Контрольный вопрос

Заместитель главы Департамента Тайн Гарри Джеймс Поттер стремительно шел к отделу отслеживания аномальной магической активности на Британских островах. Не далее как две минуты назад он получил информацию, что в Литтл-Хэнглтоне, аккурат около законсервированной хибары Мраксов начались подозрительные вспышки магии неясного окраса и направления. С момента Последней Битвы прошло ровно десять лет, очень насыщенных и одновременно спокойных десять лет. Гарри на самом деле наслаждался этими прожитыми годами. Думал ли Гарри, когда попал после битвы с Волдемортом в особняк на Гриммо, что через десять лет станет заместителем главы Департамента Тайн? Нет, конечно не думал, он же так хотел стать аврором на пару с Роном! Но через год, окончив Хогвартс и получив вполне достойные оценки по ЖАБА, он серьезно задумался о том, что это желание было продиктовано лишь тем, что будучи аврором, можно было сражаться с Волдемортом на законных основаниях. А так он всегда был любителем тихой, спокойной жизни и не особо хотел высовываться, но при этом из-за своего воспитания просто не мог игнорировать полный развал в стране из-за «гражданского конфликта», как сейчас называли противостояние с Темным Лордом. Благо, тут пресса ничуть не ошиблась — назвать полноценной войной противостояние, затронувшее лишь одну страну, просто несуразно. Вот война с Гриндевальдом названа войной не просто так, хотя старик Дамблдор игнорировал это как мог, чтобы придать конфликту с Реддлом серьезности, и называл это «Первой Магической Войной», хотя на деле их было не меньше пятидесяти. Когда с ним после окончания Хогвартса связались невыразимцы и предложили работу в своем Департаменте, он раздумывал меньше недели. Это была превосходная возможность «не отсвечивать», и при этом заниматься на самом деле важной для страны работой. Потому что Департамент Тайн — это не комнаты с умом, временем и смертью. Нет, это аналог МИ-6 или ЦРУ. Конечно, у маглов это куда более развитая организация, но и тут работы хватает. Первые три года были обучением — и Гарри никогда столько не учился. Департамент весьма ответственно подходил к подбору и подготовке кадров, тут не придраться. А на передовую магическую медицину можно было молиться. Когда Гарри увидел результаты, то очень долго негодовал, почему подобные методы лечения не используются у масс, на что в ответ он получил долгую отповедь о неприятии нового этими самыми массами и тем, что работа в этом направлении ведется, просто внедрение происходит плавно и незаметно, и неизменно сопровождается крупными пожертвованиями в Мунго от меценатов. Чаще всего Малфоев. Многим из участвующих в Гражданском Конфликте, кстати, выдали амнистию. Конечно, не просто так. Тех, кто выступал на стороне Волдеморта, сохранив здравый ум и память, обязали выплатить штрафы и работать на благо общества. Правда, не обошлось без ареста части имущества, но с голыми задницами никого не оставили — Шекболт чувство меры имел, и понимал, что если сделать тех же Малфоев нищими, но при этом оставить свободу, то они могут и нового господина найти, чтобы составить Министерской власти оппозицию и вернуть былое. Так что многих «оппозиционеров», как называли бывших сторонников Темного Лорда, обвешали следилками по самую макушку, запретили покидать пределы страны и оставили в покое. Драко расхаживал по Департаменту международного магического сотрудничества как по своему мэнору и чувствовал себя вполне неплохо. Его дружок Гойл — внезапно! — пошел в Департамент регулирования магических популяций и контроля над ними, найдя там неплохую компанию из таких же верзил в Комиссии по обезвреживанию опасных существ. Говоря о магической медицине — зрение самому Гарри исправили, и слава Мерлину. Больно было адски, конечно, но результат того стоил. Близорукостью наследники Поттеров страдали благодаря проклятью, насланному на его бабку