Микки вышел из дома как раз в тот момент, когда Йен переходил улицу. Рыжий помахал, и Микки приветственно поднял руку, после чего затянулся сигаретой. Подойдя поближе, Йен поправил ремень рюкзака на плече.
— Хэй. Я же не опоздал?
— Не. Машина еще не приехала, — Микки кивнул на рюкзак. — Принес домашку?
— Ага. И одежду. Решил, что надо одеться профессионально. Ты ничего об этом не говорил, но я принес черные брюки и белую рубашку. Беспроигрышно.
— Хорошо. Бля, совсем об этом забыл, — кинув сигарету на тротуар и растоптав ее носком ботинка, брюнет указал на остановившуюся у обочины машину. — Наш экипаж прибыл, — он открыл дверь и влез внутрь, глядя на следующего за ним Йена. Водитель не посмотрел на них и ничего не сказал, а лишь сразу надавил на газ и тронулся с места.
В самом начале они оба молчали. Микки просматривал какие-то листы, ручкой что-то зачеркивая, а Йен, слегка откинувшись на дверь, просто наблюдал за ним. Если не считать прошедших двух дней, ему особо не доводилось как следует рассмотреть Микки и увидеть его самим собой, а не тем, в кого он превращался на территории кухни. Этот Микки ему нравится, но стоит признать — другой ему тоже нравится.
— Гордон Рамзи твой герой?
— Чего?
— Я хочу сказать, что ты ведешь себя прямо как он.
Микки потер переносицу, зажимая ручку между пальцев, словно сигарету.
— Потому что я требователен к людям и качеству работы? На самом деле это не так уж и много. И Рамзи не единственный, кто так себя ведет.
— Но он единственный знаменитый шеф.
— Знаешь, что он делает? — Микки чуть развернулся и закинул колено на сиденье между ними. — Он орет на взрослых, которые считают, будто они знают, что делают. Называют себя профессионалами, а сами как дети. Если собираешься показать ему, на что ты способен, то тебе лучше выложиться на максимум. Но с детьми он обращается отлично. Помогает им, напоминает, что они пока только учатся, и все ошибки можно исправить. Так что… да. Хочешь сравнивать меня с ним? Вперед. Только с детьми у меня хуево.
Йен захлопнул рот, щелкнув зубами, и кивнул.
Микки насмешливо хмыкнул и встряхнул головой.
— Кто твой герой? Рик Эстли? Ебучий рыжий, который никогда не сдается?
Несколько секунд Йен таращился на Микки, а потом рассмеялся.
— О боже, — выдохнул он сквозь смех. — Ты только что зарикроллил меня? — Микки пожал плечами, сдержав улыбку, и вернулся к изучению своих листов, но Йен все равно услышал, как брюнет мурлычет себе под нос эту чертову песню. Сузив глаза, Йен откинулся на спину сиденья и, закинув руки за голову, расплылся в улыбке, а потом начал петь; Микки присоединился к нему всего спустя несколько строчек. Они пропели куплет и уже приступили к припеву, когда водитель сорвался и рявкнул на них, попросив заткнуться, но даже после исполнения его просьбы Йен и Микки всю дорогу мычали мелодию.
Водитель резко остановился у обочины и с визгом колес сорвался с места в ту же секунду, как надоедливые пассажиры со смехом вылезли из машины. У дверей стоял все тот же швейцар, а потому он впустил их без лишних вопросов. В лифте Йен все еще напевал и пританцовывал, ловко уворачиваясь от рук Микки, пытающихся его пихнуть.
Когда двери лифта разъехались, впуская их в кухню, Йен практически сразу заметил, как изменилась аура вокруг Микки; незаметная перемена в его настрое и том, как он себя подавал. Он властно попросил принести все продукты из его списка, а затем, разложив их на столе, стянул с себя легкую куртку и бросил ее в угол; туда же проехал по полу и рюкзак, после того, как Микки достал из него фартук. Фартук смотрелся странно вместе с футболкой с обрезанными рукавами и потертыми джинсами, но выражение лица Микки возмещало все эти мелочи сторицей.
