Конец - это только начало

Тихим зимним вечером Хранители собрались в большом зале для чаепития. — Какая хорошая погода, — прощебетала Зубная фея, попивая горячий чай. — Что правда, то правда, — согласился с ней Пасхальный кролик — А где Норт? — неожиданно спросила Туоф. — Такими темпами он пропустит наше маленькое чаепитие. — Не беспокойся, Туоф, я пойду и поищу его, — мягко улыбнулся фее Джек. После этих слов Джек слез с большого мягкого кресла и поплелся искать Санту. Обойдя весь замок, и даже заглянув во все комнаты, кроме одной, Джек так и не обнаружил Северянина. Когда дух снегов открыл последнюю дверь, перед ним предстала картина: Норт стоял у большого окна и смотрел на полную луну. — Санта! — окликнул Хранителя Джек, — Ты чего тут стоишь? Так ты и чаепитие можешь пропустить, тебя уже все заждались. — Да вот… тебя жду, — как-то холодно ответил Норт. — Нас с тобой ждёт нелёгкий разговор. — Что-то случилось? — С того момента, как мы победили Кромешника, прошло много времени… Но вера детей в тебя по-прежнему слаба. И… Джек растерянно моргнул, осознавая то, что только что услышал. — И что ты предлагаешь мне сделать? Я не могу заставить верить в меня весь мир! Я ведь… — Ты больше не Хранитель, Джек, — проговорил Николас, и, прерывая возражения, тихо добавил:  — так решил Луноликий. Услышав такое от Северянина, Джек посмотрел на него полными боли, растерянности и обиды глазами и попытался было что-то сказать, попросить дать ему ещё один шанс, но Норт медленно покачал головой. Ледяной дух не мог этого вытерпеть, поэтому он, резко развернувшись, вылетел прочь из замка, оставив после себя ледяные узоры на полу. Джек летел на огромной скорости, не разбирая дороги. Начался сильный снег с кусочками льда, будто передающий эмоции зимнего духа. Джек сосредоточился на одном: он не мог понять, почему с ним так поступили? Ведь он делал все, что мог. Такой изощрённой жестокости он ни от Хранителей, ни от Луноликого ожидать не мог. Холодные слезы, катившиеся по щекам бывшего Хранителя, превращались в льдинки, стоило им сорваться с подбородка. Огромный ком в горле мешал дышать, хотелось кричать и реветь навзрыд, но Джек был сильным, поэтому он стиснул зубы и полетел дальше. Не заметив огромной горы, из-за сильной метели и слёз, застилающих глаза, он ударился прямо о каменный пологий склон. Упав в сугроб, дух еле сдержался, чтобы не начать орать от переполнившей его боли, бывшей не столько физической, сколько моральной. — Не кричи, Джек…не кричи… Всё будет хорошо…— внушал сам себе Фрост. Поднявшись, дух взял свой посох и поплелся в сторону огромной ледяной пещеры, еле волоча ноги. Зайдя внутрь, Джек прошел немного вглубь и буквально упал на пол, прислонившись спиной к стене. Прижав к себе посох, дух услышал тихий хруст. Посмотрев на некогда бывший магическим, а ныне просто сломанным посох, Джек закричал. Крик его был полон боли и отчаяния, а слышал его, казалось, весь мир. Буйство снега и льда усилилось, передавая все чувства духа и поддерживая его горе. Что же он будет делать без посоха? Ведь тот был проводником его магии, и без него Джек просто дух. По крайней мере так ему сказал Луноликий. Голова Джека раскалывалась от криков и слёз, но он не мог перестать, оплакивая сразу две утраты: статуса Хранителя и самой магии, делающей его им. Его щеки и кожа вокруг глаз покраснели бы, будь он человеком, однако он им не был, поэтому кожа покрылась инеем. Вжавшись в стену и обняв обломки посоха, ледяной дух понемногу успокаивался. Он так и уснул, шмыгая носом и не пытаясь стереть бегущие по щекам слёзы. *** — Бедный ледяной дух. Как жестоки к тебе оказались Хранители, — гладя мальчишку по волосам, говорил Кромешник. *** Бугимен стоял у окна и удивлялся яростной снежной буре. Снег вперемешку со льдом, воющий ветер — это не давало ему покоя. Казалось, будто сама природа передает чью-то боль или ярость. Недолго думая, Питч позвал Мать природу — свою дочь. — Что тебе нужно, Кромешник? Я много раз говорила, что не буду помогать ни тебе, ни хранителям, ни кому-либо ещё, — сказала девица, явившись на зов родственной крови. — Я не прошу тебя сделать что-то хранителям, почему на улице такая погода? — Ах, это… Разве