Funeral of Hearts

По ночам на Одессене тихо. Особенно в такие дни, как сегодня. Дайман даже не уверен в том, что кто-то остался на ночное дежурство, и ему плевать. Какая разница, если сегодня все могут позволить себе отдых? Тяжелая, напряженная атмосфера повисала перед очередным отлетом и снова успокаивалась, едва им стоило вернуться обратно с победой. Кантина переполнена, звук музыки из джукбокса смешивается с гулом голосов и смеха. Алкоголь не прекращает литься, а кто-то уже лежит под столом, потому что изрядно перебрал с выпивкой и теперь не в состоянии дойти до собственной комнаты. Порой даже Дайман сам принимал участие, пусть и не такое активное. А после, когда все стихнет, всегда можно выйти на улицу, и опереться о перила, глядя в небо, которое периодически подсвечивается молниями. Пусть он никогда не признавался в этом вслух, но Дайману даже нравилась спокойная атмосфера этой планеты. Тогда, когда это было необходимо. Но сейчас он едва ли обращает на это внимание. Глубокая ночь, непривычная тишина. Дайман ощущает ее вокруг себя, понимая, что сейчас нет ни одного человека, который бы бодрствовал, кроме него самого. Тем лучше. Пока он спускается вниз, он не хочет с кем-либо столкнуться. Ему совсем не нужно сейчас выслушивать поздравления с победой, терпеть похлопывания по плечу, изо всех сил сдерживаться, чтобы не отрубить руку первому, кто рискнет так сделать. Ему не хочется снова столкнуться с Ветт и смотреть ей в глаза после того, что случилось в Тронном зале. Как и ловить понимающий взгляд Квинна, который думает обо всем случившемся, вспоминая себя несколько лет назад. Ситх также предпочел бы не делать того, что собрался делать сейчас. Но нельзя вечно бегать от этого. Это лишь оттягивает неизбежное. То, что нужно сделать, когда все закончилось. Дайман снова цепляется за свой внутренний гнев, совсем немного, совсем чуть-чуть. Достаточно, чтобы не чувствовать боль или горечь, но не сильно, чтобы контролировать себя. Сейчас все эмоции, которые терзают его уже не один стандартный месяц после Умбары, лучше спрятать поглубже, даже не давая им шанса проявиться хотя бы на секунду. Это будет одно из самых тяжелых испытаний. Впервые за долгое время ему предстоит подобное. А может быть, и за всю жизнь. Сейчас он не уверен, что вспомнит случай, похожий по ощущениям хотя бы отдаленно. Но также не может сказать, что такого никогда не было. Слишком много всего случилось и смешалось в кошмарное торнадо внутри своих собственных мыслей, и если в него углубляться... Это тоже будет шагом к безумию. Дайман делает глубокий вдох и наконец-то переступает порог тюремного отсека. Несколько камер, которые так и не пригодились. Альянс почти не брал пленных, даже с Закуула. Никто не доживал до возможности попасть сюда. Самая отдаленная камера в свое время предназначалась Арканну, которому Дайман все-таки сохранил жизнь. Но и он в нее так и не попал. Терон сидит в этой самой камере на полу, прислонившись к стене и прикрыв глаза. Рядом с ним стоит тарелка с нетронутой едой, и ситх подозревает, что без Ветт тут не обошлось. Забавно. Ему даже хочется слегка улыбнуться и покачать головой. Но он сдерживается. И почему-то от мысли, что Ветт позаботилась о Шане, где-то глубоко внутри становится теплее. Но он отгоняет от себя это ощущение фактически усилием воли, не позволяя себе чувствовать хоть что-то подобное. Сейчас совсем не время. Терон со стороны кажется спящим, но он так и не смог уснуть. Едва он слышит шаги в своем направлении, он тут же открывает глаза, повернувшись к ночному визитеру. Он ждал этого. С самой первой минуты, как оказался здесь. Ждал, но все равно оказался к этому не готов. Волнение поднимается в груди, и сейчас ему кажется, будто бы вместе с шагами Даймана он слышит свое же собственное сердцебиение, сразу участившееся при появлении ситха. Шан пытается справиться с потоком собственных эмоций, но, как назло, из головы моментально вылетают все те упражнения, которым его так старательно учил мастер Жо и которые не раз его спасали. Ну и сарлакк с ними! Терон прекрасно понимает, что