Сумасшедшие

      Остров встретил нас тишиной и трупами в летних нарядах, на пляже и чуть дальше, идущих на звук мотора лодки. Да, похоже эпидемия застала людей за долгожданным отпуском. Их было неожиданно много, как для удаленного почти не-курорта в этот сезон. Мы подошли со стороны причала, так что смогли увидеть большое количество автомобилей с барахлом, брошенных неподалеку от берега. И полностью пустой причал с паромом, а чуть дальше от них одиноко бредущий труп.       Причалив и привязав лодку, мы сошли на берег, приготовив оружие и направились к машинам, почти не беспокоясь. Ходячие дойдут до нас в любом случае, а пока время ещё было, на небольшой осмотр. В одном из автомобилей мы нашли пристегнутого за рулем мертвяка, которого я упокоила из арбалета. Бензина на счетчике было больше чем половина. А багажник был полон чемоданов и мешков, как и салон.       Выдернув стрелу и вернув в колчан, направилась дальше. Брат хекнул чуть дальше от меня и негромкий шлепок, а после влажный хруст подтвердили — он тоже разменял свой счет. Следующая машина встретила пустыми водительскими сидениями и детским креслом позади, с полуобглоданным тельцем, пытающимся хрипеть. Рука дрогнула, при попытке прострелить голову, но оставлять так… Вторая попытка оказалась успешной, забрав болт, снова осматриваю машину. Есть несколько подъеденные запасы провизии, одежды и целая сумка детского питания в багажнике. Во рту мерзкий привкус горечи, но спасти я ребенка уже не успела, пусть хоть покоится с миром. Коротко шепчу молитву, за неизвестного мне малыша.       Брат резко выскакивает из-за скопления машин и бежит ко мне, выдергивая из-за спины топорик. Длинная вереница трупов отвечает на вопросы, почему он такой взбудораженный. Взлетаю на одиноко стоящий внедорожник, прицеливаясь. Выстрел — выстрел, выстрел — Мэтт отшвыривает добравшегося до него ходячего с раскроенным черепом, встречая пинком второго. Вставляю болты, прицеливаюсь — стреляю. Меня не замечают, потому что Мэтт ругается, вызывая их на себя. Руки нашаривают пустоту и я выдергиваю монтировку. Теперь уже Мэтт вскакивает на крышу внедорожника, подхватывая свой арбалет, когда я спрыгиваю с коротким воплем на землю. А я со с разбега толкаю ходячего в толпу, роняя сразу четверых и пробиваю одному голову. От запаха крови и теплого гнилого мяса к горлу подкатывает тошнота, но адреналин надежнее — руки легкие и второй толчок легче. Брат спрыгивает рядом и мы добиваем пытавшихся подняться, тяжело дыша. Новых нет и мы переводим дыхание. Руки дрожат, а в горле мерзкий непроглатываемый комок. Сплюнув, краем взгляда ловлю брата, выдергивающего древко болта из черепа ходячего. Вытираю губы воротником куртки и присоединяюсь, вытирая мозги с наконечников о траву. Мэтт заканчивает и отдает мне мою часть, констатируя с неожиданной едкой иронией: — Двадцать семь ходячих, а мы почти на пределе. И Джейн хотела пойти сюда, с её подготовкой, не сработавшись с нами? Окей, а я тогда наивный идиот. Фыркаю, представив как могла повести себя девушка и поднимаюсь, заряжая арбалет. — Хорошо, что мы пошли сейчас. Подготовимся к будущему. Будем идти вместе, а то опять нарвемся. Брат хмыкает, почесав чистой частью перчатки подбородок и кивает: — Принято.       