Последний вальс

Александра передернуло. Сердце пустоши гулко билось под зданием, под охраной верного Онасасиса. И его, конечно, не победит ни одно оружие смертных. Он видел, да и разведчики Огненных донесли, что Массенграб, еще более многочисленной армией, чем рядом с земными, разместил лагерь неподалеку от города, в Тлеющем Овраге. Сейчас он отчаянно старался сотрудничать с гильдией наемников. Исследователи и наемники, правда, всегда находились в мире, но ему нужен был союз. Но в глубине души Александр не верил, что они смогут победить. Просто он видел, какой силой обладает охрана Массенграба. И может представить, какой силой владеет сама армия. ­­*** Тесса потянулась. На столе стоял безупречный завтрак в виде кофе и бутерброда. Она села на кровать и отпила немного из чашки. Сегодня ей вновь приснился странный сон. Про то, как она взбиралась по стене огромного собора вслед за симпатичным загорелым ловеласом… «Конечно, это просто мечтания о лучшей пластике движений» — подумала Тесса и в тот же момент кто-то, со стороны двери, с размаху упал на пол ее камеры. Дверь захлопнулась. Тесса обернулась и, увидев мужчину, торопливо натянула на себя одеяло, смущенно улыбаясь. Тихо кряхтя, он стал потирать голову и поднял глаза на девушку, замерев. — Тесса…это ты? — Да, я Тесса Тестаросса, — она любезно улыбнулась. — Тесса! Ты помнишь меня? – он вскочил на ноги, — я Эрик! Из интерната! Мы сбегали вместе! — Значит…не сон… — тихо пробормотала Тесса. Наивность во взгляде ее тут же исчезла. — Остальные тоже тут! – обрадовано сказал Эрик. — Кто? Перечисли по порядку. — Аманда, Ориана, Изабелла, я и Шон. Говорят, остальные прорвались в пустошь… — Да, — взгляд Тессы уперся в одеяло, — Кэт была в клане земли…в моем клане…разведчицей. До того, как покалечили и убили мою сестру. Дмитрий жив и остался служить этим…американцам. Алекс и Эмили в клане воздуха. Бри и Кларк вроде отправились в клан огня…И еще Сашка, младший вроде, очень удобно обосновался в нем же. — Да? То есть, все живы? – Эрик неуверенно сел на край кровати. — Да. Кроме Саши старшего…или младшего. Я их до сих пор не отличаю, — бормотала Тесса, начиная теребить одеяло. Она вспомнила ВСЕ. Теперь, она будет ждать, пока не придет Дмитрий. Тогда она поговорит с ним. Обо всем. Знать бы ей, что ждать придется очень и очень долго… ­­*** Два месяца назад Массенграб вернулся с базы, и лагерь превратился в форт. Огненные уже, похоже, все просекли. Дмитрий последнее время отказывался от диверсий, ссылаясь на здоровье. Франк долго терпел это, но не сегодня. Сегодня диверсия должна проводиться под руководством Дмитрия. Как он не отпирался, Массенграб стоял на своем. Он вышел из его павильона разъяренным. Громко хлопнув дверью, он закрыл глаза и отсчитал до десяти. Открыв глаза, он увидел солдат-диверсантов, шедших с ним. — Ты…это…в порядке? — Да. Все просто превосходно. Собирайтесь и ждите меня у ворот, — ответил Дмитрий, проходя мимо них. *** Суть диверсии состояла в том, что им надо было пройти в город и забрать какие-то документы, которые понадобились Массенграбу. Он заявил, что с кланом огня им не справиться по-дикарски, натиском, как с кланом земли, поэтому у себя в голове он прорабатывает трудную тактику. Дмитрий мог бы и один попасть в город, спокойно выкрасть документы и вернуться целым и невредимым. Но из-за того, что перед этим он использовал в виде отмазок жалобы на здоровье и физическое состояние, Массенграб отправил с ним отряд. Дмитрий решил использовать конспирацию, изображая из себя и своих солдат «туристов» — так некоторые на пустоши называли обычных путешественников, которые обычно прибывали в город для осмотра окрестностей лично для себя. Единственное, что могло нарушить планы – его неестественного цвета волосы, которые были только у него. У некоторых волосы были действительно насыщенно-алые, и они были такие от рождения. Но жителей пустоши очень удивили не алые и не желтые волосы, а именно рыжие. Сейчас он и отряд были уже за пределами городских ворот, на мостовой. Дмитрий оглядывал дома и людей через большие солнечные очки, а волосы были убраны за нелепой шляпой, волею судеб оказавшейся единственной в состоянии полностью закрыть волосы. Его спутники выглядели, конечно приличнее, и Дмитрий был белой вороной среди них. Он быстро сориентировался в городе и повел изумленных солдат к Полис Сентре через центр города. Именно в Полис Сентре хранились самые важные документы. Восхищение его напарников переросло в громкий «ох», когда те увидели серебряный купол. — И вот это вы будете бомбить, уничтожать, как саранча, — с ухмылкой сказал Дмитрий и пошел к дверям. Они переглянулись и пошли за ним. Когда они попали в зал, Дмитрий резко остановился и тихо сказал: — Вы остаетесь здесь и ждете меня. Ни с кем не разговариваете, вы либо глухонемые, либо иностранцы. Все дружно кивнули, оглядывая высокие стены. Дмитрий развернулся и широкой, уверенной поступью направился к лестнице. Он снял очки, и, разлохматив волосы, снял шляпу. — Во, скажи, где ты краску купил? – на лестнице его встретил типичный подросток огненных – перекрашенный, исколотый пирсингом и татуировками. При этом постоянно сутулые и все – тощие, как бродячие собаки, — хотя косить под Пустынного демона уже не модно. Подох он. Дмитрий кивнул. — Но где купил-то? — Да отвали ты, — он отпихнул назойливого парня с такой силой, что тот чуть кубарем не покатился с лестницы. Дмитрий только