Дорею, когда она была беременна. При жизни Джеймса способов излечить колдовство, полученное еще в лоне матери, не было — потому он всю свою жизнь носил очки. Портрет Дамблдора в один из визитов в Хогвартс поведал, что он тоже искал способы исправить зрение Гарри, ведь сражаться в очках весьма неразумно, но не нашел. Директор подозревал, что его могли бы исправить целители с востока, но не имел там знакомых, чтобы обратиться к ним в частном порядке. Еще исправили проблемы, которые возникли из-за не самого бережного к нему отношения Дурслей, а также не самых радужных школьных лет. В общем, к концу третьего года обучения на невыразимца он мог похвастаться раздавшимися вширь плечами, неплохим рельефом мышц, вытянувшимся ростом и отличным зрением. Из зеркала на него неизменно смотрел вполне статный молодой человек с серьезным взглядом — веселиться в отделе можно было только на обеде и за вечерним чаем. Вполне смахивающий на Блэка — их родословная была куда длиннее, чем у Поттеров, и на отпрысках это не могло не отразиться. Волосы были все так же растрепаны, но Парвати, Падма и Лаванда через год после выпуска из Хогвартса презентовали ему заклинание, которое делало из его обычного вороньего гнезда вполне себе приличную прическу. Они назвали это стилем «грандж» и сказали, что это благодарность за освобождение. Сначала Поттер кривился как мог и пытался пользоваться магловскими методами укладки, но безуспешно. Так что простое заклинание, придуманное специально для Гарри, теперь входило в его обязательную утреннюю рутину. Рон и Джинни стали профессионально заниматься квиддичем. Оказывается, Рон хотел пойти в аврорат вслед за другом, но когда узнал, что он выбрал дорогу невыразимца, то без сожалений принял предложение Паддлмир Юнайтед и стал их вратарем на долгие девять лет. Последний год Рон комментировал матчи и был вполне доволен своей жизнью. Джинни предложили место охотницы Холихедские Гарпии, и она вполне успешно играла с ними восемь лет, а последние два года вела спортивную колонку в «Ежедневном пророке». Отношений у Гарри и Джинни не вышло — Поттер три года почти не появлялся на людях, только иногда пропускал пару стаканов огневиски в «Трех Метлах» в компании бывших однокашников. Конечно, такое отношение никому не понравится, и Джинни после полугода ожиданий стала встречаться с Симусом Финниганом, сейчас они вполне были счастливы вместе и воспитывали маленького сына. Гермионе пришлось свернуть свою кампанию по освобождению эльфов когда она узнала, что Добби был генетическим сбоем, у которого сформировался свой очаг магии, а так домовики без хозяина просто не могли жить — они были магическими существами, и без магии умирали, но сами ее не вырабатывали — им нужен был ее источник в виде хозяина. Гарри знал, почему так произошло, но информация была закрытая, так что Гермиона осталась с носом. Но она все равно решила посвятить себя уравниванию прав угнетенных и осела в Международном бюро магического законодательства, начиная почти с самых низов — ее первая должность звучала как «младший помощник третьего секретаря второго заместителя главы департамента» — смех да и только, но Грейнджер быстро поднялась по карьерной лестнице. А присутствие в соседнем бюро Малфоя на похожих условиях только подстёгивало её стремительность. По поводу домовых эльфов — каким бы лояльным не притворялся Кричер, коллеги Гарри очень настойчиво рекомендовали отдать его в бюро распределения домовых эльфов — для корректировки сознания; потому что однажды предавший домовик обязательно сделает это еще раз и сможет найти лазейки, чтобы пойти к желаемым хозяевам — в его случае это была Нарцисса Малфой. Учитывая специфику работы Гарри, это было бы кошмаром, ведь иногда он заявлялся домой будучи еще под оборотным зельем, использовал на Гриммо новейшие магические разработки и общался с другими сотрудниками отдела, когда