Вишня с корицей и полевые цветы

Она ненавидит ее. Ненавидит длинные рыжие волосы, от зависти к которым в обморок падает каждая третья девушка в офисе. Пухлые губы, всегда изогнутые в игривой усмешке и покрытые любимым алым оттенком помады от Dior. Бардовые блузки с несколькими расстегнутыми сверху пуговицами, открывающими вид на бледную кожу и россыпь родинок. Ненавидит ее грациозную походку на высоких каблуках, оступиться на которых — сломаешь ноги. Плавные изгибы подтянутого тела, обернутые в дорогие шелка и бархат. Утонченные пальцы с длинными ногтями и неизменно красным маникюром. Ненавидит то, как она смотрит на всех — с высока, не стирая с лица усмешку. Так, будто все они лишь часть одного ей известного плана, ее подчиненные или что-то вроде того. И то, как она выходит с довольным лицом из кабинета начальника, сжимая в руках темную папку с одобренным проектом. Ведь, еще бы, как не одобрить нововведение самой Шерил Блоссом? В конце концов, она ненавидит то, что начинает чувствовать, когда Блоссом оказывается рядом, склонив голову и делая какие-то очередные едкие замечания по поводу ее работы. От этого чувства хочется спрятаться, или еще лучше — вырвать его из грудной клетки, кинуть на пол и растоптать так, чтобы осталась одна лишь пыльная крошка. Но вместо этого Бетти незаметно вздыхает, сжимая ручку в руке так сильно, что та впивается в кожу. Парирует все выпады, стараясь не отводить взгляд, потому что сделать это и правда хочется, ведь карие глаза прорезают ее голубые насквозь. Шерил удовлетворенно на это хмыкает, будто чувствует равного соперника. Однако Купер до Блоссом — как до Луны пешком, и сама рыжеволосая это знает, но раз за разом сдается под твердым взглядом и уверенными словами. Знала бы она, как грохочет сердце Бетти в эти минуты. А оно и правда стучит так сильно, что готово вот-вот покинуть грудную клетку. Купер кажется, что ее сердечная чечетка слышна всему отделу, и ей становится стыдно только от одной мысли, что когда-нибудь Шерил и правда это услышит. Но она не позволит — будет до последнего впиваться пальцами в карандаш и смотреть в глаза напротив, гордо подняв подбородок и дожидаясь, пока Блоссом уйдет, и она сможет вдохнуть спертый офисный воздух полной грудью. Бетти вдыхает, и чувствует отвратительные вишневые нотки с корицей. Пахнут они прекрасно, щекочут ноздри, но Купер задерживает дыхание и не позволяет себе вдохнуть, пока не отвернется обратно к столу и не побрызгает воздух вокруг мятным освежителем для рта. Мята отлично сбивает запах, и вишневое безумие постепенно уходит. Тогда-то Бетти и впускает в свои легкие новую порцию кислорода, чувствуя, как все ее тело наполняется свежестью, игнорируя сердце. В нем все еще пахнет вишней с корицей. Ее начинает трясти, стоит только мыслям пойти в не ту сторону, а перед глазами встать знакомому образу в немного измененном офисном стиле и брошью паука на груди. Бороться с собственными мыслями — трудная задача, и раз за разом Бетти проигрывает, закусывая губу чуть ли не до крови и снова прокручивая в голове тот эпизод на кухне, когда Шерил случайно коснулась ее руки, а Купер потеряла дар речи, чуть не выронив кружку. Или когда, выходя из туалета, они случайно налетели друг на друга, и Бетти была готова извиниться, но увидела рассерженное и немного удивленное лицо перед собой. Блондинка будто бы приросла к месту, не смея пошевелиться, чем, скорее всего, только вызывала очередную снисходительную усмешку на алых губах. Порой ей так хочется ее стереть. Впечататься своими губами в такие манящие, слегка прикусить мягкую кожицу и ощутить сладкую косметическую отдушку. Прижать хрупкое тело к стене, зарывшись руками в эти чертовы рыжие волосы, и испортить всегда идеальную прическу. Хочется сделать хоть что-то, но Купер тут же вспоминает, что Шерил ее ненавидит, а она ненавидит Шерил. И этим все