улыбнулся. Когда-то он был в моде… «Старею», — подумал он и даже тихо рассмеялся. Пройдя несколько коридоров, он увидел, что тут ничего не изменилось за несколько лет. Поэтому он быстро нашел кабинет Брайана Скотта, где глава гильдии хранил в картотеке все документы. «С пометкой «B-452». Не забыть», — подумал Дмитрий, поворачивая ручку двери. Кабинет Брайана очень изменился. Интерьер, стиль…все было по-другому. Даже окно сменили. За столом, повернувшись спиной к двери, сидел мужчина, в котором Дмитрий не сразу признал Брайана. Он и его отец хоть и постоянно находились в соперничестве за повышение, в обычной жизни были друзьями. Иногда Брайан даже шутил, что Дмитрию пеленки менял, и в такие моменты Дмитрию хотелось залезть под стол и не высовываться. Тихо закрыв за собой дверь, он стал медленно подходить к Брайану, при этом не зная, что он ему скажет. Убивать он его точно не хотел. Когда сидящий в кресле обернулся, Дмитрий замер, как вкопанный. Сначала человек в кресле смотрел на него через плечо, потом резко встал, глядя ему в глаза. — Ты, — сказал он. В полумраке комнаты, где единственным освещением днем был свет из окна, Дмитрий не видел его лица. — Брайан, я тут на огонек зашел… — Дмитрий мило улыбнулся. — Он мертв. — Чего? – по-прежнему улыбаясь, спросил Дмитрий. — Брайан Скотт мертв. Убит в собственном кабинете. Мастерски исполненная работа наемников клана земли. И привет тебе, Дмитрий. — А…и тебе привет…а ты кто такой? — Не узнал? Дмитрий замолчал. — Это из-за тебя погиб мой брат. Это ты привел эту армию в клан земли. Это из-за тебя погибли пришедшие туда Кэтэрин и Тесса! И на этом ты не остановишься — ты убьешь меня, Кларка, и Бри в положении. — Алекс. Я мог бы быть сейчас мертв. Но меня вылечили…они…Тесса жива, я не дал бы ей умереть! – выпалил Дмитрий. — И где она сейчас? – Александр ухмыльнулся. — На базе… — Под наркозом, обмотанная смерительной рубашкой? Или напичканная препаратами для душевно больных? — Ни то ни другое…она в безопасности. — А что ты скажешь по поводу Кэт и моего брата? И пропавших без вести Изабеллу, Шона, и остальных? А за детей погибших при побеге, который затеял, между прочим, именно ты! – Александр вышел из-за стола и подошел к Дмитрию, оставив между ними два метра ковра. Дмитрий покачал головой, уже приглаженные волосы у него наэлектризовались. — Ты молчишь, потому что говорить тебе нечего. — Да. — Я знал, что ты в городе. Ты так оброс, что твои волосы уже никакая шляпа не скроет. — Спасибо, старался, отращивал специально, что бы ты это заметил, — съязвил Дмитрий. Что-то тихо щелкнуло. Он из-под челки глянул на Александра. Тот держал в руке заряженный револьвер. — Что, драться будем? – Дмитрий оскалился. — Я не дам тебе отсюда уйти просто так, вне зависимости от того, зачем ты пришел. Дмитрий резко отскочил в сторону. Одежда на плече была порвана, а плечо кровоточило, задетое тяжелой пулей. — Ну, я всего лишь за парой бумажек…давай не будем. Мне совсем не хочется тебя убивать. — Ты так самоуверен…также, как и в прошлый раз, — снова Александр выстрелил, на этот раз четко срезав один из локонов Дмитрия. — Я всю жизнь самоуверен, — холодно ответил он, подойдя на шаг к Александру, — перестань. У меня правда нет желания устраивать тут бойню. Тот, чуть ли не с рыком, вновь выстрелил. Улыбка торжества озарила его лицо, когда Дмитрий с круглыми глазами посмотрел на другое свое плечо, на котором расплывалось кровавое пятно. — …задолбал, — коротко сказал он и в его руке оказался его любимый выдвижной ножик. Александр ухмыльнулся, и следующий выстрел разбил одну из ваз-артефактов. В следующий момент Дмитрий исчез из его поля зрения, и холодное лезвие ножа царапнуло его по щеке. Это действительно была только царапина, потому что Александр успел уклониться. Он увидел медную вспышку рядом со своим левым плечом, и только он выстрелил, вновь попав в стену. Тут же что-то скользнуло ему под ребра. Что-то холодное, ледяное. Он увидел перед собой лицо Дмитрия и почувствовал солоноватый вкус крови во рту. — Я не убью тебя, — сказал Дмитрий, — это ранение только болезненно, но не смертельно… Александр резко прислонил дуло старого револьвера к шее Дмитрия. — Зато я… Он выстрелил, и Дмитрий с глухим рыком повернул нож левее. Когда всякая искра жизни погасла в глазах старого друга, он упал на колени у стола, ощупывая шею. Похоже, его только задело. Он взглянул на картотеку позади стола, у стены. «Только бы сознание не потерять, копаясь там», — подумал он, снимая пиджак и осматривая простреленное плечо. ­­*** Никто кроме его напарников не обратил внимание на бледность его лица. И на то, что шел он в чужом пиджаке, прикрывая рану и бумаги, окровавленные его собственной кровью. — Нашел? — Нашел… — одними губами ответил Дмитрий. В глазах потемнело, и он упал на чье-то плечо. — Не надо меня держать, я сам дойду… — пробормотал он. — Дойдешь ты…герой, твою ж мать… *** Дмитрий, часто моргая, стоял перед Массенграбом. Опираясь на кого-то из своих напарников, он ждал реакции начальства и команды «вольно». Про себя он думал, что действительно его сломали, и он поддался им. — Отлично, — Массенграб с довольной ухмылкой кинул кипу бумаг на стол, — как раз то, что надо. Только вот… — Только вот что? Пятна мешают? – Дмитрий злобно улыбнулся. — Нет. Там теперь переполох будет и паника. — Уж как смог, так и прорвался… — Хорошо. Вали отсюда и отдыхай. Обрабатывай царапину, — ухмылка Массенграба