Сумасшедшие

      Мой несостоявшийся муж, Алан, его сестра Джейн, шестнадцатилетний Уильям и его пятнадцатилетняя сестренка Майя встретили наш остров странными взглядами. И я понимаю их. Для Майи и Уилла — это было безопасное место, как поведал мне брат, впервые за шесть дней. Для Алана — мечта-одержимость Мэтью, которую он частично спонсировал, когда ухаживал за мной. А для Джейн — выполненное пари, в заключении которого я участвовала. И для всех — относительно безопасное место, где можно будет отоспаться и поесть.       Пока плыли, брат быстро посвятил всех в правила поведения на острове, включая технику безопасности и правила передвижения, причины подобных правил. А я, добавила правила пользования огнем и освещением, ну и запрет на повышение голоса после наступления сумерек вне стен дома. На воде звуки разносятся просто идеально, а пропалить своё местонахождение мне как-то не хотелось. В чем я и поставила перед фактом остальных, предупредив, что к берегу уже выходили первые трупы. Возражения сдохли на корню.       Сообщила брату, что сделала за время его отсутствия, сразу. И неожиданно, получила похвалу и крепкие объятья, с ласковой просьбой потом мне его показать. И подумав, направила наш транспорт сразу туда.       Тот остров был удивителен тем, что на нем росли деревья. Канадская лиственница повсюду и десяток раскидистых дубов на всю территорию. Всего сорок шесть деревьев — дважды лично пересчитала. Поясню мою радость — канадская лиственница это хвойное растение, которое не сбрасывает большую часть своих иголок. Следовательно издали, наши самовольные постройки видно не будет. Поэтому, когда пояснила свою задумку, очень обрадовалась реакции. Мэтью и Алан переговорили и помогли мне этот типи установить, накрыли баннерами и закрепили. И даже сложили внутри пару надувных матрасов, оставили часть посуды, пару одеял и помогли устроить правильное костровище, выкопав яму под костер и длинные подземные дымоходы, для тяги. А потом, брат ласково меня обнял и серьезно спросил: — Отпустило?       А я, с удивлением поняла, что таки да. Отпустило. И паника, и дурные мысли забившие голову в отсутствие Мэтта. О чем ему и сообщила, вызвав искреннюю улыбку. После, мы погрузились обратно на наш груженый транспорт и направились уже домой.       Осторожно причалив и благодаря нашей живой цепочке, сгрузив на борт нашего плавучего городка привезенное, мы разнесли его по разным частям острова, тут же сортируя. Плюс заставили переодеться новеньких в более темные вещи, чтобы иметь возможность выходить из дома ночью. И касательно дома — пришлось трижды нырнуть, закрепляя очередные гроздья мешков, чтобы приподнять начавший проседать центр острова, где и был дом. Зато после, нам уже ничего не угрожало в ближайшее время. Брат сразу забрал с собой наш мужской контингент, а я увела девочек во вторую комнату. Где и поведала краснеющим представительницам прекрасного пола, как обстоит дело с личной гигиеной на острове, особенно с женской. Меня сначала не поняли, пока я не рассказала о подводных камнях выясненных в процессе пересчета привезенного. Предметов для женской гигиены было мало, пусть и занимали они сейчас половину пространства под двумя кроватями. Но нас уже было трое, а забавные женские дни, плюс со всякими недомоганиями шли у нас, девушек, каждый месяц. Брат конечно очень странно на меня смотрел, когда в запасной пакет выпрошенный мной, я начала ссыпать презервативы и всё остальное. Правда быстро нахмурился и начал их считать. Выходило на самом деле немного, меньше, чем обычно хватало мне с мамой на шесть месяцев.       Джейн проняло первой и она додумала уже вместо меня, хлопнув себя по лицу и выругавшись. Она как оказалось, хотела выкинуть рулоны ткани, прихваченные её братом в пустом магазине тканей. Он прихватил прямо рулонами: джинсу, плотный хлопок, габардин, войлок, лён и фланель, за некоторые ему я лично благодарность выдам. Зимой мы все ему за них спасибо скажем. Как и за целый рюкзак со швейными принадлежностями. Она хотела набрать больше оружия, заехав в охотничий магазин и набрала его, вместе с едой и лекарствами, а брат подумал о ней больше, чем она о себе. Бывает. Впрочем его можно понять, он готовился стать отцом минимум двоих детей, женившись на мне и его гоняли мои родители, пока не сочли достойным. А моя мама — фанат теорий заговора и жуткий перестраховщик, так что Алан был в конце готов выжить в русской Тайге. Это уже его отец и дядя встали в позу, узнав, что мама — русская, а отец — потомок русского иммигранта. А теперь