сказано. Поэтому, наблюдая за изогнувшейся в спине, словно кошка, Блоссом, ей остается лишь быстро отвернуться к своему рабочему столу и спрятать пылающие щеки в руках, надеясь, что все это останется незамеченным. — Эй, Бетти, ты чего? Как бы не так. Арчи, всегда обеспокоенный ее состоянием друг, смотрит на девушку с толикой беспокойства. Купер старается улыбнуться, но выходит, мягко говоря, не очень. — Ничего. Наверное, простудилась, когда мы с Полли ходили на каток позавчера. — Разносишь микробов, Купер? Знакомый голос звучит совсем рядом с ухом, и Бетти резко дергается, тут же заливаясь краской еще сильнее. В нос ударяет запах дорого парфюма и пафоса, и она готова поклясться, что чувствует тепло чужого тела и дыхание на своей щеке. — Нам не дают больничный из-за обычного недомогания, Шерил. Как будто ты не знаешь. Арчи, сумевший каким-то невообразимым образом найти подход к Блоссом, снисходительно хмурится. Кажется, Шерил отходит от Бетти, и она с разочарованием ощущает пустоту рядом с собой, но вовремя берет себя в руки, зажимая мысли в тиски и поворачиваясь с заранее подготовленным недовольным лицом. На удивление, лицо Шерил не выражает никаких негативных эмоций. Бетти стушевывается, но потом Блоссом переводит взгляд с Арчи на нее, и тогда Купер в который раз убеждается в правдивости своих выводов. Шерил Блоссом — не ее человек. Дочь влиятельного бизнесмена, попавшая на работу не из-за своих обширных знаний в рекламной сфере, а по настоянию отца, когда как Купер, закончившая академию с красным дипломом, целый год бегала по различным фирмам и изданиям, пытаясь найти должность с достойной оплатой и приемлемыми условиями. Мать всегда говорила, что от таких, как Блоссом, стоит держаться подальше, ведь они готовы задавить любого из-за жажды наживы. Бетти, будучи примерной дочерью, внимала ее словам, и как только Шерил впервые вступила на порог их офисного здания, сразу же окрестила ее плохим человеком. Они противоположны настолько, насколько это возможно. И если от Шерил всегда веет опасностью и огнем, то Купер благоухает надежностью и полевыми цветами. Так что никто в отделе даже не удивился, когда они впервые поругались прямо на рабочем месте. Не смотря на накаленную обстановку, Бетти чувствовала себя правильно в тот момент. Она поставила Шерил на место, прочертила линию вражды между ними еще ярче. За этим случаем — еще и еще. Постепенно все это перестало выглядеть настолько яростно, и даже пылкая Шерил больше не устраивала скандалы. Они ограничивались лишь пререканиями и взаимным закатыванием глаз, и со временем их отношения даже стали гораздо стабильнее. И именно в тот момент, когда во время их очередных пререканий Бетти застала себя совершенно потерявшей миг разговора и пялящейся на алые губы, по ее спине впервые прошла недобрая дрожь. Наверное, именно тогда ее сердце сошло с привычного ритма. И эту ощущение настолько неправильное, что перекрывает привычную ненависть. Это действует на Бетти еще сильнее, и она начинает злиться из-за того, что не может вымещать свою злость обычными способами. Более того, ей даже не хочется ее вымещать — и от этого порочного круга в голове все превращается в кашу. Но Купер упрямая, Купер не готова упасть перед Блоссом на колени и молить ее о возможности прикоснуться. Сделай она это — тут же испортится в глазах всех на свете, и, прежде всего, упадет в своих собственных. Ведь Шерил Блоссом, черт возьми, не ее человек. — Мне нужно закончить отчеты. Голос Бетти не дрожит и не срывается, как это происходит в клишированных фильмах о первой любви. Она, как всегда, полностью уверена в своей ненависти к рыжеволосой. Но уверена ли? — Именно поэтому ты пялишься на меня весь день? У Купер моментально пересыхает в горле, а Шерил продолжает смотреть на нее с чуть приподнятой бровью. Она, видимо, ждет ответа, но вместо подходящих слов оправдания