они работали под прикрытием. В общем, теперь вместо Кричера у него были два прытких и преданных эльфа Лола и Шуша. Вальбурга возмущалась и ругалась, но его позицию в конце концов приняла. Со строптивым портретом они еле-еле, но поладили, им ведь надо было как-то уживаться вместе. Картина с Леди Блэк была аналогом крестража и не поддавалась обычным способам уничтожения, а также обладала своим сознанием и душой. Одно время Гарри даже захватила мысль о воскрешении дальней родственницы ради эксперимента, но Вальбурга быстро вернула его на землю: использовать кусочек души из портрета для воскрешения - невозможно, потому что он уже давно растворился в полотне. Гарри стремительно вошел в отдел аномальной активности и уставился на увеличенную карту Литтл-Хэнглтона, там мигала темным спектром радуги магическая аура. — Грифон, без понятия что это за хуйня, никогда подобного не видел, — сказал Терри Бут, с позывным Лигр. В Департаменте Тайн использовались позывные, и в случае с Гарри это было целое представление. Глава департамента, в миру Андриан Берк — отец одного из УПсов из внешнего круга Темного Лорда, засланного заботливым папашей в качестве шпиона, наверное, собрал весь свой пафос и величественно сказал: — Гарри Джеймс Поттер, отныне и пока ты не уволишься я нарекаю тебя Грифом, да прибудет с тобой Мерлин! Видя откровенно охреневшее выражение лица Гарри, он заржал как гиппогриф, и сквозь слезы сказал: — Мордред с тобой, будешь Грифоном. Но твое выражение лица того стоило! И да, это было как раз время обеда. Приглядевшись к карте внимательнее, Гарри закусил большой палец и после недолгих дум выдал: — Лигр, я подобную херню видел, но тут мощнее, намного мощнее. Такое чувство, что там хроноворот повернули не меньше тысячи раз, только магия времени так выглядит на анализаторе. — Ты где хроноворот откопал, сволочь? Их же нет сколько, твоими стараниями, кстати! Все никак не восстановят, лодыри, — вглядываясь в карту и что-то диктуя про себя самопишущему перу, пробурчал Терри. — Гермиона его так никому и не отдала, а Макгонагалл забыла, — весело сказал Гарри. — Так и оставила его в доме родителей, но не использовала, из-за того что наткнулась на пару интересных книжек, где предельно понятным языком растолковывалось, почему нельзя использовать хроноворот чаще, чем раз в пять лет. Я, ведомый своей занозой в заднице, три года назад его позаимствовал и воспользовался. Тогда реакция анализатора была похожей, но не такой активной. Гарри оставил Терри одного документировать ситуацию, а сам сжал артефакт созыва отряда быстрого реагирования. Подобные артефакты нагрелись у всех членов его группы, главы Аврората и у Берка. Поттер наколдовал патронус-лань и мысленно продиктовал послание начальнику: «Скорпион, на участке ТЛ-18 чрезвычайная ситуация, выхожу с ОБР на место». Патронус принял вид лани после финальной битвы: тут и осознание, что единственными его настоящими защитниками всегда была мама и Снейп, и потрясение от событий в целом. После принятия правды о Снейпе, зельевар стал четко ассоциироваться с защитой, и потому Гарри небезосновательно считал, что Патронус будет принимать вид какого-нибудь ворона или стервятника, но из-за воспоминаний из Омута Памяти уже сам Снейп ассоциировался с ланью матери. Как бы это запутанно не казалось самому Гарри, но факт оставался фактом: его Патронус стал ланью. А анимагическая форма поразила его самого: рысь. Лигр не удивился, и сказал, что учитывая его буйный нрав и быструю смену гнева на милость, это было ожидаемо. Поттер зашел в помещение для сборов, мимоходом поздоровавшись с коллегами, и быстро переоделся в боевую амуницию. ОБР и Аврорат не могли нарадоваться на умников из бюро разработок: амуниция представляла из себя целый многосоставной артефакт, предусматривающий защиту почти на все случаи в жизни. Конечно, Аваду не отразит, но в плече находилась