— Можешь сесть сюда. Делай свою домашку.
— Хорошо, мам.
Микки показал ему средний палец.
— Скажешь, когда закончишь. Будем практиковать названия блюд, — после этого Йен для Микки словно исчез. Брюнет подошел к раковине и тщательно вымыл руки, словно он какой-то чертов хирург, а затем начал выбирать нужные ингредиенты, посматривая в свой список.
Йен пытался сконцентрироваться на своем задании, но каждый раз отвлекался на Микки и просто пялился на то, как он готовит. Нож в его руках двигался так быстро, точно и при этом осторожно. На кухне стояла тишина, нарушаемая лишь ритмичным и звонким постукиванием ножа об доску для нарезки. Йен вел себя тихо, наблюдая и стараясь на мешать; со своего места ему была видна надпись «fuck» на костяшках Микки, в то время как другая ладонь лежала вне зоны досягаемости для взгляда рыжего.
— Ты усердно учишься.
— Чего? — подпрыгнул Йен, чуть испугавшись внезапного голоса Микки. — Аа.
— День будет долгим. Лучше закончи с этим поскорее, а потом можешь пялиться на меня сколько душе угодно.
— Иди нахуй, я не пялился, — Микки не посмотрел на Йена, но брови его резко изогнулись. — Я не пялился на тебя. Я пялился на твою технику. Ну, с ножом.
— Ммм, — Микки очистил доску, и внезапно на кухне запахло мятой. — Ты еще не видел меня со складным ножом.
— Почему ты решил работать шефом? — Йен улыбнулся при виде того, как Микки закатил глаза. — Я хочу сказать, что такой выбор весьма необычен для подростка с Саутсайда. Если ему вообще можно выбирать.
— Просто так вышло. Я решил, что хочу этого, и начал действовать. Всю свою жизнь я ел спагетти, сосиски и тунца из банки. Один из парней, с которым я вел дела, работал в нормальном таком ресторане — выносил мусор и мыл посуду. Мы с ним там встречались. Он давал мне еду и деньги, а я ему наркоту. Потом я начал распрашивать его о еде — как это называлось, из чего оно — и однажды он просто затащил меня внутрь и сказал поговорить с шефом. Я начал работать с ним, все еще толкая наркоту, чтобы приносить домой деньги, и он помог мне получить стипендию. Хотя все равно приходилось рвать задницу на работе, кулинарная школа стоит пиздец дорого.
— Ты сам выбрал французскую кухню?
— Я много херни изучал. Если у тебя есть свой ресторан или хотя бы хозяин готов за тебя поручиться и разрешает тебе экспериментировать, то можно придумывать что-то свое, но в основном приходится готовить всем известные блюда. Ресторанов, в которых платят много, всегда мало, и там ты должен готовить то, что тебе скажут, даже если ты знаешь, что можешь лучше. Но когда работаешь так, как я, никто не задает вопросов. Я все меняю. Готовлю что-то другое. Я добавил в меню несколько своих блюд. Пока никто из гостей не жалуется, всем насрать. И если гость похвалит блюдо менеджеру, то это похвала будет засчитываться мне, а не главному шефу, — Микки продолжил готовить, не глядя на Йена. — Ты знаешь, сколько крутых ресторанов потом сливаются? То, что место популярно, еще не означает, что владельцы нанимают хороший персонал и подают качественный продукт. Думаешь, все эти богатые мудаки питаются в своих собственных ресторанах? Да нихуя.
— Ого, — Йен подпер подбородок ладонью. — Тебя эта тема прямо волнует, да?
— Иди нахуй, — Микки показал Йену средний палец. — Сам начал.
— Ты прав. Я начал, — Йен посмотрел на свой учебник, а затем снова на Микки. — Ты обязан мне что-нибудь приготовить. Что-то своего авторства.
