Однажды живые позавидуют мертвым

Спешка могла стоить ему жизни, поэтому Артуру пришлось долго присматриваться ко всем входам и циркуляции народа на выездах. Падальщики были хорошо организованы, ездили на крытых джипах не первой свежести, которые громко тарахтели двигателями, износившимися от солярки и некачественного топлива, и использовались для привоза продуктов. Забираться в здание через крышу было слишком опасно, даже из-за своего укрытия он видел прожекторы, широкие лучи которых зорко следили за периметром. Лезть через боковые входы тоже был не вариант, так как отчего-то все двери были забиты досками и даже заварены по всем краям для надежности. У них были караульные, которые успели смениться дважды, пока Артур следил за ними. Во всем, что он видел, была военная подготовка и собранность, а сами падальщики были весьма похожи друг на друга: небритые, заросшие, грязные, в лохмотьях с ружьями наперевес. Хоть те были и не такого качества, как у Артура, но оружие оставалось оружием, и он не мог рисковать. К зданию подъехала большая процессия из разношерстных машин и полицейского броневика, на котором сидел пулеметчик. На главном въезде наступило оживление, все возбужденно обсуждали новую добычу. Это был шанс, и Артур не стал его упускать, быстрой перебежкой метнувшись к забору, где в асфальте был люк. Сумка висела у него на шее, громыхая содержимым о грудь. Он сдвинул крышку и без раздумий нырнул вниз, удерживая свой вес на руках, как при подтягивании. Артур хотел, чтобы его появление оставалось незаметным, поэтому задвинул люк обратно, оставшись в полной темноте. Пикнул прибор ночного видения, настраиваясь. Он был надет у него за ухом и выходил на правый глаз, как монокль. Все окрасилось в зеленые тона напополам с резкими тенями, но Артуру этого вполне хватило, чтобы спуститься по лестнице вниз до канализационных проходов, проходящих под зданием. Еще с тех пор, как он был здесь первый раз, он возненавидел узкие каменные проходы, хлюпающую воду под ногами и мокрые стены, которые имели противную тенденцию сужаться по мере продвижения по коридору. Это чертовски нервировало. По краям бордюра пробегали упитанные крысы, но Артур не особо обращал на них внимания. Еще на Мейнленде Кобб с точностью проверил, что те, а еще птицы, рыбы и рептилии оставались единственными, кто не были подвержены влиянию вируса. С другой стороны, даже если бы он ошибался, то те стали бы есть все равно только своих или близких по виду. Слабое утешение, но кто спорил? Он вышел к основанию высокой бетонной цистерны коллектора, где сбоку шла лестница. Потолок выходил решеткой на улицу, откуда изредка капали излишки крови и доносился шум, голоса и звуки перебранки, отражающейся от стен эхом. - Может, развлечемся с ним, чтобы был послушнее? – радостный голос взмыл над головой Артура и осел ехидным возбужденным придыханием, которое вырывалось у падальщика, стоящего недалеко от решетки. - Сказали привести ей, значит приведем. Ослушаешься и сам попадешь на его место. Хочешь? – возразил ему уверенный бас, обладатель которого медвежьей поступью прошел мимо. - Только и сиди целый день, присматривай за Тварью и латай стены и двери. Неужели она не поделится кусочком веселья? - Заткнись и принеси тачку. Так мы его не дотащим, слишком тяжелый, - отрезал второй. Артур прислушался к их возне, дождался, пока та стихнет в отдалении, и полез на лестницу. Они явно тащили кого-то, возможно, Мародера на верхние этажи, и это давало ему зацепку, куда пробираться дальше. Лестница кончилась, выходя на жестяной балкон с дверью. Артур дернул ее, и та оказалась открыта, впуская его в бойлерную под магазином. Затхлый запах воды исходил из стальных баков, множество труб по стенам были сломаны, выплеснув на кафельный пол уже даже не воду, а болотную мутную жижу. Отчетливый запах экскрементов рассказал Артуру, как здесь выживали люди, превратившись в свиней и загадив все вокруг. Он не был брезглив, но