(Три звезды)

*За месяц до баттла* Почти год прошел, а Слава, кажется, потерял себя окончательно. Спился, скурился, страхался и прочие –лся: добавь приставку и корень, и получишь Славину жизнь – отличный ребус. В его жизни цирк, ебаное шапито, не отдающее себе отчета в том, что творит. И правильно, ведь цирк-то без директора, директор-то сам уже кукухой поехал с этими весельчаками. Карелин теперь не представляет себя без стаканчика пива - всегда есть запас, он теперь всегда под градусом, даже когда на собеседования на работу ходит (точнее не «даже», а «тем более»). Единственные две вещи, ради которых он, казалось, еще существует: Коха и баттл с Оксимироном (именно в таком порядке, уверял себя Слава). Последний год не остался для него незамеченным. Он многого достиг, получил море хайпа из-за баттлов. Очень многие люди считали его достойным соперником для Окси - ему было похуй на мнение людей. Он писал не для них? Для удовлетворения своего эго, выбешивания Мирона, может быть? Он просто пизданулся. Потому что его ебучая дисоциалочка обострилась до ахуетительных размеров: он не мог контролировать ничего, не мог приструнить своих личностей, которых появилось как-то слишком много. Намного чаще стал владеть его телом Бутер – человек, которого хуй перепьешь, который может заполнить твою голову мыслями о суициде за 2 секунды, который просто, блять, триповый наркоша. Соня как будто резко охладела ко всему. Теперь даже Гнойный упоминал Окси чаще, чем она. Ее новым (старым) увлечением стал Рикки F и еще не пойми кто. Славе было похуй, он был занят, он писал диссы на всех подряд, уделяя, конечно же, до ахуения много времени Мирону, выводя его из себя - он знал, чувствовал это каким-то шестым чувством. До баттла остается месяц. Текст делается и переделывается, анализируется, вдоль и поперек оценивается. Сейчас у них уже есть почти законченный вариант, и Слава почти доволен. Карелин сидит на кухне, пьет чай и просматривает ленту в твиттере - просто от нечего делать. Ему не особо нравятся такие бездеятельные дни, но он еще не отошел от вчерашней пьянки, и почти каждое движение головой причиняет боль. Сонечка злорадно хихикает и предельно громко передвигает по кругу стул, на котором сидит. Внезапно Славин телефон звонит где-то в спальне, мерзкая мелодия нокии-фонарика раздается на всю квартиру и отдается тупой болью в мозгах. Парень хочет быстрее вырубить эту шарманку, но передвигаться быстро не дает дикое похмелье, поэтому он, хватаясь за стены, как «за спасательный круг» *, плетется в комнату, еще добрых пару секунд роется в простынях и наконец-то вытаскивает замызганный телефон. На экране высвечивается «Чейни», и Слава снимает трубку. - Здорово, бро, чем порадуешь? – у парня немного заплетается язык, но ему, в принципе, похуй. На колени запрыгивает Коха и начинает мурлыкать, разваливаясь на них. Он запускает длинные пальцы ей в шерсть, и головная боль немного отступает. - Слав, тут это, косячок один. Помнишь бар, который мы выбрали для проведения вашего баттла? Там, короче, некоторые проблемы. Я так и не понял, что не так: владельцы разговаривали с Тимарцевым. В общем, мы нашли другой бар, но наш «король всея баттл-рэпа» воспротивился, сказал, что ему нужно посмотреть площадку. Вот я и звоню спросить у тебя: не хочешь тоже сгонять? Они поедут послезавтра, так что, если хочешь, можешь выбрать любой другой день, - Сонечка резко подняла голову и прислушалась, а Славе-то это на хуй было не нужно. Ему похуй, где баттлиться: хоть на улице, хоть в кабинке туалета, хоть в ёбаном Букингемском дворце. Он никуда, блять, не поедет, будет сидеть на