Бетти считает удары своего сердца, частота которых, она уверена, скоро перевалит за вторую сотню. Шерил настоящая хищница — она долго ходит вокруг, и в конечном итоге загоняет свою жертву в угол, наслаждаясь ее мучениями. Но Бетти не очередная добыча, Бетти не готова вжиматься лопатками в стену и просить о пощаде. И плевать, что оказаться прижатой к стене Блоссом порой очень уж хочется. — Пялюсь? Прости, Шерил, но далеко не все всегда крутится вокруг тебя. Бетти гордится собой и умелым ответом, она сумела перелезть через образовавшуюся вокруг нее клетку. Вот только лицо Блоссом приобретает странное выражение, а сама она наклоняется очень близко, и теперь вся уверенность Бетти куда-то улетучивается. Она готовится к чему угодно — к удару вспыльчивой рыжеволосой, к очередному оскорблению или комку грязи в свое лицо. — Ох, Бетти, а я бы посмотрела, как ты крутишься вокруг меня. Но не к этому. И будь это сказано в другом месте и другим человеком, то Купер не придала бы этим словам никакого значения, но низкий голос Блоссом и ее дыхание вполне ясно обозначают то, что она имеет в виду. Зрачки Бетти предательски расширяются, но она не может пошевелиться, чувствуя, как холодная рука перехватывает ее запястье. Купер задыхается от запаха вишни с корицей. — Кхм, девушки? Голос Арчи выводит блондинку из транса, звуки снова будто бы приобретают свою силу, но низкий шепот все еще стучит по вискам. Шерил отстраняется, не прерывая зрительного контакта, и, только полностью встав на землю, широко улыбается и поворачивается к Арчи. — Совсем забыла про твое существование, Арчикинс. Что же, думаю, вам и правда нужно заняться отчетами. Блоссом смахивает волосы с плеча, разворачиваясь на каблуках и уходя куда-то в сторону своего рабочего места. Бетти же по-прежнему смотрит на то место, где она только что стояла, и пытается унять дрожь в коленях. Нет, она все еще ее ненавидит.

***

Рабочая неделя проходит для Бетти тяжело, и к концу пятницы она физически ощущает себя уставшей, а круги под глазами только завершают эту картину. Ей пришлось переделывать огромное количество работы за нерадивых коллег, а потом еще и доделывать свою собственную, так что радостный выдох Арчи звучит, как спасательный колокол. — Мне нужно заскочить на кухню и забрать оттуда кое-что. Можешь ехать без меня, сегодня я на машине. Эндрюс кивает, желая девушке удачно провести выходные и, наконец, выспаться. Бетти смеется, складывает все свои вещи в сумку и проходит на кухню. Встречаясь взглядом с хитрым карим прищуром. Шерил будто бы бегает от нее всю неделю, потому что Бетти ни разу не слышит рядом с собой постукивание каблуков и не видит длинные локоны. Это радует, потому что Купер может дышать спокойно и хотя бы пытаться не думать о том, насколько близко они находились. Вот только немалую часть ее размышлений занимает плохое предчувствие, и, помимо работы, она не может сомкнуть глаз из-за Блоссом и ее поведения. Теперь, стоя на кухне и наблюдая за медленно размешивающей кофе девушкой, плохое предчувствие увеличивается в тысячу раз. Шерил, как обычно, держится развязно, окидывая блондинку отнюдь не платоническим взглядом. Помешивает ложкой приготовленный в кофе-машине латте, а затем отправляет ложку в рот. Бетти буквально чувствует, как ее тело начинает гореть, но она сдвигает брови на переносице и выдерживает этот взгляд. — Что-то забыла? Купер спохватывается, подходя к столу рядом с Блоссом и опуская руку на синюю папку. Она не успевает ее отдернуть — одним прикосновением Шерил прерывает все пути к отступлению. — Тебе что-то нужно? Бетти смотрит на рыжеволосую вызывающе, будто бы не она совсем недавно вжималась спиной в кресло и как ненормальная вглядывалась в чужие глаза. Шерил не отвечает, хмыкает и больно надавливает на запястье. Купер старается задержать дыхание, остановить свое сердцебиение, но оно продолжает