сейчас они ему не помогут. И какой толк даже пытаться скрыть свои эмоции, если ситх все равно их наверняка чувствует? — Дайман... Терон поднимается на ноги и делает шаг по направлению к нему. Он не может перейти через силовое поле, но ему уже достаточно того, что он стоит к нему почти вплотную. Казалось бы, стоит протянуть руку, и он сможет коснуться коммандера, но это невозможно. Силовое поле разделяет их так же, как и та метафорическая стена, которая появилась между ними на Умбаре. — Лорд Дайман. Он поправляет Терона. С нажимом, отчужденным тоном, скрещивая руки на груди, намеренно закрываясь всеми силами. Он держит дистанцию, которая так сильно раздражает. Вот уж у кого точно получается скрыть свои эмоции. — Теперь вот так, значит... Терон почти целиком зеркалит его позу и смотрит в его глаза с вызовом. Память снова подкидывает одну из их первых встреч. Манаан, после того, как Лана представила их друг другу. Тогда Терон помог имперцам выбраться с подземной станции, незадолго до того, как она взорвалась. Их союз — вынужденный, но столь необходимый для того, чтобы остановить полковника и члена Темного Совета, которые решили пойти против своих же, отвлекая их тщательно спланированными операциями по захвату Коррибана и Тайтона. Разрушенные академия и храм, множество потерянных жизней, а их просто оставили в дураках. Терон Шан не имел никакого отношения к Империи, и поэтому иерархия ситхов и их манеры его не касались. Он спокойно обращался к Лане по имени, и она не препятствовала. Но когда он заговорил с Гневом Императора, пользуясь той же тактикой, он его поправил. Тогда Терону это даже показалось забавным. — Я не имею никакого отношения к вам, поэтому мне плевать на ваши титулы. Фраза, сказанная спокойным и равнодушным тоном, даже не глядя в сторону ситха. Возможно, любой другой отреагировал бы иначе. Это могло разозлить, показаться провокацией или насмешкой. Любой ситх имел право не спустить ему эту дерзость. Любой, но не Дайман. Терон, стоявший к нему спиной, вздрогнул от неожиданности, когда Дайман оказался почти вплотную рядом с ним. — А может быть, ты просто хочешь познакомиться со мной поближе? Вкрадчивый, дразнящий шепот прямо в ухо, который заставил Терона задержать дыхание, но, прежде чем он осознал происходящее, Дайман отошел на прежнюю дистанцию так же быстро, как и нарушил его личное пространство. А затем, одарив Терона слегка вызывающей ухмылкой, покинул помещение. Это было первым, что повергло его в смущение, пусть он и не подал виду. И еще сутки не мог выкинуть из головы этот момент. — Не язви. Ты не в том положении, Шан. Собственная фамилия, подкрепленная холодным тоном, действует на Терона как пощечина. Он вздрагивает и отводит взгляд, ругая себя за несдержанность. Но он слишком устал притворяться. Перед ним. Особенно после того, как делал это еще в то время, когда они были вместе. Когда ты шпион, ложь становится чем-то обыденным, бездушным и отработанным до автоматизма. Все, что происходит вокруг, — часть работы. Которой ты посвящаешь ей почти все время. Но Дайман не был его работой. Дайман был и остается человеком, ради которого он готов был о ней забыть. Ради которого стоит делать все, что он делает. Даже подобные вещи, которые он никогда ему не простит. Как бы Терон не хотел верить в обратное, реальность была более жестокой. Сейчас это воспринимается иначе. Сейчас Дайман сознательно отгородился, если... если не большее. Терон понимал, на что шел. И понимал, что такое тоже может случиться. Но он все еще не готов принять то, во что превратились их отношения. «Во что ты сам их превратил...» — ехидно шепчет ему внутренний голос. И почему-то осуждающим тоном Ланы. Но Терон не придает этому значения, когда смотрит на ситха. Он не может точно сказать, что сейчас выражает лицо Даймана. Он смотрит на него, чуть искаженного разделяющим их силовым полем. Сейчас Терон даже ненавидит его. Поле, а не ситха. В его чувствах к Дайману ничего не изменилось. — Ты ведь... получал мое письмо? Глупый вопрос. Явно не тот, который стоит задавать прямо сейчас, в эту минуту. Но