***
После четырехдневного пребывания в Бухте Погибших Кораблей «Черная Жемчужина» и «Императрица» покинули порт и отправились в Тортугу, где должен был состояться запоздалый свадебный пир (хотя Тиг предложил устроить пир в Бухте, но Элизабет даже не пришлось смотреть на Джека, чтобы увидеть выражение его лица…). Джек стоял у штурвала, улыбаясь силуэту «Золотой Элизы» (он не верил, что отец изменил название своего корабля, но однажды утром увидел, как несколько пиратов прибивали буквы к корпусу корабля). Однако улыбка исчезла с лица Джека, когда он увидел, как разворачиваются паруса корабля его отца. — Сколько дней нам потребуется доплыть до Тортуге? — спросила Элизабет, встав возле штурвала. — Лиззи, ты же не приглашала его? — спросил Джек, не обращая внимания на ее вопрос (хотя он не забыл обнять ее за талию и притянуть ближе). Элизабет моргнула и обернулась, проследив за взглядом Джека. — Ну, — сказала она, прислонившись к его груди. — Я лишь упомянула… Я должна была… мы должны были сказать ему! — Нет, мы не! — запротестовал Джек. Элизабет повернула голову и поцеловала его в нос. — Я буду держать тебя за руку весь вечер, обещаю, — сказала она с милой улыбкой. Джек краем глаза посмотрел на нее. — Это может искупить вину. Но… — Но что? — спросила Элизабет, прикасаясь губами к его щеке. — Но на что ты весь вечер будешь смотреть, дорогая? — спросил Джек. Элизабет поджала губы и задумалась. — Я не знаю… — она прижалась ближе к нему. — На тебя? — предложила она после долгой паузы, выжидающе глядя на мужа. — Да. Хороший ответ. И я буду надеяться, что ты сдержишь свое слово, моя Королева. Элизабет улыбнулась. — Но ты же знаешь, что мы оба должны сдержать обещание, — заманчиво прошептала она. — Тогда давай проверим, — сказал он, переводя взгляд на нее. Она прикусила губу и подняла брови. — Кто отвернется первым… — он улыбнулся, наклонился к ней и прошептал остальное ей на ухо.***
Интерьер «Вздорной Феи» — самой модной таверны на Тортуге — был мгновенно изменен. В течение дня это место превратилось в самую красивую таверну в мире, которая была украшена цветами. Столы застелили белыми и синими скатертями, а серебряная посуда блестела в приглушенном свете свечей. Однако, все это было чуть ли не уничтожено, когда начали приходить гости, друзья и вообще незнакомые люди. Как и обещала, Элизабет весь вечер держала Джека за руку, и что бы ни происходило вокруг, и кто бы ни говорил с ней, она не сводила глаз с Джека, как и он, и вскоре люди перестали пытаться поговорить с ними и оставляли их наедине (что и должно было случиться). После нескольких минут радостных криков и пожеланий, а также нескольких бутылок рома и других мерзких напитков, никто уже не помнил, в честь чего проводился праздник. — Я надеюсь, что ты уже пожалел о том, что наговорил на своего отца, — сказала Элизабет, протягивая руку к своей чарке с ромом, что было нелегко, учитывая, что в ее распоряжении была только одна рука и она не могла отвести взгляда от Джека. — Я пошел на кухню и увидел незнакомца, который целовал мою маму. Что я должен был сделать? Что бы ты сделала на моем месте? — Джек наконец нашел свою чарку. — Я бы спросила, кто он такой, — ответила Элизабет, беря в руку чарку. — Я спросил, кто он такой, — сказал Джек, поднимая кружку. — После того, как ударил его. Элизабет медленно поднесла чарку к губам. — Но ты должен признать, что позаботиться о Блэкстоуне было довольно мило с его стороны. — Да, — неохотно пробормотал он. — Хорошо, что крошка бессмертна, иначе малыш бы умер от скуки, слушая, как старик играет на гитаре. Элизабет рассмеялась. — Мне бы очень хотелось послушать, как он играет, — сказала она, ставя на место чарку. Джек прищурился. — Не думаю… Пара, кружащаяся в хаотичном танце по комнате, случайно улетела в стол, который в свою очередь задел Джека, опрокинувшего свою чарку. — Я выиграла! Я выиграла! — воскликнула Элизабет, хлопая в ладоши. Джек испуганно посмотрел на нее. — Ты отвернулся! — сказала она. Джек застонал и закатил глаза. — Чертов ром, — пробормотал он. — Всегда доставлял мне неприятности… особенно, когда его не было рядом, — добавил он и вздохнул.***