превратилась в широкую улыбку. Дмитрий фыркнул, и, грубо отпихнув напарника, вышел из павильона. Зайдя к себе в палатку, он быстро обмотал плечо и снова ощупал шею. Все это время она жутко саднила, хотя болевой порог Дмитрия был довольно высок. Ощупав повнимательнее рану, он совсем упал духом. Кожа была практически отрезана летящей пулей, а в ране были какого-то непонятного происхождения осколки. Он ненавидел лечебницу их армии. Конечно, лечили их хорошо, но сама медсестра… *** Сверкая глазами как можно яростнее, он тихо шипел, когда она проводила по порезу тряпкой, смоченной какой-то жидкостью. Медсестра была похожа на девушку из порно, в котором действие происходит в лечебнице. Короткая юбка, чулки… Конечно, вся армия, состоявшая из двадцатилетних громил стремилась получить заражение и получить обработку Трисс, которая, судя по всему, помимо знаний медицинского факультета еще и прекрасно владела знанием мужчин. Исключение составлял Дмитрий. Возможно, раньше она была бы ему интересна, но сейчас он перестал питать страсть к девушкам легкого поведения. Трисс это злило, и она вкладывала в общении с ним весь свой шарм, от чего остальные солдаты завидовали лейтенанту. И вот сегодня он пришел к ней, сам… Иногда она слегка дотрагивалась до его коленки, и он вздрагивал. «Как неумелый мальчик…» — с улыбкой подумала Трисс. На самом деле он просто готов был сорваться с места и убежать… — А щетина у тебя не рыжая… — сказала она, в очередной раз промачивая тряпку в растворе на столе рядом. — Я тебе что, викинг? И где ты щетину увидела? – тихо ответил Дмитрий. — Вот тут… — Трисс подалась вперед, чуть ли не ложась ему на плечо. Она провела пальцем чуть ниже уха, — да, да, тут. Пробовал бакенбарды носить? — Нет!!! – охнул Дмитрий, представив себя с бакенбардами, — давай уже быстрее, шея болит… Трисс, не отцепляясь от него, достала тряпку, продолжая аккуратно вытирать ее кончиком порез. — И кто же тебя задел так по шее? – заботливо спросила она, вновь откладывая тряпку. — Да так…самоуверенный кретин, — Дмитрий тихо вздохнул. Так, чтобы она не слышала. Трисс провела рядом раной пальцем, и Дмитрий вздрогнул, теперь — от неожиданной боли. — Ты уже закончила? – пролепетал он, вспомнив о своем желании скорее смыться отсюда. — С раной — да, — девушка поднялась на уровень его головы, — а с тобой – нет… Он почувствовал дрожь по всему телу. «Теперь – бежать и не оглядываться». — Тогда я пойду. У меня еще есть дела… — выпалил он, пролезая у нее под плечом. У двери он почувствовал, что его схватили за шиворот. Он попятился назад, еле удерживая равновесие. Запах сладких духов ударил ему в нос, а ее губы чуть касались его уха. — Так кто же вы такой, лейтенант Таварес? Уравновешенный мужчина или просто гей? Он молчал. — Поверь, тебя желает каждая девушка, которой ты не нахамил… — Пошла ты, — прорычал Дмитрий, — отпусти меня. Или я потребую другую медсестру сегодня же. Тонкие пальцы отпустили его плечи, и он сразу же вылетел из лечебницы. Тяжело дыша, он вбежал в свою палатку и нервно осмотрел порез. — Эээ, привет! – вслед за ним в палатку ввалился один из солдат, которого он даже по имени не знал. — Здравствуй. — Ты Трисс расстроил…она просила меня тебе кое-что сказать. Дмитрий резко обернулся к солдату, тот запнулся. — Катись вон. — Но… — Вон, — прорычал Дмитрий. Солдат раскрыл рот, что бы возразить, но тут Дмитрий дал ему в челюсть и буквально вытолкнул из палатки, закрыв проход молнией. Он всегда любил преимущества своего маленького жилища. ­­*** Они виделись с Эриком каждый день, она через него общалась с остальными. Теперь в комнате не было так скучно, но когда Тесса оставалась одна, она перебирала события последних лет. Она не имела понятия, что произошло после того, как ей прострелили крыло. Живы ли остальные, или нет… Иногда она смотрела на море, и от этого ей казалось, что время идет невыносимо медленно. Но она ждала его, и она не собиралась ничего предпринимать до того, как обсудит все с Дмитрием. Поэтому ей оставалось разглядывать море и стены, сидя на одном и том же месте, периодически расчесывая хвост. ­­*** Кто-то слегка теребил его по плечу. Чья-то легкая рука… Он резко открыл глаза и схватил руку. Она оказалась женской. Зрение подвело его, и он не мог разглядеть лица. — Сволочь, — прорычал он на случай, если это Трисс. — Почему сразу так? – рядом с лицом девушки засветился огонек, и Трисс оказалась Сью. Дмитрий привстал на локтях. — Прости, я на всякие пожарные. Как ты тут оказалась? — Ты задаешь такие глупые вопросы… — Я вообще туплю, торможу и постоянно проигрываю последнее время. — Тем не менее, у меня для тебя…плохие, хорошие, сам решай — новости. Завернувшись в одеяло, он сел на колени. Сестра была одета в серебристое вечернее платье, сразу было видно, что она пришла к нему с праздника или торжества. — Ну и что же? — Я не могу справиться одна…нам нужен ты. — Кому-нам? — Пустоши…скажи, кому ты принадлежишь на самом деле, этим, — Сью указала рукой на окружающее пространство, — или с нами, тремя…двумя оставшимися кланами? — Тесса вот у них, — Дмитрий повторил ее жестикуляцию, — это очень серьезный повод. Сью вздохнула. — Ты и раньше был не способен на жертвы. Но ты нам действительно нужен. — И чем я могу вам помочь. — Ты примешь половину силы — разрушительной силы, и ударишь в тыл. Дмитрий потер затылок. — Опасно… не для меня, для нее… — Ты хочешь уничтожения кланов? – Сью подняла одну бровь. — Нет. И