Мачеха

      Солнце, верно, устало за год и начало уходить на покой всё раньше. В ноябре темнеет быстро и, казалось, что уже наступила ночь. Рамси бежал через парк, рассчитывая сократить путь. Ему ведь нужно было вернуться к восьми, а шёл уже десятый час. Запыхался и закашлялся, глотнув стылого осеннего воздуха, ботинки скользили по грязи и тонули в лужах. Где-то за поворотом взвизгнула машина и ослепила фарами, вслед донеслась брань водителя, но Рамси был уже далеко. Перед самым домом сбавил шаг. Опоздал на целый час и боялся, что снова будет наказан.       «Может, разбить часы?» — подумал, зацепившись взглядом за жёлтый пластиковый ремешок на запястье. Тогда он может сказать, что не знал времени. «Глупо. Тогда и телефон надо разбить», — тут же одернул он сам себя. Рамси решил уже утопить в реке и то и другое, но приблизившись к дому, заметил, что свет в окнах не горит. У него буквально гора свалилась с плеч, и он помчался на всех парах, мигом взлетел на крыльцо, и, рванув молнию на кармане куртки, вытащил ключи.       Не теряя времени, скинул у порога мокрые ботинки и на ходу сбросил куртку, сразу же ломанулся вверх по лестнице и толкнул дверь в свою комнату. Ему, конечно, повезло, что дома никого не было, но предстояло ещё переодеться, пока отец не вернулся. На пол полетела клёпанная джинсовая жилетка с кучей различных значков (большую часть из них подарили новые друзья), а следом разрисованные джинсы и чёрная футболка «Metallica». Гром и молнии на фоне мрачного неба, а сверху название группы. Рамси быстро закинул вещи в дальний угол шкафа и вздохнул с облегчением.       Когда он уже спокойным шагом спустился вниз, то в зеркальном шкафу в прихожей мелькнуло его встрёпанное отражение. В жёлтой футболке с изображением мультяшного динозавра и коротких домашних штанах он выглядел младше. Рамси нахмурился и состроил рожу своему двойнику. Хотел пойти на кухню и разогреть ужин, но в замке завозился ключ.       Отец с Уолдой появились на пороге весёлые и довольные. Кажется, они в театр ходили. Верно, спектакль был интересный. За ужином они действительно обсуждали пьесу.       Рамси подумал, что с Уолдой отец выглядел более умиротворённым и счастливым, наверное. Не то, чтобы он совсем изменился, но у него точно стало меньше времени на брань и придирки. Кое-что он и вовсе перестал замечать.       Наверное, другой ребёнок на его месте расстроился бы, что ему теперь уделяют меньше внимания, но Рамси был рад этому факту. Самое главное, что при Уолде отец хотел показаться хорошим. Даже не ударил его ни разу за последние два месяца. Конечно, Рамси не был глуп и понимал, что это лишь притворство и ложная маска доброты. Знал, как отец ведёт себя при чужих людях и как умеет располагать к себе, а дома всё иначе. Надеялся лишь на то, что со временем отец привыкнет и станет тем, кем всегда притворялся.       По крайней мере, Рамси находил массу преимуществ в своей обретённой свободе. К примеру, пару месяцев назад познакомился с потрясающими людьми — с компанией неформалов, которые собираются в переходе возле башни святого Стефана* и играют волшебную музыку. Он был просто зачарован, когда услышал её впервые. В переходе было шумно и людно, а он стоял, прислонившись к стене и не замечая ничего вокруг. А когда песня закончилась, Рамси смутился и хотел уйти, но ребята обступили его, удивились и обрадовались, что такой малыш смыслит в музыке.       Песня действительно казалась суровой и трагичной, но такой настоящей, что он улыбался и не мог подобрать слов, чтобы описать свои эмоции. Не привык к вниманию, но быстро оттаял, увидев дружелюбные лица вокруг. Ребята приняли его в свою компанию, хоть он и был намного младше. В кои-то веки Рамси чувствовал себя на своём месте — частью целого и чудесного мира.