устроенный в этой комнате потоп мог вывернуть любой желудок наизнанку. Артур спустился по кафельным ступеням, вошел в муть по колено и осторожно двинулся вперед. За поворотом была сеть коридоров подсобных помещений, в которой так же сохранялся уровень воды с пятнами, словно от бензина. Он понял, что ошибся, когда запах по мере прохождения внутрь, стал усиливаться. В воде Артур различил стертые покрышки, резину, ящики, коробки, сломанные доски, словно сюда сбрасывали весь хлам и мусор, а затем заметил чей-то локоть. Бледный, худощавый, выпирающий из болота. Носком ботинка он подцепил в глубине тело и пододвинул, вытаскивая туловище, которое тут же невесомо всплыло на поверхность. Увиденное заставило его содрогнуться и вызвало рвотный позыв. Он не мог с первого взгляда определить пол, так как кто-то снял всю кожу от шеи и вниз. Мышцы - синюшные, серые, виднелась худая грудная клетка, изогнутая бледная длинная шея, правильное лицо с закрытыми глазами, лысый череп со шрамом, оплетающим голову как терновый венец. Кто-то имел своеобразное хобби и все остатки и ненужные экземпляры выбрасывал сюда, оставляя гнить. Никаких похорон. Никаких почестей перед смертью. Только голые беззащитные тела, которые разделали хирургически на составные части, надругались и избавились, наплевав на последствия. Утопленники плавали в коридоре, как в формалине, разлагающиеся изнутри. Артур прикрыл нос и рот перчаткой, стараясь не касаться стен, и двинулся дальше, через несколько поворотов найдя лестницу. На первый этаж снова вела заваренная дверь, и ему послышались глухие тяжелые шаги, от которых по полу шла заметная дрожь. У него создалось впечатление, что там ходило нечто размером с мамонта, поэтому он опасливо покосился на железную дверь, прикидывая – как быстро что-то таких громадных размеров могло смять сталь, как пластилин? «Не задавай лишних вопросов», - сам себе посоветовал Артур, поежившись. Он, быстро перепрыгивая через две-три ступени, поднялся на второй этаж и тут же спрятался за сваленными в груду мешками, так как рядом оказалось многолюднее, чем он ожидал. Ему пришлось выглянуть из-за края, придерживая сумку на груди. Торговый зал был большим и темным, совсем без окон и с высокими потолками, повсюду горели маленькие и большие свечи, как в каком-нибудь храме, стояли бочки, в которых сухо трещал огонь. Со стен отодрали всю облицовку, выдрали всю теплоизоляцию и раскидали по углам, отмечая места ночлега. Валялись кучи тряпок, торчали сваи. Падальщики делились на группы и сидели по пять-шесть человек, занимаясь каждый своим делом, совершенно не придавая значения тому, что половина свечей была вставлена в человеческие черепа, а на вертелах над кострами были вдеты человеческие части тела. «Они - каннибалы», - потрясенно понял Артур, как вдруг один из них, шумно сморкаясь, встал совсем рядом с его укрытием. Тот вгрызался в шмат мяса, воняя на расстоянии горелым маслом и тухлятиной, и не замечал, как сзади него выросла тень и мелькнуло бликом лезвие. Падальщик получил проникающий удар в височную долю, булькнул горлом, захлебываясь слюной и едой, и опал в объятия стоящего за ним Артура. Тот оттащил тело в тень на лестницу и занял свое место снова, выискивая путь обхода. У него не было цели убивать все, что движется, тем более поджимало время, но и идти сквозь толпу, надеясь, что его не засекут – было слишком глупо. Ему нужен был шум, какой-то отвлекающий маневр, и он достал из сумки окуляр, высматривая что-нибудь подходящее. Например, целую канистру масла, которая стояла недалеко от группы людей. «Как неосторожно», - подумал Артур, расчехляя из кобуры свой «дезерт игл». - «Всего одна искра от пули…». Он навел пистолет, включив лазерный прицел под дулом, прищурился и встал в устойчивую позу. «Дезерт» был своенравным оружием с большой отдачей и мог легко завалиться при выстреле назад, изменяя траекторию. Чтобы погасить разлет, Артур встал на колени, взял