Immortalis papilio (Бессмертная бабочка)

Пробуждение медленное – сон никак не желает отпускать ее из своих цепких теплых объятий, укутывая тело коконом приятной неги, и страшно неохотно выбираться из мягкой постели. Слишком приятно, слишком уютно, слишком… невозможно. Кризанта резко открывает глаза и видит высокий потолок цвета желтой пшеницы, украшенный декоративной лепниной, простой, но вместе с тем изящной, затем смотрит на стены, на которых красуются сделанные ею же фрески с цветами, навевавшими мысли о лете. Потом ее взгляд пробегается по большому гардеробу, в котором никогда нет и не было ни одной пустой вешалки, потому что королева балует и свою дочь, и своего зятя нарядной одеждой; по крепкому дубовому шкафу, чьи полки вечно заставлены самыми разными книгами; по ковру, устилавшему пол сплошным сиренево-золотым покровом, в котором ноги всегда утопали по щиколотки; и по колыхавшимся от ветра, проникавшего в открытое на балкон окно, светло-лиловым занавескам. - Невозможно… – бормочет Кризанта и щипает себя за руку несколько раз, надеясь и одновременно боясь, что все вокруг канет в туман и она проснется в реальном мире. Но ничего не меняется. Кожа, пульсируя, неприятно ноет; все так же покачиваются портьеры; все так же снаружи доносится шум моря, плескающегося вокруг острова; все так же поют где-то птицы. – Невозможно… Рядом раздается писк, что-то маленькое с усердием карабкается покрывалу, и Паскаль, зеленее которого могут быть только изумрудные глаза дракона, забравшись наконец на колени Кризанты, устремляет вопросительный «взор» на девушку, которая находится в полной растерянности. - Паскаль? – она смаргивает невольно подступающие слезы. Хамелеон растягивает мордочку в широкой улыбке и скручивает хвостик в спираль. – Паскаль, что происходит? Тот в ответ недоуменно моргает и вжимает короткую шею, как бы говоря этим жестом: «Не знаю», а потом, прыгнув, забирается на плечо Кризанты и цепляется лапками за короткие каштановые прядки. И Кризанта видит, что они на самом деле короткие, что они на самом деле темные, а не привычно золотые, и беспорядочно шарит растопыренной пятерней по голове, взлохмачивая волосы. Но косу все равно не находит. - Что… что за черт? – эта фраза вырывается сама собой, и Кризанта, скинув одеяло, слезает с кровати и, выпрямившись, проводит ладонями по гладкому бархатистому шелку ночной сорочки с тонкими бретельками и кружевом, украшавшим овальный вырез на груди. Эту сорочку она помнит слишком хорошо – это был подарок королевы на первую годовщину свадьбы ее дочки; подарок, который заставил Кризанту покраснеть от смущения, а ее мужа – закашляться и поспешно отвернуться. А вот Паскаль в то же самое время без каких-либо признаков замешательства сиганул в открытую коробку и тут же сменил окраску на кремовую с молочными розочками. – У меня галлюцинации. Бред. Это не может быть правдой. Не может этого быть… Легкий скрип двери, выходящей в коридор, – сколько ее ни смазывали, она все продолжала тихо, но неизменно напоминать о своем существовании, – шелест шагов, и Кризанта, повернув голову, забывает, как дышать. Она потрясена, ощущения такие, словно землю выбили из-под ног, а вся ее жизнь, все те прожитые века, пошли трещинами будто зеркало, по которому со всей силы ударили кулаком. - О, ты проснулась, – все тот же голос, звук которого она почти забыла. – Я же говорил тебе вчера, чтобы ты отсыпалась. У нас сегодня скачки с Максимусом, а он нас так загоняет, что мы назад приползем, а не придем как культурные люди. Милая, что с тобой? На тебе лица нет. - Юджин?.. – Кризанта произносит это имя с трудом, еле слышно, отказываясь верить. - Единственный и неповторимый, – молодой мужчина улыбается, тепло, искренне, так, как не улыбался никому кроме нее. Слезы возвращаются, не спрашивая разрешения, текут по щекам, прочерчивая на коже прозрачные