какая-то живая субстанция, которая выпрыгивала буквально из ткани, принимая на себя одну Аваду, когда чувствовала ее энергетику в опасной близи владельца. Носителю амуниции оставалось только успеть повернуться к лучу боком, благо, он весьма видимый и медленный — Авада Кедавра совершенно не боевое проклятье. Грифон вставил в ухо мягкую берушу — их аналог магловской гарнитуры для связи, хотя эта разработка была еще не слишком многофункциональна, и скомандовал: — Построение! В секторе ТЛ-18 аномальная активность, выдвигаемся немедленно, полная боевая готовность. Хотя этого даже можно было не говорить: все сектора отмеченные «ТЛ» расшифровывались как «Темный Лорд» — места бывших дислокаций Тома Реддла, на случай, если эта погань все-таки не сдохла окончательно. Тут же Поттер создал портал за сотню метров до последней вотчины Мраксов и отряд мгновенно прикоснулся к длинной и тонкой цепочке. Три секунды — и они уже на месте. Из наушника послышался голос Лигра: — Временная аномалия усилилась, скорей всего через десяток метров вы ее почувствуете без ориентиров. Выдвигайтесь на пять часов, активирую на амуниции отвлекающие чары. — Эта херня фонит как проклятая, — прокомментировал Райт, в миру Дентон Девис — младший брат Роджера, того, что пускал слюни на Флер на памятном Святочном балу. Он был особо чувствителен к магии, за что и попал в Департамент Тайн. — Третье построение, я пойду в лоб, чары хамелеона и щиты активировать, — твердым голосом скомандовал Поттер. Хибара Мраксов выглядела точно так же, какой он помнил ее по воспоминаниям Боба Огдена, а вот около нее… — Купольная невидимость по периметру! И отряд обливиаторов на точку сразу после конца представления, — дал еще указания Гарри, потому что прямо около входа в хижину аномалия была, Мордред ее дери, видимая. Мигала точно так же, как и на карте. — Принято, — отозвался Лис, или Кадмус Прюэтт — дальний родич Уизли и внук Игнатиуса и Лукреции Прюэтт. Периметр вокруг хибары накрыл купол, изнутри вполне видимый — переливался он красиво. Но Гарри не любовался на него, и даже не оценил игру красок у аномалии, он был максимально напряжен — в таком состоянии он был больше похож на бомбу, одно неверное движение — и взорвется. Напряженные невыразимцы не отрывали взгляда от полыхающей магии еще две минуты, как внезапно все прекратилось. Из беруши прозвучал голос Лигра: — Поднимайте щиты, судя по всему, сейчас рванет! Отряд синхронно наколдовал мощные щиты, и их только поэтому не снесло колоссальной волной магии: от нее еще сильнее покорежилась хибара, и не будь на ней защитных чар, то ее бы точно снесло, потому что деревья вблизи вырвало почти с корнем и они уже медленно падали на землю. — Второй слой маглоотталкивающих чар, — скомандовал Гарри и бросил за плечо артефакт, обеспечивающий одну из самых надежных защит от внимания маглов. А на месте временной аномалии возник парень без сознания, на вид не старше шестнадцати-семнадцати лет с темными, волнистыми волосами, и подозрительно знакомой черной тетрадью в руках. Гарри оторопел, но быстро сориентировался, бросив простейшее диагностирующее заклинание, чтобы удостовериться, что объект не окажет сопротивления. После этого он к нему подошел и взял тетрадь в руки. Знакомых эманаций он не почувствовал, но все равно передал это подошедшему Райту и коротко приказал: — Изолировать. — Дентон кивнул, достал из-за пазухи маленький ящик, увеличил его и поместил в него тетрадь, оставив висеть ящик в воздухе. Поттер, удостоверившись в своих догадках после недолгого разглядывания лица путешественника во времени, констатировал: — Это просто ахуеть, парни. Перед нами Темный Лорд, или же Том Реддл образца 1943 года. Пакуем его и перемещаем в восьмой изолятор. Обыщите и изымите все, переоденьте в стандартный комплект для заключенных. Грифон отошел от Реддла и сжал крепление на мантии — портал в место сбора ОБР.

