Юный господин и Монстр Сатори

Вакатоши спал беспокойно, то и дело приоткрывал глаза. Зрение не фокусировалось, оставалось мутным, но он улавливал свет мониторов, спину Тендо и его всклокоченные волосы. Он стучал по клавиатуре и что-то тихо говорил, но Вакатоши не мог расслышать, что, и снова проваливался в сон. Легче не становилось: липкая темнота противно обволакивала сознание, Вакатоши сквозь сон чувствовал, как трется о кожу ткань одежды и одеяла. Почему-то сейчас она казалась ужасно жесткой и грубой, как когда у него бывал жар. Под утро Вакатоши проснулся окончательно, уставший еще больше, чем когда ложился. Голова гудела, во рту было сухо и горько и, кажется, у него правда был жар. В такой день мать сразу вызвала бы семейного врача. У сенсея были теплые сухие руки и мягкий голос, Вакатоши сенсей нравился. Глазам стало горячо, и Вакатоши с силой зажмурился, сжал край одеяла в кулаке и стал считать вдохи и выдохи. Он не собирался плакать. В этом нет смысла. Вакатоши услышал скрип офисного кресла, почувствовал движение рядом с футоном. Прохладные пальцы Тендо прошлись по горячему лбу, смахнули челку, и Вакатоши немного расслабился. Тендо ощупал его лоб еще раз, забормотал недовольно и исчез. Вакатоши снова приоткрыл глаза. Слабый серый свет пробивался сквозь такие же сероватые грязные жалюзи, как будто обесцвечивал фигуру Тендо, который медленно, заторможено уходил в соседнюю комнату. В руках у него был телефон, и Вакатоши напряг слух, но уловил только интонации – совсем знакомые, такие тендовские, но отчетливо усталые, через силу. Нужно было подняться, уступить Тендо футон, он, наверное, опять всю ночь не спал, как и вчера, как позавчера. Вакатоши знал, что Тендо делал: прощупывал почву, узнавал, кому он – они еще могут доверять. Может быть, заказывал какие-то документы и наверняка – оружие. Это было бы логично, будь Вакатоши взрослым, он бы сам так сделал. Подняться не получилось. Тяжелое тело не желало двигаться, легкое одеяло сейчас придавливало стотонной тяжестью. От бессилия на глаза снова навернулись горячие слезы. Последний эмоциональный всплеск вымотал Вакатоши, и тот снова провалился в сон. Во второй раз он проснулся от хлопка входной двери и топота Тендо. Тот влетел в комнату, наткнулся на взгляд Вакатоши и громко выдохнул. – Чувствую себя курицей-наседкой, не могу тебя на секунду оставить, – Тендо засиял улыбкой, а Вакатоши вместо нее увидел углубившиеся складки вокруг рта и залегшие под глазами темные круги. – Но если бы не оставил, ты бы помер с голоду, так себе перспектива, – затараторил Тендо, шумно сдвинул к мониторам клавиатуру и мышь, стал выкладывать на него что-то из пакета. От мысли о еде Вакатоши поморшился. – Я не голодный, – прохрипел он. Тендо тут же замер и резко обернулся, оказался рядом в один длинный шаг. Вакатоши прикрыл глаза, подставляя лицо прохладным ладоням. Тендо присвистнул. – Ладно, я подозревал, на этот случай… – его прервал стук в дверь. Оба затихли. Стук повторился, потом еще раз, и в конце кто-то быстро постучал пять раз. Тендо рассеянно пригладил Вакатоши волосы и ушел в прихожую. Вакатоши сел на футоне, прислушиваясь. Теперь было два голоса, и Тендо говорил как-то облегчено и радостно. Значит, все хорошо. Второй голос был недовольным. – Ну и помойка, – это вместо приветствия. – Вроде пустая же квартира, а все равно чувствую себя как в доме после зомби-апокалипсиса. – И я рад тебя видеть, Семи-Семи! – Еще раз меня так назовешь – тебя найдут не меньше, чем через неделю, в Токийском заливе и вообще по частям. – Все тот же Семи-Семи, ты сама стабильность, – пропел Тендо, возвращаясь в комнату. Следом за ним шел мужчина примерно того же возраста, в неприметном не то бежевом, не то сером пальто с капюшоном. Вакатоши взял себя в руки – хватит, разлежался, – и вылез из-под одеяла. Деревянными и непослушными не то со сна, не то от болезни руками