****

      После ужина Рамси отправился в свою комнату. Вытащил из шкафа жилетку и принялся разглядывать значки, вспоминая о ребятах из тусовки неформалов. В дверь стукнули, и он испугался, что отец узнает о том, с кем он проводит время, поэтому быстро спрятал жилетку под подушку.        Однако это оказался вовсе не отец. В комнату вошла Уолда и легко улыбнулась ему. Присела на стул напротив кровати.       — Зашла пожелать тебе спокойной ночи, — сообщила она. Похоже, заметила его смущённый вид и неловкую позу, в которой он пребывал, пытаясь спрятать свой секрет. Руками Рамси упирался в подушку за спиной, и выражение лица у него всё ещё оставалось испуганным.       Уолда наклонилась и провела ладонью по его растрёпанной тёмной макушке.       — Что там у тебя?       Рамси сперва вздрогнул и зажмурился, отпрянул к стене, словно пугливый дикий зверёк.        Голос Уолды казался взволнованным:       — Всё в порядке?       — Да, — Рамси медленно открыл глаза и прикусил губу, раздумывая. — Если я тебе расскажу секрет, ты обещаешь не говорить папе? — он думал, что отец наверняка запретит ему общаться с новыми друзьями. Вряд ли ему понравится компания этих странных ребят. Тем более, что они пьют и курят и вообще ведут себя не так, как принято. Отец точно будет недоволен, а Рамси вовсе не хотел терять только что приобретённых друзей.       Уолда кивнула, сдерживая улыбку.       — Хорошо, — наверное, подумала, что Рамси готовит какой-то подарок или же подобрал на улице бездомного котёнка и боится рассказать отцу. Вряд ли предполагала, что он скрывает что-то серьёзное, но вела себя тактично: наверняка понимала, что для него эти тайны очень важны.       Рамси бросил тревожный взгляд на дверь, но в коридоре было тихо. Бережно вытащил жилетку из-под подушки и положил на колени, погладил, словно живого щенка, лицо его озарила улыбка.       Немного стесняясь, но с жарким восторгом принялся рассказывать о своих новых друзьях. Думал, что не смог передать и малой доли тех чувств, что испытывал, находясь с ними, но Уолда, кажется, его поняла. Даже задавала вопросы, словно ей и, вправду, было интересно узнать о его друзьях.       — Я очень рада за тебя, — Уолда взяла его за руки.       Рамси вновь зажмурился, но не стал вырываться.       — Ты не расскажешь? — спросил он шёпотом.       — Обещаю, что никому не скажу, — заверила она, а после отпустила его.       Рамси вздохнул с облегчением. Уолда никогда его не обижала, но всё же чужие прикосновения вызывали тревогу и страх, и сложно было это терпеть. Он уже плохо помнил мать, но то, что она в принципе игнорировала его, не забыл. Он не знал ласки, а вот подзатыльники и затрещины навсегда остались в памяти. Чужие прикосновения причиняют боль: и мать, и отец прочно вбили это ему в голову. Может, он и не думал именно так, но в глубине подсознания закрепилось именно это.       Уолда была доброй, и её он не боялся. Жаль, что не она оказалась его матерью.       Рамси вытащил из кармана жилетки нашивки, купленные сегодня днём, чтобы похвастаться перед своей гостьей.       — Хочешь, я пришью тебе на джинсы завтра? — не раздумывая долго, предложила Уолда.       — Конечно, — тут же согласился Рамси.       Когда жилетка была вновь убрана на место, и Рамси забрался под одеяло, то Уолда вновь обратилась к нему:       — Почитать тебе сказку?       — Я и сам могу сказку придумать. А можно…. Ты умеешь петь? — спросил Рамси, замявшись.       — Хочешь колыбельную? — Уолда улыбнулась, и блики ночника отразились на её лице, когда она наклонилась к ребёнку.       — Я знаю, что уже большой, но… — Рамси вздохнул и завозился под одеялом, укладываясь поудобнее. Колыбельные ведь для малышей, а он в этом году пошёл уже в среднюю школу. Но ему никто никогда не пел.       Уолда не стала смеяться или говорить, что он ведёт себя глупо. Лишь придвинула стул ближе и поправила ему одеяло.       — Эту пела моя бабушка, — пояснила она.       У неё оказался такой мягкий и нежный голос, а песня про плюшевого мишку ему и вправду понравилась. Рамси вскоре уснул, убаюканный тихим голосом и ласковой рукой, что гладила его по голове. Уолда осторожно поднялась с места и укрыла его получше, тихо покинула комнату. А тёплый свет ночника охранял детский сон от кошмаров.

