neXXXt

      Мы пятнадцать лет вместе. Когда ему хорошо, он как накуренный школьник, когда плохо — превращается в занудного старика. За эти годы он умудрился один раз вынуть меня, невменяемого, из окна — побочный эффект неудержимой молодости со склонностью к депрессиям и импульсивным поступкам. Я простил ему влюблённость в четырнадцатилетнего мальчишку, «виртуальный роман на районе» и сомнительный интерес к девчонкам-подросткам из гимназии, где учился сын его подруги. Но, как говаривал мой давно почивший дядька: «Всё пройдёт, как с белых яблонь дым…»       Маркус не работает три года, мечтает играть в клубах и грезит звукозаписывающим лейблом. Хемуль так и осталась со своим панком, собирается рожать четвёртого ребёнка — мальчика. Завела двух кошек, собаку и трёх хомяков. Отчаянно создаёт уют, с остервенением и страстью. «Сучья фамилия» настрогал детей с одной бутовчанкой, делает бизнес на фильтрах воды, последний раз звонил занять в долг, о всём прочем я так и не успел его спросить. Паскаль женился и «родил». Созрел, наконец, до серьёзных отношений. Сказал мне, что знать меня не хочет. Разумеется, я же приложил для этого столько усилий! С долей иронии считаю, что его счастливая семейная жизнь — отчасти моя заслуга, потому что высказал ему как-то, что он не способен кого-то сильнее полюбить, чем самого себя. Чем хорош мелкий тиран вроде меня? Рублю правду-матку секачом по яйцам.       Я неплохо познал своих демонов и научился жить с ними в симбиозе. Ничто так не поддерживает меня, ничто так не заставляет бороться, ничто так не делает меня сильнее, как моя генетическая злоба. Она модифицировалась с годами. Она — не тупая, нет… скорее, циничная. Я стараюсь не обольщаться и не очаровываться, чтобы потом не пришлось применять приставку «раз».       Меня злят люди в своей массе, если слить их в единую силу или же субстанцию, меня злят тупые мужики, глупые безвольные бабы, сопливые избалованные дети-кашлюны, фэйк-ньюз, сочащиеся из телевизора (поэтому я оборвал домовую антенну), меня злят большие города и маленькие захолустные мухосрански, наспех, кое-как облагороженные улицы и спальные районы, обилие пафосных иномарок и вонючий затасканный общественный транспорт, российский мудацкий менталитет, трусость, инфантильность, говнотерпимость, божелюбие, фатализм и прочее русофильское дерьмо, которое нынче очень в моде.       Самое охуенное во всей этой картине — слово «РОДИНА» с картинки в моём букваре. Всё, что мы так остро ненавидим, — в душе любим до психоза, в сердце носим до пролапса, до боли в позвоночнике и стука в висках, до последней капли водки в гранёном стакане, до скуренного под фильтр бычка, до зудящего от грязного перетраха члена. Мы же, сука, русские! Хоть и не русские совсем, если отмыть. Но русским можешь ты не быть, а россиянином обязан!       Я стал злее, я стал сильнее, я стал увереннее. Спасибо тебе, Родина: ломая, ты закаляешь сталь. Сколько ещё таких, как я, кого ты мордовала, возя наивной физиономией по асфальту догматов и двойных стандартов? Я бы на твоём «материнском месте» сильно подумал о своём «умелом праведном воспитании». Сколько же заточенных кинжалов вопьётся в твою обрюзгшую старческую грудь?       Меня злит выросшее поколение, рождённое в девяностых. Когда я, будучи подростком, привыкал к открывшимся иллюзорным возможностям, эти засранцы прятались мамке под юбку, зато сейчас вымахали потребителями, пустыми материалистами с технократическим отношением к человеку. Что для них друзья? Лишь настраиваемое приложение на планшете, у которого можно отключить рекламу, оповещения и баннер или удалить на хуй, если не понравилось, так потом ещё написать отзыв Господу Богу, какой это было паршивый друг, попросить исправить мудака в будущем и поставить оценку в две звезды! Кого они видят в друзьях? Удобных спутников для совместного посиживания в ресторанчиках и барах, походов в кино и музеи, дабы выглядеть по-европейски-европейски, прыгать, плясать, хохотать и создавать видимость успешных людей. Видимость успешности — это культ семнадцатого года. «У нас всё хорошо. У вас нет? Это вы сами виноваты. Работайте больше!» Они живут от отпуска до отпуска, впадая в наркотическую зависимость от трат на свои загранпоездки, потому что в России им отдыхается хуёво. Они возвращаются и снова пускаются в свой алкорабочий забег до следующего отпуска и новой траты кучи денег на «престижный отдых». В их инстаграмах — сказочное Бали, а в массе по стране — «сказочноЕбали».       