Тессу терять я тоже не хочу. — Она уже для тебя потеряна. Вы — враги. Она там, у вас на базе, уже наверно свихнулась. Внемли голосу разума…а не сердца. Хотя бы ради меня. У него сперло дыхание. Он всегда боялся, что кто-то озвучит его мрачные мысли. — Я даю тебе день на раздумья. Завтра ночью я вернусь. И ты дашь окончательный ответ. Дмитрий коротко кивнул. Сью растворилась в воздухе, обдав его мельчайшими крупинками песка и запахом пустыни… *** Утром шею болела так, что он не мог задрать голову, а плечо он вообще не чувствовал. В таком состоянии он плелся к Массенграбу по спящему лагерю. Войдя в павильон, он упал на ближайший стул, потирая лоб. — Чего, чего надо тебе от меня в такую рань?! – прорычал он, откидывая голову на спинку стула. — Доставить кое-что в тот же Полис Сентре, — спокойным, ровным тоном сказал Франк. — Я тебе не посыльный. — А я тебе зато начальник. Не забывайся. Дмитрий поморщился и выглянул из-под челки. Рядом с Массенграбом стояла Трисс. — И…что нести? – спросил он. — Да так, бумажку одну. Записку. — Как в школе между парт? Господи, идиотизм… — пробубнил Дмитрий себе под нос, но потом сказал внятнее, — хорошо. Потащу. Согласен. И кому? — Эдвард Гомес, — Массенграб положил на стол свернутую трубкой бумагу, — ты еще кое-что с собой берешь. — И? – снова начал бубнить Дмитрий, подходя к столу и убирая бумагу в широкий внутренний карман. — Вот эту красоту с собой берешь, — Массенграб кивнул на Трисс. Дмитрий подавился слюной. Трисс засмеялась. — Почему?! Сам я доставлю все быстрее… — Не спорь с начальством, сосунок! – прорычал Массенграб, хотя на его лице проскользнула тень улыбки. Дмитрий нахмурился. Еще он не любил, когда Франк начинал вести себя с ним как с рядовым. — Ну пойдем скорее! – Трисс прилепилась к плечу Дмитрия, тот шарахнулся от нее. — Да, идите уже, — Массенграб махнул на него рукой, и развернулся спиной на крутящемся кресле. — Ей-богу, Франк, сейчас ты мне напоминаешь сосунка, — прорычал Дмитрий, в очередной раз удерживая Трисс от объятий. Массенграб ухмыльнулся. *** — Я вновь пришел в город и привел с собой оглядеться… — Дмитрий запнулся. — …девушку! – Трисс взяла его под руку, тот не шелохнулся и только улыбнулся так, будто на седьмом небе от счастья. — Вчера был убит глава Гильдии Исследователей, Александр Ванежский. — Я рад за него, — пробормотал Дмитрий. Девушка многозначительно взглянула на него, и, отцепившись от его руки, подошла к стражнику. — Молодой человек, я с ума сойду, если не посмотрю на местные пейзажи. У него – паралич правой руки, а я девушка, которая жутко боится крови. Мы ненадолго…пустите, пожа-а-алуйста… — Мне очень жаль, но… Стражник посмотрел на Трисс полными удивления глазами. — Леди, не надо…не расстраивайтесь… — засуетился тот, мигом превращаясь из сурового охранника в «настоящего» мужчину. До Дмитрия донеслись всхлипы «я так об этом мечтала…» «как так можно….» «всего лишь на час — и нельзя…», и он улыбнулся краешком губ. «Все-таки она умеет приносить пользу» К его удивлению, их пропустили. Краснеющий стражник подмигнул ему и пожелал Трисс удачного осмотра окрестностей. Когда они вышли на главную площадь, Дмитрий встал как вкопанный. — Как?! – выпалил он. — Ты чего?... – Трисс посмотрела на него. — Как ты это сделала, черт тебя дери? Она фыркнула. — Научись выражаться, как я. Только и всего…о, ну еще состроить глазки, как бы невзначай выпятить грудь и поправить любую, даже несуществующую лямочку на плече… — Понятно, — промямлил Дмитрий. — И где этот центр? – спросила Трисс, вновь взмахивая длинными ресницами так медленно, как могла. — Там, — продолжал мямлить Дмитрий, и, выйдя вперед, дал румянцу покрыть его щеки. Когда они дошли до Полис Сентре, Дмитрий остановился прямо у дверей, и Трисс «случайно» врезалась в него. — Эй, а предупредить нельзя было? – сказала она, кладя руки ему на плечи. — Нет, — выпалил он и открыв дверь, влетел в зал, чуть не сбив девушку-секретаря. У стойки стояла женщина — киборг. Дмитрий сразу узнал в ней произведение техники. — Мне нужен Эдвард Гомес, — сказал он. — По какому поводу? – механическим голосом ответила женщина, подняв ровный палец над кнопкой вызова. — Ему письмо, — мило улыбнулся Дмитрий. Женщина, на тембр ниже сказала что-то в динамик. — Позвольте, я вас провожу… — О, не стоит. Я знаю, где его кабинет, — Дмитрий двинулся к лестнице, но Трисс схватила его за плечо. — Ты что, оставишь меня тут?!Одну?! — Да. В чем проблема? Трисс надула губы. — Я не хочу оставаться тут одна. Тут скучно! — Придется выполнять мои указания. Я же выше по званию. Тут она схватила его за шиворот и притянула к себе так, что их носы слегка касались друг друга. — Я знаю, что это ты убил того…Ванежского, или как его…и не смей это отрицать! – прошептала она. — И не собираюсь… — шепнул Дмитрий, хватая ее за руку и пытаясь отцепить от себя. — Я не хочу, что бы ты сделал то же самое с Гомесом! Он слишком важная фишка для Массенграба. Так он сказал…и я не хочу, что бы ты опять кого-то убивал. — Отпусти меня, — сказал Дмитрий, поняв, что попытки вырваться бесполезны. — Пока ты не возьмешь меня с собой, не отпущу. Он тихо вздохнул. — Хорошо. Пусти. Она ослабила хватку, и они, оглянувшись, стали подниматься по лестнице. — Дура, а если бы мы вызвали подозрения? Один цвет моих волос чего стоит! Я вообще думал, что нас не пустят… На лестнице она промолчала. Но когда они пошли по коридорам к кабинету Гомеса, она тараторила, не