хате и угашиваться до самого наступления баттла. Он. Никуда. Не. Едет. - Да, вот послезавтра и поеду. Не соизволишь узнать у Ресторатора, когда там будет жид? Хочу не опоздать к началу этой шумной вечеринки, - «ЕБЛАН», - орет на него Гнойный. Слава в шоке. Слава был уверен, что скажет нет, был уверен, что это Мармеладова влезла в разговор. Слава был… а Сонечка смеется в углу, да так громко и заливисто, что хочется заткнуть уши. «Боже, блять, как же ты в него влюблен», - между смехом выталкивает изо рта Соня, и Слава ТАК сильно хочет ей въебать, потому что это ТАКОЙ абсурд. - Э, ты уверен? – звучит в трубке голос Дена. И Слава может отказаться, может свалить все на дотошную Соню, может… да дохуя он всего может, но, почему-то, не делает, лишь согласно мычит в трубку. На компьютере начинается мелодия звонка в скайпе, и высвечивается иконка Фаллена, поэтому Слава быстро прощается с Чейни, пару минут болтает с Ваней, и передает контроль КПССу, ради которого Светло и звонил. Слава же сидит в своем любимом круге и думает, думает, думает - за этот год он размышлял, наверное, больше, чем за всю свою жизнь. В голове сейчас самым ёмким вопросом является «почему?». ПО-ЧЕ-МУ: не заткнулся, напиздел, обратил на себя внимание, игнорировал советы – нарвался, блять. «Так нравится подставлять жопу, Слава?» «Хуй, я их выебу всех в очко». В голове рой мыслей, но формулироваться не хочет ни одна. Хочется только расслабиться и успокоиться, что он и пытается сделать, вспоминая, какие еще сырки он не обозревал. О трясущихся коленках в связи с будущей и близкой (намного ближе, чем он предполагал) встречей с Королем Рэпа, он предпочитает не думать. ** Слава просыпается рано утром, хотя вчера заснул поздно из-за мыслей и метаний. Он идет в душ и моется-бреется-сушится, проверяя лицо на малейший волос. Потом долго/педантично выбирает себе одежду, как, мать вашу, ебучая Сонечка Мармеладова перед свиданками, как самая, что ни на есть, настоящая БАБА. Психует, выкидывает весь свой гардероб под дикий смех вышеупомянутой Сонечки, а потом снова вытаскивает футболку, джинсы и даже более-менее чистые кроссы. От Чейни приходит смс, что он заедет через пару минут, и Слава спускается на улицу. Садясь в машину, он весь какой-то дерганый. - Тимарцев сказал, что уже там, Окси еще нет - он немного опаздывает, примерно на час. Так что у тебя будет время все посмотреть до его приезда и уже на месте решить, хочешь ли ты его дожидаться, - Чейни смотрит на него до тех пор, пока Слава согласно не кивает, и машина трогается. Телефон Карелина издает звук, оповещающий о пришедшей смс-ке. «Как чувствуешь себя, когда осознаешь, что встретишься скоро со своим кумиром? Мирон». Третья. Третья смс по счету от Мирона Яновича на телефоне Славы. Руки трясутся, голова не соображает, Гнойный бесится где-то на подкорке. Слава не знает, что ответить. Приходит на помощь, как ни странно, КПСС. «Так Ленин же умер, а я так-то не в мавзолей еду», - печатают пальцы, и парень откидывается на спинку кресла. Он ждет, ждет - пять минут, десять, посматривает в телефон, будто бы мог не услышать этот разрывающий барабанные перепонки звонок оповещения на стандартной нокии. Потом бесится от того, что ждет этой смс-ки как пришествия Иисуса, убирает телефон в рюкзак, сидит еще пару минут и слышит рингтон. Сердце повторяет мелодию звонка, и Слава, как умалишённый, дергает язычок портфеля, который никак не хочет расстегиваться. Потом еще пару минут ищет телефон во всяком хламе, и, достав его, с горящими глазами, снимает блокировку. Охуевающий взгляд Дена он не замечает. «Не волнуйся, принцесса, скоро