее дома в этот канун Нового года. Она направилась к Джастину Финч-Флетчли и его нынешнему парню. Стюарт, уравновешенный маггловский педиатр, продержался рядом с легкомысленным пуффендуйцем рекордные шесть месяцев. Кэти надеялась, что ее друг нашел свою половинку. — Вот, держите, — сказала она, протягивая им шампанское. — Осталась всего пара минут до обратного отсчета! — Джастин, принести Эсмеральде виноградного сока? — спросил Стюарт. Еще одно очко в его пользу, по мнению Кэти, заключалось в том, что он обожал дочь Джастина. Эсмеральда проводила, как минимум, все выходные со своим биологическим отцом, пока ее мать порхала по магазинам маггловского Лондона и Парижа. Этим вечером Панси была на балу чистокровных со своим мужем и снова оставила дочь с Джастином и Стюартом — к их общей радости. — Да, давай, но мне кажется, Эсмеральда слишком занята погоней за Адрианом, чтобы вспомнить о своем старом-добром папочке! — усмехнулся Джастин. — Когда я видел их в последний раз, она загнала бедного ребенка в угол. — Правда? — рассмеялась Кэти. — Яблочко от яблоньки. Она ушла, и Джастин объяснил шутку своему парню. Совершая обход гостей, Кэти застала Гермиону обсуждающей с Деннисом Криви военный конфликт и гуманитарный кризис в Сирии. — Этот разговор слишком мрачный для вечеринки, — упрекнула она их. — Возьмите шампанского и поживите хоть немного в свое удовольствие! — А ты напориста, как и всегда, Кэти! — рассмеялся Деннис с непринужденностью старого друга, принимая бокал. — Но пожить — даже больше, чем немного — отличный план на новый год! Используя Дезиллюминационное и другие заклятия, Деннис сделал несколько удивительных фотографий для «Рейтер» в Аль-Ракке и других сирийских городах, но даже с учетом магии его работа была рискованной. Его коллекция боди-арта к настоящему времени включала несколько татуировок в память о коллегах-журналистах, которые были захвачены и убиты в зонах боевых действий в Афганистане и на Ближнем Востоке. — Просто… будь осторожен, когда вернешься туда, пожалуйста, — взмолилась Кэти. — Если я пережил Волдеморта, то переживу и ИГИЛ, — пожал плечами Деннис. — Они как Пожиратели Смерти, только без палочек. Но не волнуйся, я буду осторожен. Мне нравится моя голова на том месте, на котором она сейчас. — Как ты держишься? — спросила Кэти, поворачиваясь к Гермионе. Она знала, что подруге нелегко привыкнуть к тому, что Драко вернулся в ее жизнь, а тем более делить с ним Адриана. — Я в порядке, Кэти, — ответила Гермиона. — Мы с Малфоем до ужаса цивилизованно относимся ко всей ситуации. — Это очень точное описание происходящего, — едко согласилась Кэти. — Даже от ледяных скульптур исходит больше тепла, чем от вас по отношению друг к другу. Вам действительно нужно поговорить. В глубине души Кэти считала, что им нужно поругаться до крика, а потом заняться примирительным сексом, но знала, что ее благонамеренный совет не оценят. — Трудно вести содержательный разговор с человеком, который отказывается даже смотреть на тебя, — пожала плечами Гермиона. — Ну, Драко вон там, с Адрианом и дочерью Панси, если хочешь присоединиться к ним, — сказала Кэти. — Уже почти полночь. — Думаю, я останусь здесь, с Деннисом. Мы очень мило болтаем. Кэти со вздохом ушла. По крайней мере, она попыталась. — Получилось? — спросил Маркус, обнимая ее за талию и беря с подноса один из двух оставшихся бокалов. Последний Кэти забрала себе. — Нет. А у тебя? — Думаю, моя зажигательная речь о поиске пары подействовала на Дрейка. Посмотрим, — оптимистично сказал Марк. — Давай я включу телевизор, чтобы мы могли посмотреть фейерверк над Биг Беном. Кэти постучала ложкой по бокалу, привлекая внимание гостей. — Итак, до полуночи осталась минута, и мы с Марком