На новых трупов, точнее целую толпу, мы попадем лишь два часа спустя около островной церкви, в чьи двери они так настойчиво бьются. Окна криво и явно наспех, заколочены, а внутри мелькает кто-то живой, по крайней мере когда брат достает зеркальце и пускает солнечный зайчик в окно, ему с запозданием, но отвечают. И Мэтт скидывает рюкзак, вскрывая его. На траву выпадает пистолет и два полных магазина, которые он отдает мне и просит: — Не будет выбора — стреляй. — А сам вытаскивает из рюкзака дополнительные примочки от своего и без того массивного арбалета и неторопливо прикручивает. После, определяет направление ветра и кивает мне. И я, к нему присоединяюсь. Только я, готовлюсь драться в рукопашную, так как глазомер у брата получше будет, а мне нужно перебороть отвращение и страх, на будущее. Первый выстрел прибивает ходячего сквозь затылок прямо к стене, с бодрым стуком, на который реагируют остальные. Изнутри дома кто-то явно вскрикивает, потому как на нас не обращают внимание и Мэтт снимает еще четверых. В церкви переполох, а мы в два арбалета чистим толпу, оставляя вместо них лежачие трупы. Последняя пятерка видимо обладает зачатками ума, потому как бросается к нам. Но они медлительны и удается добить всех, когда у нас остается по паре болтов на человека. Брат выдыхает, привычно встряхивая головой и давая отдых глазам, а я вооружившись монтировкой, иду к церкви, проверяя. И правда, не добили парочку, приходится прокалывать черепа и пачкать перчатки, но теперь всё. Собираю болты и помогаю брату чуть оттащить от дверей ходячих, когда те открываются и на нас оказывается направлено дуло ружья. У брата секундный ступор, а у меня как обычно, первым срабатывает язык, а не мозг: — Че смотришь?! Это наши зомби! Себе сам лови! Судя по охреневшему лицу старика с винтовкой, мы его загрузили. Мужчину рядом с ним тоже, но тот быстро очухивается и смотрит на нас сквозь прицел оружия. А мы? А мы потащили за ноги трупы в сторону и обшарив, отрубили им головы. Кого-то из зрителей стошнило, судя по живописным звукам, а кто-то вырубился. А мы сложили трупики в кучку и потащились обратно, убрав так и следующих. Пару относительно чистых рубашек, часы, хорошие и качественные ремни мы сгрузили в рюкзаки, а брат достал бутылку и полил трупы. Запахло бензином, а Мэтт чиркнув спичкой, бросил её на кучу. Ветер почти ушел, так что дым пошел вверх, не мешая чадом и запахом паленого мяса. Мэтт отряхнул руки и поднялся, убирая топорик и снова перезаряжая арбалет. И после, махнув мне рукой, пошел в сторону от церкви. Я же, оглянувшись напоследок на вышедших на крыльцо людей, поставила пистолет на предохранитель и спрятала за ремень, направившись за братом.       Нагнав Мэтью, я чуть толкнула его плечом и весело улыбнувшись, козырнула. Он, усмехнувшись, расслабился и перестал изображать хмурую тучку. Мы пошли дальше, плюнув на оставшихся позади людей, как показало время — правильно сделали.       Ходячих встречали еще трижды и последний раз едва не попались. С трудом отбились, но решив плюнуть и залезть на крышу ближайшего брошенного дома, чтобы перевести дух. Споро перегородили двери и окна и заняли чердак, так удачно отделенный от остального дома складной и втягивающейся лестницей. И после смытия крови натекшей на покрывавшую вещи пленку водой из открытого окошка, перекусили бутербродами с жареной рыбой и завалились спать. Утро встретили прекрасно, под дикий визг и рычание неподалеку.       Выбрались быстро и застали картину, как троица ходячих пытались достать со скрипящей яблони мужика с девчонкой подмышкой. Девчонка визжала на высокой ноте, а её видимо отец, не мог её заткнуть, так как пытался удержаться на ветвях. Троица ходячих рвалась с упоением, а с другой стороны от дома медленно перлась еще толпа, привлеченная криком. Брат достал арбалет и осторожно улегся на подоконнике. Трижды тренькнула тетива и Мэттью бросился вниз, бросив мне: — Валим отсюда. Мужик слез с дерева с шумом, а мелочь в его руках продолжала орать так, что закладывало уши. Я выдрала болты и привычно передала брату, а тот, дернул мужика за плечо и указал ему на медленно бредущих в их сторону