буду». Тупая, блядовская, не логичная улыбочка вылезает на лице, как фурункул. Ее хочется выдавить, нанести побольше всяких средств от прыщей и забыть. Но эта сука не выдавливается - застудил, кажется, поэтому придется проходить с ней на пару дней/недель/месяцев/лет больше, чем планировал. - Коха, что ли, смс-ку написала? – Слава смотрит на него, как на дебила, и в излюбленной, жидовской манере приподнимает вопросительно бровь. - Просто у тебя такая же улыбочка, когда она что-нибудь идиотское делает. Типа «ты тупая, но я люблю тебя», - Чейни улыбается, а Слава, кажется, падает в омут. В голове стучит, колотит, гремит, а Соня смеется, СМЕЕТСЯ, С М Е Е Т С Я, не затыкаясь, сука. Гнойный смотрит как-то зло, отрешенно, непонимающе. Два его главных альтер-эго, ангел и демон, черное и белое, где какой цвет? «Да какого хуя ты ржешь, Мармеладова?», - срывая голос орет Слава. «В своих попытках возненавидеть его, ты влюбился. Разве тебе самому от этого не смешно?» - девочка улыбается, и в этой улыбке Карелин видит свой невывоз, свой проигранный раунд, свою смерть. Он качает головой, даже не качает - мотает, как пес после купания, пытается избавиться от всего: от чувств в сердце, от мыслей в голове, от посторонних в голове, от посторонних мыслей в голове. Не выходит - вокруг него хоровод из тел: двигаются, смеются, кричат, просят, ненавидят, не одобряют. Он не замечает, как в панике начинает трястись в реальности, как заправский наркоша, как объебанный, находящийся в самом бешеном трипе, он видит перед собой улицу, на которой должен быть бар, в котором будет проходить их раунд; осознает, что ВОТ УЖЕ, прямо сейчас, увидит его. И Слава Карелин пропадает. Автоматическое закрытие дверей в машине Дена давно сломалось, а сам парень не насиловал себе мозг ручным закрытием, у него в машине-то все взрослые, никто ведь не захочет выходить из нее на ходу. Ага, конечно. «Никогда не недооценивай врага» - говорил кто-то. Так что, когда Слава в бешенном трипе наваливается на дверь – та спокойно открывается, и Карелин, выпадая из машины, аки колесо Сансары, летящее вниз по склону, катится по асфальту. Благо скорость не дикая, но тормозной путь у Славы знатный. Чейни резко останавливает машину, подбегает к парню, трясет его за плечи, кричит что-то, звонит в скорую, трогает его всего – голова/руки/грудь. «Хоть бы жив остался», - мелькает единственная мысль в голове Дена. «Хоть бы к баттлу очнуться», - а вот что мелькает у Славы перед тем, как он окончательно отрубается. ** Слава ненавидит больницы: здесь пахнет хлоркой, ненавистью, безысходностью. А еще ужасно кормят и медсестры, в разрез с фильмами, не сексуашки в коротких халатах, а люто злые, недотраханные, жирные и страшные бабищи, которые приходят, впихивают тебе в глотку пару таблеток и, с чувством выполненного долга, уваливаются на своих целлюлитных ногах куда-то восвояси. Слава был в больнице миллион раз: один раз по своей глупости, а все остальные разы из-за выблядка Гнойного, у которого шило в заднице и потрясающая, граничащая с нереальным, способность попадать в самые тупейшие ситуации и не выходить из них победителем. Один раз, на спор или на понт - Слава уже и не вспомнит, этот ебланоид решил перебежать проезжую часть прямо перед машиной. Поток был не быстрым - он бы успел, но какой-то автолюбитель решил превысить дозволенный скоростной режим и промчаться на нихуевой такой скорости. Вот и встретились два обделенных умом человека. Они тогда чудом остались живы, а мать отчитывала их каждого по отдельности: тогда еще только Славу, Гнойного и Соню. Был пиздецкий каламбур, потому что мамку боялись