пистолет в обе руки и положил локти на мешки. Красная точка появилась на корпусе канистры, никем не замеченная. Если он рассчитывал на небольшую заварушку, он просчитался. Бабахнуло так, что даже он сам вздрогнул со своего места, не говоря уж о том, что все подскочили как ужаленные. Канистра не просто взорвалась, ее разворотило на куски, один отлетел в затылок ближайшему падальщику и убил его мгновенно. Тело тяжело рухнуло в костер, подняв сноп искр. Огненный всполох от взрыва поднялся вверх, лизнул развешанные тряпки, и все моментально взялось ярким пламенем. Искры рассыпались на ближайшие матрасы, стекловолокно, маты, и все это тоже загорелось, как сено. «Опс», - ошарашенно уставился на устроенный кавардак Артур, пока зал наполнил черный клубящийся дым и крики людей. Не теряя времени, он побежал среди паникующих, расталкивая тех, кто мешался. Его заметили несколько человек и попытались раскинуть руки, чтобы схватить. Артур проскочил у одного под рукой, оказываясь вплотную рядом со вторым. Секунда - и он резким выпадом ударил кулаком ему в кадык. Тот схватился за горло, потеряв доступ к воздуху и отшатнулся, освобождая ему путь. Третий и четвертый проморгали его рядом с собой, зато пятый снес его прыжком с места. Он повалил Артура на пол, но, слишком надеясь на преимущество в весе, получил еще в падении несколько болевых ударов в корпус. Падальщик взвыл, схватив Артура за горло в попытке удушить, но тот качнул головой навстречу, ударил его лбом в переносицу, разбивая до крови, скинул с себя, перекатился с места, куда тут же ударил град пуль, и побежал дальше. Идея зайти тихо явно провалилась. Когда-то он тренировался держать зону поражения на сто пятьдесят градусов перед собой. Со временем Найт научил видеть всем периферийным зрением на сто восемьдесят, гоняя по стрельбищу, заставляя принимать самые немыслимые позы, чтобы быть готовым выстрелить из любого положения, на бегу, сидя, лежа или присев. Из-за плеча, вывернув голову или даже в прыжке корпусом назад, чтобы уходить с чужой линии обстрела. Гала научила его прикрывать все триста шестьдесят, объяснив один очень простой фокус, как соединить три момента: прицел, выстрел и уход с линии огня. Нужно было просто вилять, как заяц, и в момент перехода уже начинать целиться. Уклон вправо, пока руки сами наводили пистолет на ближайшего противника, не замирая даже на миг, и выстрел, от которого чья-то голова разлетелась на куски при прямом попадании. Кувырок через голову - и второй выстрел в того, кто навел на него винтовку, прячась за бочкой. Тот думал, что бочка его спасет, но пятидесятимиллиметровый не прощал таких ошибок, войдя в железо, как в масло. Падальщик удивленно вскрикнул, словно получил удар в лицо, и завалился на спину. Артур прыгнул на эскалатор и, ловко цепляясь за механизмы, забрался повыше, пока больше никто его не заметил. Спустя некоторое время пожар потушили, и до него, как до вороны на ветке, черной на черном фоне, донеслись выкрики вошедшего мужчины, который явно был здесь одним из главных: - Кто начал стрельбу, пидоры? Что вы тут натворили? На пять минут нельзя оставить, уже переубивали друг друга! Один из мелких замахал руками. - Мне показалось, я видел, как какой-то черт выскочил прямо из огня, Билл. Богом клянусь! Один глаз зеленый, сам худой и страшный, оскал во весь рот, я думал - со страху помру! Артур пытался отдышаться и не греметь при этом сумкой, но чуть было не прыснул от нервного смеха. Так его еще никто не называл. - А ну быстро привели все в порядок, упыри. Еще раз увижу тебя возле самогонного аппарата, Илидж, урою к чертовой матери. Кто оставит канистру с маслом возле костра еще раз, лишится рук. Всем все ясно? Падальщики закивали, пристыженные и угрюмые, и разбрелись по своим углам. Мертвые тела они оттащили к открытой шахте лифта и сбросили вниз, без единого разбирательства. Никаких подозрений или осмотра, словно и не было тех среди них еще пять