дорожки. Кризанта срывается с места – Паскаль едва успевает спрыгнуть на пол – и, подбежав к Юджину, обнимает его так крепко, как только может, буквально цепляется за него, сминая пальцами ткань белой рубашки, поверх которой еще не накинут привычный кожаный жилет, и беспорядочно шепчет что-то. Когда она отстраняется, то в его взгляде читается явное недоумение. - Рапунцель, что случилось? – Юджин берет ее лицо в ладони, отводя упавшие ей на глаза непослушные пряди, и мягко целует. – Тебе сон плохой приснился? - Нет. Не знаю, – Кризанта отвечает рывками, а потом вдруг начинает говорить быстро, не переводя дыхание: – Юджин, тебя ведь здесь нет. Тебе здесь нет. Ты… ты… ты умер. Ты умер уже давно. И Паскаль тоже. И Максимус. И мама с папой. И королевства нашего больше нет. Этого мира больше нет. А я не старею, и меня не убить. И у меня волосы опять стали светлыми, они опять отросли, и я их каждый день обрезать должна. Я мотаюсь по свету как перекати-поле, у меня нет места, которое я бы назвала своим домом. А в Щ.И.Т.е… в Щ.И.Т.е… – она запинается. Мысль ускользает от нее, прячется в потемках, путая пути и сбивая с толку. Кризанта пытается вспомнить, что же она хотела сказать, но не может, никак не может. Недавнее прошлое почему-то потеряно, подернуто туманной завесой, что с каждым мгновением становится все меньше дымкой и все больше мглой, поглощающей воспоминания. Кризанте кажется это подозрительным, ей это не нравится, но едва она пробует понять, что же конкретно ей не по душе, это чувство пропадает, словно и не было его. Юджин все еще не отпустил ее, он смотрит на нее так, как будто не слышал того, что она говорила ему только что. А сама она уже забыла. - Рапунцель, что случилось? Тебе сон плохой приснился? – эти слова звучат как в первый раз, и Кризанта мотает головой. - Кажется, да. - А о чем? - Я не помню, – она улыбается и целует его в ответ. – Не помню. Да и неважно это. Максимус уже уничтожил свою утреннюю порцию яблок? - А то как же! – хмыкает Юджин и идет к шкафу, чтобы достать оттуда свой жилет. – Он без них жить не может. Кризанта коротко смеется и направляется к ширме, за которой на вешалке прячется ее любимое платье. - Знаешь, цветочек, я уверен, что Максимус не даст нам спокойно позавтракать, так что я советую тебе сразу же облачиться в костюм наездницы. Сердце пропускает удар. Пелена слетает, сбитая мощным эмоциональным толчком. Кризанта замирает на месте как вкопанная и медленно поворачивается к Юджину, который, напевая какую-то песенку себе под нос, застегивает на поясе ремень с медной пряжкой. - Повтори, – ее голос обретает твердость. – Повтори еще раз, как ты меня назвал. Юджин бросает на нее взгляд через плечо. - Ну ты же знаешь Максимуса, он… - Повтори. Как. Ты. Меня. Назвал, – перебивает его Кризанта, и в ее глазах вспыхивает гнев и тихая ярость. В лице Юджина что-то неуловимо меняется, и Кризанта кожей ощущает, как новая волна забвения накидывается на нее как дикое животное, но на сей раз она не поддается. – «Цветочек»? Ты это сказал? Кто ты такой? – ее пальцы сжимаются в кулаки, и ногти, впивающиеся в кожу, оставляют на ней темно-красные полумесяцы. – Кто ты, черт возьми, такой? Потому что я знаю, что ты - не Юджин. В ушах что-то вдруг начинает звенеть с такой силой, что кажется, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, и по шее медленно скатываются две первых теплых алых капли, рисующие красные дорожки. Комната теряет очертания, все грани расплываются, будто линию, нарисованную мелом, кто-то старательно растирает, лишая ее формы. Клекот птиц становится больше похожим на противный писк, а шум моря – на глухой рокот каких-то генераторов. А потом Кризанта проваливается в очередную пустоту, успев напоследок подумать, что данное «явление» стало повторяться с пугающей увлеченностью. А ведь фанатизм до добра не доводит.