все, и у нее была потрясающая способность различать их. Она орала таким благим матом, что Гнойный, думавший, что знает весь матный словарик, с красными ушами слушал те или иные производные от нескольких устоявшихся глаголов. Он ощущал себя невероятно тупым человеком, уж Слава-то знал. Так вот к чему это все. По сравнению с маразмом Славы сейчас, Гнойный в тот день был чуть ли не полностью оправдан в глазах Карелина. Слава даже хотел вручить ему значок «Самый адекватный малый». Потому что сейчас все тело ломило, голова гудела, а глаза просто не хотели открываться. Но, совершив над собой чудовищное усилие, он все-таки смог их немного приоткрыть и прыснул бы со смеха, если бы смог. Картина маслом – «Группа поддержки». На стоявшем перед ним диване лежала интересная компания: слева направо спали Чейни, Дискотека, Замай и Фаллен. При лучшем раскладе Слава бы даже порадовался тому, что наконец-то смог собрать всех вместе, даже знатно бы забухал. Но он сейчас немного в больнице. - Ребят, - тихо говорит он, но в этой палате все, кажется, на диком очке, потому что подскакивают, как заведенные, и встают по линеечке, а потом бросаются к Славе. Начинают шуметь, наперебой что-то спрашивать, а Славе лишь бы попить, поэтому, когда Дискотека тянет ему стакан воды, он смотрит на нее такими благодарными глазами, и, несмотря на боль во всем теле, забирая стакан, берет ее руку и нежно целует мягкую кожу. Девушка заливается румянцем. - Как ты себя чувствуешь? – прерывая их идиллию спрашивает Чейни. - Что вообще, блять, с тобой произошло? Внезапно дверь открывается и на пороге появляется врач - это женщина лет 45, с теплыми карими глазами, но строгим взглядом. - Молодые люди, что же вы столпились вокруг больного? Я кого просила сразу сообщить мне, когда он очнется? Эх, молодежь, положиться на вас нельзя совсем. Все выбежали вон, я позову вас позже, - грозно, но с улыбкой в уголках глаз, сказала женщина, ребята ее послушались. Она подошла к Славе и начала его осматривать, дышите/не дышите/ сдохните/сторчитесь, как обычно. - Молодой человек, у вас сломана ключица и гематомы по всему телу, но в общем-то, ничего серьезного, - Слава выдохнул с облегчением, - в физическом плане, - сказала врач и серьезно посмотрела на него. - Ваш друг примерно рассказал, что с вами произошло, поэтому у меня назрел вопрос. У вас есть соулмейт? – личный вопрос, не лезь, сука, убьет нахуй. - Нет, - немного раздраженно отвечает Слава. - Сколько вам лет? - Двадцать семь. - Какое у вас расстройство? - Диссоциативное расстройство идентичности, - женщина в какой-то безнадёге прикрывает глаза. - Вам придется пройти курс психотерапии. - Зачем это? – Слава хмурится. - Понимаете ли, в принципе, ваш возраст не совсем поздний для нахождения своего соулмейта, но все обостряется из-за вашей болезни. Люди с данными расстройствами больше подвержены, как бы вам сказать, не совсем адекватному поведению, - она замялась, - психозам, например. И если в ближайшее время вы не найдете свою родственную душу, и она вас не примет, высока вероятность того, что вы сойдете с ума. - И какой же срок вы даете, доктор? – с усмешкой спрашивает Слава. Хотя, как ему кажется, он уже знает ответ. - Не больше полугода, мне жаль. Я сообщу вам о днях приема доктора, - она выходит из палаты, тихо прикрыв за собой дверь. Слава поворачивает голову налево и видит на тумбочке свой телефон, непонятно зачем берет его и снимает блокировку. Одно новое сообщение с незнакомого номера (как же, незнакомого, цифры этого номера у него из подкорки теперь, кажется, никогда не выбьешь). «Как ты?» Два простых слова. Слава падает.