минут назад. Артур смог облегченно выдохнуть и пополз отсюда от греха подальше. Он добрался до третьего этажа по разделанному на куски эскалатору, забравшись на прорезиненные перила. Свисали провода, стекла витрин были разбиты, в отделе компьютерной техники царил настоящий погром, но вдали он видел свет от канделябров. Здесь он встретил только двух падальщиков: одному он перерезал горло, второго снял с глушителем. Он попал ему в грудную клетку, и за его спиной разлетелся фонтан кровавых брызг и ошметков, раскрасив стену на полметра. Артур не хотел этого делать, но иначе ему было не пройти. Тела он стащил в угол, чтобы не поднимать шумиху. Как только он подобрался к свету ближе, то заметил группу людей, которая сидела на диванах. Там был высокий худой мужчина с темным загорелым лицом и длинной козлиной бородой, который ваял что-то над костром в чане, как в паровой бане. Оттуда несло резким запахом горячей браги. Еще один сидел на диване, лысый, как монах, в длинном непонятном одеянии, и его руки перебирали странные большие деревянные бусы. Он сидел с закрытыми глазами, на лице расходились нездоровые черные вздутые вены, и его рот шевелился, как будто он читал молитву. Возле дивана сидело странное нечто, как собака на привязи, с тонкими ногами и руками, пряча лицо за обивкой. Хлопнула дверь, и к ним вошла женщина в какой-то немыслимой комбинации дырявых маек и шорт с прорезями. С первого взгляда она была красива: кожа загорелая, покатые и блестящие, как от масла бедра, пышная грудь в открытом вырезе, выставляющим ее округлости напоказ. Волосы она зачесала на сторону и шла вальяжной походкой до самого дивана. Ни один мужчина не посмотрел в ее сторону, и со второго взгляда Артур понял, что скрытая волосами половина лица у нее вся в ожогах. И что сами волосы были на самом деле париком, который она надела не до конца и на правом виске был виден шрам, словно от лоботомии. Артур готов был поклясться, что там до сих пор торчали толстые черные нитки. Теперь ее походка, которую он принял за излишнюю самоуверенность в собственном великолепии, стала казаться ненастоящей. Женщина одно время шла нормально, как обычный человек, а потом ее словно дергало, пронзаемой микросудорогой, как будто она периодически икала. Она присела рядом со священником, но тот даже не шевельнулся, уйдя в транс. - Ну и что? – без единого намека на интерес спросил мужчина, который выпаривал спирт. - И ничего, - женщина закашлялась, разгоняя перед собой воздух. – Хватит нас травить, Лука. Я собиралась еще выйти через часик, когда с ним закончит Мясник, но от твоего зелья у меня уже болит голова. - Когда он скажет прекратить, тогда перестану, - пожал плечами тот, явно имея ввиду монаха. - Что за шум там был? – она протянула руку к псевдоживотному за диван, и оттуда раздался странный жалобный плач. Существо дернулось, попыталось спрятаться, но та, видимо, крепко держала его рукой. - Опять налакались раньше времени и не уследили за огнем. Она закатила глаза, устало выдыхая, отчего ее грудь ощутимо колыхнулась. Артуру показалось, что у нее просто осталась привычка так себя вести. Был на ней отпечаток страшной усталости, однако это не помешало ей поднять руку, сжимая волосы, чтобы вытянуть животное к себе лицом. Это была либо молодая девушка, либо совсем подросток, она была без зубов, вместо глаз чернели провалы. Животное дрожало всем телом, словно от постоянного электрошока. Существо слепо попыталось вывернуться, но женщина с размаху влепила ему пощечину. Артур не ожидал сильных последствий, но у девушки вдруг вывернулась голова так, что она могла теперь осмотреть свою спину. Снова раздался тот плач. У Артура мурашки побежали по спине от этой картины, и он очень захотел обойти этих людей, если это были еще люди, стороной. Снова хлопнула дверь в конце коридора, и вышел старик с жилистыми руками и ногами, похожий на выносливого раба, с длинными седыми волосами, свисающими паклей