Последний вальс

Еще одни ты и я, Еще один спонтанный неземной роман, Ожидающий последнего вальса... Похоже, Мы так и не найдем ответа. Полностью охваченные смятением, Мы ждем последнего вальса… Я верил, что никто в этом мире не сможет мне ответить, Но до сих пор я надеюсь, что кто-то услышит... The Rasmus, «Last Waltz»

Она чувствовала его рядом, даже мимолетом видела мерцание его волос, но потом она решила, что ей кажется. Открыв глаза, она увидела, что вокруг все белое, как бумага, даже глаза ей немного заслепило. Единственное, что она видела НЕ белым – это себя. Ее цвет кожи остался прежним, а волосы выдавали резкий контраст с окружающее обстановкой. Она поднялась с белого пола, вновь оглядела белые стены. Пол и стены были мягкие, она их потрогала даже. Наконец, ее наблюдательность не прошла зря, и она увидела, что маленький участок стены светится желтоватым светом. Она подбежала к нему и стала отковыривать панель. Это оказался парралон. Ногти заболели от него, и она выпустила свои небольшие коготки, дело пошло на лад. В лицо ей ударил яркий свет. Она увидела, что смотрит в маленькое окошко. Благовейный ужас охватил ее. За окном плескалось безграничное, синее море… *** Она открыла глаза и улыбнулась. «Да. Всего лишь бредовый сон». Улыбка резко съехала с ее лица. Она потрогала пол. Он оказался мягким. Тогда Тесса выпустила коготь и аккуратно провела им по полу. Парралон. Тесса вскрикнула и подскочила на одном месте. Вокруг нее были белые стены, белый потолок, белый пол…белая кровать, белое окно с белым светом, и сама она – в белой форме с пиджаком, закрывающим шею и брюками. Единственные темные объекты здесь – темные волосы самой Тессы и тонкая черная полоска на пиджаке. Все остальное было не серо-белым, не желто-белым, а как свежая бумага…даже теней ни один предмет в комнате не отбрасывал. Тесса задрожала и заметалась по комнате. Потом остановилась, и схватилась за голову. «Я веду себя как сумасшедшая!» Тогда она села на пол и заплакала, растирая слезы по лицу. От того, что не понимает, что происходит, от отчаяния, и от этого ужасного, вездесущего, белого цвета… Память ее отказывалась выдавать последние события в ее жизни. Она не помнила ничего. Даже как зовут ее семью. Она запустила пальцы глубже в волосы, и нащупала звериные ушки. «Наверно, так и должно быть» — решила Тесса. — Так. Я Тесса…Тестаросса, — вслух сказала она и тут же замолчала, потому что снова начала вести себя как сумасшедшая. *** Единственный звук, прорезавший тишину, был звук поворачивающейся ручки. Тесса дернулась на этот звук и заметила, что ушки ее тоже сами направились на источник звука. В белую-белую комнату вошел Дмитрий. Его волосы вновь ослепили Тессу, хотя сам он был мрачен как тень, и в серой форме. Она неистово терла глаза, которые заслезились от яркого света. Свет потух, потому что Дмитрий надел фуражку. — Ну, как ты тут? – попытался выдавить улыбку он. Тесса почему-то его помнила. — Много белого. Все-таки, очень много. Глаза болят, — Тесса взглянула на него, он подманил ее к себе. Она покорно подошла и прижалась к его плечу. — Я совсем ненадолго…у меня есть дела. Я потом вернусь к тебе. — Когда? — Скоро, — Дмитрий сглотнул. Если бы у Тессы осталась память, она бы поняла что тут что-то нечисто. Но она только улыбнулась и поцеловала его. Он всегда возвращается, и это главное. — Из всей этой белой комнаты, ты самое светлое, что у меня есть, — она прижалась крепче, — и я из ума окончательно выйду, если ты исчезнешь… — Я не исчезну. Я всегда буду с тобой, рядом. Не бойся, и все будет хорошо… Что-то тихо пикнуло. Дмитрий вздрогнул. — Мне пора, — он погладил ее по голове и отошел. — Ты правда скоро вернешься? – улыбка Тессы была по-детски наивна. Сердце Дмитрия сжалось – сейчас она как никогда похожа на себя саму тогда, в интернате. — Конечно, — он вновь выдавил улыбку и открыл дверь с белой ручкой. — Пока! – она помахала ему рукой и посмотрела на нее, разглядывая пальцы, — у меня рука на кошачью лапу похожа. Стоп. Что такое «кошачья»? Дмитрий улыбнулся. Вот что значит – человек без памяти…то есть, человек счастливый. ­­*** Сью вновь прибыла на пепелище. Все кланы извещены. Пустошь продолжала