***
Гарри устало размял шею и вернулся к отчету. Сегодня был по-настоящему жаркий день: сначала он половину дня провел в Лютном, выискивая, кто именно из контрабандистов доставляет органы для ритуалов, а потом, выследив, еще два часа вел допрос. Контрабандист был оборотнем и потому имел иммунитет к Веритасеруму — пришлось прибегнуть к старым добрым пыткам, пока он не выдал всю свою группировку и подельников. Поттер искренне не любил такой способ добычи информации, но ничего другого не оставалось. Органы доставлялись из Мексики и их местный Департамент Тайн попросил содействия. Расследование длилось почти неделю, пока они, наконец, не вышли на след нужной группировки и не убедились в содержании груза. Наверное, увидь Гарри этот груз лет эдак шесть назад, его бы стошнило. Но даже спустя эти шесть лет он не мог задерживать взгляд на подобном зрелище: в большом контейнере лежала куча человеческих органов вперемешку. Сердца, печень, мозги, почки. В крови и какой-то слизи. Это было отвратительно. Гарри себе даже головной пузырь наколдовал — разило из контейнера соответственно. Сам оборотень отправился в Мексику, а им оставалось разгрести этот бардак в Великобритании. Найти и допросить всех, кто покупал эти органы, если успели использовать — устроить им отпуск в Азкабане, пусть веселят дементоров. Половину сигналов от сети следящих чар Департамент Тайн игнорировал, отправляя на место аврорат, вот только в аврорате вполне можно было найти меркантильных засранцев, которые не доводили дело даже до следственного комитета, если им давали взятку на месте. За половиной таких умников Департамент Тайн следил, а вот об остальной половине, судя по всему, не знал. Это надо было исправлять — если заминались дела, где фигурировала совершенно черная магия, то аврорат пора было почистить. Поттер отправил нескольким невыразимцам сигнал, чтобы они явились в его кабинет. Пришли вызванные оперативники, среди которых затесалась младшая сводная сестра Блейза Забини. Ее звали Диана, и она окончила Хогвартс всего четыре года назад. Правда фамилия у нее была другая — Сцинаретто. Гарри встал из-за стола и отдал папки с делами подчиненным. — Веритасерум подготовлен, и я за него уже отчитался, так что используйте сколько хотите. Можете аврором представиться, можете подсесть в кафе и в кофе подлить, но нам надо знать, использовались ли органы в ритуалах черной магии. Использовались — надо выяснить, кто из авроров прибыл на место. Ну и вязать тут же — обязательно. Если нет — узнавайте, зачем покупали, и что они вообще делали рядом с торговцем, — проинструктировал он оперативников. — Свободны все, кроме Пумы. — Пума, твой братец тоже засветился. Для тебя подготовлено еще и зелье искренности, надеюсь, до Веритасерума не дойдет, все-таки Блейз не плохой парень. Диана поджала губы. — Я уверена, что он сам не колдовал, дома не было никакого фона от использования подобной магии. Но я узнаю. — Удачи. Надеюсь, он не решил омолодиться за счет сердец, — попрощался Гарри и закрыл дверь в кабинет чарами. Можно было, наконец, отправляться домой. Особняк на площади Гриммо встретил его теплым светом и запахом говядины по-бургундски. Эльфы забрали верхнюю мантию и Гарри прошел в столовую, потягиваясь. — Доброго вечера, Вальбурга, — поздоровался с портретом Поттер. — Доброго. Ты сегодня вовремя, удивительно, — ответила матушка Сириуса. — Старался все успеть, может, высплюсь впервые за месяц, — поморщившись, сказал Гарри и зашел в трапезную. Он не делал полноценного ремонта в особняке. Лишь подновил обои, лепнину, убрал особо отвратительные вещи вроде голов домовиков — о, те споры с Вальбургой он еще долго не забудет. Когда в доме был наведен последний лоск, стало видно, что он великолепен, и менять в нем ничего не нужно. Темный, приятный для глаз, с благородной мебелью и ощущением магии, которая буквально пронизывала особняк. Переезжать из него совсем не хотелось, и Гарри стал подозревать, что единственное, почему Сириус раньше отказывался жить тут, это память. Слишком много всего неприятного для него тут произошло. Гарри такие сантименты не ограничивали, и он без зазрения совести забрал весь особняк в свое единоличное пользование. Конечно, Люциус Малфой пытался заполучить хотя бы половину из принципа — ведь Нарцисса урожденная Блэк. Но обломался по всем статьям, а за такое пренебрежение к Герою Магической Великобритании еще и получил публичное порицание — Рита и ее протеже Денис Криви писали от души с полного одобрения