***

Гарри писал отчет, одновременно рассказывая устно Скорпиону, что же за финт произошел в секторе ТЛ-18. Андриан вальяжно разлегся на его диване, но цепкий взгляд и сильная напряженность в позе были бы видны и с астрономической башни: эта ситуация даже для бывалого невыразимца была весьма необычна. Когда Грифон закончил рассказ, Берк все же не удержался и спросил: — Ты уверен, что это он? — Мордред тебя дери, конечно, я уверен. Я свой второй курс никогда не забуду, как только в штаны не наделал тогда. Рожа у него примечательная, хоть и симпатичная. Не смотри на меня так, — сердито сказал Гарри, нахмурившись. — Ничего я не смотрю, — с весельем сказал Андриан. — Лигр передает, что объект накачали снотворным, пока мы разбираемся, что с ним делать, — отстраненно поведал Скорпион и призвал хлопком домовика, чтобы устроить чаепитие. Ну конечно, пять часов. Почти все невыразимцы строго следовали традициям и пили в это время чай, исключением были только те, кто находился на задании. Гарри встал из-за стола и сел в кресло напротив начальника. Андриан пододвинул к нему вазочку с пирожными и стал размышлять вслух: — Мы точно можем сказать, что этот Том Реддл не из нашей реальности. Ведь у нас ничего не поменялось. Ты сидишь тут, мы все помним свое прошлое и Волдеморт там присутствует. Вокруг нет апокалипсиса и наш мир не разваливается из-за несоответствий временных линий. Они синхронно сделали глоток ароматного чая, и Гарри, вернув чашку на стол, кивнул. — У Эйвери все еще контузия из-за пыточных проклятий, я специально у младшего спросил, — согласился он. — Но мне не дает покоя вот что: каким образом? Дневник поверхностно проверили: пара защитных заклинаний, которые использовались в его времени для дневников, то есть прямиком из сороковых. Даже в шестидесятых они были уже немного другими. Форма тоже из материала, который использовался в том времени. Это, конечно, поверхностный анализ, но даже такая куцая информация говорит нам, что этот человек прибыл к нам из прошлого. — Аномалия как есть, — скривился Скорпион и даже отложил на блюдце недоеденное пирожное. — Запрос в архив я уже послал на предмет подобных случаев, будем ждать результатов. С Реддлом надо поговорить, учитывая его амбиции, самый простой способ решить проблему — заавадить его прямо сейчас. Единственное, почему я не отдал такого приказа — это любопытство. — Он еще не совершал своего первого убийства, — отстраненно заметил Гарри. — Хотя не могу с тобой не согласиться. — Не совершал, говоришь. Ты у нас самый осведомленный по делу Волдеморта, скажи, а какое именно убийство ты считаешь его первым? — спросил Скорпион и все-таки доел несчастное пирожное. — Бабку и деда он убил первыми, не знаю, в каком порядке, и оставил на десерт своего папашу, — охотно поделился информацией Гарри. — Дамблдор считал, что он сознательно убил Миртл Уоррен, но я не разделяю его мнения, скорей всего Реддл сам ахуел из-за того, что она померла. Реддл не хотел, чтобы школа закрылась, ведь тогда он отправился бы наслаждаться жизнью среди маглов в военное время — весьма сомнительное удовольствие. Берк кивнул и рассеяно посмотрел на потолок. — Тогда, как только ты пришел, мы считали, что дневник стал крестражем после убийства Миртл. Сейчас ты так не думаешь, потому что знаешь, что он ее должен был убить лично, верно? — уточнил он. — Верно. Я думаю, что он сделал крестраж из дневника, убив отца, а потом, тем же летом, убил свою воспитательницу из приюта — миссис Коул, и благодаря ее смерти кольцо Певереллов приняло часть души Реддла, — ответил Гарри. — Мы с Дамблдором не знали о смерти Коул, и ресурсов Департамента Тайн у нас не было. Но тут, года четыре назад, я узнал после допроса некоторых бывших соседей Реддла по приюту, что Коул умерла почти сразу после его родни. — Нераскрытая загадка не давала спать? — с усмешкой спросил начальник. — Конечно, — вернув усмешку, ответил Поттер и перевел тему разговора: — Мне кажется, какие-то высшие силы не захотели повторять в другой реальности конфликт и просто отправили тушку еще не натворившего дел Реддла в мир, где с его взрослой версией уже справились. — Все возможно, — уже посерьезнев, ответил Скорпион. Время чая закончилось. — Поговори с объектом. По своему разумению можешь нарушить инструкции. Только флоббер-червя из него не делай. — Конечно, — ответил Гарри и взмахом руки уничтожил то, что осталось после чаепития. Сунув папки по нескольким делам