— Я обязан? — Микки хмыкнул. — И почему это?
— Чтобы я сам увидел, хорош ли ты.
— О да. Ведь ты такой охуенный ценитель.
— Хэй, к твоему сведению у меня очень утонченный вкус.
Микки покосился на Йена.
— Чувак, я видел парней, которых ты ебешь. У тебя какой угодно вкус, но только не утонченный.
— Эй! — Йен рассмеялся, хоть слова Микки и задели его.
— Правда ранит, — Микки хитро улыбнулся Йену и продолжил работать. Йен вновь попытался сфокусироваться на домашней работе, но сдался, когда понял, что посматривает в сторону Микки чаще, чем следовало бы. Он двигается по кухне так уверенно, и это напоминает танец. Йен ловит себя на том, что больше всего смотрит на лицо Микки; оно уверенное, упрямое, но одновременно умиротворенное. Это гипнотизирует. Как и задница Микки в этих потертых, узких джинсах.
— Здесь есть кофе? Как думаешь, нам можно заварить?
— Да. Машинка вон там.
Йен встал и подошел к главной святыне кухни, стараясь не попадаться Микки на пути. Он нашел зерна, кофемолку, и уже скоро к запаху блюд Микки прибавился терпкий аромат кофе. Сделав глубокий вдох, Йен обернулся и увидел, что сам Микки стоит у стойки, чуть откинувшись на него, и смотрит на Йена, скрестив руки на груди. Йен быстро осмотрел себя и вновь поднял взгляд на Микки.
— Чего?
— Ничего, — улыбка Микки скорее напоминала ухмылку. Йен сглотнул.
— Ты смотришь на меня, а не готовишь.
— Я готовлю. Просто сейчас мне нечего делать. Хочешь есть?
— Я… — Йен хотел ответить отрицательно, но вдруг его живот заурчал. — Походу?
— Как ты относишься к фриттате? Тут есть индейка, сыр фета и немного спаржи. Я мог бы что-нибудь намутить.
— Обычно на завтрак я готовлю себе блины из блинной смеси.
— Не ты будешь готовить, а я, — Микки поиграл бровями и направился к холодильнику, доставая из него еще больше ингредиентов.
Йен проследил за ним, все еще стоя у кофемашины, пока горячий напиток не был готов. Он налил им по чашке и поставил чашку Микки на стойку.
— Сливки или сахар?
Подойдя к Йену, брюнет взял его за руку и подвел чашку, которую тот сжимал пальцами, к своим губам. Йен судорожно сглотнул, наблюдая за тем, как Микки делает глоток и чуть морщит нос.
— Сахар. Всего пол ложки.
Все тело Йена напрягается от такой близости к Микки, но ему удается сглотнуть и притвориться слегка раздраженным.
— Не мог отхлебнуть из своей чашки?
— Я думал, моя была у тебя в руке, — по коварной улыбке Микки сразу понятно, что тот врет. Йен протянул Микки свою чашку, но тот, схватив ту, что стояла на стойке, добавил туда пол ложки сахара и сделал небольшой глоток, после чего вернулся к работе.
— Боже, какой же ты мудак.
— Будто это новости, — Микки разбил несколько яиц и начал смешивать их с фетой. Йен, вздохнув, вернулся на свой стул, наблюдая за тем, как Микки, закончив взбивать яйца, отставил их в сторону и кинул на разогретую сковороду кусок масла, а затем принялся нарезать спаржу и что-то похожее на лук.
— Ты даже не спросишь, люблю ли я спаржу?
Микки сделал паузу, поднял на Йена взгляд и, взяв свою чашку, отпил еще немного.
— Ты не возражал, когда я сказал о ней.
— Это еще не значит, что мне нравится.
Брюнет вывалил лук на сковородку и немного помешал.
— Мне больше достанется.
— Я не сказал, что мне не нравится.