* * *

- У кого какие идеи? Рассматриваются любые предложения. Тони Старк стоял за односторонним стеклом, покачиваясь с пятки на носок, и внимательно наблюдал за Марией Хилл, которая, положив ногу на ногу, совершенно спокойно сидела в кресле. Горящие синие глаза буквально прожигали дыры в биополях любого, кто бросал на нее взгляд. - Черт, она смотрит с таким презрением, что у меня аж слов нет. - Неужели? Что с твоим лексиконом случилось? – съехидничала Наташа. - Временно подал в отставку в связи с неподобающим обращением к тому, кто им владеет, – отпарировал Старк. - А давайте вы продолжите свою словесную дуэль как-нибудь потом? – вмешался Клинт, и по его голосу было ясно, что он весьма не в духе. Наташа передернула плечами, а Тони нацепил выражение из серии «Я не я, и хата не моя». – Надо решать, что с ней делать, и как ее в чувство привести. Поскольку она сама уже заявила нам с гордостью, что она тут единственный засланный шпион, надо сосредоточиться на выяснении того, как много она знает. - Ну, учитывая то, что спец, которого вы к ней подослали, повалился мешком, как только шагнул в ту комнату, с этим твоим «выяснением» у нас возникнет заминка, – Старк фыркнул, на что тут же встретил ответную реплику Романофф: - Ты так и будешь перечислять уже известные нам факты или соблаговолишь сказать что-нибудь полезное? - Я всегда говорю только полезное! - Тавтология. - Кто? - Не «кто?», а «что?». Перебить эту воюющую парочку во второй раз Клинт не успел. Мария Хилл внезапно напряглась, на ее лице появилась отчетливая гримаса боли. Шпионка Паука потянула дрожащие ладони к ушам, и между ее тонких пальцев просочились струйки крови. Издав приглушенный хрип, вырвавшийся через плотно сжатые губы, Хилл вздрогнула и рухнула на пол, опрокинув кресло, и забилась в судорогах. Широко открытые глаза засветились ультрамарином, а потом резко потухли, и девушка, вдыхая рывками, начала испуганно озираться. - Кажется, наша проблема решилась сама собой, – изрек Старк, следя за тем, как только что прибежавшие врачи помогают Хилл прийти в себя.

* * *

Спина затекла. За долгие годы путешествий Кризанта привыкла к жесткой постели и отсутствию удобств, но все же она старалась спать на кровати или хотя бы на ее подобии, а не на полу, как вот сейчас. Перекатившись на бок и охнув от стрельнувшей по позвоночнику боли, Кризанта подтянула колени к поясу и, опираясь на руки, чуть выпрямилась, чтобы сесть на пятки, а затем огляделась. Это место чем-то напоминало ту камеру, в которой она очнулась в Щ.И.Т.е, – такие же ровные стены свинцового оттенка и отсутствие окон. На тяжелой металлической двери не было видно ни ручек, ни замков, да и вид у нее был внушительный, что явно говорило о том, что выйти через нее можно будет только тогда, когда на это дадут разрешение. В углу одиноко притулился стул. Приглушенный «холодный» свет шел от «зарешеченных» ламп, и было… тихо. Очень тихо. Никаких звуков, кроме ее собственного дыхания. В висках закололо. Кризанта, поморщившись, закусила губу, и тут она вспомнила, что произошло. Пальцы машинально скользнули на шее, на которой застыли разводы запекшейся крови, правая штанина джинсов была грязно-багровой, а одолженная зеленая футболка на правом боку потемнела из-за растекшегося по ткани пятна. Три пули, от двух из них в одежде остались дырки. А стреляла… «Мария Хилл…» – Кризанта стиснула зубы. – «И ее глаза… Он ею управлял. И из-за него Клинт… Черт, почему это всегда со мной происходит? Почему я ничего не могу сделать?..» - Потому что в этот раз тебе не позволил я. Похоже, последняя мысль была озвучена вслух, по причине чего ей и был дан ответ. Кризанта медленно повернула голову, наткнувшись взглядом на мужчину, лениво прислонившегося к двери. Он почти совсем не изменился за те двадцать девять лет, что прошли с момента их последней встречи, когда ему было только тридцать пять. Та же загорелая кожа, те же темные коротко стриженные волосы, те же властные глаза оттенка намокшего под дождем асфальта. Но он казался сильнее, чем раньше, он словно бы вырос, чувство было такое, словно он занимал больше места, стал значимее, сильнее, авторитетнее. На нем был дорогой синий костюм, явно пошитый на заказ, - пиджак с одной стороны слегка оттопыривался, явно скрывая что-то во внутреннем кармане, - а белую рубашку и черные остроконечные ботинки Кризанта сочла слишком уж чистыми. Девушка ощутила, как магия Солнца заклокотала в ней будто котел над жарким огнем. Противники встретились лицом к лицу. - Здравствуй, Грегори Мэтт Стоут. Паук широко улыбнулся. Так как бы улыбался хищник, загнавший свою долгожданную добычу в угол. - Здравствуй, Рапунцель.