трупов и сказал, я слышала: — Они идут на звук. Закройтесь в доме. И похлопав по плечу мужчину, впавшего в ступор, помахал мне и бросился в другую сторону от идущей толпы. Я за ним. Позади захлебнулся крик, но оглядываться я не стала. Умные — спрячутся, мы открыли дверь дома. Тупые — и мы тут не поможем даже оставшись. Бежали недолго, минут десять и фактически просто отрывались от возможного преследования. Перешли на шаг, отдышались и на ходу перекусили остатками хлебцев из которых были бутерброды. Рыбу мы съели сразу, чтобы она не испортилась, так что оставались только несколько энергетических батончиков и компот из лестных ягод с медом в бутылках. Повезло унести несколько банок из молла. Но это всё, много мы не брали, решив идти налегке. Поэтому, мы могли только собрать на себя побольше трупов и валить обратно. Центр острова был полон ходячих, настолько, что Мэтт достал второй пистолет и еще два магазина, а на мой возмущенный взгляд, пожал плечами и оскалился. Раздался выстрел, мы не сговариваясь бросились к одному из домов, хотя скорее магазинчику и закрылись внутри, прибив вылезшую навстречу рычащую окровавленную хозяйку. Забрались на второй этаж и присоединились, видя как падают трупы один за другим. Мэтт найдя стрелка, указал мне куда стрелять и пристроился рядом. Через двадцать минут всё было закончено. Ну почти, добивать некоторых пришлось вручную, но это было уже не столь сложно, как если бы мы вышли против всех. Стрелок спустился и я почувствовала, что мир у меня перед глазами двоится. Передо мной стоял наш с Мэттом папа. Джонатан Александр Аддамсон. В прочной мотоциклетной защите, с щитками и плотными пластиковыми наручами и в военной форме под всем этим снаряжением. И с винтовкой. Здесь. Наш папа. Понимая, что у меня разрыв шаблона, пискнув, так как воздух в легких неожиданно кончился: — Папа, — я поняла, что теряю сознание. Правда сильная боль от ударов по лицу, упасть в обморок мне все же не дала. Открыв глаза, я получила еще одну оплеуху, только это уже был скорее воспитательный подзатыльник, нежели пощечина. Папа, строго на меня посмотрев констатировал когда я поднялась и в смущении начала отряхивать задницу: — Вся в мать! Стоит только расслабиться, как ноги в макароны превращаются! А вот сейчас мне стало реально обидно, ведь мама никогда нам такой не представала! О чем я и сообщила отцу, который открыто усмехался: — Вранье! У меня и мамы ноги не макароны! И вообще, не переводи тему! Откуда ты здесь?! Ты же с мамой в Волгоград поехал! А он, пожав плечами, словно не сообщил нам новость века, сказал: — Дрянь, что началась у вас, на Евразии началась на шесть с половиной недель раньше, чем здесь произошел первый укус. Нас, прибывших самолетом, как имеющих двойное гражданство сразу проверили и ввели в строй, отправив на зачистки зараженных городов. Твоя мать, как хирургическая сестра отправилась в госпиталь, а её родня уже воевала. Страну спасло то, что заражение началось на севере России и Китае. Китайцы защитили свою страну, безжалостно расстреливая даже тех, кого подозревали на заражение. Мы слышали, что четверть населения была уничтожена только за первый месяц. Костры и крематории горели круглосуточно. А из России еще до того, как стало ясно, что эти твари заразные, свалило больше четверти понаехавшего населения. И кто-то потащил с собой укушенного. Европа почти наполовину вымерла за месяц, Англия держится, но связь с ними редкая и только как обмен информацией о вакцине, которую сейчас начали создавать. Хотя я не верю в успех, по крайней мере не по одиночке. Знаю, что часть англичан вместе с Королевской семьёй переселили в Гренландию, вместе с гуманитарным кораблём и медиками. Из