хотели бы поблагодарить всех вас за то, что присоединились к нам, чтобы попрощаться со старым годом и поприветствовать новый. Желаем всем здоровья, благополучия, успехов, любви и счастья… — Не обязательно в таком порядке, — с улыбкой вставил Маркус. — И секса. Желаем вам много потного, разнообразного секса, если только вы не несовершеннолетний или не мой ребенок. В этом случае я желаю вам целомудрия минимум до тридцати. — Папа! Не могу поверить, что ты это сказал! — простонала Изабелла, закрывая лицо руками. — Как бы то ни было, новый год — новые начинания, — Кэти насмешливо посмотрела на своего партнера. — Это чистый лист, это новое начало и, — она многозначительно посмотрела сперва на Драко, а затем на Гермиону, — хороший момент, чтобы оставить прошлое в прошлом. — Хитро, Белл, очень хитро, — сказал Маркус, и его саркастический комментарий потонул в хоровом отсчете последних секунд года. — Это было храбро, а не хитро, Флинт, — возразила Кэти, прижимаясь к нему. — Веди себя хорошо, и я позволю тебе поцеловать меня в полночь. И он послушался, но Кэти все еще видела, как Драко стоит один в углу и опрокидывает в себя шампанское, наблюдая, как Гермиона обнимает сына и целует его в лоб, поздравляя с Новым годом.* * *
Спустя десять минут после начала нового года Драко решил действовать согласно своему плану относительно Грейнджер: быть абсолютно честным в отношениях с ней. Но ее кучерявой головы нигде не было видно. — Ищешь маму? — спросил Адриан, отрываясь от игры в плюй-камни с Питером. — Да, ищу, — признался Драко, желая не быть настолько очевидным. С другой стороны, Адриан был исключительно умным мальчиком. И таким же хитрым. — Она, наверное, снаружи. Конец года всегда заставляет ее плакать, — предположил его сын, и они с Питером начали петь: — Забыть ли старую любовь и не грустить о ней? Забыть ли старую любовь и дружбу прежних дней?.. Драко поморщился. Учитывая их преувеличенное имитирование шотландского акцента и безжалостную фальшь, он не сомневался, что Макгонагалл заставила бы двух слизеринских мальчиков отбыть несколько недель наказания за такое исполнение ее любимой песни. Собрав все свое мужество и взяв два бокала шампанского, Драко осторожно вышел в сад на заднем дворе. Он не сразу увидел Гермиону, но, удаляясь от дома, расслышал тихий детский смех. Следуя за звуком, он наконец с трудом различил ее, сидящую на скамейке в самом дальнем углу сада. Подойдя ближе, Драко увидел, что Гермиона держит палочку, управляя стаей маленьких сероватых птичек, летающих вокруг нее. Она взглянула на него. В мягком свете, который просачивался из дома, Драко увидел следы слез на ее щеках и понял, что щебетание птиц, пугающе похожее на детский смех, скрывало звук ее плача. — Что ты делаешь, Грейнджер? — спросил он, тут же пожалев о глупости своего вопроса и о том, как резко он прозвучал. — Колдую птиц, — ответила она напряженным голосом. — Это кукабары. Маленькие, плотоядные и коренные жители Австралии. Тебе придется простить мои слезы. В это время года я всегда становлюсь слишком эмоциональной. — Все в порядке, если тебе нужно поплакать — плачь, — заверил ее Драко. Лично он испытал облегчение, увидев, что она выражает хоть какие-то эмоции. Когда они жили вместе, Грейнджер была страстной женщиной во всех смыслах этого слова, и его расстраивало видеть в ней холодность, соперничающую с его собственной. — Ты знаешь, что однажды я натравила стаю канареек на Рональда Уизли? — спросила она, игнорируя его замечание. — Он с криком убежал, когда они начали клевать его лицо и руки. — Я уверен, что Король-Уизли заслужил это, — сказал Драко, скрывая беспокойство. Маленькие острые клювы кукабар причинят дьявольскую боль, если Грейнджер решит спустить