* * *
Никита продолжал молча идти по коридорам школы за своим другом. Сейчас была большая перемена и возможность улизнуть во двор, чтобы насладиться сигаретами. Страх постепенно сковывал мальчика, что тот постепенно замедлял шаг, но как только он это сделал, впереди идущий останавливался и презрительно смотрел на одноклассника. — Быстрее. — Брошенная фраза осталась комом в горле Яременко. Постепенно они преодолели лестничный пролет и охранника, точнее, его место. Ведь, в этой школе, слово «безопасность» — как чур слово. Никто не будет беспокоиться, если ты сдохнешь здесь, лишь разведут руками и скажут: «Ну, хороший чувак, жаль его, но виноват сам! Надо было быть предусмотрительнее.». И скажут вам это не подростки, а взрослые люди, которые по закону должны нести ответственность за вашу безопасность. Сюр, да и только. Вот они уже на территории курилки, где на удивление, никого не было. Как будто, всех ветром сдуло. Боря же положил портфель на землю и протянул руку, тем самым показывая, что Яременко должен дать свой портфель. Никита без пререканий вложил сумку в руки друга и достал пачку сигарет. Что было дальше, не очень хочется описывать, но вам стоит знать. Боря открыл замок рюкзака и просто выбросил все учебники. Он пинал их, пинал тетради, разбросал ручки из пенала. Все это время Никита стоял неподвижно, и смотрел на ужас, который происходит с ним. Лучше пострадают учебники, чем его лицо. Новиков не остановился на сделанном и подлетел фурией к другу. Никита отчаянно пытался скинуть с себя цепкие пальцы, но все было тщетно. Лицо Бори было слишком близко, что последний чувствовал дыхание на своей шее, и чувствовал едкий запах сигарет. Еще пару попыток вырваться не увенчались успехом. Тихий всхлип Никиты заполонял все пространство. Кожа вокруг шее белела, так как друг тянул воротник футболки вниз, а щеки стали красными от боли, который доставлял одноклассник. — Ты же помнишь, что я тебе говорил? — Новиков сильно толкнул парня на землю и носком ботинка кинула в сидящего Никиту горсть песка. Песок больно колол глаза, а слезы, хлынувшие не помогли убрать частицы. Было больно и морально плохо. Хотелось провалиться сквозь землю. Боря еще пару раз кинул в него песок, после чего запульнул в черноволосого распотрошённый пенал, тот четко приземлился в макушку. — Ты же, сука, помнишь, что я тебе говорил? — Полетели учебники и тетради, которые были изрядно измочены в грязной воде из лужи, — я разрешал тебе общаться с этой тупорылой пиздой? Смеется он сидит, блять, хихикает с какой-то шлюхой. А может мы всей школой посмеемся над Аришей? После последних слов, Яременко вскочил на ноги и прильнул к рукам Бориса. Тот же не испытывал жалости и чувство совести не просыпалось в нем. Он нанес еще пару глухих ударов по грудной клетке Никиты и вновь оттолкнул его от себя. Борю раздражало присутствие друга и эта звенящая тишина. — Вот зачем ты снова меня доводишь, Никит? Я же просил тебя! — Последний удар пришелся ногой в руку мальчишки, — ну, вот, теперь ты весь грязный. Что-то, как будто щелкнуло и мир стал вновь прежним. Снова ласковый и добрый друг, который всегда придет на помощь. Парень с русыми волосами поднял друга и принялся оттряхивать его. Отмыл лицо влажными салфетками и вытер капающую кровь с губы. Все-таки потрескались губы, и это добавляло антуражу избитому ребенку. — Пиздуй-ка ты домой, скажу, что тебя стошнило. А ты пока отмоешься и отдохнешь. Я после шестого урока загляну к тебе. Боря подтолкнул парня к выходу из школы, а сам направился в «кладезь знаний». Так и остался стоять бедный мальчик, весь в травмах и убитый морально, с испорченными учебниками.* * *