наших держатся белорусы, с трудом отбиваются сербы. Румыния как оказалось, несмотря на шуточки о вампирах и бизнесе на туризме, практику колосажания не забыла. Остальные — неизвестно. Границы стран закрыли и все оставшиеся на территории страны заводы, сейчас снова работают на оборонку. Нас отпустили только из-за наличия здесь семей и подбросили только до Квебека, вертолётом, с корабля. Как добирались до него и после, прости не скажу. Я тут с командой военных, собираем выживших, был приказ искать ученых, инженеров, медиков, военных. И по возможности, зачистить как можно больше этих тварей, хотя тут задолбаешься, а патронов со мной всего двадцать ящиков. И всего пятеро людей, остальных раскидали по разным местам, с тем же приказом. Но люди тебе, Мэтт знакомые. Ты у них стрелять учился. Мэтт аж вскочил, шало блестя глазами и ослепляя безбашенной улыбкой: — Дядя Ивэн и тетя Ирэн?! Отец, да это же прекрасно! Папа только кивнул, а после, обернулся, вскидывая винтовку. В нашу сторону брела вереница трупов, только среди них мелькало белое платьице девчонки, теперь в рубашке с кишками на шее и куртка её папаши. Оставалось только покачать головой и поднять пистолет. — Какого?! Обернувшись на восклицание, я увидела как мужик хватает девчонку подмышку и несется к нам, но наискось, чтобы не задели. И полностью молча! Все ходячие рычали, ворчали хрипели, а он молчал! Только рыкнув, пронесясь мимо нас, опережая вытянутую в его сторону руку с пистолетом: -Чист! Папа только заржал и рявкнул в ответ: — Джоэл, гад! Я ж тебя за ходячего принял! Вот сволочь! Этот самый Джоэл отбежав подальше, перешел на шаг и вернулся к нам, сипло дыша и отвечая: — На то, мать твою и расчет! Эти твари не чуют запах, если ты в их кишках! Но в раны попадать их кровь не должна, а то им станешь. Девчонка в его руках вдруг зарычала и забилась, едва не вцепившись ему в руку, но была отброшена в сторону и встречена монтировкой по голове. А Джоэл, выругался, видя следы зубов на ноге ребенка, где спустился гольф. — Цапнули, уроды. Прости, малявка, не уберег. Последний раз рявкнул выстрел и отец вернул за пояс пистолет, на который перешел в процессе боя и утер пот платочком, убирая его в карман и направляясь к дому. И на ходу констатируя: — В доме две коробки с патронами, перезарядимся и подождем еще. Толпы надо сразу вычистить, а то людей будет некуда приводить. Джоэл, где ты шмотье оставил? Ты же в полном комплекте был. Мужчина поморщился, потирая затылок и признался: — Тут церквушка есть, пошел детей спасать, а меня по затылку отоварили и раздели. Детишки, чтоб их. Оружие и патроны у меня были, но немного, сам знаешь, что я с собой всегда только необходимый запас беру, прибарахляясь в процессе. Так что у них всего сотни две патронов, винтовка и два пистолета. Мэтью поморщился и добавил: — И ружье, с полицейским щитом. Джоэл присвистнул и прикрыл глаза, но тут же напрягся, приложив руку к уху, где виднелся наушник рации. А неплохо они подготовились. Отец поступил так же и через пару минут покачал головой, сообщая: — Не помогло им оружие. Наши накрыли церковь полную детей ходячих и нашли твоё обмундирование. Готовься к шуткам на всю жизнь. Мужчина только поморщился и пожал плечами, а через десять минут я заметила в окошке первого ходячего.       