запинаясь. — Что это? — Гобелен. — А что на нем? — Дракон. — А это что? — Тоже гобелен. — А что на нем? — Демон. — Демон?! — Демон. — Какой? — Из катакомб. — Ой, а это что?! — Гобелен!!! — А что на нем…? — Я!!! – рявкнул Дмитрий и тут же резко остановился, от чего глазеющая на гобелен Трисс врезалась в него по-настоящему. Дмитрий вернулся к гобелену. Он действительно видел на нем себя. Посреди пустыни, в пыльнике. Все было, как у него – волосы, вытканные красными нитями, и глаза, прошитые оранжевыми… Земля, на которой он стоял, была черна и с редкой проседью травы, а вокруг него кружили ураганы и смерчи из песка. — Это что, правда ты? – тихо сказала Трисс. — Да, — прошептал Дмитрий, заглядывая на угол гобелена, в котором была подписана работа. — Красивый… — искренне сказала Трисс. Он провел рукой по черным тканым буквам в углу, краснея из-за слов за спиной. «Как близкому человеку, другу и напарнику. Пусть всегда твоя рука направляет пески в правильном направлении. Орлиный глаз, Клан Ветра» Дмитрий обернулся и посмотрел на Трисс. — Ты чего? Он вынул из внутреннего кармана бумагу и протянул ее ей. — Вот. Его кабинет – вон там, — он показал пальцем на дверь, — неси, потом возвращайся в лагерь… — А…но…но Массенграбу что сказать? – Трисс откинула остальные глупые вопросы. — Ничего не говори, он итак знает, что я идиот, — Дмитрий широко улыбнулся. Трисс кротко кивнула и медленно засеменила к кабинету Гомеса. А Дмитрий бегом побежал прочь из Полис Сентре и самого города. *** Он бежал, не останавливаясь, до самой границы клана огня с землей. Почувствовав слабый запах хвои, он нашел более-менее зеленое дерево и сел под ним. Отдышавшись, он закрыл глаза и прижался к коре дерева. — Я тут, и уйду не скоро, — он приоткрыл глаза, — говори, если хочешь… Тихий, нежный шепот прокрался в его уши. Голос опять шептал на неизвестном языке, как раньше…Дмитрий расслабился на опавшей хвое. Шепот резко прекратился, когда рядом с ним кто-то сел. Он приоткрыл глаза и увидел Трисс. — Ты так и будешь меня преследовать? – он слабо улыбнулся. — Я просто заинтересована… — Я вернусь к вечеру…уходи, — с улыбкой сказал он, — и не надо говорить мне, что я тебя оскорбил. Я вежливо попросил. Трисс молчала, глядя ему в глаза. Он тоже умолк и немного нахмурился. Пустошь вновь начала нашептывать ему свои слова, и он не стал сопротивляться, когда Трисс прижалась к нему и стала целовать. В этот момент он чувствовал, что голос пустоши усиливался. И только когда он почувствовал, что она дотронулась до его губ, он перевел глаза с неба на нее. Шепот исчез так, будто рассеялся. — Трисс? – прохрипел он. — Что? – ее голос дрожал, и Дмитрий почувствовал ее сердце, которое билось, как у воробья. — Не надо. Она с каким-то звуком отчаяния упала на его плечо, придавив Дмитрия к земле. Он робко положил руки на ее плечи. — Но я люблю тебя! Я привлекала твое внимание, и думала, ты не устоишь передо мной как остальные…но я не собиралась бросать тебя на следующий же день, я хотела остаться надолго, а может — навсегда, что бы доказать что я люблю тебя… — зашептала она и заплакала. Дмитрий прикрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. — Но ты любишь эту, из клана земли…и мне не веришь, ты думаешь, что я сейчас говорю тебе то же, что и остальным! — Не… — Да. Я же вижу это. И этой ночью ты покидаешь нас, и я хотела это сказать, добиться хоть какой-нибудь взаимности. Но нет, не судьба, и снова придется влачить скучное существование с раной на сердце! – ее шепот превратился в сборник истеричных всхлипов. — Стоп. Откуда ты…почему ты думаешь, что я уйду? — Я слышала, как ты говорил с сестрой… — Как. Ты что меня у палатки караулишь?! – Дмитрий чуть улыбнулся, представив себе это. Она поднялась, сверкая слезящимися глазами. — Да. Тогда – да, караулила… Дмитрий подтянулся к дереву, с каким-то жалобным выражением лица прижавшись к коре, будто умоляя вернуть его из этого сна в нормальную жизнь. Но Пустошь молчала, а Трисс стояла и смотрела на него, плача и ожидая хоть одного слова. Он приоткрыл глаза и посмотрел на нее. — Теперь ненавидишь меня? — Нет…я все понимаю…и очень хочется помочь тебе… — Я могу отдать тебе свою жизнь. По твоему желанию я буду жить, — он грустно улыбнулся, — это если пульт будет у тебя, и ты вернешь мне его, когда я попрошу и закончу дела. После этого я смогу решать вопросы личной жизни. — Что за штучка? – Трисс утерла слезы. — Ты никогда не видела у Массенграба такой маленький пульт, как от телевизора, на ремне и с одной единственной кнопкой под стеклянной крышкой на нем? — Видела…он сказал, не нажимать на нее… — Конечно. А не то я разлечусь на сотни маленьких рыжих мальчиков, — Дмитрий тихо рассмеялся, и почувствовал себя вновь прежним. — Не поняла? — Это активация бомбы внутри меня. Я напичкан взрывчаткой. — И если нажать… — Да. От меня останется пустое место. — И…что я должна сделать? — Выкрасть. И держать у себя. Пока я не приду и не попрошу его себе… — А потом? — Я не провидец, но «потом» точно будет лучше чем «сейчас». — Выкрасть у Массенграба маленькую штуку, которую он всегда дает мне на разглядывание? Нет проблем! — Вот и умничка…сколько там до отбоя? — Часа три, не больше… — ответила Трисс. — Почему вы не на своем рабочем месте? – строго сказал Дмитрий. Трисс широко улыбнулась и чуть ли не вприпрыжку побежала обратно в лагерь. В голове у Дмитрия вновь зазвучал ласковый голос пустоши, и он не прекращался