Элизабет ходила по каюте, подол ее блестящего платья шелестел позади нее. Она продолжала нервно кусать губу. — О-о Боже, — прошептала она и направилась к двери. Быстро пройдя по коридору, она остановилась перед камбузом, осторожно прижимая ухо к двери. Она услышала шум и бормотания, единственное слово, которое она смогла услышать — «пьяница». Элизабет осторожно открыла дверь и пошла на кухню через столовую. Дверь приоткрылась, и она краем глаза смогла увидеть, что там происходило. Джек стоял посередине кухни с закатанными рукава, его дреды были в муке, а тесто прилипло к рукам. Элизабет несколько минут просто наблюдала за ним, а затем громко постучала в дверь. — Я пришла посмотреть, как поживает мой свадебный торт. — Как видишь, его еще нет, — пробормотал Джек, глядя на тесто. Элизабет засмеялась и подошла к нему. — А как поживает мой муж? — спросила она, сдувая муку с дредов Джека. Джек с грустью посмотрел на нее. Она улыбнулась, обняла его за шею и поцеловала. — Я помогу тебе. — Не думаю, что ты готовишь лучше меня, милая, — скептически сказал Джек. — О, в этом ты сильно ошибаешься, — сказала она, вспоминая все уроки по кулинарии с миссис Роггсон и Жизель. — Я? — спросил Джек. — Да, — повторила Элизабет и закатила рукава.***
Маленький столик стоял на палубе под темным карибским небом. «Черная Жемчужина» медленно покачивалась среди миллионов звезд, отраженных в черной глади моря, и, казалось, будто океан состоял из бесконечных цепочек черного жемчуга и белых переплетенных бриллиантов. Джек и Элизабет сидели за столом напротив друг друга и ели свой свадебный торт, который — Джек вынужден был это признать — действительно доказал, что у Элизабет были определенные кулинарные навыки. Они ели и разговаривали, вновь вспоминая обо всем, что произошло, добавляя неописанные ранее детали, напоминая друг другу о смешных историях, смеясь над прошлым, делясь друг с другом болью…***
«Черная Жемчужина» вместе с «Золотой Элизой» и «Императрицей» покинула Тортугу через семь дней. Джек стоял у штурвала, наблюдая за восходом солнца и ярким горизонтом, простирающимся прямо перед ним. — У нас есть курс? — спросила Элизабет, проводя рукой по его руке, чувствуя успокаивающее тепло деревянной палубы под ее босыми ногами. Джек посмотрел на нее и, притянув к себе, улыбнулся. — Я не хотел тебя будить, Лиззи, — сказал он, целуя ее в щеку. Элизабет привстала на носочки и положила голову ему на плечо. — Да, — сказал Джек с улыбкой. — У нас есть курс. — Без компаса? — спросила Элизабет, печально улыбаясь и вспоминая рассказ Джека о том, как он случайно и, к сожалению, в прямом смысле сломал компас. — Без? — Джек коснулся губами ее шеи. — У меня есть компас. Элизабет наклонила голову в сторону и вопросительно посмотрела на него. — И где же он? — спросила она, медленно проводя рукой по его лицу. — Прямо здесь, — прошептал Джек, развернув ее и положив свою руку на ее сердце. Элизабет улыбнулась и поцеловала его. — А мой здесь, — сказала она, положив руку на его сердце. — Интересно, и куда же нас приведут два курса? — прошептал Джек, обхватывая ее лицо руками. — К горизонту, — тихо сказала Элизабет, глядя ему в глаза. Джек улыбнулся, и темнота его глаз отражала море. Он поцеловал ее, и тихим голосом произнес: — К нашему горизонту.