Через сутки остров был полностью очищен и как это ни парадоксально, но в живых осталось только семеро мужчин, пятеро женщин, десяток детей и один старик, который был пастухом и умудрился отбивать уведенное им стадо овец от ходячих в течении недели. Прятал как мог, плюс ловушки делал, в которых запутывались твари. Похудел, страшно устал, но всех отстоял, в том числе и пятерых коз, двух щенят своего пса с ним самим и двух куриц с петухом. Этих ему притащили внук с внучкой, когда на родителей напали. Мать выжила, обзаведясь сединой на всю голову, а вот отца спасшего семейство, растерзали. Его добили около дома, обглоданного и без ног, сожранных ходячими. Двадцать пять выживших человек, с потухшими глазами, стоило узнать, что отец прибыл с приказом собрать выживших. Не спасти, обустроить быт и дать продержаться до создания вакцины, организовав поселение. И без шансов на спасение от остальных. Он сам сказал это, вынеся на повестку импровизированного собрания, вопрос — что и как делать. Мнения разделились. Часть хотела послать всё к черту и попытаться найти помощь на большой земле. Часть напротив, решила остаться и переждать. Мы влезли с упоминанием мародеров и их зверств, что для детей и женщин было самым важным на данный момент знанием. Впрочем как и для мужчин. В итоге двухчасового спора, закончилось всё тем, что отца выбрали главой поселения, а троих мужчин, среди которых был и старик-пастух, оказавшийся чеченцем переехавшим к сыну и рассеянно хлебающий суп, и женщины, в качестве совета поселения. А после, началась стройка. Пару заборов пришлось разобрать и перенести поближе к центру острова, формируя защищенный городок, благо домов в этой части было всего одиннадцать и стояли они удачно. Разоренные коттеджи с выбитыми окнами и сломанными дверьми, оставались без заборов, мебели и даже декоративных решеток на окнах. Их спиливали с помощью болгарки, а благодаря найденным на острове сварочному аппарату с несколькими баллонами, мешкам с цементом, глине на берегу и куче остальных факторов… И нашим очень близко знакомым в виде тети Ирины и дяди Ивана, которые позаимствовали катер и бензопилы с тросом… Городок понемногу начинал оформляться как защищенное поселение.       Трое суток спустя мы покинули остров, оставив там уже отлично укрепленное поселение, с хорошим крепким забором, смотровой вышкой и наскоро построенным своими руками загоном для животных. Тоже защищенным, обнесенным сколоченным забором из домок и остатков стройматериалов одного из домов. На острове были две фермы, одна из которых прилегала к поселению, так что было из чего строить. И что использовать. Благо трупы сожгли, а машины были на ходу. Папа, как человек очень жесткий в том, что было его ответственностью, создал вместе с тем дедушкой, Икрамом, и хорошо знакомым Иваном распорядок, графики дежурств и распределил трудовые обязанности. А мы, решили вернуться на наш остров, чтобы разобраться во всем самим. Вторая солнечная батарея ушла к отцу, вместе с переходниками и двумя аккумуляторами, а с ними и небольшая радиостанция, которую собрал скучающий Уильям. Он с сестрой устав от безделья, наколол дров, хоть этого и не требовалось, наловив рыбы, устроил себе и Майе пир. И собрал из старья, которое брат хотел разобрать на запчасти, работающее радио. Правда ловило оно всего две волны, но этого хватило. А еще с ними связывался Алан, сообщив, что они добрались до цели и прибудут с большим грузом, если не вляпаются. Учитывая их скорость это было подозрительно. Вернувшись к отцу, мы привезли часть полезных вещей и комплект раций, решив поучаствовать в укреплении поселения. Брат уехал с собранной группой на обследование дальних домиков, второй фермы и поиск разбежавшихся животных. А мы помогли сделать перепись барахла в домах, успокоить людей и дополнительно укрепить забор. А потом, подумав, начали создавать охранный контур, пока только на бумаге, прорисовывая места расположения ловушек, волчьих ям и импровизированной линии противотанковых заграждений. Только меньшего размера и недвижимых — их предполагалось вкапывать частично в землю и связывать