Свалка гет-драбблов

      У них это произошло так же, как и у большинства. Всё как у людей. Когда их знакомят, они делают вид, что дружат, наконец начинают встречаться и умопомрачительно трахаются везде, где только представляется возможность. И всё, вроде бы, хорошо. Но затем они разбегаются по обоюдной и совершенной глупости. Потому что просто повели себя как идиоты.       Сокджину от этого хуёво. Откровенно так хуёво. Так, что каждый день проверяешь её соцсети и куришь напряжённо, когда ваши общие друзья и знакомые говорят что-то о ней. Сокджин через месяца два буквально заводит новую девушку. Чонгук на это сокрушённо качает головой. — Мне тебя не понять, — говорит он хмуро. — Конечно, — отвечает Сокджин. — Ты же гей.       С Чонгуком после этого они тоже перестают общаться.       Сокджин думает, что он блять всё проебал по собственному же мудачеству. И не сказать даже, что он не прав.       Когда они снова встречаются спустя полтора года, Сокджина буквально подбрасывает. У неё всё такие же светлые прямые волосы и круглые зелёные глаза. Она мило улыбается, пока не натыкается на него взглядом. Тут же её лицо застывает в неверии. Чимин, приобнимая её за талию, громко представляет их с Сокджином друг другу. «Моя девушка», -говорит он и улыбается настолько счастливо, что Ким с трудом сдерживает отвращение на своём лице.       Весь оставшийся вечер Сокджин агрессивно потребляет всё алкогольное, что есть в квартире их общего с Чимином друга, и старается не смотреть на неё, сидящую у своего парня на коленях. Пак приобнимает её за талию, а она смотрит куда угодно, только не на своего бывшего. Бывшего это подбешивает неимоверно, но что поделать. Джин, ты сам всё проебал.       Когда под утро они таки пересекаются на балконе, Сокджина почти мутит. Она совсем не изменилась. Всё такая же маленькая, бледная и красивая. Они смотрят друг на друга минуту-другую, а затем оба отводят взгляд. — Ты снова начал курить? — спрашивает она, стараясь заполнить эту неловкую тишину. — Ага, после того, как мы расстались, — отвечает Сокджин и снова смотрит ей в лицо.       Девушка неверяще переводит на него взгляд и с этим всё понятно.       Они целуются остервенело, буквально вгрызаясь друг в друга, забывая дышать и то, что их кто-то может услышать. — Остановись, — шепчет ей Джин, на секунду отрываясь от мягких маленьких губ. — Потом пожалеешь. — Я так не думаю, — лишь отвечает она и снова прижимается своим ртом к его.       Сокджин хмыкает куда-то в один из их поцелуев. В нём нет никакой уверенности, что говорил он не себе.       Когда они пьяные, почти не отрывающиеся даже ради воздуха друг от друга, вваливаются в её квартиру, у Сокджина где-то в подсознании неоновым сверкает «зря». Всё это — «зря». Потом самому же хуже и будет. Но и эти мысли покидают его голову, когда он падает на идеально заправленную кровать, а она опускается на него сверху. Его девочка всегда любила позу наездницы. Она ложится на него сверху, и Сокджин чувствует её мягкую грудь сквозь слои одежды. Он скучал по этому. По всему. По ней в целом. Сокджин смотрит на девушку и не может оторвать глаз. Потому что сначала она приподнимает юбку, отодвигая трусики в сторону, вжикает молнией и мягко насаживается на его член. И только потом, когда он уже полностью внутри неё, выпрямляется и начинает раздеваться.       Боже, Сокджин действительно скучал.

***

      Когда наутро он просыпается в чужой постели и со своей бывшей под боком, Сокджин думает, что «блять». Просто, «блять». Но стоит ему попытаться отстраниться и встать, как руки, мерно лежащие на его торсе, обвивают его клешнями.       Девушка смотрит на него спокойно и уверенно. Её черты мягкие, ещё сонные, но это не мешает ей хрипло выдохнуть: — Останься.       И Сокджин не находит ни одной действительно веской причины отказаться.