Никита зашел домой и почувствовал спертый запах алкоголя из квартиры. Издалека была слышна музыка и писклявый смех, который действовал на нервы. Под ногами было штук шесть пар обуви, и все они явно не принадлежали девочкам, уж слишком большая обувь для четырнадцатилетки. Парень сбросил с себя ветровку с ботинками и направился в комнату к сестре. Голоса стали отчетливыми и можно было расслышать, о чем они вещали. Но к несчастью, ничего интересного выудить было нельзя из их тупых разговоров. Иногда голоса затихали и были слышны чмоканья. Они были такими неприятными и липкими на звук. Будто, тебя облизало много коров, а сверху навалили кучу дерьма на голову. Не став церемониться с дверью из фанеры, он быстро отпер её и зашел внутрь. Перед ним сидели подростки от 13 до 17 лет, либо ему казалось, что кто-то из ребят выглядит старше. Его сестра сидела на каком-то неизвестном парне, который бессовестно держал руку в её трусах, пару других девочек сидели в таком же положение. Никто из присутствующих даже не заметил приход одного из члена семьи Яременко. — Ри, снова за старое? — Парень хотел привлечь на себя внимание одной фразой, — мы же договаривались. что это больше не повторится. Как на этот раз прикажешь объясняться перед родителями? У парня в глазах были грусть и жалость, он понимал, что его младшая четырнадцатилетняя сестра совершенно не поменяется. — Ну, братик, что ты опять начинаешь, нормально же сидели, зачем портить настроение? Уверена, родителям ты сможешь всё объяснить, ты же у нас самый любимый в семье. — Младшая сестра настроена на лесть, но лесть была необычной, в её голосе звучали обида, возбуждение и подростковый пафос, — и вообще, братец, ты должен извиниться, ты помешал мне моим друзьям. Мы вообще- то были заняты, не заметил? Будь так добр, родительская подлиза, выйди и займись своими делами, не знаю, подрочи на моих подружек или кто там тебе нравится. Все, иди. После этих слов, сидевшие возле двери парниши, спихнули с себя малолетних проституток и направились с угрюмыми мордами к брату хозяйки. — Помочь выйти? — Сказал один из наглых гостей. Но Никита не глупый, ему пришлось попятится назад, сохраняя взгляд на малолетних амбалах. Получить второй раз за день, ему уж точно не хотелось, хватило одного раза. Дверь захлопнулась с такой силой, что было слышно, как тряслись стекла в соседней комнате.* * *
— Юху! Лика пришла, Пашенька, слышал? Лика пришла! — Уже изрядно выпившая девушка, не контролируя свой голос кричала на всю квартиру, чтобы её новый дружок уж точно её услышал. — Да, че ты орешь-то так? Мы ж вместе к домофону бежали, дурная. Кстати, с тебя полтос, я ж первый доковылял до двери. — Новоиспеченный друг хозяйки квартиры еле произнес эти слова. В глазах стояли вертолеты, казалось, что не только квартира, но и весь мир кружится в вальсе, а ноги не хотели слушаться, от слова совсем. — Эй, сладкая парочка, о которой говорит вся школа, вы когда так нахерачиться успели? Время только два часа дня, — вошедшая в квартиру одноклассница была взбудоражена своими мыслями о ненавистном однокласснике и бродящем рядом с ним побитом щенке, — я не поняла, а где мой стакан? Лика сказала это с наигранной грубостью в голосе и тут же в ее руке появился стакан с химозно-пахнущей жидкостью. Жидкость в сосуде пенилась и была ядерно-красного цвета. На запах вещество было вишнёвого прикуса вперемешку с огромной дозой спирта. — Что у нас сегодня? У-у-у, блейзер? Кто- то явно раскошелился. — Это все Пашка, ему родители дали денег и уехали из города, — подруга Лики пожала плечами и посмотрела на парня в ожидании поддержки, тот лишь кивнул, — ты прикинь, сегодня тетя Лена не хотела