вокруг изможденного лица, в кожаном переднике, с которого стекала кровь. Много крови. В руке он держал какую-то черную тряпку. - Ты набрал? – вдруг подал голос священник и, не открывая глаз, повернув голову в сторону Мясника. - Ага, - проскрежетал старческий голос. Он отдал монаху шприц, а потом повернулся к женщине, которая продолжала забавляться с животным. – Держи, Петра. Ты забыла, - он кинул ей тряпку, как кость собаке. Женщина не спешила раскрывать тряпку, но девушка рядом возбужденно прохныкала, очевидно, учуяв запах крови. Существо попыталось потянуться руками, раскрывая беззубый рот в воздухе, не в силах развернуться обратно и дотянуться до желаемого, когда Петра пихнула его ногой. Та любовно разгладила на коленях черную мотоциклетную куртку с желтыми вставками, потемневшими от крови, и улыбнулась. Сердце Артура упало куда-то в желудок, и все тело налилось свинцом. Петра гладила и гладила куртку, пачкаясь в крови, поднимала пальцы ко рту и вылизывала дочиста, как деликатес, пока сам Артур чувствовал тянущую боль где-то в сердце, словно спешил и не успевал. - Он жив? – спросил священник, убирая бусы в карман. - Если это можно назвать жизнью, - оскалился гнилыми зубами старик, стирая со лба и плеч пот, и протянул руки к браге, словно греясь. - Прекрасно, я скоро займусь им, - удовлетворенно кивнул тот, откидываясь на спинку дивана и снова принимаясь что-то бормотать себе под нос. Артур на самом деле уже мало понимал, что видели его глаза, потому что еле дышал, через вставший в горле ком. Он чувствовал, словно жар и холод прокатывались по телу, пока он как зачарованный крался мимо их логова к той самой двери. Эта дверь пугала его, как врата в ад, надвигаясь медленно и неумолимо. Пульс стучал у него в висках, по спине стекал холодный пот, и все, что знал Артур - это то, что не может совладать с дикой волной страха, которая захватила его без единого предупреждения. Ему хотелось одновременно закричать, забиться в самый темный угол или броситься на этих людей, которые обсуждали чью-то смерть, словно семья за домашним пирогом. Он никогда не молился богу, но сейчас был готов душу продать, чтобы не открывать эту дверь. Чтобы этого никогда не нужно было делать. Артур потянулся пальцами, подхватил край и медленно потянул на себя. Как только проем стал достаточным, чтобы проскользнуть на карачках, он перебрался внутрь и осторожно прикрыл ее за собой. Ему пришлось на минуту сесть на пороге, чтобы охватить взглядом все разом. Это было святилище, настоящее, с огромными кусками ткани, свисающими с потолка, тянущимися в разные стороны, с большим нагромождением свечей, с гигантским Кругом Сансары, нарисованным на стене. Свет, неровный и мигающий, освещал гору человеческих черепов и костей, чистых и словно вываренных до этого в котле. Эти люди устроили здесь капище. Весь пол покрывала странная пленка, испещренная красными прожилками, как капиллярами, уходящая в огромную дыру, которую выдолбили в полу перед этим своеобразным Алтарем на костях. Дыра уходила куда-то очень глубоко, но почему-то напоминала больше стенки внутренностей, чем часть архитектуры здания. Пол, стены – все было покрыто пленкой, как мембраной, и только кресты с распятыми на них людьми, которые стояли вокруг ямы, выделялись, как жертвы, принесенные во славу чьему-то безумию. - Не надо больше, - тихо попросил до боли знакомый голос. – Пожалуйста. Артур стащил с себя сумку, потому что даже она мешала ему дышать. Он скинул ее в сторону, и она покатилась вперед, словно пол был под наклоном. Опираясь на руки, Артур встал и пошел вперед неровным шагом. Три креста были пусты, на одном висел скелет с мизерными остатками плоти, а на последнем недавно распяли человека. - Нет, господи Иисусе, не может быть, - вырвалось у него против воли, пока он приближался. Тому раскрыли ребра, как при казни, про которую Артур читал когда-то давно, в виде крыльев орла. Он даже видел сердце, которое