вот оно как случилось. И уже сестра Алана благодарит Бога за то, что ему попалась на жизненном пути моя мать. Правда мы тут же пускаемся в обсуждение всего того, что у нас есть с собой и я хватаюсь за голову. Они умудрились прихватить куртки, запасную обувь, плащи и штаны, даже пару теплых платьев и пижамы, но почти не взяли нательного белья, всего по три комплекта на каждого, зато взяли постельное (по восемь). Какое счастье, что я в магазинах гребла бельё не глядя на размер и цвет, только из нормальной ткани, плюс много и разных. Для женщин и мужчин. Носков была куча, пусть и все мужской расцветки. Но без них никак. Мозоли — боль, а с ней потеря мобильности и риск заражения через ноги. Поэтому постельное бельё и полотенца потом пойдут на портянки. А носки, пластыри, трусы, лифчики, купальники, пелёнки для детей и рожениц даже… Всего я брала с запасом. Благо портянки получались из рваного постельного белья, которое я покупала в свою квартиру исключительно хлопковое. Ну и Джейн не подвела, любя ту же марку постельного белья, что и я. С трусами и лифчиками разобрались, с пижамами тоже, пошли мыльно-рыльные принадлежности. Рассчитали и получили щетки и пасты, расчертили на тюбиках деления, чтобы на дольше хватило и принялись за распределение уже швейных принадлежностей.       Джейн шикарно шила, я это прекрасно помнила, так что ей отдали набор иголок и мешочек шпулек с нитками, а я забрала себе еще один крючок, тут же достав шило и начав ковырять в нём дырку для ремешка на руку. А вот Майя была в плане рукоделия полной бездарностью. Зато она умела ловить рыбу и стрелять из лука как в своё время научил хороший знакомый отца, а Джейн хорошо готовила, знала много лекарственных трав в лесу как скаут и отлично обращалась со снайперской винтовкой Алана, которую и привез её брат, сперев откуда-то, так как успела пройти срочную службу. Общим решением Джейн определили в лекари и снайперы, чтобы штопать и охранять остров вместе с Мэтью. Майю в сборщики трав, как и меня, а заодно и в рыболовы. А меня в добытчики вместе с Аланом. И когда мы закончили, к нам заглянул смущенный Мэтт и сказал, что они всё слышали и со мной согласны. Только Уильям тоже разбирается в рыбалке и умеет чинить мелкую электронику и его тоже возможно придется брать на вылазки, чтобы он собрал необходимых деталей. А после, прокашливается и просит нас: — Мы делаем временные средства освещения, чтобы не тратить электричество, присоединитесь? Алан привез много масла и свечей.       Я тут же встаю в стойку, ныряя в наши запасы и ища проволоку. Нахожу, как и пару банок с колой, которую разливаю по пластиковым стаканчикам. Банки промываются нами и режутся, превращаясь в запчасти для трех ламп. В мелкие стеклянные банки заливается масло и вставляется держатель с фитилем из куска распущенной веревки. Пару минут, за которые мы обматываем банку проволокой, веревка пропитывается и лучинка зажженная от углей в жаровне, торжественно зажигает первую лампу в этом доме. Спохватываюсь и задергиваю шторы, приоткрывая смотровое окошко под крышей, чтобы мы не задохнулись. Отблеск пламени скрывает ткань натянутая под окошком, так что блики не выходят наружу — проверено со свечой. Выдыхаю и негромко говорю: — Как насчет супа с рыбой и лапшой, которую вы привезли?       После горячего ужина с яичной лапшой из супермаркета и рыбой, которая нам наверняка скоро осточертеет, мы разделяемся по комнатам. Мальчики в одну, девочки в другую. Но Мэтт выставляет дежурство и первыми идут он и Джейн, как успевшие поспать в дороге, перед приездом сюда. В итоге кроватей всем хватает с запасом, а под утро я лично меняю клюющую носом парочку, занимая место в рукотворных зарослях, набросив на плечи обрезок брезента маскировочной расцветки, привезенного Аланом. И внимательно слежу за берегами через мощный бинокль, оставленный Джейн. Неподалеку от берега маячат пара штук ходячих, как вчера их назвала Джейн. Они медленно бредут в сторону от озера, туда, где начинается шоссе. Бредут и не останавливаются. Мэтт сказал, что ночью их была целая стая в несколько десятков, которая направилась на шоссе. Алан, успокоив испуганно вскочивших подростков, быстро пристроил их к делу, отправив поливать грядки с травами. Судя по загруженным лицам, темной одежде и мелкой посуде в руках — инструкций добавил и Мэтью. Ребята осторожно набрали воды за бортом в два ведра и вооружившись стаканчиками с дырками в дне, пошли поливать зелень. А я, в свою очередь пробралась поближе к забору, отслеживая ситуацию через бинокль. На берегах было относительно спокойно, по крайней мере там, куда доставал мой взгляд. Что было там, за лесным массивом, скрывавшим от меня очень многое, я не знала. Но пока Ходячих больше не появлялось, с вечера, по крайней мере.       