продавать мне алкашку, потому что видите-ли я была с новым человечком. Пришлось просить снова бомжа, который постоянно трется возле палатки, он, как обычно, попросил оставить ему сдачу на опохмел. Лика прыснула смехом и стала снимать обувь, стакан уже был опустошен и по телу побежало тепло, Настя старалась поддерживать Пашу или это было наоборот, со стороны, черт поймешь. Когда все уже прошли в зал, Настя с Пашей стали активно искать музыкальное сопровождение, для данного «мероприятия», телефон вырывался из рук в руки. — Включи Томаса! — Нет, включи, Asap-а! Этот музыкальный спор продолжался не так уж и долго, пока Павел не включил кальянный реп, девочки сначала скривили лица, так как, под их жизненный стиль, данная музыка почти не вписывалась, но в какой-то момент, было уже все равно, ребята стали синхронно подпевать. — Эй, а что насчет ночевки? Мои родители сегодня поедут за город к друзьям, поэтому я, как и хата, абсолютно свободна. Отпрашивайтесь у своих, будем тусить до утра, а там уже и в школу пойдем, — Настя так не хотела оставаться сегодня ночью одна, что была готова даже заплатить своим друзьям, чтобы те составили ей компанию, — Янг, твоей маме я уже написала, она лишь наказала, чтобы мы не опоздали завтра в школу. Паш, а что насчет тебя? — Я даже писать не буду, моим родакам плевать где я и как, пока оценки не портятся, значит для них все хорошо, — мальчик сказал это так, будто происходящее в порядке вещей, и удивился взгляду девочек, — что? У вас не так, что ли? Похер, даже знать не хочу. Тема так и не продолжилась, каждый остался при своем мнение. Лика была менее удивлена его речи, так как, знала его секрет о том, что произошло между ним и братом. Насте же еще предстоит узнать такие подробности, и одним шоком будет не обойтись. Настю вообще удивляла вся эта ситуация, что буквально недавно, они хуесосили друг друга за спинами, а уже сегодня пьют из одного стакана с человеком, который на вид абсолютно нормальный. Но понятие «нормальный» — растяжимое. Для кого-то, такое поведение, еще покажется цветочками, а кто-то будет думать, что завтра произойдет конец света. Тишкевич не любила вдаваться в семейные драмы, так как, ей и своей хватало. Время шло, дети продолжали пить. Вам покажется странным связь слов «дети» и «пить», но времена не легкие, да и это не звучит как оправдание. Скорее, как повод, за который и стоит как раз-таки выпить. На часах перевалило за час ночи, а в квартире все также играла, нет, точнее, орала музыка. В центре большой комнаты танцевала компания из троих ребят. По батареям стучали соседи, звонили в двери и грозились вызвать полицию. — Я чет подзаебался от этих полуночных танцев, может передохнем? — первым сдался представитель сильного пола, да и понимал, что их веселье может закончиться «обезьянником». — Мы в нашем состоянии скорее передОхнем, а не передохнЁм. Как же хорошо, когда рядом люди, которых ты действительно хочешь видеть рядом с собой, — Настя начала смеяться и параллельно посылать воздушные поцелуи своим друзьям и аккуратно, насколько это возможно, присела на уставленный вдоль стены диван, на котором могла поместиться рота худых солдат. — Как думаете, наш «принц» счастлив в своей жизни? — Тишкевич начала эту тему не просто так. Она хотела обсудить эту тему именно с ними, с парнем, который также безответно, как и говорящая, был влюблен в Никиту и со своей лучшей подругой, с которой она прошла не мало подростковых драм, как, например, пизделки, обманы и многое другое с чем сталкиваются подростки в маленьком городке. В таком месте, как маленький городок, люди знали друг друга в лицо. Как говорится, тебя тут каждая собака