«Я проделал долгий и одинокий путь к пустому дому, Откуда я родом. А откуда родом ты? Чем дольше я живу, тем больше узнаю О том, без чего должен жить. Ты же знаешь, любовь освободит тебя».
Ливия, сама того не понимая, медленно бредёт, как ей кажется, вперёд, внимательно осматриваясь по сторонам. Лес постепенно кончается и она выходит в поле, полное полевых цветов, аромат которых вдыхала до этого. По какой-то причине она не чувствует себя как прежде, всё уже было по-другому. Не только окружающий её мир изменился, она сама стала другой, сама того не подозревая. Копание в самой себе не помогает; в месте, где она чувствует себя как дома больше нет той теплоты, что даже в аду она чувствовала себя более счастливой. Словно самые яркие краски потускнели и нашли свой мрак и спокойствие, но последнего не было у девушки. Она чувствовала, что снова становится той Ливией в свои не лучшие времена, той Ливией, от которой она всегда хотела сбежать. Кто-то словно украл всё внутри неё, и единственный, кто мог бы это вернуть, сейчас где-то в другом месте, и она знает, кто это. Отчасти желая повторения, но не жалея, она снова и снова мысленно возвращается к тому моменту с поцелуем. С ним она не только чувствовала себя окрылённой, но и была самой собой. Она была расслаблена и готова на новое, но сейчас единственным, что ей хотелось — вернуться в ад. Рай не был блаженством без его ада. Странная тяжесть внутри неё не давала покоя самой девушки. Почему она попала в рай, если, как говорил Малик, не смогла полностью раскаяться? Не нужно отвечать, чтобы понять, что это его заслуга. Сама не осознав, как это произошло, но девушка видит в голубом ясном небе вспышку, сгоняющую все облака по радиусу от неё, отдаляя их. Это пугает её, потому что отдалённо в подсознании это напоминает ей что-то, но она не может вспомнить что именно. Вспышки повторяются, и, оглядываясь по сторонам, она наконец-то видит множество людей, появившихся возле. Одеяния, в отличии от одеяний ада, были светло-серого цвета с бежевым отливом. Фокусируя взгляд на всё повторяющихся вспышках, она чувствует, что это не несёт ничего хорошего, как и пламенные стены в аду. — Что происходит? — она спрашивает словно в пустоту, ведь никто не обращает на неё внимания. — Не может быть, что это случилось, — все окружающие шепчут, от чего девушка хмурится, ища хоть кого-нибудь, кто мог бы помочь ей. — Что «это»? — она спрашивает, и к ней, наконец, оборачиваются сразу несколько человек с широко раскрытыми глазами. — Все врата рая закрываются сегодня, — одна из женщин, что окружают её сейчас, отвечает. Ливия хмурится, замирая. — Как и врата ада? — она шепчет в страхе, замечая неуверенные кивки возле и взгляды полные осуждения. Вот они, праведные верующие, способные осуждать лишь взглядами и боящиеся сказать это вслух. Сердце Ливии бьётся всё быстрее от осознания того, что она не сможет сбежать от этого всеми желанного места. Впереди она выглядит высокое дерево, совсем напоминающие ей гнильное адское, но с благородными плодами; если бы только она знала, что оба дерева произросли от плодов одного. — Вспышек должно быть семь, ровно столько же, сколько и ангелов небес, — кто-то возле тихо отвечает, но это не облегчает состояние сероглазой, ведь она отчётливо уже видела несколько ярких вспышек, повторяющихся через каждые несколько минут. Она, сама того не понимая, делает несколько шагов назад, внутри желая бежать как можно дальше, но это не поможет. Как бы сильно она не хотела укрыться и сбежать, у неё совершенно ничего не получится; как не получилось ранее, так и не получится и сейчас. Слёзы копятся в уголках глаз, внутри не осталась совершенно ничего, она окончательно теряет саму себя и здесь нет смысла пытаться что-то изменить. Помимо всё возрастающей опустошенности, к ней приходит осознание того, что она потеряла в своей жизни всё, что ей было дорого и к чему она только могла стремиться. — Шесть, — кто-то возле завороженно ведёт счёт, словно ожидает увидеть чудао, пока девушка прикрывает глаза, и перед ней появляется ставший таким родным образ; медовые глаза смотрят куда глубже, чем просто в душу, они задевают в ней все чувства… а затем ничего. Снова та темнота, которую она видела ранее, эта темнота поселилась внутри неё. — Семь. Ливия вздыхает несколько раз, ощущая, как внутри рушится абсолютно всё, но на этот раз окончательно, без единого шанса на восстановление. Маятник, который она остановила, даёт о себе знать, она умирает без него и без того, ради кого он существовал. — Их восемь, — тихий удивленный шёпот, раздающийся повсюду, заставляет открыть девушку глаза. Последняя яркая вспышка, от которой она слегка щурит глаза, расходится по всему небу, исчезая где-то за сторонами горизонта. Это не облегчает груз темноволосой, она понятия не имеет, что это значит. Врата раз и навсегда закрываются вместе с последней яркой вспышкой, означая, что теперь она здесь навсегда. — Здесь лучше? — тихий шёпот слышится над ухом, вместе с упавшими на её плечи мужскими руками. Или же это иллюзия, или же ей даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это. Прикрывая глаза, она медленно разворачивается, а когда открывает их, то видит бывшего ангела, потерявшего свои крылья, перед собой, она лишь молча обнимает его. — Не без тебя. Они не знают, влюблены ли в друг друга, не понимают, что чувствуют, но знают лишь то, что становятся собой, обретая новые силы, в присутствии друг друга. Лёгкая улыбка впервые за долгое время трогает губы Зейна, именно Зейна, и внутри он чувствует продолжение чего-то, созданного этой девушкой. Вместе с ней он и вправду стал падшим ангелом, но обрёл себя заново. Восьмое небо для них одних.От автора
Я не знаю, что происходит со мной каждый раз и почему концовки так смазываются. Идея пришла благодаря великой и ужасной Википедии, в которой я искала необходимую информацию для окончания своей предыдущей истории; так или иначе, но переходя по ссылкам я наткнулась па ангела Малика. Религия в фанфике не упоминается как существующая в реальном мире, чтобы никого не оскорбить. Это моё видение и не более. Одна из глав не имеет смысла, если разобраться, ведь Зейн сравнивает имя Ливии (именно Ливии) со страной, в то время как в английском/оригинальном языке у названий различные написания. Та же самая вещь с фамилией Малик, — изначальное арабское написание различно. Некоторые направления истории не раскрыты, как я планировала изначально, но это другая тема. Название фанфика — песня группы Kodaline; эпиграфы к главам — различные строчки из песен. Спасибо тем, кто был здесь со мной ♡ Никогда не устану повторять, что без вас ничего бы не было. Надеюсь, всё вышло куда лучше, чем мне кажется; это сложно, когда ты теряешься ♡ Любите себя и говорите людям прекрасное.Искренне, Трина.
◇the 6th of November, 2017 — the 4th of December, 2017◇