Predator

      Это была незнакомая квартира, покрытая сумрачными тенями, что делало ее еще более темной. Практически повсеместно горели люминесцентные лампы, создавая непередаваемый уют. Здесь было довольно тихо, что передавало атмосферу этакого средневековья. Однако скоро это уютное местечко исчезнет, плавно превратившись в феерию музыки и бесконечных танцев. Чимин медленно расхаживал по чужой ему квартире, оглядываясь и попутно проверяя правильность выполнения поручений, небрежно оставленных Тэхеном. Он обвел своим скромным взглядом огромную гостиную, кухню и парочку свободных спален, прибереженных для засидевшихся гостей. Вариантов для того чтобы остаться здесь довольно немного: либо напиться настолько сильно, чтобы ноги не смогли вывести бренное тело наружу; либо уединиться, а затем спрятаться с кем-либо из гостей, соединив тем самым приятное с полезным. И лишь в одном помещении, Чимин так и не решился побывать. В комнате Чонгука. Неподдельный интерес манил и подталкивал повернуть ручку двери, тем самым погрузив жертву в логово хищника. Его пульс с каждой секундой учащался от горючей смеси любопытства и страха. Правда заключалась в том, что сходить с намеченного им пути парень не собирался ни в коем случае. Щелчок. Внезапно для Чимина замок поддался слишком легко, распахивая вид на тайную комнату.       — Тэхён? Ты уже все? — Сладкий голос Чонгука разлетелся по комнате подобно мелодичной песне. Хищник даже не повернул голову в сторону дверного проема, залипая в экран своего MacBook.       Однако Чимин не спешил отвечать, постепенно и бесшумно прокрадываясь внутрь помещения. Он шаг за шагом подходил к спинке кресла, на котором сидел ни о чем не догадывающийся Чон. Собрав последние капли безумства в своей голове, жертва обвивает шею хищника своими теплыми руками.       Запах. Такой родной. Такой уничтожающий. Чонгук прекрасно понимает, что любое неосторожное движение, любой резкий звук, и зверь, внутри него, вырвется наружу. Ему необходимо держать себя в руках. Просто необходимо. Иначе он вновь совершит какую-нибудь глупость. О чем вообще думает эта жертва? Неужели потерял последние крохи инстинкта самосохранения?       — Позволь поинтересоваться, какого хрена ты делаешь здесь? Я разве разрешал входить в мою комнату? — Чонгук старался говорить, как можно более отстраненно, но даже этого ему показалось мало. Где же это видано в природе, чтобы хищник оберегал жертву от самого себя. Но, черт возьми, ведь именно этим он и занимается в данный момент.       — Я хотел поговорить, — Чимин вцепился в одежду Чонгука, казалось бы, мертвой хваткой, стараясь утихомирить бушующую огненную стихию своего сердца.       — Разве есть, о чем? — На долю секунды, его голос начал колебаться. К радости, это заметил только сам хищник.       — Поговорить о нас.       — Ты, верно, с ума сошел! Нет и не может быть никаких нас! — Зверь взрывается всего лишь от того, что представляет, как «они» когда-нибудь смогут быть вместе. Нет, ведь это просто недопустимо. И проблема заключалась отнюдь не в общественном мнении и тем более не в том, как он выглядел бы в глазах отца. Хищник прекрасно помнил урок. Не важно, что он сделает, не важно, что станет вытворять, но ни в коем случае нельзя быть слабым. А все остальное, лишь жалкие оправдания на пути к своей цели. Неожиданно хищнику становится страшно. Чонгук боится, что может уничтожить Чимина. Боится, что в очередной раз не сможет совладать со своими чувствами. И тогда, уж будет лучше убить жертву, чем позволить ей так сильно мучиться. — Нет никаких нас! Никогда не было и не будет!       — Но я хочу быть с тобой. Мне иногда кажется, что то, что я ощущаю, не может быть правдой. — Чимин по-детски наивно прижимается к затылку Гука и вдыхает запах его смолистых волос. Миндаль. — Моей душе очень хочется, чтобы ты смотрел только на меня. Замечал только меня. Желал только меня. Ощущал то же, что и я. Ведь я… я хочу тебя всего.       