знает и в случае чего покусает. Тут очень любили припоминать фразу: «Наш маленький город — большая деревня», ибо по-другому описать знакомства всех и каждого никто не мог, да и не хотел. — А, кто вообще счастлив в нашей пиздодране, тем более в нашем возрасте? У всех вечные проблемы, о которых мало кто знает, да и слышать не хотят. Что касается вашего сладкого мальчика, то там ещё та шарада витает. Я не хочу делать преждевременные выводы, но уж, слишком ярое проявление агрессии у нашего одноклассника Бориса. Как будто… — Хотел огородить Яременко от тебя? Да, я замечаю это на протяжении нескольких месяцев. Я больше, чем уверен, что этот «защитничек» что-то скрывает. — Паша понял, что имела в виду подруга и был уверен, что может закончить мысль за нее, что дало подтверждение во взгляде девушки. — Че? Вы, о чем? Почему одна я опять ничего не замечаю? Тишкевич показательно надула губы и отвернулась к стене. Всем своим видом она показывала, что тоже хочет быть в теме, особенно, которая касается её возлюбленного. — Насть, вот че ты, недовольная такая? Тебе напомнить почему ты ничего не замечаешь? Во-первых, купи уже очки, во-вторых, ты же, когда на «прынца» смотришь, то не слышишь и не видишь ничего вокруг, — Лика повернулась к другу, — а ты че лыбишься? Ты такой же, Пахан. О, да, я видела, как ты застыл с очень пошлой и тупой ухмылкой, когда на день рождения Насти смотрел на этого полудурка. Не пяльтесь на меня так, мне-то он не нравится, да, и чувак не в моем вкусе, буду назвать как хочу! Лика стала защищаться от взглядов, прикрыв лицо подушкой, что оказалось не очень разумным, ибо первым делом ей в затылок прилетели другие подушки, которые в нее запульнули ребята одновременно. Драка подушками. Веселое времяпрепровождение детей закончилось полным обессилеем и наконец сладким сном. День был неплох, но чем дальше, тем веселее.* * *
— Думаешь, я хороший? — Никита начинает свою утреннюю рутину перед зеркалом, — Уверен, что будь я из другой семьи, то все сложилось бы иначе. Сестра не была такой распутной долбаебиной, а я может даже имел настоящих друзей. Хорошо же живут люди, например, тот же Паша. У парня пробежали мурашки по позвоночнику от одного воспоминания об однокласснике. Он вспоминал его улыбку, его теплые слова и поддержку. В сердце больно кольнуло, что казалось, что он вот-вот помрет. — У него хорошая семья, родители его любят, да, конечно, грустно, что его брат умер, но, как я припоминаю, у него было психическое расстройство. В любом случае проще потерять одного из членов семьи, чем самого себя, — Никита пытался активно вспомнить, что такого рассказывал Миронов про брата, но решил продолжить монолог, — А Настя и Лика? Они выглядят такими счастливыми и беззаботными. Да, они на своей волне, которую мне не понять, но так хотелось бы. Может, не будь всей этой ситуации, мы бы смогли подружиться? Хотя этот парень Лики… Все равно у меня хуже. Пиздострадания. Это любимое его занятие утром перед зеркалом. Говорить, как у всех все хорошо, а у него плохо. Как могла бы измениться жизнь, будь сестра хоть чуточку совестливее и целомудреннее, будь родители внимательнее к его проблемам, будь у него друзья и не будь на свете этого Новикова. На деле, мальчик всю свою жизнь жил в своем «куполе», который в основном состоял из родителей, сестры и Бори… Новиков знал, что несмотря на те ужасные вещи, которые этот психопат вытворял, милый парнишка по имени Никита, все спустит с рук, потому что так было правильно. Этот чудаковатый друг всегда рядом, так он его видел — «чудаковатый друг». Яременко в какой-то степени боялся его, но старался не допускать мыслей, что Боря снова воплотит свои