Откровение

— Старскрим, ты слышишь меня?! Как ты?! — кто-то настойчиво тряс меня за плечи, но я все еще прибывал в состоянии полуобморока и перед глазами плавали звездочки. Я что-то невнятно промычал, роняя голову на ладони. Реальность расплылась разноцветным пятном, а затем и вовсе пропала. Чудесно. Просто чудесно начался мой день. Я не сразу разлепил тяжелые веки. Голова гудела, все лицо болело. Я попытался сесть, но тут же почувствовал головокружение и поэтому лег обратно на кушетку. Ощупав свой нос, я понял, что он безнадежно сломан. А все из-за кого? Из-за Прайма, конечно. Вообще, я сам виноват, что отвлекся, но он ведь видел это, так почему все-таки подал этот гребанный мяч?! Вздохнув, я огляделся по сторонам. Кажется, я в больничном корпусе. Ну отлично просто, ничего не скажешь. Из-за этого идиота я вынужден провести тут немереную кучу времени. Зная нашу медсестру, я с уверенностью могу сказать, что выйду я отсюда не скоро. Неожиданно занавеска отодвинулась. Я повернул голову, чтобы увидеть того, кто нарушил мой покой, и увидел улыбающееся лицо Оптимуса. Господи, ты это специально, да? — Уже очнулся? — он присел на краешек кушетки и посмотрел на меня. — Как ты себя чувствуешь? — Было бы намного лучше, если бы кое-кто не засадил мне мячом по лицу, — отвернувшись и скрестив руки на груди, буркнул я. Улыбка померкла на его лице, и он виновато опустил голову. — Извини, я не специально, — я сделал усилие над собой и сел, а затем окинул его испепеляющим взглядом. — Ты просто непроходимый тупица, Прайм, ты знал? — он посмотрел на меня и рассмеялся, взъерошив волосы на затылке. — С твоих слов, да, знал, — я скривился и отвернулся, снова скрестив руки на груди. — Дурак же, ну, — он снова рассмеялся, а я покраснел. Черт, ну почему он так на меня влияет? Тут дверь распахнулась, и в медпункт влетела Арси. Повиснув на шее, мягко говоря, офигевшего Оптимуса, она требовательным тоном спросила: — Ты чего здесь пропадаешь? Я тебя везде обыскалась! — в этот момент в ее поле зрения попал я. И тут началось. — Ну что, Стерва Сью, как тебе поцелуй с мячом? — расплывшись в ядовитой усмешке, спросила девушка. Я сжал зубы от злобы. Честно, если бы не Оптимус, я не знаю, что бы я с ней сделал. — Арси, — осадил ее Прайм. — Что? Должно же ему когда-нибудь воздастся по заслугам! — воскликнула Арси, пригрозив мне кулаком. — Это уж как-нибудь без меня, — замахал руками Оптимус. — Наивные, - оба, и парень, и девушка, удивленно посмотрели на меня, а потом Арси обратилась к Оптимусу: — Дорогой, в следующий раз бей сильнее, авось собьешь с него спесь, — он улыбнулся, а я нахмурился. Она уже начала порядком раздражать. — Валили бы вы оба уже отсюда, — буркнул я, отворачиваясь к стене. — Смотри-ка, какой неблагодарный! Над ним тут трясутся, «Бедный Старскрим!», а он! Пошли, Оптимус, — я резко соскочил с кровати, заставляя девушку отшатнуться. — Я заставляю, что ли, со мной сидеть?! Мне не нужна сиделка, валите отсюда! — закричал я. Арси вообще обладала уникальной способностью одной фразой взбесить до невозможности. И поэтому сейчас я не был уверен, что не смогу ее убить. Первым от шока отошел Оптимус. Он ничего не сказал и, пожав плечами, встал и вышел из медпункта. Арси посмотрела сначала на меня, затем на него, и, послав в меня уничтожающий взгляд, выбежала следом. Проследив за ней взглядом и почувствовав головокружение, я сел обратно на кушетку и закрыл лицо руками. Стало как-то неловко. И чего я вообще разорался? Подумаешь, эта сучка ляпнула очередную глупость, ну и что с того? Она же всегда старается меня достать, это, можно сказать, ее хобби. Сказать по правде, Арси раздражает меня еще потому, что она девушка Оптимуса. Меня до жути бесит то, что она так просто может к нему прикоснуться, обнять и так далее. Я хочу сломать ей обе руки и меня останавливает лишь то, что Оптимус может возненавидеть меня окончательно. Он и так-то ко мне симпатией не дышит, а так вообще убьет. Но, собственно говоря, на что я жалуюсь? Я завидую Арси, потому что сам по уши втюрился, но в тоже время я веду себя, как последнее дерьмо. Как сейчас, например. Порой я и сам не знаю, чего я хочу. Я вздохнул и откинулся на подушке, закрыв глаза. Если хорошо подумать, то мне осталось подождать всего год. В этом году у нас выпускной, этот год последний. И я рад, потому что после школы мне будет легче. Я просто сотру одного «ненужного» человека из своей жизни. Я уверен, это все ошибки моей юности. Когда-нибудь, в преклонном возрасте все можно будет списать на играющие гормоны. А пока приходится мучиться и смотреть «мокрые» сны. Я открыл глаза и сел. Оглядевшись вокруг, я взглядом отыскал свою сумку, стоящую около кушетки. Видимо, Оптимус решил, что на уроки я больше не вернусь и принес мои вещи сюда. «Какой заботливый, однако, » — усмехнулся я и, наклонившись, вытащил из бокового кармана свой мобильник. Устроившись поудобнее на подушке, я разблокировал экран и залез в заботливо припрятанную в глубинах айфона папку с фотками. У меня, конечно, как и у любого влюбленного идиота, есть такая особенная папочка с фотографиями возлюбленного, запрятанная на самых задворках памяти моего телефона и запароленная всеми мыслимыми и немыслимыми комбинациями букв и чисел. Я долго разглядывал фото Оптимуса, и в голове все настойчивее звучал вопрос: какого черта я в нем нашел? Ведь он совершенно обычный. Я хмуро посмотрел на фото, где он в задумчивости теребит единственную синюю прядь в своей ярко-красной шевелюре и подпирает подбородок рукой. Да, точно обычный. Но все же… Есть в этом сосредоточенном взгляде, в этих чертах лица что-то, что заставляет пол школы писать кипятком каждый раз при виде него. Как прискорбно признавать, что я тоже на это попался. Я ласково провел указательным пальцем по экрану, заставляя фото дернуться из стороны в сторону. Нажав на клавишу «Сброс», я разом закрыл всю папку и, заблокировав телефон, положил его на прикроватную тумбочку. Меня все еще мутило, и я, решив, что на сегодня с меня хватит, перевернулся на другой бок и заснул.