одернул рубашку и отряхнул брюки – и та, и другие безбожно измялись. – Вакатоши-кун, это Семи Эйта, пару раз работал еще на твоего отца, а мать, кажется, его уже не нанимала. Эйта-кун у нас фрилансер. – Я уже почти отошел от дел, – Семи бросил на Тендо недовольный взгляд и коротко поклонился Вакатоши. Тот тоже склонил голову. – Приятно познакомиться, – он сделал короткую паузу, – Ушиджима-сан. – Приятно познакомиться, Семи-сан, – автоматически ответил Вакатоши. – Такие официальные! – Тендо всплеснул руками. – А меня ты никогда не звал «Тендо-сан», хотя я в военную учебку попал раньше тебя. Технически могу считаться твоим семпаем, – он закинул руку Семи на плечо и с улыбкой заглянул в лицо. – Или это как раз потому что мы были вместе в учебке? – Тендо странно подвигал бровями и притянул Семи ближе. Вакатоши нахмурился. Семи только закатил глаза и выскользнул из объятий, встал на колени перед Вакатоши. – Я осмотрю вас, Ушиджима-сан? – Семи протянул руку. Вакатоши коротко кивнул. У Семи пальцы были еще холоднее, чем у Тендо, и Вакатоши облегченно прикрыл глаза. – Вы врач? – горло начинало колоть, когда он говорил. – Нет, но я был медбратом некоторое время, когда мы с Тендо… учились вместе, – Семи аккуратно нажал на подбородок, и Вакатоши послушно открыл рот. – Ампутировал ногу одному парню, когда не было хирурга, – поддакнул Тендо. – Лучше бы я тебе язык ампутировал. Вакатоши задумался, в какой «учебке» могут ампутировать ноги. – Думаю, ничего страшного, главное не запустить вашу простуду, – Семи мягко коснулся плеча Вакатоши, и тот закрыл рот. Тендо снова возился с пакетами у стола. – Что у тебя там? – Семи сделал шаг, и Вакатоши тоже подошел ближе. – Лечить собрался нашего наследника, – гордо заявил Тендо. – И как? – Как себя, конечно. – Русской водкой и той безумной херней с имбирем и васаби?! Ты ребенка сжечь изнутри хочешь? – Семи неверяще округлил глаза и, кажется, даже красными пятнами пошел. Схватившись за край стола, Тендо согнулся пополам. Вакатоши тут же инстинктивно подпрыгнул к нему, чтобы поддержать, мгновенно забыл, что от жара ломит тело, но Тендо все лишь склонился, хохоча. – Боже, Семи-Семи, ты за кого меня держишь? Ну купил тут от головы чего попроще и порошки с парацетамолом, чтобы кипятком заливать. Еще вот леденцы от горла, мне сказали, они сладкие. – За бешеного Монстра Сатори, которого боится вся Мияги и еще половина Токио, про это даже «фрилансеры» знают, – зло парировал Семи. – А знаешь почему? Потому у тебя башни нет. – Я буду думать, что это комплимент, – Тендо отсмеялся и улыбнулся Семи. Вакатоши встал еще ближе, сжал край тонкого черного свитера Тендо – тот все еще держался за край стола, устало привалившись к нему. – И в твоих интересах меня не переубеждать, а то мало ли, у меня же нет башни, – Тендо подмигнул, и вот теперь, Вакатоши был уверен, Семи точно покрылся пятнами какого-то лихорадочного, яркого румянца. Семи громко фыркнул, решительно снял плащ, пристроил его на спинке стула и стал разгребать продукты, которые принес Тендо. Сам Тендо выудил из кучи блестящий пакетик. – Ложись обратно, – он провел ладонью по волосам Вакатоши. – Сделаю тебе шипучее зелье. – Не ложитесь, Ушиджима-сан, – возразил Семи и обернулся. – Выпьете порошок, станет легче, и мы уедем на пару дней. Вакатоши вскинул голову на Тендо, сильнее стиснул его свитер. Рука Тендо замерла у него на макушке, сам Тендо смотрел на Семи, не мигая. Тот устало потер глаза и сжал переносицу двумя пальцами. – Моя конспиративная квартира ничуть не хуже твоей. И уж точно чище. А тебе нужно разобрать много дел, я разве не прав? – Семи скрестил руки на груди. – И поспать, – добавил он с нажимом. – Поспать, – Тендо фыркнул и закатил глаза. Семи поджал губы и выгнул бровь. – От тебя несет кофе, как от фабрики, и цвет лица у тебя как «Нескафе», а мешки под глазами – как «Нескафе крепкий». Вакатоши