угрозы в жизнь. «Я против всех! Против низменных утех! Против ведьм! Против тех, кто такой себе сосед. Я против гордыни, но и я против уныния, но попробуй расскажи мне, лживый карлик- игрок в Лимбо…» Никита напевал эту песню по пути в школу, каждый Божий день. «В бан, если с тем, нету мест для псевдодрузей…» Как же он хотел разбираться в людях, как Миронов или как его одноклассницы. «Нет, я не судья, но я тот, кто предпримет меры…» Строчки напоминали одноклассников, которые относились к нему мило, но за спиной срали всех без разбору. Такой вот, 2018 год, где ложь уже считается правдой. «Не нужна подписка, официально, чтобы поиметь…» Эти строки напоминали ему о его чудаковатом друге Новикове. «Все боятся смерть, но, а я? Я боюсь людей» А это сам — наш герой-любовничек. Он и правда стал бояться людей, потому что, выживает сильнейший и окружение делало все для этого. Школа. Сентябрь. Это место у Никиты Яременко ассоциировалось с болью, усталостью и беззаботными, на его взгляд, одноклассниками. Никто никогда не интересовался жизнью парня. Никто не знает, насколько ему тяжело. Взять хоть его сестру, которая по пять раз на неделе водит домой разных парней, возраста которых брат не знал. И все закончилось в один день, когда Арина, однажды, позвала не того человека. Это был новенький, на тот момент, одноклассник Никиты, Борис Новиков. Дело обстояло в прошлом году, когда парням было всего пятнадцать лет, а девушке и того меньше, даже паспорт еще не успела получить, но члены сосать уже научилась. В тот день наш герой уехал к родственникам в другой город, а родители допоздна задержались на работе. Арина и Боря были одни, что между ними было, Яременко узнал на следующий день в школе, когда сестра пришла ко второму уроку с багровыми засосами на шее, а новый одноклассник показывал непристойные фотографии. В тот момент его «купол» треснул. Никита не знал, чего может ожидать от новенького, но шантажист сказал лишь пару фраз: «Меньше общайся с задротом — Мироновым. Теперь, мы с тобой лучшие друзья, не так ли? А, о твоей сестре никто не знает. Фотки я оставлю, как гарантию твоей верности и преданности, мой лучший друг» и вышел из класса на время перемены. Никите в тот день, предстоял очень тяжелый разговор с его, ненадолго оставшимся, другом Пашей. Наш потерпевший продумывал слова, которые мог бы сказать старому другу, но при встрече с ним, смог лишь промямлить: «Мне нужен от тебя перерыв, мы сможем общаться, но не так часто, как раньше, прости». Слова вылетели из его рта так, будто от количества произнесенных звуков зависела вселенская тайна. Понятное дело, что друг хотел подробностей, не может же лучший, как считал Паша, друг, которого он видел насквозь, резко измениться, а Яременко смог, ему просто пришлось, ведь новой сестры у него не будет уже никогда, а вот с одноклассником ещё можно будет помириться, когда шантажист оставит Никиту в покое. Так он по крайней мере считал. Считал, что шантаж не продлится долго, но дни сменяли недели, а те месяцы и таким образом, прошло уже больше года, как новым другом стал псих-шантажист. Со временем недовольство и обида сменились на смирение и терпение, а там уже и дружба на границах разума маячила. Никиту вытянули из своих мыслей с грохотом зашедшая троица — Паша, Настя и Лика. Выглядели они немного помятыми, но довольно сексуально одетыми. Девушки были в белых топах на бретельках, а сверху укороченная оверсайз рубашка, стандартного белого цвета. На Насте ниже на была черная теннисная мини-юбка, а на Лике джинсы с прорезами на коленях. А парень пришел в полупрозрачной белой рубашке, явно на размер меньше, не подумайте, что он пришел в