нашептывать ей ласковые слова, смысл которых не понял еще ни один Пустынный демон. Все было разрушено и снесено подчистую. Лес потускнел, и вместо ощущения единения с природой появилось ощущение, что ты сейчас заблудишься. Он стал выглядеть жутковато. С некоторых деревьев полностью опали листья, а о траве не было и речи. Территория клана земли стала частью основной пустоши… По сухой земле раздались шаги. Сью обернулась и улыбнулась. Дмитрий остановился в метре от нее. — Я так рада, что ты пришел… Он молчал. — …братик? — Чего? — Мрачный ты какой-то… — Я на службе у президента, которому лет этак двадцать назад уже пора было на пенсию; на службе у страны, про которую уже все забыли; и еще я на службе у немца, у которого, кажется, раздвоение личности. И ох да, еще моей любимой вновь стерли память, из-за чего она превратилась в наивного ребенка, и держат ее в одиночной однотонной белой камере на островах Японии в открытом море. Уже год сидит там, с каждой минутой на полшага ближе к безумию. Ждет меня, — на одном дыхании сказал Дмитрий. За последний год, как Тесса «счастлива» в своем новом доме, он очень изменился. Раньше его волосы мерцали, а сейчас стали тусклыми и больше не блестели адским рыжим огнем. Глаза всегда выражали отстраненность и пофигизм ко всему происходящему, хотя диверсии в клане огня он проводил по-прежнему идеально. Щеки стали впалыми, под глазами синяки от усталости и вечных нервов. Сью подошла к брату и погладила его по щеке, прижав к себе. Ей нечего было сказать, кроме как очевидного факта… — Тебя загнали в угол, мерклое солнышко мое… Он молчал. И Сью тоже замолчала. — Клан огня падет, — пробормотал он. — Почему ты не уйдешь оттуда? – Сью тут же запнулась, Дмитрий смерил ее гневным взглядом. — Вы…уничтожите пустошь? — Да. Такова…их цель. — А ты? Что хочешь ты? — Мое желание уже никогда не исполнится, и нету смысла говорить о нем… — Скажи мне. Я попробую помочь. — Ничем ты мне не поможешь! – он отстранился от нее. — Нельзя тебе так нервничать… — она покачала головой. — Вы все только и можете это говорить! Даже Массенграб! Если мне нельзя, почему же он не вытащит бомбу из меня?! Если вы все такие заботливые, то сделайте уже что-нибудь! Я не могу убить себя, я чувствую себя нужным только одному человеку на этом свете! Убей меня сама, окажешь услугу! – зарычал он. — Я не могу убить собственного брата… — А Каин смог! – рявкнул Дмитрий. Вороны, единственные обитатели погибающего леса, вспорхнули с ветвей, — я ухожу. — Нет, постой… — Я закончил. И не хочу больше разговаривать. Он развернулся и твердым шагом пошел прочь. Сью осталась на поляне одна. Почти одна… В щеку ей ткнулась большая белая лошадь с умными, голубыми глазами. На нынешних лошадей она похожа только длинной шерстью на бабках, а в остальном – лошадь, что были много лет назад… У коня был длинный, закрученный спиралью рог во лбу. — Нико… — прошептала она и погладила единорога под гривой, — почему он так? Точнее, за что его так? «Я не бог, что бы отвечать на такие вопросы…» — мягко ответил конь. Сью моргнула. — Теперь…куда ты? Конь зафырчал и отошел от Сью. «Не знаю. Я чувствую долг перед твоим братом…» — Это из-за того случая? Он был так давно…и Дмитрий был тогда другим. «Я могу пойти за тобой в клан ветра. Их лес не такой теплый и дружелюбный, как этот, но все-таки получше, чем у клана огня». — Я обещаю, что сделаю пустошь вновь зеленой…и смогу возродить клан земли. Я поставлю себе это главной целью. Единорог молчал, его глаза уперлись в землю. Сью потрепала его по гриве. — Ничего…выкарабкаемся… ­­*** Тессе было скучно. Белый цвет больше не слепил, но он ей надоел. В комнате не было часов, и она не знала, сколько времени прошло. Она поднялась и стала ходить от угла к углу, напрягая память. Она выдавала ей образы и фигуры без имен. Она видела кровь, но она ее не пугала. Она видела странных животных и места, которые поразили ее воображение. Когда Тесса перестала мучить свою память, она вновь села на колени в середине комнаты. В ней была абсолютная тишина. Тесса слышала только свое дыхание и быстро бьющееся сердце, которое скакало, будто в панике. Она вновь оглянулась скучным взглядом. На этот раз он уцепился на