в сейф, он вышел из кабинета и закрыл его артефактом. Войти смогли бы только он или Скорпион. Идя до восьмого изолятора по длинным коридорам, он размышлял, как лучше начать разговор. А так же выяснить, что задумает Реддл после того, как он прояснит ему ситуацию. В кармане уже лежало несколько подходящих к случаю зелий, хотя они не смогут его заставить открыть рот, если он задумает молчать. Будет лучше, если Реддл все-таки заговорит по своему желанию. Пусть Поттер и не горел желанием пытать еще не совершившего свое первое убийство Реддла, но при молчании — придется. Это будет не самым лучшим исходом для самого Тома. Уж что-что, а шестнадцатилетнего недоросля, кем бы он не стал в будущем, Поттер разговорит в любом случае. Гарри зашел в изолятор, вколол в Реддла антидот к снотворному и стал ждать пробуждения. В изоляторах его Департамента было вполне сносно: чистая кушетка с полным комплектом для удобного сна, скрытая ниша для гигиены и даже развлекательную литературу предоставляли по просьбе. Конечно, если это не особо строптивый допрашиваемый, тогда камера становилась больше похожа на те, что в Азкабане. Удобства в дырке, на полу лежанка. Одежда была простого серого цвета из приятного материала, и больше напоминала пижаму. Даже тапочки имелись! В аврорате камеры следственного изолятора были куда более аскетичны. Реддл стал медленно приходить в себя, а Гарри прогнал в голове пару фраз, с которых лучше начать беседу. Дождавшись, когда взгляд Тома станет осмысленным, он начал. — Том Реддл, — поприветствовал Гарри, сразу показывая свою осведомленность. — Вы находитесь в изоляторе Департамента Тайн. Реддл сел на кушетку и во взгляде читалась растерянность и подступающая паника, хотя лицо оставалось вполне спокойным. — Можете поставить свои самые крепкие окклюметивные щиты, и я вам поведаю, что же случилось. Реддл нахмурился и кивнул, а Гарри начал рассказ: — Недавно, для вас недавно, — уточнил он. — Вы решили, что надо бы создать себе крестраж, чтобы перестраховаться на случай смерти. Тут и месть проклятому родителю горела, и вы подумали: «А почему бы не соединить приятное с полезным?» и заявились в отчий дом в деревушке Литтл-Хэнглтон. Сначала вы хотели повидать своих родственников по линии матери и посмотреть на своего дражайшего дядюшку. Результат вылазки вызвал у вас брезгливость и вы решили подставить родственничка, выставив его виноватым в смерти вашей родни со стороны папаши. И скорей всего это последнее, что Вы помните. После же вы очнулись тут. — Вы использовали на мне легилименцию, пока я спал, — с уверенностью и спокойствием достойным похвалы сказал Реддл. — Нет, — с усмешкой сказал Грифон. — Дело в том, что вы совершили путешествие не только во времени, но и в реальностях за то время, что были без сознания. Сейчас 2009 год. Мир, где взрослую версию Тома Реддла, или же Волдеморта убили одиннадцать лет назад. Гарри нравилось эпатировать вот так подозреваемых или допрашиваемых. Особенно когда вся подноготная дела уже была известна благодаря расследованию. Ну, а тут просто бомбический эффект вышел, потому что информация из разряда «да ты гонишь». Сам Гарри ни за что не поверил бы в подобную историю, пока не получил вещественное подтверждение. Реддл тоже не дебил, и попросит доказательств. — Вы меня разыгрываете, — ошарашенно пробормотал Том. — То, что вы сказали — просто невозможно. — Мы тоже так думали, пока из временной аномалии, возникшей около хибары ваших предков, не появились вы, — с кивком сказал Гарри. — Я понимаю, что желание убийства… — Массового убийства. Вы бы убили всех жителей особняка. Это три магла, — перебил его Гарри. — И провели бы обряд, за который по нынешнему законодательству грозит сорокалетний срок заключения в Азкабане. Учитывая тройное убийство, фальсификацию памяти мага, препятствие расследованию… Вы бы набрали на пожизненное заключение на нижних уровнях Азкабана, — с удовольствием разъяснил Гарри последствия для Реддла его действий. Правда, происходи это в современное время. В сороковых никакой сети следящих и отслеживающих черную магию чар не было. Потому Реддл и смог наделать аж семь крестражей. Том, хмурясь, смотрел вперед. Гарри решил дополнить: — Вы планировали сделать семь крестражей, ведь это самое сильное магическое число. Реддл резко вскинулся и спросил, сузив глаза: — Откуда вы все это знаете?! — Я сказал, — со снисходительными нотками ответил Гарри. — У нас, в нашей реальности это