Микки рассмеялся.
— Ты просто ищешь, к чему прикопаться, да? — затем он вернулся к работе, игнорируя Йена. Йен же решил игнорировать свою домашку, предпочитая смотреть на Микки. Наконец, он поднялся и встал у противоположной стороны стойки, в ответ на что брюнет вопросительно вскинул брови, но взгляд от плиты не оторвал.
— Чего?
— Ничего, — Йен пожал плечами. — Просто мне нравится. Смотреть, как ты работаешь. Ты такой… Не знаю. Уверенный. Словно это твоя вторая натура.
— Так и есть, думаю, — Микки снял сковороду с плиты и развернулся, поставив ее в верхний отсек большой духовки. — Что насчет тебя?
— Что насчет меня?
— У тебя есть вторая натура?
Йен нахмурился и медленно выдохнул, не глядя на Микки и рассматривая собственные ладони. Они не дрожат, но Йену кажется, что дрожат, или хотя бы должны.
— Я хотел пойти в армию. Быть солдатом, офицером. Но ничего не вышло. Но я был в этом хорош, пиздец жопу рвал ради цели.
— И почему не вышло? — голос Микки звучал мягко, но не осторожно. Скорее уважительно. И это странно, потому что Йен не привык к уважению.
— Длинная или короткая версия?
— Как сам хочешь, — Микки прислонился спиной к стойке около духовки и посмотрел на Йена. Они оба сделали несколько глотков кофе, и примерно минуту Йен молчал, собирая мысли в кучку. У него было ощущение, словно прошла целая вечность с тех пор, как кто-то в последний раз проявлял интерес именно к нему, а не к его внешности или талантам в постели.
— Я ушел из дома. Сделал себе фэйковый паспорт, скопировав инфу из паспорта брата, и записался в армию. Никому ничего не сказал, просто ушел. Прошел базовую подготовку, а потом очень крупно поссорился с командиром, когда он приказал мне сделать то, что я считал неправильным. Это было похоже на сюжет «Нескольких хороших парней». Я не большой фанат травли. Я рос геем на Саутсайде, а там, как знаешь, этого дерьма хватает.
— Что он приказал тебе?
— На базовой подготовке был один парень, который всех задерживал. Наша группа всегда была последней из-за него. Он, конечно, выполнял нормативы, но наш инструктор не был им доволен, потому что все остальные в группе показывали отличный результат. Но только не он. А наш инструктор хотел одерживать победу во всех идиотских соревнованиях, которые мы постоянно устраивали. Поэтому однажды ночью он и еще несколько ребят привязали этого парня к койке и начали его избивать. Сломали ему нос и три пальца. В конце он уже совсем обмяк, руки были еще привязаны к изголовью, а ноги неестественно вывернуты. А потом инструктор сказал мне сломать ему ногу. Это было бы легко — просто взять и наступить на колено.
Микки продолжал молчать, внимательно глядя на Йена. И рыжий в очередной раз заметил в его взгляде уважение; уважение к тому, через что он прошел, осознание, что те события действительно затронули Йена, повлияли на него. Когда их взгляды встретились, Микки слегка улыбнулся и кивнул, показывая, что Йен может продолжать, если хочет.
— Я отошел и сказал ему, что если он через десять минут его не развяжет, то я пойду к старшине. Инструктор посмотрел на меня, а потом намеренно сломал колено парня. Затем он его развязал и сказал нам тащить ссыкливые задницы из его блока. Я отвел парня — его звали Майк — в лазарете. На следующее утро еще перед подъемом меня разбудила военная полиция и потащила к верхам. Меня выпнули с позором за нанесение телесных повреждений своему товарищу. Мое слово против инструктора — и кому бы они поверили?
— Господи.
— И потом Майк… В общем, он повесился в лазарете, как мне сказали. Не знаю, как он умудрился это сделать с таким переломом, но так написали в свидетельстве о смерти, — Йен посмотрел на Микки и пожал плечами. — Я же говорю, «Несколько хороших парней». Только я еще легко отделался.