Вернулись с поливки Майя и Уильям, довольные и даже улыбающиеся. Передала бинокль Уиллу, отдав накидку и забрав его сестренку с собой. Поручила насторожившейся девочке разобрать имеющиеся вещи и посчитать, что необходимо ещё добыть, чтобы пережить зиму. Та кивнула и отправилась шуршать мешками с вещами. А меня перехватил Алан, потянув за собой из дома, к небольшим кадкам с огурцами. И обнял, судя по тяжелому дыханию опять балдея от моего запаха. Был у него такой пунктик еще в начале наших отношений и судя по всему — лишь усилился от стресса. Меня подобные странности не особо смущали, так как я лично любила перебирать пальцами его волосы и массировать ему уши (уши у него аккуратные и с легкой деформацией, делающей левое ухо чуть острым, а я тащусь от эльфийских намеков), так что я привычно расслабилась. Мы простояли так немного, а потом Алан отстранился и сел на землю, а я села рядом. Мы просто молчали. О чем он думал, я затрудняюсь сказать, а вот мне стало немного легче. Частица моего ставшего привычным мира, вернулась в мою жизнь, удерживая меня на этом свете. И я этому благодарна — жить хочется гораздо больше.       Алан вдруг вскинулся, глядя на меня слишком серьезно для привычного мне оптимиста и души компании, и заговорил: — Я не знаю, насколько ты и твой брат в курсе происходящего, но лично я частью информации владею. Такая хрень по всем Штатам и уже в паре городов Канады. Первыми пострадали Южные штаты, около пяти недель назад. Отец молчал, но посоветовал мне быть готовым уехать с сестрой на север страны. Две недели назад, он выдал мне карту с обозначениями схронов с оружием и коды от них, на случай, если мы останемся живы. Они в тот момент уже собирались эвакуировать Президента частным самолетом. Нас само-собой не взяли — к элите мы не относимся. Отец же, остался руководить эвакуацией в Вашингтоне. Неделю назад связь прервалась, правда мы успели получить от него приказ — спасаться как можем, наплевав на Закон и Конституцию. Мы забили машину чем смогли, плюс подобрали выживших соседских ребят и обнесли их дом. Попытались сунуться в ближайший супермаркет, унесли что смогли, но пришлось отстреливаться от мародеров и мы привлекли стрельбой Ходячих. Целое стадо, в несколько сотен особей. Ночевать пришлось в подсобке, в помещении для уборочной техники. Слава Богу, ходячие не думают как люди и нам удалось отсидеться до утра. Утром же, осторожно выбравшись из подсобки, мы сколько смогли освободили дорогу, убив оставшиеся трупы повторно и набрали всего, что смогли унести. Брали в основном продукты, еду, воду и одежду. Плюс лекарства, сколько нашли в разоренном отделе. Машину нашли на прежнем месте, на которой в итоге и столкнулись с твоим братом на дороге из города. Чуть не пристрелили друг друга, хорошо хоть лицо Мэтью я очень хорошо знаю даже если он страшно небрит и одет как воинствующий бродяга. А потом было возвращение в город, подстраховка друг друга и мародерка. И потом я узнал, что ты жива. Саманта, я рад, что ты жива и здорова.       Я только кивнула, оценивая его по новому. Духа все же хватило, чтобы дожить и не свихнуться. Брат чует таких сразу, вроде как семейное свойство со стороны отца. Тот тоже определял человека с первых минут разговора, тут же вынося безошибочный вердикт. И будь Алан хоть немного опасен для нас — Мэтт бы умер, но не привел на остров никого из них. И это не мистика — почему-то в этом мире часто попадались такие люди, необычайно проницательные, необычно спокойные, готовые ко всему. Мой брат с отцом и мама не исключение. Может поэтому вся эта мерзость и случилась в этом мире — не может быть столько необычных людей рядом. Просто не может. Может вся эта дрянь, лишь результат попытки восстановить равновесие? Какая чушь лезет в голову, право слово. Качнувшись, облокачиваюсь на плечо Алана и расслабляюсь в его объятьях. Странное состояние, странные мысли, странные чувства. Я не понимаю происходящего, словно часть мозга перестала отвечать, сломав переключатель чувства страха и желания расклеиться. Как обрубило. Однако, я была рада Алану, о чем ему негромко и сообщила: — Я рада, что ты рядом, Алан. Мне теперь не страшно. Он только обнял меня покрепче и снова уткнулся в мои волосы, глубоко дыша. А я, чтобы ему было легче, стянула с волос резинку, дав прядям укрыть плечи тяжелой каштановой волной. Так мы и сидели, пока не пришел Мэтью, со смешком напомнив нам: — Отдых — дело хорошее, однако, нам нужно поставить пару теплиц, чтобы успеть вырастить побольше овощей на зиму. И замаскировать их так же, как маскировали сам остров. А после, можете тискаться, сколько вам угодно. Алан только со смешком хмыкнул, но поднялся и отправился с братом. А я поднялась и направилась в дом.       