их на него. — Он трахался с Лавандой Браун посреди гриффиндорской гостиной, — пожала плечами она. — Мне было семнадцать, и я воображала, что влюблена в него. Думала, мы поженимся, заведем двоих детей с кудрявыми рыжими волосами. Забавно, как все в итоге обернулось. Взмахнув палочкой, она заставила птиц исчезнуть. Драко осторожно подошел ближе и поставил бокалы с шампанским на широкий подлокотник скамьи. — Ты поэтому плачешь? Потому что у тебя ребенок от меня, а не от этого рыжего? — спросил он, пряча в сарказме свою боль. — Я никогда не сожалела об Адриане, несмотря на обстоятельства его зачатия, — горячо заявила Грейнджер. — Как только я приняла решение оставить ребенка, он стал для меня всем. Драко вспомнил тот телефонный звонок двенадцать лет назад в канун Нового года. — Я тоже никогда не сожалел о нем, но очень сожалею о сложившихся обстоятельствах. Мне не следовало так манипулировать твоим выбором, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Да, ты уже говорил мне, и я могу добавить, что неоднократно, но почему я должна верить тебе, если ты даже не можешь посмотреть мне в глаза? — вскипела Грейнджер. — Сразу после рождения Адриана ты играл намного лучше, хотя я знала, что ты лжешь и твои слова ничего не значат! Драко непонимающе посмотрел на нее, потом опустил глаза. — Я не понимаю, о чем ты, — искренне сказал он. — Но могу объяснить, почему мне трудно смотреть на тебя, — он взглянул на нее, увидел, что она слушает, и закрыл глаза. — Каждый раз, когда я делаю это, я вижу, как ты лежишь бледная, мертвая, в луже собственной крови. Я вижу, что твои глаза остекленели, что в них не осталось жизни. Я знаю, что это нереально, потому что ты здесь, в безопасности, живая, но я не могу выкинуть этот образ из головы! — почти закричал Драко. Глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя. — С Адрианом все не так плохо, потому что он выглядит совсем не так, как в детстве, но ты выглядишь почти так же. И я просто не могу видеть тебя такой, Гермиона! — Ох, Годрик! — она выглядела испуганной. — Я же так и не стерла эти ложные воспоминания, да? Давай, садись, — приказала Гермиона, освобождая ему место на скамейке. Драко сделал, как она сказала, и снова закрыл глаза. — У тебя может пару минут кружиться голова, — предупредила она. — Это небольшая плата, — ответил он. Кончик ее палочки коснулся его левого виска. Драко почувствовал покалывание, а затем прохладный прилив облегчения. — О, слава Мерлину! — воскликнул он, глядя в знакомые глаза Грейнджер без мыслей о ее трупе. — Извини. Я очень сожалею, что не знаю, с чего начать, но теперь я понимаю, что должен был сказать тебе правду, как только ты узнала меня достаточно хорошо, чтобы поверить в нее. Так много раз я хотел рассказать тебе о магии, или о том, кто я такой, или признаться во всем, что сделал, но так и не нашел в себе мужества. Я боялся, что ты меня бросишь. И я не должен был использовать магию против тебя, пока ты о ней ничего не помнила, — он остановился, слегка нахмурившись от продолжающегося покалывания в голове. — Это все? — спросила Гермиона слегка разочарованно. — Знаю, это не очень красноречиво, — беспомощно пожал плечами Драко. — Но все, что я могу сказать, это то, что мне жаль и что я потратил годы, пытаясь искупить свою вину. Я считал, что ничего не могу сделать для тебя, но сделал все возможное, чтобы помочь другим магглорожденным в память о тебе. Она моргнула, и покалывание в его голове утихло. — Я верю тебе, Малфой, — просто сказала она. Драко замялся, но потом вспомнил о своем решении быть с ней честным. — Когда ты научилась легилименции, Грейнджер? — Летом после шестого курса. Пришлось научиться, чтобы безопасно стереть память родителям. Но