* * *

- Судя по всему, воздействие на мисс Хилл прекратилось, – врач бросил взгляд на девушку, которая, сидя в кресле, большими глотками пила предоставленную ей воду. – Яд, обнаруженный нами в крови других агентов после прошлого нападения, находится в состоянии распада и уже не влияет на ее сознание. Что касается гипноза, то с ним та же картина. Я не берусь утверждать, что конкретно вытолкнуло мисс Хилл из состояния «марионетки», но похоже, что это была резкая эмоциональная… Как бы поточнее выразиться? Ну, в общих чертах - «атака». Норадреналин [1], адреналин, кортиколиберин [2] - все эти гормоны буквально ударили ей в мозг и вернули ей контроль над своим разумом. - Спасибо, – Фьюри жестом отпустил доктора и приблизился к Хилл. – Как себя чувствуете? - Лучше, чем было, спасибо, сэр, – она чуть вымученно улыбнулась, поправляя резинку, затягивавшую волосы в хвост. – Господи, это был просто ужас какой-то… - Неужели? – Клинт, по-видимому, еще не до конца поверил в то, что сотрудница Щ.И.Т.а снова была в здравом уме и твердой памяти. Ответом ему был обжигающе холодный взгляд. - Клинт Бартон, вы не знаете, каково это, – Мария Хилл смотрела на него, не моргая. – Как будто вас заменяют чем-то темным, страшным, бесчеловечным, а вы ничего не можете с этим поделать и вынуждены бессильно наблюдать, – Клинт внимательно посмотрел на Марию, которая говорила тихо и ровно, посмотрел ей прямо в глаза, в которых ясно прорисовывалась вина и мука, и смягчился. Кто ж знал, что ему тоже придется пережить подобное [3]? - Вы помните что-нибудь? – директор присел на стул рядом, в то время как остальные собравшиеся стояли кто где: Наташа Романофф, скрестив руки на груди, молча следила за разговором; Тони Старк деловито подпирал стенку; Фил Колсон строчил что-то на листе бумаги; а Клинт Бартон стоял слева от Марии Хилл, пристально наблюдая за каждой эмоцией на ее лице и впитывая каждое слово. - Немногое, сэр. Меня схватили вместе с Майком, нашим техником, когда мы собирались возвращаться на авианосец. Они были на… на фургоне без номеров, он преградил нам дорогу, как только мы вышли из дома. Майка вырубили первым, я же успела сломать одному из нападавших руку до того, как и меня… Потом провал… Мы… – Мария нервничала, воскрешая воспоминания. – Мы были в том месте… И остальные там были… Мы стояли в ряд. Нас никто не держал, но мы не могли пошевелиться, и я тоже - тело не слушалось. Нас будто парализовало страхом... Нет, даже ужасом. Нам оставалось только смотреть. Я не видела там много людей, кажется, их штат отнюдь не многочислен. Ее голос дрожал, Мария Хилл испытывала нешуточную тревогу и волнение по поводу произошедшего. - Он пришел вскоре после того, как я очнулась. Мы с Майком были последними. Он… он был похож на Грегори Стоута, у него было то же лицо, но он был совсем другим. Его глаза… они… светились, светились как фонарики, синие фонарики. И он… он не ступал по полу, он вышагивал на… – Мария заикнулась и, приподняв руки, задвигала пальцами, изображая движение, – на таких… как будто паучьих лапах. Он нас оглядел, как товар на рынке, и он был доволен. А после он… он что-то начал делать, мне было плохо видно, но очередь и до меня дошла, и тогда он… – Хилл положила ладонь на шею. – Зубы впились вот сюда, в сонную артерию, и… и все. Дальше я собой не управляла. - Вы помните, где находились? Что-то, что могло бы нам помочь найти мисс Литтл? – Фьюри чуть подался вперед. - Нет. Все в тумане… – Мария опустила голову и вдруг вскинулась. – Нет, погодите. Когда я уже под гипнозом отправилась сюда, они подогнали мою машину, и я была… Джерси-Сити! После похищения нас привезли в Джерси-Сити, и оттуда я и уезжала. Промышленный район, там разные постройки, через одну из них вел ход в… в подземный комплекс. - Подземный комплекс? – глаза у Тони Старка засияли нездоровым блеском в предвкушении новой авантюры. - Даже базу, – добавила Хилл. – Коридоры, этажи, лестницы, лифты… Это как будто небольшой городок. - Небольшой городок под Джерси-Сити. Хорошо он устроился, – хмыкнул Фьюри. – А где конкретно был тот вход?