Министерства. С того момента, как Реддла посадили в изолятор, прошло четыре дня, и он даже поборол свое самолюбие и попросил газеты за последний год. И обломался — никто не собирался ему давать много информации, иначе поводок будет не таким коротким. Не получив газеты, он попросил хотя бы биографию какого-нибудь человека, который прошел войну. В общем, ему посоветовали не думать, что он тут самый умный и дали «451 градус по Фаренгейту», считая, что в этом будет некая ирония, ведь Волдеморт хотел сделать из Магической Англии нечто очень похожее. Гарри боролся со своей совестью не дольше десяти минут, и она проиграла рациональности по всем пунктам, так что Том так и остался сидеть в изоляторе, не зная ничего о внешнем мире. Поттер читал очередную весьма интересную книгу по артефакторике, когда из камина появилась голова Скорпиона и он начал голосить: — Грифон, мать твою, тащи свою задницу к камину, сколько можно ждать! Гарри закатил глаза. Кажется, Берк ждет не дольше пяти секунд. Раз он так раздражителен, то определенно что-то случилось. Похоже, сегодня он опять не выспится. — Чтоб тебя мантикоры заели, блядь, я только сел расслабиться нормально, — выругался Гарри. — Поговори мне еще, сопля зеленая, — огрызнулся Скорпион. — Пиздуй ко мне в кабинет, бегом, манатки свои можешь дома оставить. Гарри, про себя матеря начальника на все лады, зачерпнул горсть летучего пороха и, буркнув: «яд скорпиона», отправился на работу. А там его, оказывается, ждала полноценная облава на магический притон в магловском мире. Веселый будет вечер, ничего не скажешь.***
Заключение Тома длилось уже семь дней. Единственный выход, к которому он пришел, был таков: надо понравиться невыразимцу. Всеми силами. Потому что провести остаток дней в следственном изоляторе его не прельщало. Да и в конце концов он еще ничего не сделал, за что можно было бы ограничить его свободу. Происшествие с Миртл не считается, дурища просто оказалась не в том месте и не в то время. Вопрос оставался в том, как понравиться этому невыразимцу. Ведь Реддл о нем не знал решительно ничего, а этот маг знал о нем слишком многое. Мать-магия, ну почему именно Том попал в такую ситуацию? Неужели он настолько прогневал высшие силы, что они просто взяли и отправили его в другую реальность и в другой временной отрезок? Хотя чего спрашивать? Если он напал на школу, то его разум явно был не в порядке. Но ведь на момент его переноса сюда он не сделал ничего, за что заслужил бы подобное наказание. Том сжал кулаки и нахмурился. — Я думал, стадию «гнев» вы уже прошли, — флегматично сказал безжизненным голосом визитер. Том резко поднял голову и прищурился. Лицо невыразимца по-прежнему было скрыто заклинанием, его будто окутывала серая дымка. Вроде что-то и видно, но оно моментально смазывалось и ускользало от взгляда. Великолепные чары, интересно, ему покажут их, когда освободят? — Не понимаю, о чем вы, — сухо ответил Том. — Ах да, свою книгу Элизабет Кюблер-Росс «О смерти и умирании» написала в 1969 году. Недавно психологи немного переименовали концепцию, и если раньше она называлась «пять стадий принятия смерти», то теперь мы называем ее «пять стадий принятия неизбежного». Так вот. Первая стадия — отрицание, мы прошли ее еще при первой встрече. Вторая — гнев. Том поджал губы, но решил продолжить диалог: — А какие остальные стадии? — Следом идет торг, дальше — депрессия, и последняя стадия — принятие. Хотя конечно, эта концепция не универсальна и нельзя подогнать ее под всех людей. Том кивнул и понял, что он вообще-то на стадии торга. И даже пришел к компромиссу с самим собой. — Благодарю, — спокойно ответил он визитеру. — Как мне к вам обращаться? — Грифон, — лаконично отозвался невыразимец, а Том даже бровь приподнял в изумлении. Он даже не думал, что в Департаменте Тайн используют позывные. Грубо говоря, он вообще не очень подробно интересовался этим Отделом. Как видно, зря. Рыцари считали, что тут проводят какие-то непонятные эксперименты, есть несколько комнат с интересными артефактами, и невыразимцы иногда в угоду себе проводят в отделе какие-то запрещенные обряды. О том, что у них может быть собственный следственный изолятор, Том в далеком 1943 году даже не догадывался. — Интересный позывной, — ответил Реддл. — Какие вопросы вы будете мне задавать, чтобы я мог покинуть это место? — О, сразу к делу. Это хорошо. Я думал, может вас заинтересует что-то из истории, — ехидно сказал невыразимец. Том опять поджал губы. С его стороны в высшей