Мне кажется, Путин всегда мечтал создать «советскую империю». Что ж… он преуспел в этом.       Семнадцатый год. Все осознанные и хоть немного образованные уже мечтают о переменах. Цой актуален, как никогда. «Перемен требуют наши сердца. Перемен требуют наши глаза… Мы ждём перемен…»       Раша попала во временную петлю. Всё движется по спирали. Цензура. Ложь. Враньё. Двойные стандарты. Растоптанные права. Безразличие власть имущих ко всему, кроме денег. Что ни день — так очередной психоз. Запреты рэперов, аресты, сорванные концерты, преследование исполнителей, табуирования свободного искусства и самовыражения. Кто-то счастлив возвращению в «любимый уютный пропагандный совок», но только не я. Я рос при Ельцине. Что про меня говорить? У меня, сука, даже формы в школе с пятого класса не было. Ребёнком я смотрел по телику «Полиция Майами. Отдел нравов» и бегал по дворам, крича, что я Санни Крокет. Моя юность прошла во времена расцвета гейства, ниггеров, свободных и доступных лёгких наркотиков. Наше поколение, тусующее на улицах, никогда не фильтровало базар, мы мечтали жить, как на Западе, мы рвались хавать ртом и жопой новые возможности и невиданные свободы. До нас никому не было дела! А что нам подсунули взамен? Нелимитированный патриотический компост, состоящий из худшего, чем хвастал совок, самого дрянного, что выстреливало в бандитские 90-е, сдобренный религиозным перегноем, припудренный традиционализмом, мумифицированный призраками монархического прошлого. Что это за страшная дохлая птица-мутант вылупилась в нашей неблагополучной «экологии»? Зато амбициозная, имперская.       Кто не был свободен — тому всё «айс». Только это не про меня. Единственное, чему предки научили, — ничему. Они предоставили мне свободу выбирать, что делать, не делать или нихуя не делать, если я так сочту. Пожалуй, я только сейчас понял, что готов им сказать «спасибо» за всё. Лучшее, блядь, воспитание! Только так можно стать собой, а не продуктом «системы» или «семьи». Предки не привили мне ложного христианского трепета, вымученного семейного уважения, совкого альтруизма, слепого консерватизма, оскорблённого идеологического канонизирования. Спасибо тётушке, твердившей мне в мои четырнадцать: «Не возведи себе кумира!». С тем и рос. Не возвёл. Что там говорили андеграундные рэперы конца 90-х? «Нахуй политику и миллионы засранцев, которые мутят чистую воду во всём мире. Летите на крыльях свободы!» Тогда эти слова знали наизусть все те, кто был готов лететь. Сейчас крылья обрезаны, ноги окольцованы, птицы в клетках. Некоторые вырвались и улетели. А мы здесь. На подножном корму, несёмся из-под палки золотыми яйцами либо идём на убой. Птицы посерели, потускнели, поглупели. Им даже кажется, что если их кормят и они жиреют, то жизнь прекрасна в клетке и с надсмотрщиком. Свобода им кажется чем-то опасным для жизни. Страшным до обезвоживания, так как птицы неуёмно гадят. Сменившиеся приоритеты или слабоумие? Фатальная болезнь общества? Каково это — жить в государстве с усугубляющимся делирием и самому не сойти с ума?.. Спросите меня как. Только я не знаю, какова предельная точка кипения моего серого вещества. И что это?.. Конец ли? Ещё одну вещь я усвоил: ни в чём никогда нельзя быть уверенным. Никогда не говори «Прощай». Никогда не говори «НИКОГДА», не ставь точку. Только запятую. И я поставлю. Одну. Большую. Жирную. Запятую.

,