— Я думал, у нас на Саутсайде жесть, но у вас там походу сущий пиздец, — Микки выпрямился, когда духовка зазвенела, и взял прихватку, чтобы достать фриттату. Йен подошел к ящикам, достал оттуда две тарелки и поставил их на стол, а затем пошел за вилками. Когда он вернулся, Микки уже выложил еду на тарелки.
Сев напротив брюнета, Йен опасливо посмотрел на фриттату.
— Так это что, типа… запеченный омлет?
— Что-то вроде того. Заткнись и ешь.
Йен улыбнулся и вилкой отрезал себе небольшой кусочек. Подув на него, он положил фриттату в рот и начал медленно жевать. Фриттата оказалась божественной, идеальное сочетание вкуса и текстуры; Йен закрыл глаза, смакуя свой завтрак.
— Боже, — он проглотил и посмотрел на Микки. — Это потрясающе.
— Ешь. Здесь еще много, — Микки принялся за еду, улыбнувшись в ответ на похвалу.
Йен охотно послушался и быстро умял три ломтика фриттаты. Откинувшись на спинку стула, он положил ладони себе на живот и громко застонал от боли и наслаждения.
— Это лучшее из всего, что бывало у меня во рту.
Микки хмыкнул, и Йен улыбнулся.
— Тебе серьезно надо выбирать парней получше.
— На вкус в любом случае круче, — Йен протянул руку и, взяв кусочек спаржи с тарелки Микки, быстро положил его в рот Милковича. — Ты наверняка никогда не готовишь завтрак для тех, с кем хочешь просто переспать, потому что иначе ты никогда не выгонишь их из квартиры. Или они не разрешат тебе уйти.
— Таких проблем у меня еще не было, — Микки облизнул губы; жест, мгновенно привлекший пристальное внимание Йена. — Все, продолжаем. Можешь помыть посуду, пока я готовлю.
— Аааа, теперь все понятно. Ты заставил меня думать, что это бесплатная еда, но на самом деле здесь услуга за услугу.
— Тут есть ебучая посудомойка, Галлагер, — Микки закатил глаза. — Уверен, ты справишься.
***
Йен еще немного посидел над домашкой, но большую часть времени просто наблюдал за Микки и практиковался в названиях блюд. Микки даже не скрывал смеха, в ответ на что Йен демонстрировал ему свой средний палец и продолжал тренировать произношение. Вопреки своим поддразниваниям, Микки оказался хорошим учителем. Он терпеливый и помогает Йену оттачивать новый навык.
— У меня отстойный акцент
— Просто говори уверенно. Все будет нормально. Как я сказал, они сами ничего не знают.
— Уверенность. Точно, — на кухне стоял потрясающий аромат, и Йен решил подойти к Микки, стоявшему у духовки. Он достал оттуда баранину, при виде которой рот Йена тут же наполнился слюной, хоть рыжий и не был большим фанатом баранины.
— Подойди, — Йен послушно подошел поближе, и Микки осторожно отрезал небольшой кусочек картошки, обмакнув его в соус. Легко подув на картошку, он, подставив ладонь под ложку, подвел ее ко рту Йена.
— Пробуй.
Голос Микки звучит иначе, более глубоко. Йен сделал еще один шаг и подул еще раз, а затем, облизнув губы, обхватил ими ложку. На мгновение глаза Микки скользнули ко рту Йена, а затем вновь встретились с его глазами.
— Ну как?
— Вау. Ты и правда круто шефуешь.
— Спасибо.
— Когда ты сказал, что я получу бесплатную еду, ты же говорил вот об этом, да? Ты не поведешь меня в какой-нибудь Макдоналдс?
Микки рассмеялся.
— Что, после этого тебе даже не хочется Биг Мак?
Йен облизнул губы.