снова перевел взгляд на Тендо. У того стала жестче, резче очертилась линия челюсти. Он мягко отодвинул Вакатоши. – Подожди пару минут, ладно? Поставлю чайник, – он коротко улыбнулся Вакатоши – одними губами, вокруг глаз морщинки совсем не собрались, – и вышел из комнаты, махнув Семи. Нет, Вакатоши не подслушивал. Он забрался в офисное кресло и честно ждал. Снова вернулось осознание ломоты в теле, стало потряхивать. Было и жарко, и холодно одновременно, Вакатоши сунул ладони между бедер и осторожно сглотнул вязкую слюну. Чем дальше, тем суше и горше было во рту и тем больше болело горло. Как сквозь вату он слышал приглушенные голоса и щелчок закипевшего электрочайника, но в комнату никто так и не вернулся – с лекарством или без. Вакатоши спрыгнул на пол, снова одернул мятые брюки и как-то машинально дошел до кухни. Тело слушалось плохо, но на автопилоте, кажется, вполне действовало. – Остынь, Эйта-кун, все будет нормально, – Тендо стоял совсем близко к Семи, ворошил ему волосы. Вакатоши остановился, поймав фантомное ощущение длинных пальцев в своих собственных волосах. – Ты сколько не спал, сутки, двое? – Даже если двое. Мы с тобой и больше не спали, – Тендо улыбался как-то незнакомо, ласково, тяжелые веки наполовину прикрывали глаза. Вакатоши снова нахмурился, наблюдая за ним. – Такой недосып по эффекту для организма – все равно что если бы ты нажрался, как скотина, – Семи говорил горячо, с запалом, но Вакатоши заметил, как он сложил брови домиком. Семи не злился, он скорее упрашивал. – Думаешь, почему есть такая пытка – депривация сна? Сам подумай: чем ты будешь полезен мальчику, если будешь все равно что бухой, и даже хуже? Каким бы монстром тебя ни звали, тело у тебя все еще человеческое, и у этого тела пистолет будет в руке ходуном ходить, если ты не поспишь. Тендо прикрыл глаза, глубоко вздохнул. Его рука соскользнула Семи на шею, потом на плечо, сам он склонился – едва не прислонился лбом ко лбу – и понизил голос. – Всегда знаешь, чем меня доконать, да, Эйта-кун? – Тендо приоткрыл глаза и снова заулыбался этой своей странной улыбкой. Семи отвернулся, глянул в потолок и тяжело сглотнул. Хмурый Вакатоши сделал решительный шаг в кухню, сжал ладонь вздрогнувшего Тендо в своей. – Пойдем. – Куда? – Тендо отпустил Семи – Вакатоши стал хмуриться чуть меньше – и с любопытством склонил голову набок. – Ты ляжешь спать. Семи-сан даст мне лекарство, и я съезжу с ним, – Вакатоши говорил уверенно, хотя и хрипел, хотя горло и противно драло на каждом слове. – И ты, Брут! – Тендо театрально состроил смертельную обиду. Вакатоши только сильнее сжал его руку. – Это будет рационально и правильно, – отрезал Вакатоши. Он вообще не привык, что ему возражают. Тендо все-таки пошел за ним, и Вакатоши так и стоял в дверях комнаты, пока Тендо не завалился на разворошенный футон и не натянул одеяло на плечо. Вакатоши присел, отвел с его лба растрепанные волосы, как Тендо отводил челку самому Вакатоши. Прохладные пальцы мягко сжали его горячую руку. Тендо улыбнулся и глянул из-под выцветших на кончиках ресниц. – Я в порядке. Иди лечись. Скажешь, если Эйта-кун будет плохо себя вести, я ему тогда сам что-нибудь ампутирую, – «ампутирую» потонуло в широком зевке. Вакатоши серьезно кивнул и вернулся на кухню. Семи отодвинул для него единственный стул у крохотного стола, протянул чашку, исходящую паром, и прислонился бедром к пыльному подоконнику. – Вы будете отличным главой клана, Ушиджима-сан. – Технически я уже глава клана, – Вакатоши устроился с чашкой и подул на поверхность. В нос ударил резкий запах лимона. Вакатоши ожидал, что Семи будет смеяться. Любой взрослый – кроме Тендо – сейчас стал бы смеяться, хотя вообще-то Вакатоши был полностью прав. Но Семи только кивнул без улыбки, соглашаясь. В конце концов, – думал Вакатоши, осторожно отпивая из чашки – Семи все-таки не зря сразу назвал его «Ушиджима-сан».