Терон рвется разрушить тяжелое молчание, которое повисло между ними и невероятно давит на психику. И почему-то думает, что Дайман решил испытать его подобным образом. Он еще надеется на что-то, пусть и понимает, что ситх вряд ли простит его. Ни сейчас, ни когда-либо. Терон думает, что он сейчас готов ко всему и одновременно совершенно не готов. — Получал. Это ничего не меняет, — Дайман отвечает ему также холодно и спокойно, мысленно похвалив себя за то, что научился сдерживать эмоции. Пожалуй, в какой-то степени сдержанности научил его Квинн. Но он пришел сюда не за тем, чтобы обмениваться какими-то дежурными фразами. — Я понимаю. Все-таки Терон отводит взгляд. Сейчас он не может понять, как ему лучше поступить. Сейчас он сам старается сдерживаться. Внутри ему хотечется кричать, биться в стену или в это силовое поле, до тех пор, пока его не сломает. Может быть, эффектно было бы упасть перед Дайманом на колени, но одна эта мысль кажется ему смешной и абсурдной. Поведение, совершенно не свойственное агенту СИС, пусть и бывшему. Совершенно не свойственное Терону Шану. И то, что ему точно не поможет. — Понимаешь, значит?.. — щурится Дайман, снова поймав себя на мысли, что повышает голос. Едва-едва, на пару тонов, но уже достаточно ощутимо, чтобы Терон вскинул голову и вновь поймал его взгляд. Тяжело смотреть ему в глаза, но одновременно именно это ему сейчас и нужно. Перед тем, как он осуществит задуманное. — Терон, ты сотворил такое, чего я не могу принять. Точнее, не совсем. Я понимаю твои методы. Я понимаю, зачем ты так поступил. Но... Ты должен был прийти ко мне. И поговорить. Но ты этого не сделал. Терон лишь закусывает губу. Резко, сильно. Он не прокусил ее, но готов поклясться, что всего на секунду почувствовал металлический привкус крови. Губа ноет еще две секунды, отходя от резкой боли. Неприятной, но далеко не самой страшной в его жизни. Ему доставалось и похуже. И уж точно лучше пульсирующая от боли губа, а не эта противная пустота в груди от осознания, что он разрушил все. И особенно — доверие Даймана. — Мне нечего на это ответить. Разумеется, он лжет. Терон много хотел бы сказать ситху, но вовсе не собирался оправдываться. Он никогда не делал этого перед начальством, как бы ни бесновался Трант, и не станет перед коммандером. Не тогда, когда его методы сработали. И даже если Дайман примет произошедшее, Терон понимал главное. Это не вернет все то, что между ними было раньше. Потому что как раньше не будет больше никогда. Как, оказывается, легко все разрушить! А вот восстанавливать... Терон снова мысленно ругает себя за то, что не имеет ни малейшего понятия, как это делать. Он отлично разбирается в своей работе, пусть порой директор был и не согласен с его методами. Но они приносили результаты, и это понимала вся Стратегическая Информационная Служба. И даже в отделе аналитики, куда Трант его перевел в воспитательных целях, Терон все равно долго не продержался. Но Терон ничего не понимает в отношениях, даже тогда, когда смог на такой долгий срок завести и свои собственные. Он не думал о том, правильно это или нет. Он просто однажды встретился взглядом с Лордом Дайманом и... пропал. Даже если сам не подозревал этого в тот момент. И теперь не имеет ни малейшего понятия, как все исправить. Тот факт, что Орден уничтожен, не вернет былое так просто. Терон сделал большую ставку на свою собственную операцию, рисковал всем, чем только мог, и даже если это принесло результаты, он все равно остался в проигрыше. Дайман молчит и лишь продолжает сверлить его взглядом. Терон пытается понять, что творится у него в голове. А ведь в какой-то момент он надеялся, что так ему будет проще. Заставить ситха выйти из себя, одним большим ударом заставит его раскрыться и показать свою сущность Темной стороны, о которой с такой осторожностью говорят джедаи и не раз объясняла мастер Сатель, когда у них с Тероном заходила речь о Малькоме. Под влиянием Вечного Трона Дайман становился хуже точно так же, как и становился лучше под влиянием Терона, и сложно сказать, что именно из этого влияло на него