я думала, что ты окклюмент, — она приподняла бровь. — Так и есть, — признался Драко, — но я стараюсь быть честным с тобой. И только что не делал ничего, чтобы помешать тебе. — Знаю. Я бы заметила, — сказала Грейнджер с легким самодовольством. Приняв его искренние, пусть и запоздалые извинения, она стала выглядеть более расслабленной в его присутствии. — Кстати, я хотела поблагодарить тебя за то, что в полночь ты отправил Адриана ко мне. Новый год всегда делает меня немного плаксивой, но ему каждый раз удается подбодрить меня. — Это он предположил, что я найду тебя здесь, — признался Драко. — Поэтому ты и вышел, Малфой? — спросила она. Он покачал головой и немного грустно заметил: — Я уже искал тебя. Понял, что мы никогда не встречали Новый год вместе, и хотел это исправить. Слова Кэти имели для меня смысл. Драко протянул ей бокал шампанского. — Спасибо. Но, боюсь, уже слишком поздно. Почти половина первого, — Гермиона одарила его ухмылкой с едва заметным кокетливым оттенком. — Тебе придется подождать до следующего года, Малфой. — Еще не поздно, — настаивал Драко, имея в виду не только время. — Я просто констатирую факт. Полночь была двадцать семь минут назад, — заметила она, взглянув на часы. — В Лондоне — возможно. Но в других часовых поясах еще 2015 год. В Штатах полночь наступит только через пару часов, — продолжал спорить Драко, поднимая свой бокал для тоста. — Твое здоровье, Грейнджер. Желаю тебе всего наилучшего в новом году. — И тебе того же, Малфой, — ответила она, делая глоток. Они сидели, пили шампанское и вели удивительно непринужденную беседу, рассказывая друг другу о событиях, произошедших за последние одиннадцать лет, словно старые друзья, потерявшие связь. Гермиона с радостью отвечала на все его вопросы об Адриане и их жизни в Брисбене, а Драко охотно рассказывал об изменениях, которые воплотил, возглавив «Малфой Энтерпрайзес», включая маггловский фармацевтический отдел. Он не упоминал о своих родителях, а она не спрашивала, но сказала, что вернула воспоминания своим родителям много лет назад. В последнее время они подумывали продать свою стоматологическую клинику и выйти на пенсию, а потому выбирали между квартирами в Брисбене и Лондоне. — Я еще не говорила Адриану, — неуверенно начала Гермиона, — на случай, если ничего не получится, но я останусь в Лондоне на несколько дней после того, как он вернется в Хогвартс, чтобы пройти собеседование в Университетский колледж. — Они сумасшедшие, если не возьмут тебя. Самую способную ведьму своего поколения, не менее успешную в маггловском мире. — Посмотрим, — уклончиво ответила она. — Если нет, то у меня есть еще несколько вариантов в Соединенном Королевстве, так что я вернусь скорее раньше, чем позже. — Было бы неплохо, — сказал Драко, стараясь не показаться слишком восторженным. Им с Грейнджер предстоит пройти долгий путь, прежде чем она сочтет его другом, не говоря уже о чем-то большем. И все же она казалась полной решимости поддерживать с ним теплые отношения, пусть даже только ради Адриана. — Не хочешь перекусить где-нибудь после собеседования? Или, может, просто выпить кофе? — нерешительно спросил он. — Ты приглашаешь меня на свидание, Малфой? Он открыл было рот, чтобы возразить, но тут же напомнил себе, что честность — лучшая политика. — Только если ты этого хочешь. В противном случае считай, что я просто пытаюсь узнать больше об Адриане. — Я позвоню, — пообещала Гермиона. — Или послать тебе сову? — Лучше позвони. Мой номер не изменился, — Драко допил шампанское, чувствуя себя до смешного легко. — Думаю, нам стоит вернуться, пока Маркус и Кэти не отправились на поиски, — неохотно добавил он. — К чему такая спешка, Малфой? — спросила Гермиона. — Кэти скорее