степени наивно было полагать, что ему дадут хоть кроху нефильтрованной информации. Он сжал покрывало и стиснул зубы. Том в западне уже семь дней, и пусть тут условия куда лучше, чем в Азкабане, это все равно была тюрьма. — Вообще я думаю, что могу что-то рассказать, удовлетворить любопытство. Ничего важного, что поможет в выживании во внешнем мире, я конечно не скажу, — добавил Грифон и Том даже не посмотрел на него, чтобы невыразимец не увидел во взгляде надежду. — Что с Дамблдором? — быстро выпалил он. — О, он прожил долгую и насыщенную жизнь. Я бы даже сказал, слишком насыщенную, — ответил невыразимец. Том сразу подметил, что сказано это было в прошедшем времени. Старик мертв! — На момент смерти вашей копии из нашего мира он год как умер, — милостливо дополнил Грифон. — Волдеморт к этому тоже руку приложил, но директор был стар, терял хватку, допускал ошибки. Он умер в возрасте ста шестнадцати лет и его могила стоит на территории Хогвартса. — Дамблдор стал директором, — кивнул своим мыслям Том. Ну, это было ожидаемо. — Не сказать, чтобы я был счастлив, но это определенно неплохая новость. — Он показывал ограниченному кругу лиц воспоминания о том, как пришел рассказать вам о том, что вы волшебник, — сказал Грифон, а Том несколько раз медленно вздохнул и выдохнул, успокаиваясь. Приют был его самой грязной и большой тайной. Оставалось надеяться, что за пределы Отдела это не вышло. — Дамблдор плохо знал магловский мир и даже не предполагал, что ваши методы самообороны могли быть оправданы, особенно когда вся страна жила в страхе, ожидая войны, — мягко сказал невыразимец. — Так и есть, — сухо ответил Том. — Но я бы предпочел не вспоминать то время, когда был вынужден бороться даже за кусок сухаря. — Хорошо, — легко согласился визитер. — Тогда поговорим о контрольных вопросах. Только правильно ответив на них, вы выберетесь отсюда. И пока я не услышу правильный ответ на первый вопрос, второго задавать не буду. Отвечать будете под Веритасерумом, очень советую именно отвечать, а не замалчивать свои ответы, потому что ни к чему хорошему это не приведет. Том почувствовал себя обреченным. Учитывая, сколько эти люди знали о нем, они определенно зададут правильные вопросы. Ничего, он обязательно выберется, не сломав себя. В такие передряги он не попадал, конечно, но не было еще того, что у него не получилось бы в конечном итоге. — Не могу быть наверняка уверен, что отвечу как надо, но давайте попробуем, — с напускным спокойствием сказал Том. Перед ним возник столик, и Грифон сразу же опустил на него крохотный флакон с пробкой и такой же маленький безоар. — Выпивайте содержимое флакона, — сказал невыразимец. Том повторил дыхательные упражнения и откупорив фиал, выпил его содержимое. — Как вас зовут? Том впервые был под действием Веритасерума. Ему очень захотелось ответить, а лишние мысли будто улетучились из головы. Сопротивляться действию сыворотки было возможно, пусть и с усилием, но сейчас, к сожалению, это было лишним. — Том Марволо Реддл, — безжизненным голосом ответил Том. — Вы хотите жить вечно? — Да. — Неправильный ответ. Можете съесть безоар. Том проглотил безоар, а потом со злостью уставился на невыразимца. Они совсем рехнулись, думая, что смогут лишить его самой главной цели — достижения бессмертия? — Вы хотите, чтобы я остался в этом изоляторе до конца жизни? — почти шипя, спросил Том. — Если в ближайший год мы не услышим правильного ответа, ваше «до конца жизни» продлится весьма недолго. Надеюсь, эта информация поможет вам ускорить мыслительный процесс в правильном направлении. Я вернусь через три дня, — сказал Грифон и вышел из изолятора. Том со всей силы ударил стену кулаком, ободрав кожу на руке. Проблема появилась оттуда, откуда не ждали. Ведь они никогда не услышат правильного ответа. Он слишком долго думал об этом, он слишком долго этого хотел. Он почти с первого появления в магическом мире желал бессмертия и был готов ради него идти по головам. Он не думал, что это будет первым заданным вопросом. Почему-то он первым делом подумал о вопросе - «Хочешь ли ты избавить мир от маглорожденных?». Тогда он бы без проблем ответил отрицательно. Не ясно, что стало с ним в будущем, что взгляды стали такими радикальными. Нет, не с ним, с Волдемортом — надо разделять, потому что он Волдемортом уже не станет. Так вот, не ясно, почему Волдеморт захотел уничтожить маглорожденных. Сам Том хотел забирать их от маглов после первого стихийного выброса. Может, Волдеморта как-то