все уже произошло. Могу только обрадовать информацией, что у вас все получилось. Реддл точно был психопатом: он улыбнулся. — Напоминаю, что вашу местную версию, у которой осталось меньше процента души, убили одиннадцать лет назад, — решил сбить спесь Гарри, но не стал добавлять, что он лично это сделал. — Горстка пепла, которая осталась от тела вашей копии, лежит у нас в отделе. Гарри подавил желание потереть шрам. Конечно, это уже не отметина Волдеморта, ее сделали магической татуировкой с руной «Соул» питаемой от одного из накопителей в отделе. Грубо говоря, она добавляет удачи и мудрости. Он сначала хотел от нее избавиться, но это было долго и муторно, да и привык он к ней на тот момент. Шрам столькое время был самостоятельным артефактом и даже после уничтожения крестража хранил накопившуюся там магию, так что татуировка стала особо мощной. Он и без этого по жизни часто выкарабкивался из непредвиденных ситуаций так, будто вылакал бочку Феликс Фелициса; с татуировкой это качество помножилось на два. На самые опасные задания чаще всего выходил именно он. — Мне нужны доказательства вашей правоты, — опять нахмурившись, сказал Том. Гарри щелчком пальцев вызвал модифицированный Омут Памяти. Они уже поступили в массы, правда, совсем недавно, и были достаточно дороги. Но это разработка умников из их отдела, так что тут они были повсеместны. Гарри достал из кармана заранее забранное из головы воспоминание о его втором курсе и Тайной Комнате. Не забыл вставить и фрагмент с уничтожением крестража. Чтобы Реддлу неповадно было. Омут представлял из себя стеклянную пластину, и имел три варианта использования: при вертикальном положении — в виде экрана, при горизонтальном он выдавал трехмерное изображение, и при прикосновении действовал как классический омут. Шикарная вещь, Гарри такой купил одним из первых. Зацепив палочкой воспоминание, он прислонил ее к стеклу, и на прозрачном экране мгновенно возникла картинка. Сейчас Гарри был ничем не похож на очкастого воробушка из воспоминания, и даже не будь он скрыт чарами, то Реддл не смог бы понять, что парень с экрана и человек перед ним — одно и то же лицо. — Впервые вижу подобный омут, — с восхищением сказал Реддл. — Намного удобнее, чем нырять в чашу в нелепой позе. Гарри решил, что обязательно передаст похвалу отделу разработок, а вслух сказал: — Конечно, ведь сейчас 2009 год. Прошу, смотрите представление. По мере просмотра Том все сильнее сжимал губы, и от него явственно ощущалась жажда крови. Но выдержка его не подвела, и он даже словом не обмолвился. Только когда маленький Гарри на экране пронзил дневник, Реддл дернулся, но его быстро опутали жгуты связывающего заклинания. Он с явным желанием нагрубить посмотрел на Поттера, но тот только пожал плечами. Ему тут бешеный недоросль не нужен. Вдруг с кулаками кинется? Все же наверняка обидно осознавать, что пусть на экране не ты, а твоя копия, но крестраж, часть души, была так вероломно уничтожена совсем маленьким мальчиком. — Я понял, но воспоминание можно подделать, — сжав кулаки, сказал Реддл, когда кино закончилось. Гарри опять прислонил палочку к экрану, отлепил он него субстанцию воспоминания и отправил обратно во флакон. — Вообще я вам ничего не должен доказывать, — спокойно сказал Гарри. — Более того, вас в этом времени уже нет. От немедленного убийства нас остановило только любопытство и жажда исследования парадокса. И конечно, учитывая то, что натворила другая ваша версия в нашем мире, мы не собираемся вас выпускать из изолятора в ближайшее время. Вряд ли осознав, что у вашей копии не вышло избавить магический мир от маглорожденных, вы решите забыть ваши планы. Не сейчас уж точно. Учитывая вашу амбициозность, вы просто не оставляете нам выбора. Хотя, конечно, у вас выбор все же будет. Я покажу вам еще пару воспоминаний, уже близких к последним дням вашей взрослой версии в нашем мире. Даже учебники с первый по шестой курс предоставлю, по которым сейчас преподают в Хогвартсе, чтобы вы полностью осознали, что время у нас тут другое, и оставлю вас одного на недельку, чтобы вы подумали, усвоили информацию, так сказать. Гарри показал воспоминание со своего четвертого курса и с последней битвы, захватив фрагменты с уничтожением медальона и чаши — последнее уже давно было взято у Гермионы. За все это время они с Реддлом больше не разговаривали, и Гарри молча ушел, на последок сообщив, что учебники появятся у него в камере через час.