* * *

- В здании завода компании ALCOA Inc [4]. Джарвис параллельно с вашими технарями прошерстил снимки со спутника за последние дни и выяснил, что тот передает неправильное изображение. Он взломал код, искажающий фото, и нашел ваш фургон, а так же свидетельства того, что Мария Хилл была именно там с вероятностью восемьдесят девять процентов. В пользу нашей догадки так же играет тот факт, что потребителями их промышленности являются подставные несуществующие авиационные, электротехнические и автомобильные шарашкины конторы. За инфу опять же мерси моему дворецкому. Как же я его люблю! – Тони Старк снял беспроводную гарнитуру и с торжеством повернулся к «аудитории». – И по этому поводу, дамы и господа, у меня есть только один комментарий… Завоняло надеждой! - Ты что-то слишком завелся, Старк, – Наташа бросила взгляд на Клинта, который сосредоточенно изучал кадры, словно бы пытаясь выцепить на них знакомый силуэт. – Ты же не думаешь туда вломиться? - Ты права. Я не думаю. Я собираюсь. - Да, не думать - это так на тебя похоже. Ты хоть знаешь, что нам для такой операции понадобится? - Конечно, знаю. Палата ума, предбанник терпения и коридор выдержки. - Прозвучало как названия испытаний в каком-нибудь квесте, – вставил свои пять копеек Фил Колсон, входя в командный центр с отчетом в руках. – Согласно предварительному анализу, под заводом действительно находится подземная база, но она не такая уж и большая, основную проблему скорее составляет круглый лабиринт из систем широких воздуховодных шахт и туннелей, опоясывающих главный комплекс. Это воистину паутина. Мы нашли только ранние планы, начерченные еще до начала строительства, так что данные устарели. Сэр, – обратился он к Фьюри, – если я правильно понял, вы хотите дать согласие на проведение операции. Но я обязан предупредить: если мы отправим туда людей, то они пойдут без четкого представления о том, с чем они столкнутся. Мы не сможем предоставить им полного описания того, что там есть сейчас. Мы не можем гарантировать, что они не натолкнутся на многочисленное сопротивление - у нас нет такой информации, а рассказ Марии Хилл вероятнее всего не охватывает всю картину целиком, пускай ей, пока она была в невменяемом состоянии на той базе, и стало известно, что там не пользуются камерами наблюдения. Им придется действовать вслепую. - Значит, будем импровизировать, – заключил Клинт, отходя от монитора компьютера. - Минутку, ты с нами собрался? – Наташа повернулась к напарнику. – Это что, плохой анекдот? - Агент Бартон, я настоятельно не рекомендую вам… – начал директор, но Клинт оборвал его: - Сэр, вы уже пытались отговорить меня вставать с постели, и у вас не получилось. На данный момент ваши шансы убедить меня не отправляться на базу не намного возросли, – Фьюри чуть запрокинул подбородок, а на лицах Старка и Романофф мелькнули улыбки. Было абсолютно ясно, что если уж такой лаконичный и послушный подчиненный вздумал противиться указаниям начальства, то его точно никто и ничто не остановит. И Фьюри тоже это понимал. - В таком случае, агент Бартон, мне остается только дать вам, агенту Романофф и мистеру Старку инструкции по дальнейшим действиям. Если быть конкретным - инструкций и разработанного плана нет. Меня не волнует, как именно вы добьетесь целей, но их у вас две: во-первых, вытащите оттуда мисс Литтл, и чем скорее вам это удастся, тем лучше. Во-вторых, нам поступила директива сделать так, чтобы мир никогда больше не услышал о Грегори Стоуте. И да, это приказ об уничтожении. [1] Норадреналин – гормон агрессии и злости. [2] Кортиколиберин – гормон страха. [3] Ну да-да, это откровенный намек на «Мстителей». [4] ALCOA Inc. – реально существующая американская металлургическая компания, третий в мире по величине производитель алюминия.