Incurable

Кларк просыпается посреди ночи: рука Брюса обнимает его, нос Брюса вжимается в его шею, лодыжки Брюса переплетены с его лодыжками – и под его кожей пылает свет. Сердце мгновенно подкатывает к горлу. Ему было так хорошо, им обоим было хорошо, и если теперь, после всего, он навредит Брюсу… Но странное потрескивающее ощущение не становится хуже, не усиливается, ведя к катастрофе. Кларк закрывает глаза и выверено, размеренно дышит, а затем опять смотрит на себя. Он тут, этот резкий белый свет, пульсирует, но внутри. Разгорается в одной руке, в другой, прокладывает дорожку сверкающих вспышек поперёк грудной клетки; блистающий, но приглушённый, отдалённый, как идущая на убыль гроза. Кларк снова засыпает, улыбаясь. Первое, что он делает утром, рассказывает Брюсу, а второе – утаскивает его телефон. Он начинает набирать номер, и где-то на средине набора аппарат подставляет оставшиеся цифры и выдаёт подсказку, что, возможно, он пытается связаться с Мартой Кент. Кларк задумчиво моргает и проводит пальцем по экрану, чтобы подтвердить, что всё верно. Два сигнала, и мама принимает вызов. Она, должно быть, спохватилась, что надо проверить идентификатор входящего звонка, о чём он её постоянно просил, потому что её тон спокойный и вежливый, предназначенный для общения с незнакомцем: – Здравствуйте? Горло Кларка так сильно перехватывает, что секунду он не в состоянии произнести ни слова. Но он пережидает спазм и выговаривает: – Привет, мам, – и его голос почти не срывается. Она задыхается. – Кларк, – откликается она с икающим смешком. – Кларк, о… с тобой всё хорошо? Кларк улыбается телефону и сам смеётся от охватившей его незамутнённой радости: – Да, мама, я в порядке, – а затем он вспоминает, почему звонит. – Я имею в виду, в основном. Та штука, с которой у меня были проблемы, она… она ещё полностью не рассосалась. Но я считаю, что уже скоро. Я должен задержаться здесь чуть подольше, чтобы убедиться, но я хочу, чтобы ты знала. – О, Кларк, милый, я так счастлива. А ты тоже чувствуешь себя лучше? – Да, – легко соглашается Кларк. – Я чувствую себя лучше. Он немного разворачивается, почувствовав прикосновение к плечу – Брюс. Жестом, кивком в сторону двери, он всего лишь намеревается дать Кларку понять, что собирается покинуть комнату. Но Кларк глядит на него и, поддаваясь внезапному порыву, ловит и удерживает его руку. – …и он был весьма педантичен, сообщая свежие новости, – продолжает мама, – но только это не то же самое, что побеседовать с тобой, дорогой. – Я знаю, мам. И прошу прощения. Я просто… мне было не до того. – Я понимаю, – мягко говорит мама. – Рада тебя слышать, вот и всё. – И я тебя, – бормочет Кларк, а после прочищает горло и тянет Брюса за руку. – И мам… мам, ты помнишь моего друга? Брюс моментально застывает; но Кларк уже крепко перехватил его за запястье и не собирается сдаваться. – Твоего друга, – медленно повторяет мама. – Друга, которого я отправил, чтобы тебя вызволить. – Ах, твоего друга. Твоего друга… по плащу. – Угу, да. Моего друга по плащу. – Конечно, – подтверждает она. – Конечно, да. Так это он помогает тебе? Тот человек, Альфред, готов был рассказывать мне всё, что я хотела знать о тебе, но никогда ни словом не упоминал, где ты или на кого он работает. – Ага, это он. И он сейчас прямо тут, рядом со мной… – Кларк, – цедит Брюс мрачно, но вроде как смирившись; потому что Кларк уже начал отодвигать трубку от уха и Брюс может слышать маму практически так же хорошо, как и Кларк. – Серьёзно? Я бы хотела его должным образом поблагодарить, если это будет уместно. Я в курсе, что секретность для него очень важна. Она замолкает в ожидании, а Кларк слегка помахивает телефоном. Брюс смотрит на него, потом на Кларка, напрягает челюсть и с неохотой берёт трубку: – Добрый день, миссис Кент, – здоровается он, и Кларку даже не пришлось его пинать, чтобы заставить сделать это. – Добрый день, друг Кларка по плащу, – решительно отвечает мама, и Кларк, омытый солнечным светом, падает навзничь на кровать Брюса и хохочет до слёз.