отчетливо увеличиваться, выдавая ее с потрохами. Бежать некуда, и самое лучшее сейчас — придумать правдивое оправдание, в которое сможет поверить не только Блоссом, но и она сама. — Я не слепая, Бетти. Недоуменное выражение лица в сочетании с розовыми щеками смотрится нелепо, но Купер по-прежнему продолжает держать маску ничего не понимающего человека, который всего лишь хотел забрать папку с документами. Шерил, кажется, это злит, и она надавливает на руку еще сильнее, заставляя Купер чуть ли не шипеть от боли. — Из тебя ужасная лгунья. Блоссом закатывает глаза, резко отдергивая руку. Купер знает, что это идеальный момент, чтобы сбежать отсюда и больше никогда не появляться, до конца жизни уверяя себя, что все это ей лишь причудилось, и она по-прежнему ненавидит Шерил Блоссом. Но Бетти продолжает стоять, и что, самое ужасное, продолжает чувствовать. И теперь она точно уверена в том, что это — не ненависть. Сердце уходит в пятки. — Ты можешь продолжать стоять и молчать, но я скажу тебе, Бетти Купер, что только слепой не заметит, как ты наблюдаешь за мной в офисе. Бетти впервые приоткрывает рот, но все слова оправданий по-прежнему сидят где-то внутри, а наружу рвется совсем не то. — И знаешь что? Шерил подходит совсем близко, наклоняясь к уху. — Я тоже наблюдаю за тобой. Бетти рвано выдыхает, сжимает чужие руки. Сейчас самое время — оттолкнуть, наговорить кучу гадостей или обвинить в клевете и глупости. Возможно, уволиться и переехать в другой город, или попросить перевестись в другой штат. Купер не отталкивает, она поднимает голову Блоссом за подбородок, наблюдая за тем, как в карих омутах плещутся эмоции. В какой-то момент ей становится просто все равно, и Шерил Блоссом все еще не ее человек, она знает это, но все равно подается навстречу и резко целует. Она чувствует, как впервые за долгое время сердцебиение приходит в норму, будто бы только что Купер нашла лекарство от своей сердечной болезни. А еще она чувствует сильный запах вишни и корицы, но продолжает его вдыхать, путая рыжие волосы и целуя так яростно, что в какой-то момент Блоссом вскрикивает. Секунда — и Купер оказывается прижатой к столешнице. Бежевый плащ летит на пол, следом отправляется ее свитер и блузка Шерил. Бетти беззастенчиво проходится руками по всем доступным местам, стягивает красный бюстгальтер и наслаждается открывающимся видом. Теперь белая кожа так близко, что она не может удержаться и пальцами проводит по родинкам на груди. Шерил не остается в долгу, избавляясь и от лифчика Бетти тоже. Она спускается губами ниже, оставляя смазанные следы от помады на шее и ключицах, всасывая мягкую кожу. Купер не сдерживается, тяжело дышит, цепляясь за плечи девушки, и издает первый стон, который Блоссом ловит своим поцелуем. Последними на полу оказываются юбка и в спешке расстегнутые темные брюки. Бетти откидывается назад, притягивая Шерил еще ближе к себе. Та отвлекается, секунду смотрит в голубые глаза и без предупреждения оттягивает кружевное белье, прикасаясь к желанному месту. Теперь Купер стонет сильнее, выгибаясь в спине и больно ударяясь о край столешницы поясницей. Документы, да и все лежащее на столе уже давно валяется где-то под их ногами. Они отстраняются друг от друга несколькими минутами позже, тяжело дыша и рывками глотая воздух. Купер все еще пальцами цепляется за руку, где уже, наверное, остались заметные следы. Сейчас ее не преследует чувство неправильности, и даже строгий голос мамы она моментально отодвигает на задворки сознания. Блоссом стоит рядом, взглядом впиваясь в тело блондинки, и это ли не прекрасно? Бетти впускает в себя чужой аромат, всеми клетками тела ощущает, как он проникает под кожу, удивительным образом смешиваясь с ее собственным ароматом полевых цветов. — Я ненавижу тебя, Шерил Блоссом. И Блоссом хмыкает в привычной манере, ощущая прикосновение чужих губ к своим.