Слеза. Прозрачная, словно капля из источника, тонкой полоской расчерчивает щеку Чимина на две равные части. Он все еще надеется, что смог правильно оценить сложившуюся ситуацию. Надеется, что смог в полной мере передать свои чувства хищнику. Он не вкладывал в свои слова никаких пошлых намерений, он желал заполучить душу Чонгука. Что касается самого Чонгука, то он понял все так, как и хотел Чимин. Ведь трудно не понять то, чего желаешь ты сам.       Страх. Неописуемый страх, тяжким грузом ложится на жилистые плечи Гука. Ведь ему так часто приходилось слушать такие похожие слова. Но, каждый раз ему было наплевать. Каждый раз. Все повторялось раз за разом, как будто хищник оказался героем фильма «День Сурка»*. Каждый раз, но не сейчас. Чон старается обуздать волну нахлынувших чувств, обуздать свою глупую мечту. Мечту о том, что ему подвластно контролировать самого себя. Но… жертва уже слишком близко. Слишком близко для того, чтобы разум мог продолжать бороться с инстинктами. Сам того, не ведая и тем более не желая, он подобно марионетке, неестественно встает с кресла, разворачивается к Чимину и смотрит прямиком в его кофейные глаза. Такие добрые. Такие наивные.       — Почему ты молчишь? — Чимину стало явно не по себе. Ужас сковывает его, не давая шансов на побег. И это все только от одного безумного взгляда хищника, который разрывает его на волокна, подобно куску говядины.       Но ответа так и не последует. Да, Чонгук не намерен сидеть и спокойно продолжать беседу. Он чует запах свежего мяса. Чует вкус свежей крови. Чувствует мясо, которое само пришло в когти хищника. Да и подоспело оно прямиком к ужину. Глупая жертва и чересчур довольный хищник.       Рывок. Светло-розовые пряди волос Чимина оказываются в крепких тисках Чонгука. Он с силой склоняет голову жертвы назад. Медленно, начиная с ключицы, он, смакуя каждый сантиметр тела, прошел путь языком к шее жертвы. Выступ кадыка. Подбородок. Знакомый вкус отборного, выкормленного мяса. Чонгук облизывает губы добычи, на что, та слегка приоткрывает рот, желая сиюминутного продолжения. На этот раз, он даже не думает дразнить зверя. Он желает, как можно больше насладиться моментом. Во всяком случае, ровно столько, сколько позволит ему его тело, прежде чем отправить в очередной нокаут посредством обморока. В данный момент, Чимин готов на все, чтобы находиться рядом с Чонгуком. Готов даже на то, чтобы чувствовать жгучую боль, которую раз за разом будет ощущать его уставшее тело. Он давно смирился с участью жертвы. Если ему суждено каждый раз терять сознание, просыпаясь в пустой кровати, то так тому и быть. Только бы ощущать, что где-то рядом, за ним следят эти огненные глаза хищника.       — Уходи. Уходи к черту… — Сквозь зубы цедит еле сдерживающий себя Чонгук. Ему потребовалось приложить львиную долю усилий, чтобы разорвать свою внутреннюю связь с зверем, превозмогая животное желание овладеть Чимином. Иначе он причинит ему новую боль, которая будет в разы сильнее предыдущей. Хищнику нужно построить стену между собой и жертвой. Разрушить все мосты, соединяющие их. Разрушить, чтобы защитить. — Я предупрежу тебя первый и последний раз. Не смей попадаться ко мне на глаза.       — Но… — Чимин никак не мог понять, что именно изменило Чонгука. Что заставило его быть настолько грубым и отрешенным по отношению к нему. Почему тот, даже подвластный своему желанию, в долю секунды перестал желать его. Ведь жертва осознанно выбрала этот путь. Путь полный боли. Путь мягкой игрушки в когтистых лапах. Ему было суждено подчиняться хищнику во всем. Во всем, кроме, пожалуй, этого. — Тебе разве не хочется? Разве ты не хочешь владеть мной?       