желтоватый свет от стены, у потолка… ­­*** — А представляешь, что будет, если она память восстановит? Способность у нее…мда. Опасно. — Будешь думать о плохом, оно и случится. Смотри, она зачем-то на кровать полезла… Елена и Лизбет сидели на своих постах. Их обязанность заключалась в том, что бы следить за одной из немногочисленных пленниц, что остались после падения клана земли. Им досталась молодая брюнетка с лимонными, наивными после препаратов, глазами. Сейчас она зачем-то полезла на свою кровать, встала на ноги, и стала ощупывать стену у потолка. — Она что-то ищет, — Лизбет судорожно отпила свой кофе. Они выполняют свой долг уже год, и ей бы не хотелось сейчас неприятностей. Тем более, через две недели у нее отпуск. — Там окно, — сказала Елена и поставила свою чашку в подлокотник кресла. — Сказать начальству? – рука ее напарницы легла на кнопку интеркома. — Нет…давай сначала посмотрим. Девушка замерла, видимо найдя окно. На ее руках появились еле заметные когти, и она начала царапать парралон. Лизбет напряглась. — Нет, что-то мне совсем не по себе… — Море… — донеслось из динамиков, подведенных к камере. — Не забывай, после психотропных препаратов и всей этой гадости у нее разум десятилетней девочки, — предупредила Елена. Лизбет посмотрела на напарницу, а потом перевела взгляд на девушку в камере. Она, с полным восторга лицом, смотрела в маленькое окно.­­ *** — Я мертв. — Живой ты, успокойся… — Мертв. Массенграб, вообще-то, пришел поиздеваться над врагом. Отправив Дмитрия на выбор места для лагеря рядом с кланом огня, он остался на базе. Ему хотелось увидеть эти лица, перед тем как уехать отсюда и вернуться только через пять лет, когда падет второй по иерархии клан… И сейчас, его старый враг сидел в белой комнате, также как обе его дочери, с поникшей головой, постоянно твердя, что он мертв. Сейчас Франк действительно задумался, надо было ли оставлять его в живых. Помотав головой, он вновь взглянул на Ворона, напоминая себе, что в его профессии нет места жалости. ­­*** Дмитрий сел на обгоревшей коряге. Скоро тут будет куча палаток и людей, а клан огня впадет в панику, по «расчетам» высшего начальства. Он надавил на висок. Раздалось отчетливое «пик». То ли он постоянно давил на чип в надежде, что он не пикнет, что будет означать деактивацию, то ли этот звук отгонял его мрачные мысли. По крайней мере, он давил на чип сразу же, как только в его голове вновь появлялись мысли и воспоминания о прошлом счастье и о прошлых потерях. Отчасти он завидовал Тессе – ей не было так больно и плохо от воспоминаний, как ему. По крайней мере, не должно быть. Из-за обгоревшего дерева вышел парень в белой рубашке. Он подошел к Дмитрию, хотя каждый в клане знает форму американского лейтенанта. Дмитрий удивленно на него глянул, надвинув фуражку на лоб. — Так это ты? Дмитрий Таварес? — Да. Кто ты такой и чего тебе надо? – пробурчал Дмитрий. — Я Диего Хомбре, клан огня, наемник. И у меня есть один вопрос к тебе, — он сел рядом с Дмитрием. — Ну. Я слушаю, — холодно ответил Дмитрий и достал из кармана сигарету. «Ненавижу вопросы от врагов» — подумал он, раскуривая ее. — Тесса жива? Дмитрий закашлялся, подавившись дымом. Диего похлопал его по спине. Когда он отдышался, он выпалил: — Да… — И где она? Дмитрий глубоко вдохнул и вновь закурил. — В безопасности. — Знаю я вашу безопасность…— густые брови наемника сдвинулись к переносице. — Я серьезно. Я контролирую это лично. Диего помедлил. — Хорошо…а правители клана земли? А жители? — Корица мертва, жители – кого смогли, провели стирание памяти. Ворон тоже…в безопасности. — А кого не смогли…? — Мертвы. Диего поднялся с коряги. — Допрос закончен? – Дмитрий прикрыл глаза. — Да. И поверь, весь наш город до сих пор тебя помнит тем самым… — Нету его больше. — Я говорю это к тому, что МЫ даем тебе шанс передумать. Дмитрий откинул недокуренную сигарету и посмотрел на Диего. — Я бы с радостью, — слабо улыбнувшись, ответил он. — Но? — Но… — протянул Дмитрий. Диего молчал, испытующе глядя на него. Тот тихо вздохнул, поднял руку и сильно надавил на висок. Вместо краткого, привычного «пик» раздалось протяжное пищание. Дмитрий зажмурился и поморщился. Когда он открыл