влажным красным комком билось в капкане мышц. Билось быстро, нервно, так живо, что хотелось коснуться пальцем. Артур подошел, смотря на него широко открытыми глазами, понимая, что до сегодняшнего дня понятия не имел, что такой настоящий первобытный ужас. - Оливер, - имя вырвалось прежде, чем скатилась первая слеза. Он тронул золотистый ежик волос на его голове, и его пальцы дрожали. - Артур? – тот поднял на него удивительно чистый взгляд, несмотря на зияющую рану в груди. Он тоже был испуган, растерян и смотрел на него, как дитя смотрит на свою мать, прося защиты. Его кожа была ледяной, как у трупа, даже сквозь перчатку. Губы Оливера дергались, а ресницы слиплись от засохшей крови. - Что случилось, Артур? Почему я тебя не вижу? Я ослеп? – голос парня был сиплым, срывающимся. Возможно, это были последние мгновения, когда он еще оставался собой, хотя бы частично. Артур непроизвольно всхлипнул, зажав себе рот рукой, и по щекам побежали слезы, которые он утер тыльной стороной руки, мазнув по коже перчаткой. Горло отказывало ему, не собираясь произносить ни слова, кроме крика горя. Как найти эти слова, которые он должен был сказать? Что нужно было сказать? Что ему жаль? Жаль, что так получилось? Жаль, что он пошел за Мародером, но это Оливер теперь расплачивался за его решение? - Боже, прости меня, - прошептал он, качая головой. - Мне так больно. Еще много нужно вытерпеть боли? У него были множественные порезы, не было ног почти до бедер, только пустые мокрые от крови штанины, его руки были привязаны острой проволокой, врезавшейся в кожу до мяса. Он больше не был под два метра ростом, он больше не сможет охмурять одиноких дамочек и вряд ли когда-нибудь еще будет бояться. Чего-либо. Кого-либо. - Нет. Больше не будет боли, - произнес Артур, доставая гарпию. Наверное, Оливера поймали, пока он шел к грузовику. Возможно, Кобб тоже здесь. Упрямство Артура обернулось для него тем, о чем он даже не подозревал и не задумывался – променял бы он жизнь этого человека на жизнь Мародера? Если бы он только не отпустил его одного. Если бы… - Ты же не уйдешь? Не оставишь меня? Ты пришел за мной? - тот задавал вопросы непоследовательно, как ребенок. Наверное, он им и был. Что остается от человека, когда он превращается в одну из тех тварей на улице? - Да. Я пришел за тобой, - покорно повторил Артур, пока разрывался от боли на куски. Это он был виноват во всем. Господи, почему нельзя было умереть от сожалений? - Так темно. Почему? – беззащитно спросил Оливер, и из его рта закапала черная кровь, а сердце все билось и билось среди вывернутых ребер, не пугая, а причиняя боль Артуру своим видом. Он снова смахнул влагу со щеки и улыбнулся тому самой своей искренней душевной улыбкой, хотя и знал, что Оливер не видел его лица. - Потому что ты уже мертв, - ответил он, приложил одну руку к его лицу, а второй всадил нож прямо в глаз, легко доставая до мозга. Оливер вздрогнул и обмяк в его объятиях. Его раскрытое сердце сделало несколько пробных ударов и остановилось, выпуская из себя яркий цвет и странную темную жидкость. Артур стоял, держа его голову у себя на груди, молча оплакивал, повторяя «прости» бесконечное количество раз, и все равно знал, что этого было недостаточно. Ничего никогда не будет достаточно за такие страдания. Дверь за спиной открылась, и Артур вздрогнул. - Ты еще кто?! – возмущенно заорал священник. Молча последовав за Властелином Огня прочь из пышных развалин В змиеподобный и Змию воздвигнутый храм на вершине, с которой Он затмевал небо Англии, тенью своею мрача белый остров. В тучах, чреватых войною, ступал огненосный Владыка по свету, Ангелы следом вдоль Темзы брегов бесконечных в собор поспешали; Там, в Веруламе, священные светочи ярко горели по стенам; Там драгоценные камни - нетленны, как те, что на небе, - струили Свет в двунадесять цветов, на земле из которых известно премало, В ту равнозвездную тьму, пяти органам чувств заповедную темень...