— Хочется, но скорее Мика, а не Мака.
Когда Микки посмотрел на Йена, то скорчил такое выражение лица, будто ему больно.
— Боже, скажи мне, что ты на самом деле не считаешь это остроумным.
— Это было остроумно, — Йен расплылся в улыбке. — И ты был очарован.
— Я не был очарован.
— Ты абсолютно точно был очарован.
Внезапно Микки протянул руку и большим пальцем провел по нижней губе Йена.
— Нихуя.
У Йена перехватило дыхание. Он облизнул губы, кончиком языка дотронувшись до большого пальца Микки, в ответ на что брюнет резко втянул носом воздух и сглотнул.
— Твою мать, — выдохнул Йен, глядя на кадык Микки.
— Вкусный картофель, да?
— Ты мудак. Блять, теперь я хочу попробовать тебя.
Микки покачал головой, все еще улыбаясь и жарким взглядом глядя на Йена.
— Не на работе.
— Моя задница не стоит тысячи баксов? — Йену кажется, что губы его растянуты в улыбке буквально до ушей.
— Не знаю, сколько стоит твоя задница, но знаю, что не стану рисковать тысячей баксов ради нее, — Микки все еще похабно улыбается, и в штанах Йена становится тесно от мыслей о том, на какие похабные вещи способен его рот. — Так что поменьше спеси.
Йен рассмеялся.
— Ты не знаешь, что упускаешь.
Микки схватил Йена за пряжку ремня и резко притянул к себе, вплотную к нему прижавшись; Йен охнул от удивления и возбуждения.
— Я ничего не упускаю. Просто не тороплюсь. Смакую ожидание. Проявляю твердость характера.
— У меня тоже кое-что затвердело, — Йен качнул бедрами, членом прижимаясь к члену Микки.
— Боже, ты самый невыносимый человек во вселенной. Отвали от меня, — вопреки своим словам Микки улыбался, а потому Йен просто пихнул его.
— Насколько я помню, ты первый меня схватил.
— Ложь. Наглая ложь.
Йен закатил глаза.
— Пойду переоденусь. Постарайся ничего не сжечь тут без меня.
— Осторожнее с такими заявлениями, тут ты сам напрашиваешься на рукоприкладство, — Микки показал ему средний палец и направился к столу. У него уже готовы закуски, которые осталось только разложить, и остывает баранина. — Переодевайся. Я слышу, как они входят в зал.
Йен взял рюкзак и направился в туалет, находящийся в другом конце ресторана. Он быстро переоделся, силой мысли приказывая своему стояку исчезнуть. Он ожидал флирта. С самого начала дня они шли в этом направлении, но сейчас казалось, будто Микки твердо решил проверить, насколько далеко он сможет завести Йена. Не то чтобы Йен возражал. Он всегда считал Микки привлекательным, но после того, как он с ним пообщался и узнал его поближе, брюнет действительно начал ему нравиться. Теперь он хотел его сильнее.
Когда он вернулся на кухню, Микки уже разложил по тарелкам фрукты и сыр, а сейчас разливал суп в глубокие миски, готовя его к подаче для своего клиента и его гостей. На дальнем конце стойки стояли две тарелки — для самого Микки и Йена.
— Собираешься зажечь свечи и устроить свидание?
— А ты собираешься делать свою чертову работу?
Голос Микки звучал резко, и Йен вздрогнул, но быстро осознал, что брюнет, будучи страшным перфекционистом, просто нервничает. Он кивнул, натянул на лицо самое профессиональное выражение и произнес «fromage et des fruits», тренируясь. Микки одобрительно кивнул, и после этого Йен повез тележку с едой в зал для гостей.
***
Ужин прошел безукоризненно, и в конце дня Йен сжимал в руках пятьсот долларов; более того, теперь у них с Микки был запланировано еще одно подобное мероприятие. Они спустились на лифте в лобби, и как только Йен забрался в поджидающую их снаружи машину, то мягко застонал.