оставит нас на улице и запрет дом, чем пошлет Марка на поиски. Почему бы не выпить еще? Драко усмехнулся. — Боюсь, я принес только два бокала, так что не могу предложить тебе добавку, — извинился он, кивая на ее пустой фужер. — Хорошо, что я захватила с собой целую бутылку. С ухмылкой Гермиона наклонилась и вытащила из-под скамейки охлажденную бутылку шампанского. — Топишь свои печали, Грейнджер? — Я же говорила, Новый год делает меня сентиментальной. И я стараюсь быть готовой к этому, — сказала она, и в ее голосе послышались пьяные нотки. — Грейнджер, я не думаю, что тебе стоит налегать на шампанское, — предупредил Драко. — Это почему? — спросила она, озадаченно склонив голову набок. — Я пока что выпила только бокал вина и два бокала шампанского. Адриан планирует остаться на ночь, машину вести не придется. Я возьму такси до отеля. — Мне приснился сон, — признался Драко, понимая, что это звучит очень глупо, но придерживаясь своей новой политики полной честности в отношениях с Грейнджер. — Очень, очень яркий сон. Ты была в нем. — Малфой! — укоризненно перебила его Гермиона. — У меня нет ни малейшего желания слушать о твоих грязных фантазиях. — Неправда, — рассмеялся он, услышав хрипотцу в ее голосе. — Но это был не такой сон, Грейнджер. Это был пророческий сон. — О, неужели? — она скептически подняла бровь. — Не могу представить тебя провидцем. — Ш-ш, ты должна это услышать, Грейнджер, — продолжил он. — В моем сне у нас была дочь по имени Клеменция. — Хм, в честь римской богини прощения и милосердия. — Это еще и название астероида, обнаруженного в 1885 году. Я проверил, — признался Драко. — У тебя очень точное воображение, Малфой, и необычная одержимость называть своих детей в честь небесных тел, — поддразнила Гермиона. Драко посмотрел на нее усмиряющим взглядом и продолжил свой рассказ: — Так вот, Клем разбудила меня в безбожную рань, потому что это было рождественское утро и она хотела открыть свои подарки. — Похоже на типичного Малфоя. — Грейнджер, ты не воспринимаешь это всерьез! Ты лежала со мной в постели, храпела, как медведь… — Я не храплю! — возмущенно перебила она. — Храпишь, когда беременна, а ты была беременна, — настаивал он. — Мне приходилось накладывать заглушающие чары, когда ты была на последнем триместре с Адрианом, чтобы хоть немного поспать. А в моем сне ты была беременна нашим вторым мальчиком. Я согласился назвать его Лео. Гермиона громко рассмеялась, увидев, как его лицо помрачнело от упоминания этой уступки. — Значит, мы знаем, что это всего лишь сон. Ты никогда бы не согласился на такое в реальной жизни. — Грейнджер, ты была бы шокирована теми уступками, на которые я готов, — признался Драко. — Особенно, если ты хорошенько попросишь, — он подмигнул, и она покачала головой. — Во сне я знал, что Клем была зачата после того, как мы напились шампанского в Новый год. Так напились, что забыли наложить противозачаточные чары. Так что, как бы я ни наслаждался твоей компанией и шампанским Флинта и каким бы хорошим ни был мой сон, я действительно думаю, что тебе больше не стоит пить, — заключил Драко. — Как бы я ни ценила твою заботу, Малфой, я взрослая женщина и знаю, когда нужно остановиться, — прерывисто сказала Гермиона. С помощью беспалочковой магии она откупорила бутылку шампанского. — И вообще, Прорицания — это всего лишь куча мусора, — добавила она, наполняя их бокалы. Драко покачал головой от такого безрассудства своей любимой гриффиндорки, но принял бокал. По крайней мере, он попытался. — С Новым годом, Драко. Они чокнулись бокалами, и соприкосновение хрусталя зазвенело в тишине ночи. Затем Гермиона встала на цыпочки и коснулась губами его губ. — Вперед, в 2016 год, что бы он нам ни принес. T h e E n d