Чонгук пристально вглядывается на некогда дрожащего парня. Парня, который, распрямив спину, вырастил позади себя крылья. Крылья, которые передают ему непознанную ранее силу. Силу, которая дает ему возможность бороться за свое желание. Бороться за свою любовь. Черт, и почему именно он попал в такую ситуацию? Почему он не может так же? Так же бороться за свое счастье, сдаваясь на половине, а то и на четверти пути… Ответ довольно простой. Зверь, заключенный внутри этого юноши, какой-то неизвестной магией, гораздо сильнее Чонгука. Он не может его контролировать. Закон джунглей. Мясо — нужно есть, а не любить.       — Ты даже представить себе не можешь, как сильно я хочу владеть твоим телом. — Глухой шепот слетает с губ Чонгука, покрывая разум Чимина пеленой манящего дурмана. Сейчас, он слышит именно те слова, о которых мечтал.       Довольная жертва. Глупый хищник. Чимин не спеша, боясь спугнуть, касается руки Гука, перебирая его длинные пальцы. Он желает слиться с ним воедино. Ощущать то бешенное сердцебиение, в котором виноват сам хищник.       Глухой гул дверного звонка разлетается вдоль квартиры, оповещая о стоящих на пороге гостях готовых забыть в этот вечер обо всем на свете. Во что бы то ни стало, они готовы отдать себя во власть спиртных напитков и легких наркотиков.       Чимин словно не слышит этого раздирающего звука. Нет, ему просто не интересна эта вечеринка. Он хочет закрыться в комнате с хищником, отдавая свое тело на растерзание.       Однако, этой легкой заминки хватает, чтобы Чонгук смог протрезветь. Теперь он может спокойно оценить ситуацию, поняв, что она слишком опасна для того, чтобы снова поддаться искушению. Он не может допустить повторения той ночи. Страшной ночи, в которой, он практически лишил Чимина жизни.       — По-моему, я приказал тебе выметаться из моей комнаты! Почему ты настолько глуп? — Гук отдергивает руку и широким шагом подходит к двери. Чимин продолжит стоять на месте, не желая покидать логово хищника. Ложная надежда. Ожидание никак не поможет ему. Никак не заставит хищника наброситься на него. — Хочешь оставаться тут? Так я только за! Хотя бы не буду видеть это глупое выражение лица! Черт… твое присутствие портит мой аппетит. Ты омерзителен.

***

      Громкая музыка. Тусклый свет. Пьяные лица, перемешивающиеся с отблесками пота. И лишь единственному человеку одиноко на этом празднике жизни. Он отрешенно забился в угол, и лишь изредка кидает свой взгляд на происходящее вокруг. Парень смотрит на своего идола, вальяжно расположившегося в центре светодиодных лучений. Парню не нравится, что вокруг его кумира вертится смазливая девчушка, явно желающая отдаться этой ночью. И если не первому встречному, то самому привлекательному парню уж точно. А если очень сильно повезет, то ее «путешествие» в страну удовольствия продлится и пару-тройку ночей. И правда, ночь, проведенная в постели с Чонгуком стоит многого. Ради этого можно пожертвовать даже своей гордостью и просто подойти первой. Иначе нельзя. Иначе, он даже не обратит на тебя своего драгоценного внимания.       Вдруг, на горизонте появляется еще один, вполне перспективный и симпатичный юноша. Ирония заключается в том, что его желают заполучить не на одну ночь, а на целую жизнь. Если такое возможно, конечно. Черно-смолянистые волосы, лицо покрытое бледной, как декабрьский снег, кожей. Немыслимый контраст, заставляющий глаза испытывать наслаждение. Статный, сдержанный, властный, истинный дворянин. Истинный наследник.       Он неспешно подходит к Чонгуку, так как считает, что больше никто из присутствующих здесь, не заслуживает его внимания. Он бы и не пришел в эту затхлую квартирку, если бы не его девушка. Ли Суён. Она настолько сильно упрашивала его, что молодого человека начало слегка подташнивать. К тому же, согласиться было проще, нежели выслушивать нытье.       — Не ожидал тебя увидеть здесь. Приветствую, брат. — Чонгук слегка прихлопывает бедро девушки, сидящей рядом, призывая ее освободить место на кожаном диване. Она одаряет Чонгука недовольным кротким взглядом, однако быстро встает и уходит. — Что привело тебя ко мне?       — Суён. Кто же еще? Или ты подумал, что я по собственному желанию приду в этот притон? — Юнги плюхается на диван и громко выдыхает. Настолько сильно и глубоко, словно многовековой груз, распался на атомы в ту же самую секунду. — Зачем тебе устраивать подобное? Неужели девки больше не интересуются тобой?       — Встречный вопрос, зачем приходить на такие безрассудные мероприятия? Даже под чьими-то уговорами. — Легкая, но весьма злая усмешка, расползлась по устам младшего. — И уж тем более, зачем приходить сюда девушке. Да еще и со своим собственным парнем…       — Ты на что это намекаешь? — Непроизвольно, Юнги теряет привычное ему спокойствие и сужает глаза. Старший пытается заглянуть внутрь своего брата, но не видит того, ставшего уже привычным, ужаса. Ужаса, который был у брата давным-давно.       Чон почти все детство провел наедине с этим юношей, и понимал его как никто. Они были близки друг другу. Эта связь была практически нерушима. Сложное детство. Юнги, который является прирожденным садистом. Чону было тяжело упасть во мрак до его уровня. Но теперь… теперь ему удалось сделать это.       — Посмотри на девушек вокруг себя и ответь мне. Что ты видишь? — Чонгук внимательно следил за поведением Юнги. Одно неосторожное слово. Одно движение, и начнется война. Самая холодная из тех, какие только видывал этот свет. Однако младший намеренно идет на таран, понимая, что это больше необходимо для брата, нежели для него самого. Чтобы не произошло между ними в прошлом, он понимал, что именно Юнги сделал его таким. Таким, каким он был сейчас. А нынешний Чон нравился себе. Пожалуй, слишком сильно, для того, чтобы жаловаться на плохое детство. — Отвечу за тебя. Ты видишь лишь голое желание. Похоть. Инстинкт урвать самый большой и сладкий кусочек. А теперь задумайся. Почему твоя девушка решила приехать именно сюда?       — Мелкий ублюдок… — Юнги тщательно выговаривает каждый слог, не желая, чтобы Чонгук пропустил мимо ушей хоть один звук. Злость кипит в нем. Кипит с бешеной силой. Ему хочется уничтожить этого выблядка. Заткнуть его поганый рот. Заткнуть раз и навсегда. — Ты вновь затеял этот разговор? Неужели прошло раза тебе было мало? Ты видимо не уяснил, что тема моей личной жизни находится под запретом.       Чонгук сладко облизывает губы, вспоминая металлический вкус крови, сочащейся из его маленьких ран. Ран, которые оставил мощный удар Юнги. В прошлый раз Чон так и не смог ответить брату. Ведь за спиной старшего стоял отец, издевательски улыбаясь в лицо сыну. Сейчас же, они только вдвоем. Теперь, он готов дать отпор. Он готов разорвать брата, если тот сделает хотя бы один необдуманный ход. Шах и мат.       — Юнги-хён! — Крича во весь голос, несся Тэхен мимо пьяной толпы, прямиком к братьям. Он словно не замечал напряженной обстановки, или же специально ворвался, чтобы разрядить ее. Так или иначе, это подействовало. Им пришлось разорвать этот невидимый бой и отвернуться друг от друга. Со всей, присущей ему радостью, Тэ обнял Юнги. Обнял настолько сильно, словно они лучшие друзья. — Я так рад. Так рад что ты пришел к нам!       — Хех, ты бы знал, как я рад. — С издевкой и усмешкой высказался старший. Он прикладывает небольшое усилие, но и этого достаточно, чтобы разорвать объятия настойчивого Тэхена.       Тэ всегда ощущал легкую пустоту внутри, ведь старший брат Чонгука ведет себя с ним слишком холодно. Ему хотелось бы подружиться. Стать ближе. Стать частичкой его жизни. Всего лишь частичкой. Но для Юна, Тэхён всего лишь надоедливая подстилка. К тому же, подстилка Чонгука.       — Пойду найду Суён. Мне тошно, и я не намерен больше находиться здесь. Ни секунды более. — Старший брат эстетично встает с дивана и уходит от парней, постепенно теряясь в толпе. В толпе, которая не замечает угольно-черной тучи. Тучи, которая нависает прямиком над ними и грозит обрушить свою ношу прямиком на их затуманенные головы.