ты не знаешь? — Чего не знаю? — Джек Фрост больше не Хранитель…— со странной улыбкой сказала Мать-Природа. — Луноликий просто вышвырнул его за ненадобностью! Бедный мальчик испытывал такие сильные эмоции, что я не в силах была успокоить природу. Хоть сейчас и его время года, но мне кажется, что его сила просто высвободилась огромной волной и пронеслась по миру, передавая природе его ярость и боль. — Вот значит как, — задумчиво сказал Питч, — Благодарю за ответ. Можешь идти. — Не делай глупостей. — Я и не собирался. Появившись в той пещере, откуда шёл ранее незамеченный им поток энергии, Питч обнаружил духа зимы, лежащего в сугробе. Раскопав Джека, Кромешник удивился: посох Фроста был сломан, и мальчишка прижимал его обломки к груди. Бугимен был немного растерян, ведь первый раз он видит лицо этого духа заплаканным, покрытым инеем. Король Кошмаров провел тыльной стороной ладони по белой, как снег, щеке. — Заберу тебя с собой, — прошептал Король Кошмаров и, взяв духа на руки, скрылся в тени. Появившись уже в своей обители, Кромешник уложил спящего Джека на кровать и накрыл черным пледом. Будучи не в силах отойти от духа, Питч присел рядом. И гладя духа по белым волосам, с которых падали оставшиеся снежинки, говорил: — Бедный ледяной дух, с тобой поступили так жестоко. Я как никогда понимаю тебя. Я ведь говорил: они бы предали тебя рано или поздно. А узнай я правду чуть раньше, все могло бы быть по-другому, - словно корил себя дух. От тихого голоса Короля Кошмаров Джек проснулся. Даже широко раскрыв глаза, дух не мог понять где он, а все из-за закрывающей весь взор черноты. Вдруг раздался щелчок, и резко загорелись поленья в камине. — Я, конечно, предпочитаю темноту, но для тебя, так и быть, сделаю исключение, — с улыбкой говорил Кромешник. — Питч? Где я? — Ты у меня дома. Бояться тебе меня не стоит — мне нет резона делать с тобой что-то плохое. К тому же мы с тобой больше не враги, хоть ты никогда не был им в моих глазах. Было, конечно, несколько… обидно, что ты не принял предложение перейти на мою сторону, да еще и помог хранителям меня одолеть. Впрочем, как видишь, я не испытываю к тебе ненависти. Это дела прошлого, — проговорил Кромешник, плавно приближаясь к Джеку. — Откуда ты... — Знаю? Природа не бунтует просто так, Фрост, — перебил Питч. — Но… — ледяной замолчал. Вспоминать это ему не хотелось, на глазах сразу наворачивались слезы, а в груди начинало болеть. — Не плачь. Никто в мире не заслуживает твоих слёз. Тем более паршивые Хранители и Луноликий, — сидя на кровать, Питч погладил духа по опущенной вниз голове. — Я… Кр… Питч, — и Фрост не выдержал. Ему сейчас как никогда нужна была поддержка, и Блэк ее ему дает. По белым щекам снова покатились слезы. Джек, вцепившись в черную мантию, зарыдал. — Не плачь, — снова повторил король кошмаров, — голова разболится, — поглаживал сжавшегося парня по спине. — Все будет хорошо. — Я…я больше никому не нужен, — глотая слезы, говорил мальчишка. — Никому… — Мне нужен, — твердо сказал Бугимен и слегка приобнял бывшего хранителя. Такого от Повелителя Кошмаров Джек не ожидал и даже плакать перестал. Подняв голову, он встретился с двумя янтарными глазами. — Почему? Мы же были врагами… — Были, Джек, были. Помнишь, я тебя спросил, перейдешь ли ты на мою сторону? — спросил Питч. Джек мотнул головой в знак согласия. — Так вот. Моё предложение все еще в силе. — Питч… я… я не знаю, — опустил голову Джек — Ты нужен мне, Ледяной Джек, — уверенно повторил темный дух. — Что больше подходит друг другу, чем холод и тьма? Тебя не будут бояться, просто я хочу, чтобы ты был со мной. Ты можешь также играть с детьми, но возвращаться не к хранителям, а ко мне. В этот раз Кромешник говорил иначе: его не будут бояться. От того, что Питч смотрит прямо в глаза, Джеку становилось так тепло на душе, он хоть кому-то искренне нужен, вся злость и неприязнь минувших дней давно ушла. В глазах Кромешника читалась забота, теплота и такое понимание, что с губ бывшего хранителя сорвались заветные для тёмного духа слова: — Хорошо, Питч, но только никогда не отпускай меня? Никогда не смей! И я не посмею. — Как ты сам того пожелаешь, — хищно улыбнулся Кромешник.