сетчатой рубашке, просто оказалось, что она просвечивала, и в магазине он этого не заметил, а с тех пор, объемы Миронова выросли, внизу маячили классические серые джинсы. Почему-то именно эти трое привлекли внимание Яременко. Девочки уселись рядом, а Павел лег поперек парты параллельно весело что-то рассказывая. А, тот смотрел так, будто пытался раздеть каждого из них. Стоп… Раздеть? О чем он только думал? Галя, отмена! Никите никогда никто не нравился, по крайней мере, он так считал. Но сейчас парень лишь отмахнулся от мыслей, когда послышался звонок на урок. А вот и друг-псих-шантажист. Бесцеремонно Боря плюхнулся рядом и всем видом показывал недовольство в сторону веселящихся ребят. — Какая прелесть, эти тупорылые оделись как проститутки, а этот куда? Решил подзаработать своим телом? На него же никто даже не взглянет! Да, Никитос? — Борис продолжил обсуждать компанию, когда увидел кивающего соседа по парте. А Никитос был не согласен, он еще раз взглянул на них и не просто взглянул, а застыл в очаровании. Никита поймал себя на мысли, которая была буквально какие-то доли секунды в его голове, но оставила странный отпечаток на душе. Мысль, которая теперь будет преследовать его по ночам и терзать не только душу, но и все что у него расположено ниже живота. Та мысль, от которой появляется жар и кажется, что сердце выпрыгнет из груди. Та мысль, от которой хочется спрятаться под одеяло и выкинуть голову в окно. Та мысль, которая пульсировала в висках. Он резко осознал, что отымел бы каждого, кто был в этой компании. По очереди или устроил бы оргию. Он понимал, что ему хочется трахнуть каждого из них, и непристойные мысли лезли бесконечным потоком, в штанах даже становилось тесно. Все это он обдумывал молча, и буквально пялясь на своих одноклассников. Никита не мог отвести взгляд и заставить себя моргнуть. Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Но видимо, это и начало снова злить Новикова. Тот громко хлопнул по основанию стола, заставив взглянуть друга на себя. — Потерялся, дружок? — Вновь тот яростный взгляд сопровождал Борю. Яременко понимал, что лучше ему больше так не делать, чтобы не разозлить своего горячо-любимого одноклассника. — Я задумался, извини, так что ты говорил? Продолжай, пожалуйста, — выглядело это жалко, и разрешив себе в последний раз взглянуть на ребят, он столкнулся со взглядом Лики, — да, ты прав, они выглядят вызывающе. Лика смотрела в упор, пока остальные болтали между собой, те не заметили, как она изучала образовавшийся дуэт на задней парте. Она смотрела долго и пыталась понять, что же чувствует этот парень. Ей было все еще тяжело принять чувства всех этих «персонажей», Янг казалось, будто она оказалась в перекрестном огне, и что любая пуля норовит прилететь и ей в голову. Еще немного, и ее мозги размажутся по невидимой стене. Любое неосторожное слово или действие активирует динамит, но как пелось в песне ЛСП: «Мы взорвём эту пати, только если динамит оплатят». Но отступать было поздно. Она полночи не могла уснуть и не могла понять, как все эти ребята могут жить с такими тяжелыми чувствами. Один враг превратился в друга, который признался в своих чувствах, другая осознала, как сильно влюблена в одноклассника и ежедневно испытывает любовные муки, третий выглядит жалко и испытывает смятение в душе, а также нуждается в помощи, четвертый стал черной лошадкой, которого хуй раскусишь. А пятой оказалась она, со своими шрамами и проницательностью к людям. Судьба свела их впятером и теперь вопрос, кто выживет в этой безмолвной битве? Лика как завороженная встала и пошла в сторону сидящих парней, которые всем видом показывали, что лучше