— Я могу избаловаться и привыкнуть. Отличная еда, отличная зарплата, не слишком ужасная компания.
Микки показал ему средний палец и, закрыв глаза, откинулся на сиденье.
— Спасибо, что помог.
— Тебе спасибо, — Йен скользнул рукой на бедро Микки и слегка пробежал по нему пальцами. Брови Микки изогнулись, но глаза он не открыл.
— Собираешься отблагодарить меня натурой?
— Я об этом не задумывался, но можем организовать.
— Я не трахаюсь с коллегами по работе.
— Хм, — Йен прокашлялся. — Тогда я не совсем понимаю, что у нас сегодня было.
— Перепихи с коллегами ни к чему хорошему не приведут, выучил этот урок еще давно, — Микки повернул голову к Йену и открыл глаза. — Так что я не ищу секса.
Йену потребовалось несколько секунд, чтобы врубиться в слова Микки.
— Оу. Аа… Ты ищешь чего-то…
— Я вижу, как на тебя смотрит владелец, и не собираюсь рисковать работой ради траха. Даже хорошего.
— Вау, спасибо, что ты такого высокого обо мне мнения.
— Не только о тебе, я не самого высокого мнения вообще обо всех.
Этим словам удалось вытянуть из Йена смешок.
— Так что было сегодня?
— Это не было намеренно, — брюнет пожал плечами. — В основном просто развлечение. И ты сексуальный. А еще ты первый человек за охуеть какое время, кто попытался меня узнать.
— Ну. Ты не особо излучаешь дружелюбие.
Микки покачал головой и посмотрел в окно.
— А тебя это не особо беспокоило.
— Я становлюсь противным, когда кому-то не нравлюсь, и считаю долгом чести изменить их мнение.
Микки рассмеялся, пока машина останавливалась у его дома.
— Машина довезет тебя до дома. Еще раз спасибо.
Йен кивнул.
— Чего ты ищешь?
— Ничего. Увидимся на работе.
Йен смотрел на удаляющуюся спину Микки, пока машина не тронулась с места; тогда он закрыл глаза, вспоминая рот брюнета, который был так близко к нему. Твою мать, какой же у него стояк.
— Блять.
Когда он приехал домой, то сразу залез в горячий душ, постанывая от приятного ощущения струй, бьющих по напряженному телу. Он старался не думать о Микки, но тщетно — голову наполняли только мысли о брюнета. Он обхватил ладонью свой твердый член и крепко сжал, прежде чем принялся дрочить. Йен без проблем представил рот Микки, влажный, теплый и податливый, заглатывающий его член так глубоко, что в уголках его губ появилась слюна, а в глазах выступили слезы. Йен толкнулся в свой кулак, давясь стоном.
Он представил член Микки, твердый и красный, с ниточкой смазки, тянущейся от головки к низу живота, а затем опустил голову и застонал в голос при мыслях об идеальной, совершенной во всех отношениях заднице Милковича, которую он отставит, когда нагнется для Йена; о том, как тело его будет принимать пальцы Йена и туго сжимать его член. Как он будет сжимать ягодицы Микки ладонями — мягкие и одновременно упругие.
Йен ухватился рукой за душевую занавеску, чувствуя головокружение от охватившего тело жара и возбуждения; каждая клеточка его тела пульсировала и изнывала. Он представил, как Микки стонет под ним своим низким голосом, и именно это подтолкнуло его к оргазму. Колени Йена почти подогнулись, едва не подведя его, но он успел ухватиться за стенку.
Выключив воду, Йен еще немного простоял в душевой кабине, позволяя прохладному воздуху остудить себя. Он все еще тяжело дышал, но в голове у него начинало постепенно проясняться. Кое-как вытеревшись полотенцем, чтобы не забрызгать водой весь пол, он прошел в спальню и голым повалился на кровать, закрыв глаза еще до того, как упал на мягкий матрас.