до самого вечера. *** Сестра наблюдала за тем, как он все старательно проверяет, беззвучно, одним взмахом руки раскалывая пустые банки и разрывая ткань на скатке. — Отлично… — Дмитрий ухмыльнулся. — Ты можешь уже приступать? – Сью не терпелось поскорее телепортироваться обратно в клан воздуха с братом. — Сейчас…пара слов одному человеку…жди здесь, и застегни молнию. Когда она застегнута, никто не смеет ко мне ломиться со своими проблемами, — сказал он, выскальзывая из палатки. В лицо ему подуло холодным воздухом с примесью гари. В лагере была относительная тишина, и в павильоне лечебницы горела лампа. Он бесшумно зашел в нее. Трисс стояла у стола, убирая мусор и бумажки. — Ты достала что надо? – сказал он. Она вздрогнула. — Да…вот. Это? – она протянула ему пульт на кожаном ремне. — Да, — Дмитрий невольно содрогнулся, и взял его в руки. Потом быстро спрятал в карман, — это все, что было надо. — А теперь что? — Ничего. Я ухожу вместе с сестрой. А тебе посоветую спрятаться в лесу, за каким-нибудь холмом… — Почему? — Моя сила…в общем, мы устроим небольшой переполох, прежде чем уйти. — Ты снова Пустынный демон. Дмитрий вздохнул, и его губы превратились в тонкую полоску. — Почти. Она прижалась к нему. — И неужели мне ничего не будет за такую услугу? — Будет, — Дмитрий мило улыбнулся. Глаза у Трисс засверкали, а губы вздрогнули. — Жить ты будешь. А насчет остальных – вот не знаю… — он отошел от нее, мгновенно выйдя из лечебницы. — Что? – разочарованно спросила Трисс. Смысл последней фразы до нее дошел, когда раздался жуткий грохот, а из двери с улицы вылетел столп песка… *** Когда Массенграб выбежал к флагштоку, держа наготове оружие, он сначала подумал, что это реакция на его насмешливое оповещение о войне. Но у флагштока он увидел Сьюзен Таварес, окутанную голубоватым свечением, и Дмитрия, который с выражением лица играющего в игрушки ребенка пускал столпы песка по всему лагерю. Франк подошел к нему в упор, тот мило улыбнулся. — Забыл? – прорычал Массенграб, забираясь во внутренний карман, и стараясь нащупать пульт…но его там не было. Дмитрий, увидев что он ищет, вытащил из своего кармана пульт, держа его, как подвеску, за ремешок. — Что потерял? – спросил он, ухмыляясь. Выражение лица Франка невозможно выразить словами. Он, ослепленный яростью рванулся на Дмитрия, горя желанием вырвать у него пульт и подорвать его на месте, не смотря на его тактическое значение. Но Франк схватил только воздух, подсвеченный голубым светом. В лагере воцарилась тишина, лишь изредка доносилось ворчание и стоны ослепленных и оглушенных солдат. Франк упал на колени. Все его планы – коту под хвост. Классический злодей. ­­*** Тесса ждала. Время тянулось неумолимо долго, а Эрика не было, как она отсчитывала, несколько дней. Но вскоре она поняла, что ошиблась, и прошло гораздо больше, много дней… Она не помнила, когда последний раз видела Дмитрия. Одно время она долго докапывалась с расспросами к молодому мальчику, заносившему ей еду. (он был брит налысо, и тоже одет в одно белое) Она пыталась узнать, сколько времени прошло с последнего визита Дмитрия, и когда она все-таки узнала дату, ее хвост закоченел от ужаса. Прошло три года… По рассуждениям Тессы, было несколько вариантов его исчезновения. Первый, то, что он бросил ее гнить здесь. Второй, то, что он мертв. Третий, что его держат тут, также как и ее. В изоляции белой комнаты. И четвертый – что он попросту ушел из армии. ­­*** Крик полетит к небу, Кинжалом пробьётся сквозь толпы ангелов. Падают вниз окровавленные перья На моё детство с пронзительным визгом… Так напевала Эмили сегодня вечером. Она сказала, что это для Дмитрия. До этого она долго расспрашивала его о родине. О том, откуда он, из какого города, ведь большинство слухов склонялось к тому, что он вовсе не в пустоши родился… Она пела без гитары, и Дмитрию нравился ее голос. Также он нравился и Алексею, который сначала даже и вспоминать не хотел, сколько дней они с Дмитрием провели вдвоем под палящим солнцем. Однако сейчас они вновь были близкими друзьями. По крайней мере, он смог убедить Алексея, что больше не на стороне врага. Она резко поклонилась и, взмахнув каштановыми волосами, посмотрела на Дмитрия. — Классно, — с широкой улыбкой сказал он, — что это за песня? — На самом деле она поется на немецком…это из Германии. Какая-то старая группа еще до и после двухтысячного…названия группы не помню. Песня называется «Часть меня». — Да уж…двухтысячный…это почти век, — пробормотал Дмитрий, — песня о каннибале. — Да, мне тоже так кажется. Но все-таки я спела. А ты обещал рассказать о своем происхождении. — Обещал? – сказал Дмитрий удивленно. Алексей пихнул его под бок. — Я тебя так давно знаю, и при этом ты никогда не говорил, откуда ты. — И не собираюсь. Я не люблю это вспоминать… — Вспомни уж ради нас… — чуть ли не хором попросили Эмили и Алексей. Дмитрий смутился. Ему правда совсем не хотелось рассказывать об этом. Тут в дом вошла Сьюзен, бросив сумку на стул. Увидев, как друзья сверлят и канючат о чем то брата, она присоединилась к их разговору. — Что случилось? — Да тут Дмитрия про родину расспрашиваем, а он не хочет говорить… Дальше Эмили и Алексей наблюдали сцену «разговора мимикой». Сью посмотрела на Дмитрия взглядом снисходительности. Он чуть опустил голову. После этого они долго смотрели друг другу в глаза, пока, в конце концов, Сью не погладила младшего брата по голове и не отошла на кухню. — Хорошо. Я