глаза, перед ним все еще стоял Диего. — Что это? – спросил он настороженно. — То, из-за чего я вечный раб Америки… — Твой…разум? — Нет, все гораздо проще и банальнее. Мой конец настанет от нажатия кнопки. Диего понял и с большим, искренним сочувствием посмотрел на Дмитрия. — …а если попробовать извлечь? У нас есть опытные хирурги, особенно по части черепа. — А по части конечностей? Операции органов? – Дмитрий оскалился. — Что, и там тоже? — Да. — Если они вживили это туда, то мы сможем вытащить. В крайнем случае, найдем для тебя донора. У нашего клана лучше всех развита медицина. Хотя, кому я это рассказываю… — Да. Обреченному ты это рассказываешь. Даже если и можно, то времени надо много на это все. Ведь как только мой передатчик замолчит, по крайней мере, на день, чип сработает. Хотя бы, моя сестра взяла мой дар себе… — Твоя сестра? Она жива? – Диего заметно приободрился. — Да, и сейчас ходит по пустоши…теперь Пустынный демон – она. — Где же она сейчас? — Я…не знаю. Диего похлопал его по плечу. — Как передумаешь, ты знаешь, где меня искать. И не сомневаюсь, ты легко проскользнешь мимо охраны, — Диего развернулся и направился в сторону города. Дмитрий грустно улыбнулся ему вслед. ­­*** Он видел ее тонкие, красивые черты лица. Вся в мать… Массенграб перед Тессой решил навестить ее сестру. Та весь прошедший год лежала в коме. — Сколько потребуется средств, что бы продержать ее так пять лет до нашего возвращения? – он повернулся к Холли, которая следила за состоянием Вероники. — Около… — та заглянула в монитор и ее губы сжались в тонкую полоску, — больше десяти триллионов… Франк провел рукой по губам Вероники. Такого он никак не мог себе позволить…что там, за содержание одних Тессы и Ворона он потратил пятьсот девяносто миллионов. На Веронику ему просто не хватит… Да, у хмурой разведчицы всегда было много секретов, и она хранила их довольно умело. Самым страшным своим секретом она считала свою связь с Франком, и поэтому понимала Тессу, когда узнала о ее тайной встрече с Пустынным демоном. Стоя около девушки, что вернула ему душу и чувства, он поцеловал ее в щеку и повернулся к застывшей от удивления Холли. — Выключай… — Франк попытался изобразить ухмылку, но получилось плаксивое выражение лица. Он вышел из комнаты в коридор, и до него донеслись звуки отключающегося оборудования. Должно пройти еще много лет, что бы на место сурового и хладнокровного полководца, правой руки президента, снова встал настоящий Франк фон Массенграб. ­­*** Сердце Тессы теперь билось спокойно. Теперь она видела не только белый цвет, но еще и синий, фиолетовый…почти все цвета, что может предложить поверхность моря. Поэтому она сидела на кровати и улыбалась, глядя себе под ноги и думая о том, что видела. Море показалось ей безграничным, и у нее создалось впечатление, что она на корабле. Настолько был мал этот остров… Тишину прорезал звук открывающейся двери. Тесса резко обернулась, ожидая увидеть Дмитрия, но в комнату вошел тот, кого она помнила, но смутно – Франк фон Массенграб. Тот был в пиджаке и брюках серого цвета, и при этом почему-то немного сливался с комнатой. Он сел рядом с Тессой. — Как тебе тут? — Хорошо…но почему тут все белое? — Так надо, — улыбнулся Франк, — я вижу, ты нашла окошко? — Да…оно мне даже до этого снилось… Франк вздрогнул. Именно с этого начинается восстановление памяти…с видений, которые показывают либо грядущее, либо прошлое. — Да? Ну вот и хорошо. Я просто зашел тебя проведать, — он поднялся. Тесса села на четвереньки на кровати и посмотрела ему в глаза, улыбаясь. — А ты скоро вернешься? Мне тут так скучно и одиноко… Франк улыбнулся и погладил Тессу между ушек. — Конечно. Ты не заметишь, как быстро пролетит время, если не будешь постоянно смотреть в окно, — с этими словами он покинул ее. Тесса перевела взгляд на окошко и пожала плечами. *** Франк вышел из комнаты и сказал Лизбет: — Найдите ей собеседника. А то она действительно свихнется. Только следи, что бы он не пошатнул ее память. Вскоре он вышел на мыс, где его ждал вертолет. Франку всегда нравился вид отсюда – одно море вокруг, эта база видна во всем величии, и где-то вдалеке видны очертания все еще процветающего Токио. ­­