сильнее. И если в какой-то момент перевесит влияние Трона, разве будет кого именно терять? Так легче, когда Дайман показывает свою сущность. Легче смотреть ему в глаза и говорить подобное. Легче делать то, что он должен был сделать. Ему было бы легче, если бы Дайман его возненавидел. Но тогда он еще пытался достучаться до Терона, а ведь мог поступить иначе. Никогда и ничего еще Терон не хотел так сильно, как плюнуть на это все, схватить своего мужчину за шкирку, принудительно запихать в шаттл и увезти на другой край галактики, подальше от войны и проблем... От всего. Бросить все и улететь с ним, вот чего ему хотелось. Но Терон не мог себе такого позволить. Ни в коем случае. — И что теперь со мной будет? Видит Сила, Терон не хотел, чтобы его тон звучал насмешливо. Или вызывающе. Или даже как-то... жалко? Он не знает, как это прозвучало, но далеко не так нейтрально, как ему бы хотелось. — Убьешь меня? Или оставишь здесь гнить?.. — Ни то, ни другое, — Дайман неожиданно протягивает руку и отключает силовое поле. Теперь Терона в его камере ничего не держит. Он замирает, удивленно смотрит на коммандера. Он делает шаг вперед. Неуверенный, совсем короткий. Но Дайман резко отступает назад, явно давая понять, что не намерен с ним сближаться. Терон остается на месте, принимая эти условия. Но Дайман продолжает говорить, и сейчас Шану как никогда сильно хочется, чтобы он замолчал. Потому что он совсем не уверен, что ему нравится это выслушивать. — Когда-то давно, пусть и не так же, но на твоем месте был Квинн. Я никогда не навязывал ему себя больше, чем это необходимо. Но он был человеком, которым я восхищался. К которому прислушивался. Которого уважал. И которому доверял, достаточно сильно, чтобы не допускать мысль о предательстве. А дальше... Дайман не договаривает, но Терон понимает, к чему он клонит. И он сам знает, что произошло между коммандером и имперским тогда еще капитаном. Дайман как-то рассказывал об этом. Вскользь. Фактически в нескольких предложениях. Незадолго до того, как они встретили Квинна на Иокате. Только он ни разу не упоминал, что майор был для него чем-то большим, чем просто друг. По факту, он им и не был. Терон уверен, что Дайман рассказал бы, если бы между ними что-то было. Ведь упоминал же те случайные связи, которые были до Терона. И сейчас услышанное в какой-то степени стало новостью. И почему-то очень неприятной. — После всего, что произошло, ты мне об этом говоришь только сейчас. Стоишь сейчас передо мной и рассказываешь, как любил другого мужика... Да ты действительно знаешь толк в пытках. Он на самом деле не в том положении, чтобы язвить. Но Терон не может удержаться от комментария. Словно все еще подсознательно хочет разрядить обстановку, каким бы безнадежным ни казалось это дело. — Ревнуешь что ли? Это в прошлом. Все. Все в прошлом. Дайман вздыхает. Ему было не так уж легко принять это решение. Больше всего он боялся, что передумает, едва ему стоит посмотреть в глаза Терону. И какая-то часть его еще хочет все вернуть. Но он сам понимает, что это финал для их отношений. Окончательный и бесповоротный. И сейчас ему лучше не отступать от того, что он собирается сделать. Ни в коем случае. Терону в руки летит небольшой предмет, и он ловит его. Чисто по инерции, опуская взгляд, чтобы разглядеть неожиданный подарок. Ключ-карта от шаттла. — Пятый ангар. И лучше тебе поторопиться, пока все спят. Ситх отступает в сторону, освобождая Терону дорогу. Тот все еще держит карту в руках, и лишь потом делает несколько шагов вперед. И, поравнявшись с Дайманом, смотрит ему в глаза. — Ты действительно этого хочешь? Чтобы я ушел? — Да, — короткий, тихий, но уверенный ответ. Все тем же ледяным и равнодушным тоном. Сейчас Терон бы лучше предпочел, чтобы Дайман его ударил. Или чего похуже. Но Дайман лишь молчит и смотрит ему вслед. Никто из них так и не произнес ни слова. Терон покидает Одессен, больше никем не замеченный. Теперь он свободен и может лететь куда угодно. Но часть его остается на этой планете. И он ловит себя на мысли, что теперь ему все равно, что будет дальше.