веревками, стальными троссами с причала или цепями, оттуда же. Вместо сигнализации должны были стать консервные банки напротив места, где дозорный мог спокойно прицелиться и снять паразита. Как раз собрались бы они в этих местах именно из-за звона банок, но пока проверить было никак. Траву на сто метров перед забором было решено убирать, чтобы область просматривалась. Благо инструменты для этого были, а если их окажется мало, всегда можно было найти ещё. И в порядке бреда, решили обезопасить себя тем, что вокруг площади ферм выроют рвы, чтобы трупы не добрались до зоны выделенной под огороды и поля. Оставалось решить, какую площадь и под что именно, решат выделить. Но этим люди занялись и без нас, вернувшихся к себе на остров.       А потом Мэтт вновь воспылал жаждой действия и я, чувствуя себя идиоткой, последовала за ним в Коборг. Город с населением около двадцати пяти тысяч человек, относящийся к Канаде. Самое смешное, военных там не было и город был практически опустевшим. Практически, потому как по его улицам уже бродили трупы. Но самое смешное было в том, что у города были резервные генераторы на важных пунктах и внимание, работала вышка мобильной связи. Симкарты найти труда не составило и вот уже через пару часов на берег высадился десант из Ивана, Ирины и Джоэла, посланный моим отцом. В городе мы смогли найти солнечные панели на одном из домов, а Ирина, в силу своей бурной молодости и образования, разбирающаяся в технике, поковырялась в нутре вышки. И судя по довольному лицу, успешно. А раз у нас появилась связь… Из города вынесли многое: продукты, оставшиеся медикаменты, разнообразные инструменты в том числе и хирургические, запчасти, стройматериалы в большом количестве, некоторую мебель, туристические товары, даже сайдинг и занавески сперли! Застряли в городе на четверо суток, методично выбивая тварей и тыря тыря, тыря! Даже то, что в принципе не могло понадобиться! Но унесли всё, что успели.       А после пришло стадо. Вы когда-нибудь видели заполненный стадион? Целый стадион на несколько тысяч тварей, голодных и наверняка гораздо более шустрых. И вот такая толпа перла прямо на нас. Вопросов — валить или нет, просто не стояло. Торопливо связались с остальными, побросали остатки барахла в раздолбанный лендровер и газанули к причалу. Там быстро покидали как было на едва дышащий катер, привязав как смогли и быстро выкачали бензин в канистру, плюясь и ругаясь. Иван поступил так же, только у них была старенькая рыболовецкая шхуна, вместительная и медлительная. Учитывая сколько барахла они набрали и сейчас…       Наконец, Мэтт дернул штурвал и под негромкое рычание двигателя мы поползли от причала. Господи, я наверное не смогу забыть этот кошмарный пейзаж. Для отвлечения внимания, нами была разбита бутылка с зажигательной смесью и включена магнитола около одиноко стоящего на окраине дома. И сейчас туда, ломая горящее здание перла огромная людская масса, загораясь и не чувствуя боли. Голодная, неутомимая и просто безумно огромная. Ноги подкосились и я с истерическим хихиканьем рухнула на мешки с одеждой. Мы смогли найти оную по домам и в магазинах. И впервые за последние пару дней, я просто прокомментировала ситуацию, как раньше делала это только в ситуации полного пипца: — Твою ж ходячью мать… Братик, выделишь сигарету? Сигареты благо были и не только собранные мной. Тётя Ирэн тоже пробежалась по всем злачным местам, набирая алкоголь, сигареты, лекарства и средства контрацепции. Так что сигареты пока были, одну из которых тётушка мне великодушно выделила. Учитывая, что курила я в жизни всего около месяца — кашляла долго, но всё же то впечатление немного отпустило. А потом мы добрались до нового дома.