расскажу вам, — сказал Дмитрий, скрестив руки на груди. Они переглянулись. Странный блеск в глазах и тон его голоса их немного насторожили. — Первая сенсация, что вы должны знать – я, как и Сью, родились в России. — Чего?! – выкрикнула Эмили. Алексей молчал. — Да. Именно там, в столице. В Москве. — Сколько же тебе лет, если ты там родился?! А сколько Сьюзен… — голос Эмили задрожал. — Нет, мне уже двадцать три, а Сьюзен – тридцать. — Стареем, — из кухни выглянула Сью, Дмитрий шикнул на нее. — Но…Россия, она… — …сама Москва пала дня за три до того, как мы отправились сюда. Тогда мне был год. Мы прибыли в Колорадо. Именно сюда. И через два дня, когда мне исполнился год, случилась катастрофа. Отец исчез, мать умерла, Сью забрали, а я остался на повеление судьбы. В доме воцарилась тишина. Дмитрий поднялся. Он достал из кармана зажигалку и сигарету, открыл окно и закурил. — Это вам надо было знать? Что я самый первый попал под облучение и превратился в то, чем сейчас являюсь? – тихо сказал он, выпуская дым. Эмили и Алексей вновь переглянулись. Она кивнула ему, и тот ушел куда-то. Вернувшись через десять минут, он протянул что-то Дмитрию, с ногами сидевшему на подоконнике. — Это мы у Тессы нашли. Заметили сходство… Дмитрий взял бумажку, скосив на нее взгляд, а потом и полностью утонув в ней. Брови поползли у него на лоб. — Это…ты? — Сьюзи…! – тихо позвал Дмитрий осипшим голосом. — Что с тобой? – Сьюзен вышла из кухни в фартуке и подошла к брату, видя, что дело совсем плохо. Он молча протянул ей бумажку. Она оторопела, разглядывая ее. — Я даже раньше не видел, как она выглядит… — Дмитрий уткнулся в коленки и всхлипнул. Сьюзен стояла, смотря глазами в одну точку. Она не шелохнулась, даже когда Алексей робко вытянул из ее рук бумажку. Они с Эмили тоже, еще раз взглянули на нее. Это была черно-белая фотография, которую дал Тессе Диего. ­­*** Ее нервы были на пределе. Она не хотела ничего есть и пить. Она только сидела с закрытыми глазами на кровати. Елена и Лизбет думали, что она просто свихнулась. Как и все остальные в этих камерах. ­*** Он видел их вдалеке. Они знают, кто идет с отрядом клана воздуха и воды, поэтому он видел, что там собрались действительно очень много народу. Точнее, вся армия Массенграба. Да. Они готовились к этому год. Если получится, то они уложатся в назначенный срок – пять лет. Только по прошествии пяти лет не клан огня будет разгромлен, а это стадо американских баранов… Сьюзен сказала, что кланы выступят завтра утром. Дмитрий пожал на это плечами, обменялся парой насмешек и шуток с друзьями, и отошел от своего лагеря. Сегодня ближе к сумеркам он слышал в голосе пустоши какое-то предостережение. Он с трех лет слушает ее голос и знает, что просто так она ничего не говорит. Поэтому он, сидя на одной из лошадей клана воды, направился к территории клана земли… Он долго бродил по чащам, пока не нашел место, где пустошь слышно лучше всего. Он привязал лошадь к дереву и сел на иссохшую траву, уперевшись руками в землю. Пустошь продолжала шептать, и сердце Дмитрия в панике заметалось в грудной клетке, когда непонятные слова стали доноситься громче и громче, складываясь в одно острое и громкое слово… «Осторожно…осторожно! Осторожно!!! ОСТОРОЖНО!!!» Это стало невыносимо, и Дмитрий оторвал руки от земли, тихо вскрикнув от боли. Он резко развернулся. Перед ним стояла Трисс в форме медсестры с вшитыми элементами брони. — Ты, — слабо сказал Дмитрий. — Я. Трисс села на колени рядом с ним. — Как ты? — Отлично, — ответил Дмитрий, потирая ни с того ни с сего заболевший лоб. — Эй…с тобой точно все в порядке? Вид у тебя не очень, — она прижала губы к его лбу, — у тебя температура. А в пустоши это смертельно, если не… — Знаю я, знаю, — Дмитрий встал и, покачнувшись, облокотился на круп лошади, — мне сейчас не до разговоров…уже ночь… — Да…правильно…ночь… — загадочно прошептала Трисс, отводя лошадь и прислоняя Дмитрия к дереву, — неужели даже на прощание мне ничего не будет? Ведь сегодня такая ночь, такая теплая и сладкая… Он закрыл глаза, чувствуя накатывающую боль в висках. — Чего тебе нужно? – пробормотал он сухими губами. — У тебя что, никогда не было? – прошептала она. Дмитрий резко открыл глаза и посмотрел на нее, медленно обходя дерево. — Послушай, ты наверно, правда гей. Ты уж скажи правду, не мучь меня, я никому не разболтаю… — Да не гей я!!! – выкрикнул Дмитрий и, споткнувшись об корень дерева, упал на спину. Трисс тотчас придавила его к земле. Голова зазвенела, как в похмелье, только еще сильнее. — Многие мечтают обо мне, а к тебе я кидаюсь на руки сама…а ты не принимаешь меня. Дмитрий промямлил что-то, сам даже не разобрав, что сказал. Но как только его живот обдало холодом, он сразу же оживился. — Не надо…не будь суккубом, завтра крышка…то есть…ма…то есть…эта…как ее… — мямлил он, стараясь открыть отяжелевшие веки. Но лень и боль в голове затрудняли этот процесс. — Битва? – веселым голосом сказала Трисс. Он почувствовал холодную землю голой спиной. — Да! – выкрикнул Дмитрий, резко сев и раскрыв глаза. — Что «да»? – она радостно улыбнулась. — Завтра будет мордобой! – он извернулся и лег на живот, по-пластунски выползая из-под нее. Она придавила его плечи к земле. — Нет, ты точно гей! — Я не гей… — Тебе двадцать три…да? — Да… — А ты… — Молчать! Я лучше в тридцать в первый раз, чем в двадцать три СПИД подцеплю, а от него, между прочим, до сих пор нет вакцины. — Чего?