***

      Входная дверь. Высокие ступени. Просторная лестничная клетка, наполненная приглушенным светом. Вместительный балкон, заряженный свежим воздухом. Именно таким и запомнил Чонгук свой путь. Путь от своей квартирки до ближайшей курилки. Такой короткий, зато столько деталей. Голова парня трещала по швам. Поток всплывающей, относительно ненужной информации, превысил все ожидаемые пределы. Тело юноши давно уже двигалось на автопилоте по заранее запланированному маршруту. Ему необходимо выкурить пару-тройку сигарет. Выкурить в надежде на то, что они помогут успокоиться.       Запах. Рецепторы парня вновь ощущают его. Такой сладкий, такой завораживающий. Несомненно, это могло означать только одно — Чимин где-то поблизости. Причем настолько близко, что до него можно достать рукой. Чонгук бегло осматривает балкон, но из-за слабого освещения, не может разглядеть практически ничего. Практически ничего, кроме отражения ночного города, искаженно передающегося через отблески слегка высохших луж. Однако, словно подражая растекшимся лужам, в дальнем углу расположился Чимин. Он был укутан тьмой. Тьмой, которая могла его согреть, а затем утянуть за собой на самое дно. Зрение. Оно, может быть, и подводит хищника, но вот чуткий нюх… с ним никогда не было проблем. Он никогда не давал сбоев.       Чонгук нервно подкуривает и, стараясь держать себя в руках, небрежно облокачивается на поручень балкона. Ему известно, жертва где-то рядом. Правда, все что ему остается, так это просто игнорировать ее присутствие. По крайней мере, до тех пор, пока он находится в контроле над своими эмоциями.       — Разве тебе не скучно? Не скучно жить вот так? — Чимин слишком спокоен и это напрягает хищника еще больше. Парень встает с пола и медленно подходит к Чонгуку. Отчего-то, ему кажется, что это единственно правильное решение. Он должен попробовать достучаться до Чона. По крайней мере, хотя бы еще раз. Парень клянется себе, что это попытка будет финальной. Больше, он просто не позволит себе идти навстречу интересам Чонгука. И попробует он сделать это точно так же, как и сам хищник. Он повторит слова Чонгука. Слово в слово. Букву за буквой. Прямо как тогда, когда Чон обращался к той преподше, которую Чимин так призирает. — Ты желаешь меня. Так вот он, я. Весь перед тобой. Но… ты отказываешься. Ты безумен.       Зрачки Чонгука расширяются настолько сильно, насколько это вообще возможно. Такой вопиющей наглости от добычи, он не мог ожидать. Однако это всего лишь секундная ярость, которая, со скоростью надвигающегося торнадо, перерастает в бушующий гнев. Его слишком сложно держать под контролем. Нет, практически невозможно.       — Что ты знаешь о безумии, жалкий ублюдок? — В мгновение ока, Чонгук оказывается прямиком перед лицом Чимина. Он так долго сдерживал себя. Ему так хотелось успокоиться и не причинять вреда жертве. Жертве, которая оказалась настолько глупа, что раз за разом сама приходит к нему. И раз за разом, дразнит его, заставляя застывшую кровь кипеть от ярости. Но он держался. Контролировал себя. Каждую секунду, когда находился рядом с этим парнем. Что вообще этот идиот может знать о том безумии, которое переживал Чонгук за эти долгие, практически бесконечные годы? Ничего. Конечно же, ничего. И в этот раз, жертва переступила допустимый порог. На этот раз он не собирается себя сдерживать. В этот раз, будь что будет.       Пальцы самопроизвольно сцепляются на шее жертвы с такой силой, что сразу перекрывают ему любую возможность дышать, оставляя после себя синеватые подтеки крови. Ноги Чимина беспрекословно отрываются от бетонного пола. Он повисает на мускулистой руке Чонгука словно пищевая пленка. Жизнь жертвы, снова зависит только от зверя. Так и должно быть. Так заведено природой. Зверь полностью захватил разум Чонгука и тот, по всей видимости, не собирается с ним бороться.       — Что ты знаешь о безумии?! Отвечай! — Адреналин заполняет Чонгука. Он может переломить шею Чимина всего лишь одним движением. Но зверю не нравится настолько простая расправа. Ему хочется насладиться этим моментом. Хочется измучить жертву. Каждая секунда будет казаться вечностью. Вечностью, которая заполнит глупого парня.       Чимин из последних сил старается урвать хотя бы частичку воздуха. Тщетно. Когти слишком сильно сжимают горло. Жертва понимает, что в этот раз, хищника уже не остановить. Он сумел прочитать это в его опьяненных глазах. Хищник ликует, смеется над ним. Смесь чувств. Жертва боится и обожает его одновременно. Словно наделенные какой-то особой силой, глаза хищника могут прочитать добычу насквозь. Эти глаза знали, что этот кусок мяса находится здесь только ради хищника. Эти глаза знали…       Чимину хочется умереть. Он больше не может выносить ту боль, которую с такой радостью причиняет ему Чонгук. Ему видится только один выход. И это смерть. Выход из ситуации, где жертва мечтает быть с хищником.       Внезапно для всех, дверь балкона, слегка поскрипывая петлями, открывается. На пороге появляется Юнги. Ему приходится повсюду искать свою затерявшуюся девчушку, но она словно сквозь землю провалилась. Одним из последних мест, где она, чисто теоретически могла бы находиться, это та самая курилка.       Зловещая аура Чонгука. Она настолько распространилась вокруг старшего, что находиться рядом — просто нереально. Мурашки толпой пробежали по спине Юнги. Ноги застыли на месте, не позволяя двинуться. Ему хочется вмешаться, пожалуй, впервые за всю свою жизнь. Юн боится своего брата, но если ничего не сделать, то этот балкон окажется местом преступления. Местом где Чонгук добьет бедолагу Чимина.       — Чон, мать твою, прекрати! — Леденящий голос юноши, стоящего позади, слегка остужает зверя. Он хватает парня за плечо, одергивая того на себя. — Не перегибай палку. Ты же убьешь его, черт побери.       — Не влезай! — Отмахнувшись, хищник продолжает ликующе изучать тело жертвы. Жертвы, которая уже давно практически не подает признаков жизни. Подчинившись незримому инстинкту, Юнги отступает назад. Ему страшно. Страшно настолько, что тело отказывается слушаться.       Тем временем, у Чимина кончаются последние остатки воздуха. Его легкие полыхают, и он оставляет попытки выбраться из этого плена. Жертва закрывает глаза и умолкает. Что ж, возможно и правда хватит. Ослабив хватку, Чон роняет парня на пол. Тот безвольно падает. Падает так тихо и бесшумно, словно его тело набито опилками.       Хищник наклоняется над телом жертвы и небрежно поднимает безжизненно синее лицо парня. Сердце неистово бьется, постепенно осознавая возможные последствия. Парень трогает обмякшую шею, пытаясь нащупать пульс. Слабый стук отдается в подушечки пальцев, доставляя все большее облегчение с каждым ударом. Чонгук выдыхает и отпускает шею. Сегодня он снова смог себя сдержать. Но только сегодня.       — Пойдем. — Гук не может смотреть на то, что он натворил. Его любовь — это чистое безумие. Извилистая грань между жизнью и смертью. Грань, которую даже он не может контролировать. Грань, которую так легко переступить и не вернуться.       Чонгук поворачивается к испуганному лицу старшего брата, и они уходят. Уходят, оставляя полуживую жертву валяться на грязном, запачканным дождем, полу.       Злость. Злость на самого себя. Только это чувство подвластно Чону. Он целенаправленно ищет Тэхёна по всей этой чертовой квартире. Ему необходимо отправить друга в курилку. Тот обязан удостовериться, что с Чимином все в порядке. Он обязан спасти его, если это, конечно, понадобится. Ведь жертва, сейчас, совершенно одна. К тому же без сознания. Гук никак не может найти своего товарища и решает отправить ему сообщение, что ждет на балконе. Дальше Тэ справится сам. Он все поймет и без дополнительной информации. Если, конечно, не пропил последние остатки разума.

***

      Нежная рука, с присущей ей легкостью открывает дверь комнаты. Она пробирается по спине Чонгука и впутывает пальцы в его растрепанные волосы. Девушка коварно улыбается. Она манит его за собой. Манит, сама, не понимая, что ее ожидает.