оскорбили маглокровки, да так, что он захотел избавиться от них всех, устроив геноцид? Это, конечно, слишком даже для него, но бывало, в грезах Том себе подобное представлял. Но одно дело представлять, чтобы выплеснуть негативные эмоции, а другое дело — стать настоящим тираном. А ведь он был морально готов к своему первому убийству. И аккурат перед ним его перенесло в этот мир. Может, это и стало переломным моментом? Или считать таковым создание первого крестража? Ведь те же авроры убивают. Том был уверен, что невыразимцы тоже. Люди на протяжении веков убивали друг друга, и только десятки людей из истории решились на настоящий геноцид. Интересно было то, что его перенесло в мир, где ему уже некому мстить, а ведь мыслями о мести родителю и родственникам со стороны матери он жил довольно долгое время. Еще он хотел отомстить Коул. Конечно, если принимать себя и Волдеморта за одну личность, он может начать мстить буквально всей Магической Великобритании. Бывшим союзникам за то, что позволили умереть и не поддержали в нужный момент, нейтралам, за то что так и не определились со стороной, и врагам, конечно. Особенно парню со странным шрамом на лбу. Именно он уничтожил все крестражи, пусть и не лично, и убил его самого. Интересно, как его зовут? В воспоминаниях невыразимца был скорректирован звук. Ни имен, ни точных дат. Даже лица смазаны у многих. Проблема в том, что этот Волдеморт и Том Реддл сейчас — разные люди. Как минимум один из них жив, а другой лежит где-то в урне в виде праха. Ему не за что мстить — эти люди сражались не против него. Том почувствовал приближающуюся апатию. Он ничего не сделал этому миру, а его держат в изоляторе уже неделю. Неужели можно считать достаточными причинами деяния, которые совершил даже не он? Да, Реддл довольно амбициозен, но у него есть все основания полагать, что он станет великим — он видел слишком много других учеников в школе, и все они на несколько планок ниже его во всем: в магической силе, в знаниях, в остроте ума, в таланте. Он наследник Салазара Слизерина, в конце концов!***
Гарри потер глаза, и достал из ящика стола бодрящее зелье: без него он вырубится через пару минут, а просмотрены были еще не все бумаги и отчеты. Сейчас он смотрел данные о том, что какие-то умники ищут по стране книги с проклятьями на крови. Саму магию крови недавно стараниями консерваторов все-таки разрешили в стране, правда, весьма ограниченно. Но проклятья под разрешения не попадали. Теперь надо точно вычислить имена ищущих литературу по запрещенной магии и поинтересоваться, не будут ли они использовать полученные знания в деле. Ну и следилок на них навешать, конечно, если они сочтут себя самыми умными и решат обмануть. Поттер написал задания для оперативников и опять потер глаза. Вчера он командовал очередной облавой: на сей раз перехватывали груз в горах Шотландии, присланный из Чили - с большой партией вредящих артефактов, нелегальных палочек и ядов животного происхождения. Их человека чуть не раскрыли, Гарри пришлось собрать всю гриффиндорскую дурь в кучку и пойти напролом, разбрасываясь взрывными проклятьями, чтобы отвлечь главаря от их агента. А завтра опять идти к Реддлу, который даже не пытался ничего понять. Хотя точно он этого утверждать не мог. Учитывая момент переноса из другой реальности, Том должен был наверняка осознать, что именно в этот момент он стал помехой для другого мира. Ночью после разговора с Реддлом Гарри долго представлял, каким бы был мир без Волдеморта. Каким будет мир, откуда он перенесся. Конечно, существование Гарри там стояло бы под вопросом: его мама вполне могла бы остаться со Снейпом, ведь он не загорелся бы идеей вступить в ряды УПсов, а значит, их взгляды вряд ли разошлись бы. Нет, он конечно пересмотрел свою точку зрения на Снейпа, но иметь его в отцах? Брр. Слишком многое было бы иначе, невозможно полностью представить подобную цепочку событий. Но Гарри подозревал, что жутко ее идеализирует. Ведь в Магической Великобритании все давно не шибко хорошо. Гермиона вот уже пять лет пытается протолкнуть законопроект об оборотнях, но пока безуспешно. А ведь угнетенные могут поднять восстание. В их мире оборотни пошли за Волдемортом, купившись на речи о равных правах, но не будь его, они могли бы и сами выбрать себе лидера и напирать на министерство уже под его началом. Гарри вздохнул, взмахом руки отлевитировал папки по местам и шагнул в камин, чтобы отправиться на Гриммо. Дома он выключился сразу, как добрался до постели.