— в голосе Трисс появилась обида. — У меня все еще есть голубая мечта, что я построю домик – Stein um stein. И рядом деревце (что б яблоня!) посажу. И собачка с кошечкой будут. И дети – счастливые. Мальчик и девочка. И жена, — пропел он, отпихиваясь от нее. — И чем я тебе помешаю? — Связь со шлюхами всегда с последствиями… — прорычал Дмитрий. Тут он получил крепкую и звонкую пощечину, от чего у него в глазах помутнело. Он снова что-то промямлил. — Я сказала, ты будешь моим, значит так и будет… Дмитрий жалобно заскулил. Ему никогда так не хотелось сбегать от полуголой женщины. — Будешь насиловать? — Буду. Он вздрогнул и начал вырываться так, будто отбивался от вампира. — Я-то хоть на секунду думал поверить в то, что ты сказала полтора года назад! – прошипел он. Она перестала его сдерживать, он вылез из-под нее, стараясь прояснить зрение. — Прости… Дмитрий молчал. — Я действительно не знаю, что на меня нашло… И снова ответом ей послужило молчание. — У тебя температура… Он вздохнул. Трисс дотронулась до его лба, но он вывернулся, при этом завалившись на бок. — Не трогай меня. — Извини! – прошептала Трисс, заглядываясь на крепкий торс почти без шрамов. Пока он лежал на земле, с открытыми, мутными глазами, ей казалось, будто он даже перестал дышать. Но он вздрогнул от ее прикосновения, а через десять минут, моргнув, вновь стал видеть. И боль в голове тоже отошла. Он поднялся, держась за дерево. Пустошь продолжала шептать, как и раньше – тихо, спокойно. Без единой нотки прошлого беспокойства. Дмитрий взял из рук Трисс свою рубашку и быстро натянул ее. Трисс молчала и старалась не встречаться с ним взглядом. Тогда Дмитрий быстро вскочил в седло и пришпорил задремавшую лошадь. Та с тихим храпом сорвалась с места. Трисс смотрела ему вслед. Дмитрию казалось, что и тут Трисс не виновата. Одно ему только не понятно – почему Пустошь предупреждала его именно о ней. *** Он видел темноту, потом яркий свет. И вновь лицо Трисс над собой. И рядом – Франк, демонстративно чистящий пульт и слегка задевая кнопку. Крышка была откинута. — Он очнулся, — сказала Трисс и отошла. Дмитрий посмотрел на Массенграба, на лице которого была написана какая-то обреченность…сочувствие. — И что мне с тобой делать, рыжий демон? – сказал он, потирая кнопку. Дмитрий невольно задрожал. — Ты боишься. Тебя сломали давным – давно, а ты себе выдумал, что сможешь все вернуть… — кнопка тихо щелкнула, потому что Массенграб сдвинул ее в сторону, немного сместив с нужного места, — nein. Извини. Весь отряд твой перебит. Успела скрыться твоя крылатая подружка и сестра. — Ал…еха… — Всегда совался куда не надо, вот и поплатился. Дмитрий дернулся, но его пристегнули к тому, на чем он лежал. Он слышал голос пустоши, он был жалобным, как плач матери по ребенку. Он стал узнавать обстановку – серые металлические стены, тусклый белый свет. — База? — Да. Он нервно сглотнул. — Зато теперь ты всегда будешь со своей любимой Тессой… От этого Дмитрий улыбнулся. Как умирающий, который радуется сладкой капле воды. — Только не смей ничего чудить… теперь никто не получит доступ к этой полезной и важной вещи, — сказал Франк и демонстративно захлопнул крышку на пульте. Далее он почувствовал легкий укол в плечо, и тьма вновь поглотила его… ­­*** Тесса не верила своим глазам. Как она поняла, Дмитрий тут. Вот он, лежит перед ней, на ее кровати, правда, без сознания. Таким его принесли сюда. Она гладила его по волосам, разглядывая тонкие черты лица, сейчас выражавшие спокойствие. Но она не понимала, почему он лежит тут. Такой беспомощный, и никуда не собирающийся бежать от нее по делам их общих врагов. Она ждала его много лет…последний раз, когда она считала время своего ожидания, она насчитала два года. Встретились подростками, и теперь снова вместе – уже в зрелом возрасте. Это было похоже на сказку. Тесса легла на его плечо. В окне она видела, что уже смеркалось, и она знала – теперь это время лететь будет быстро, потому что рядом он. Любимый и долгожданный. *** Глубокой ночью она почувствовала, что он крепко обнимает ее. Она повернулась к нему лицом. — Я так долго ждала тебя…а ты говорил, что ненадолго… — Прости, — просипел он. Только сейчас она заметила, что иногда из его глаз выпадает по одной слезинке. — Ты плачешь? Почему? Он помотал головой. — Не обращай внимания. Теперь я всегда буду рядом с тобой… Когда Тесса с улыбкой заснула, Дмитрий, прижавшись к ее густым темным волосам, вспомнил самую первую песню, что пела Эмили. Ему, в отличие от остальных, она казалась самой жуткой. У меня есть планы, большие планы – Я строю тебе дом. Каждый камень – это слеза, И ты никогда не выйдешь оттуда. Да, я строю домик для тебя: Он без окон и без дверей, Там будет темно, Там не будет света. Да, я делаю тебе домашний очаг, И ты должна стать частью целого. Камень за камнем я тебя замуровываю Камень за камнем Я всегда буду рядом с тобой… Из всех ее песен он запоминал только те, что должны петь на немецком, но Эмили их больше не пела, а рассказывала, как ужастики. Ему казалось, что когда-то давно он слышал их. Он содрогнулся всем телом, выпустив еще одну слезу в волосы Тессы. Та дернула ушком и что-то сказала во сне. «Наверно, ей снится то, что она никогда не увидит по моей вине…» — подумал Дмитрий и закрыл глаза, хотя этой ночью он не уснет из-за воспоминаний, каждое из которых тяжелым камнем лежит у него на сердце. И сейчас он бы действительно свихнулся, если бы рядом не было ее.