подходить не стоит. Будь здесь светофор, он всегда бы горел красным. Стук в ушах усилился, но этот локомотив было уже не остановить. Она подходила все ближе, будь это дешевый ситком, наверно, здесь сейчас была бы замедленная съемка. Ребята не успели среагировать, как девушка была уже далеко. — Привет, Никитосик-кокосик, — девушка села на парту, — я вижу прям по твоему лицу, как тебе грустно, может, хочешь к нам? Мы нашли новый сериал, да, и еще пару мемов, теперь сидим смотрим и обсуждаем. Боря резко поднял глаза и уставился на девушку с наполовину синими волосами. Она делала вид, что в упор не замечает ебанутого одноклассника. Никита сидел в ужасе и стал белеть от страха. Настя и Паша замерли, также, с гримасами ужаса. Все ждали продолжения. — Да, че ты молчишь, деревяшка, — Лика засмеялась и уже была в позе полулежа на парте, — Борька тебя явно чем-то грузит, и ты сидишь здесь такой несчастный, поэтому, предлагаю присоединиться к нам и поугарать. Никита стал медленно переводить голову в сторону друга, но тот уже вскочил и схватил ручку со стола. Еще мгновение и он был готов воткнуть ее в одноклассницу. Но на этом моменте, он резко остановился, видимо понял, что ничем хорошим это не кончится. — Чет ты, Лика, дохуя стала лезть не в свое дело, — Боря обошел парту и схватил Янг за руку, — ну, ка, пойдем выйдем, подружаня. Лика улыбнулась ребятам, и она видела краем глаза, как те вскочили за ней, но именно в этот момент зашла учительница. — Новиков, Янг, а вы куда это? — женщина, выросшая в дверном проеме, мешала пройти. — Доброе утро, Ольга Николаевна, а тут Лике не очень хорошо стало, попросила отвести в медпункт, таблетку выпить и чуть-чуть полежать, — Борис натянул мерзко-милую улыбку, ебанный подхалим, — мы сейчас сходим, я посижу с ней, как станет лучше, я сразу же верну ее вам. Тем более, у нас с вами два урока подряд. Настя стояла в ужасе, и пыталась хоть слово выдавить из себя. — Я тоже пойду с ними! — Тишкевич направилась быстрым шагом к лучшей подруге. — А ты стой, и ты, Миронов, сядь. У Янг и Новикова замечательные оценки и нет прогулов. А вы, ребята, подкачали, так что, нет! — Только что, учительница вырыла могилу своей ученице, — не съест же он её без тебя, сходят в медпункт и уже на втором уроке встретитесь. Боря все это время стоял и мерзко улыбался, он понимал, что выиграл эту битву и ему ничего не мешает добить девочку, которую он плотно держал за запястье. Янг не показывала, как ей было больно от такой хватки, лишь быстрым движением, пока тот отвлекся на учителя, взяла с парты одноклассницы ручку и подмигнула той, в знак молчания. — Нет, пожалуйста, можно я пойду с ней? — Тишкевич не могла угомониться и продолжала канючить. — Да, я бы тоже помог, вдруг, там все так плохо, — тут уже влез Павел, вид которого был мягко говоря, странным, но тот успел нацепить кофту, что его полупрозрачной рубашки было практически не видно. — Я сказала, нет! Сели оба, а ты что вскочил, Яременко? Тоже захотел помочь? Не слишком ли вас много на одну Янг? Она же не весит, как три слона, вон какая худая, если что, Борис уж точно справиться. Лика стояла и думала, что тот уж точно справиться, ебнет ей по голове, что та в лучшем случае в коме окажется, в худшем, сразу на том свете. Борис понял, что его больше никто не держит, и он может спокойно повести за собой дрянную девчонку. — Допизделась ты, сука тупорылая. — После этих слов, он выдернул Лику из кабинета и повел по темным коридорам школы. Вел все дальше в глубь, где как раз велся ремонт. Именно в этом крыле школы сейчас никто не обитал, что отличная возможность избавиться от одного конкурента. Так думала про себя Лика Янг.