Джейн, оставленная без присмотра, сидела на моем мешке с пряжей и крючком вывязывая что-то, молча шмыгала носом. Её опухшие глаза выдавали, что истерика и ей дала под дых. Но то, что она вяжет…       Подойдя и поближе рассмотрев пародию на изделие в руках девушки, мне оставалось только вздохнуть и сесть рядом, беря в руки второй крючок и демонстративно медленно начать вязать. Спустя десять минут, до Джейн дошло и мы уже вдвоем вывязывали большой круг, который в будущем, возможно, станет чем-то теплым. Мужчины нас благоразумно не трогали, заглянув лишь раз, а Майя, севшая рядом, получила в руки такой же набор и вскоре, увлеклась тем же, безбожно путая нитки. А я, про себя качала головой. Мама, ты опять оказалась права. Когда заняты руки подсчетом петелек — голове легче. Мама, надеюсь у тебя все хорошо…       Стоило нам слегка успокоиться, как пришел Алан со стаканом от которого сильно пахло валерианой. Заставлять пить никого не надо было. Джейн выхлебала больше половины кружки, хорошенько её потряся, размешивая лекарство, а мы с Майей поделили остатки. И после, занялись рассортировкой привезенного и раскладкой по местам. Забили практически все полки, засыпали оставшиеся бутыли сыпучими продуктами и как-то набрели на ящик у кровати, который брат занёс в дом первым. Там лежали фильтры. Три многоразовых, походных и плотно уложенные кассеты от нашего, двухлитрового кувшина. Вспомнили о заразных ходячих тварях, подумали про заразу в воде, дружно скисли. И решили воду сначала отстаивать, потом фильтровать, а потом кипятить. И только потом пить. Брат отдал последние две пятилитровые канистры, а большая двадцатилитровая, стояла в углу и там ещё была питьевая вода. Нашли самую большую кастрюлю, соорудили фильтр, залили в канистры воду. И Джейн осталась заниматься фильтрацией воды, пока в котелке варилась вторая порция супа, уже на ужин.       Через два часа, когда мы уже сытые, разобравшие все запасы и сделавшие перепись всего (кроме тех запасов, о которых знала лишь я с братом), Джейн поставила кипятиться кастрюлю на шесть литров, полную воды, на налаженную братом плиту. Нашли ещё одну печку, только уже щепочницу, подарок отца, когда мы решили ходить в походы с братом. Давний подарок и от того, давно уже забытый. Мой глиняный горшочек торжественно вынесли на улицу, на открытую кухню, над которой натянули тент и скрыли от обзора с берега куском тента оторванного от чего-то, во время пути. Светлый отрезок покрыли краской из баллончика, оставшейся у брата с покраски чего-то, в самом начале. Открытая кухня стала местом, где мы собрались вечером. Легкий запах костра добавил уюта, а обжаренная на сковороде рыба, суп из разводного картофельного пюре, обжаренной с семечками кунжута муки и специй с мелкой банки тушенки, довел до счастливого состояния. Внутри дома, куда мы ушли после мытья посуды, благодаря двум масляным светильникам и приоткрытым окнам для проветривания, казалось, что все мы просто в деревенском доме, а не переживаем апокалипсис. У Мэтта здесь была внушительная коллекция музыки на ноутбуке, от классики, до тяжелого рока, так что он просто собрал нас всех в одной комнате и включил плейлист с классикой. Шопен, Хачатурян, Прокофьев — эта музыка, пусть и тихая, внезапно, успокаивала. А сидеть в обнимку, как и лежать — расслабляло. Настолько, что через час после включения, мы банально ушли спать. Затушили лампы и пожелали друг другу спокойной ночи, разбредаясь по кроватям. Мы с Мэттом легли вместе, на кровать над входом, как привыкли за несколько дней. Друг друга мы не стеснялись, даже по утрам, да и спали как два бревнышка, почти не ворочаясь. Уснули быстро, проваливаясь в сон как в омут.       А утром Джейн снова пришлось пить валерьянку, после долгой слезливой истерики. Нервы и так не особо крепкие после недели нервотрепки, сдали окончательно. Девушка, обычно спокойная и хладнокровная, орала как резанная, рыдая от кошмара. Её с трудом смогли заломать два взрослых мужчины, прежде чем она добралась до оружия. А потом, она очнулась и осознала, что ей приснился только сон. Так и осталась сидеть, пока не начался рассвет.