****

      Уолда всё чаще оставалась у них. Они с отцом много времени проводили вместе. Он не злился на неё никогда. Рамси думал, может, он на самом деле её любит. Это казалось таким странным, когда он видел, как отец держит её за руки или обнимает. А однажды даже подсмотрел случайно, как они целовались, когда так не вовремя зашёл на кухню. Отец, конечно, выдворил его за дверь, но Рамси размышлял ещё долго, гуляя по парку и качаясь на остывших от холода качелях.       Он всегда думал, что отец способен лишь разрушать, но теперь всё выглядело иначе. Так, словно все они были настоящей семьёй — прямо как по телику или в книжке со сказками. Уолда стала связующим звеном между ними, ведь они оба её любили. А в её сердце хватало места для всех, и для чужого ребёнка в том числе.       Иногда они проводили выходные вместе. Рамси брали с собой в кино или на выставку. Он понял, что Уолда очень любит картины, и хоть ему и было скучно порой, но в музее он вёл себя тихо. Отца, верно, это тоже утомляло — Рамси не помнил, чтобы раньше он интересовался живописью. Видимо, от скуки он даже с ним разговаривал и не обзывался как обычно. Наверное, потому, что Уолде бы это не понравилось, и отец не хотел её расстраивать.       Тогда Рамси решил, что любовь вынуждает идти на уступки. Но это ведь неважно, когда все счастливы. Теперь, когда в его жизни появились друзья и самая настоящая семья, он действительно чувствовал себя счастливым, даже школьные проблемы померкли в этом радостном мире. Уолда была светом, которого так не хватало им обоим — ему и его отцу. И, кажется, в стране вечного льда наступило наконец лето.       Однажды отец уехал в командировку на целых три дня, а Уолда осталась присматривать за Рамси. Это было волшебное время. Он помогал ей на кухне, когда она готовила, или принимал участие в уборке дома. Слышать похвалу оказалось так приятно, а даже если он делал что-то не так, Уолда не ругала его. Вечерами они смотрели вместе фильмы или играли в настольные игры, и она никогда не говорила, что он глупый и делает всё неправильно. А когда наступала пора ложиться спать, Уолда снова пела ему ту песню, и от этого становилось тепло на душе.       В выходной день они ходили в зоопарк, и Рамси снова был счастлив. Отец терпеть не мог животных и вряд ли повёл бы его туда. С ним на зверей посмотреть можно было разве что на охоте, но этого Рамси точно не хотел. Уолда оказалась добра к нему, и Рамси решил, что стоит сделать что-то хорошее и для неё. Он бы мог написать стихи, пожалуй, но постеснялся. Помнил, как отец его высмеял за такой подарок на день рождения. Ему тогда было восемь, и он очень старался порадовать отца: рисовал открытку и придумывал поздравление. А вместо благодарности получил кучу саркастических замечаний и демонстративного исправления ошибок прямо в открытке.       «Нет. Нужно что-то другое», — решил Рамси. Вспомнил, что отец дарил Уолде цветы, но они ведь завянут очень скоро. К тому же, это вовсе не интересно. Он хотел, чтобы подарок остался надолго. Деревянные зверята понравились Уолде, и Рамси понял, что лучше всего сделать что-то своими руками.       Потрудиться пришлось на славу, но спустя неделю готовая поделка стояла на письменном столе. Косматая медведица с неуклюжим медвежонком: звериные мордочки выглядели добродушно, а каждая мелкая деталь вроде когтей на лапах или чёрточек густой шерсти была проработана, может, и не очень умело, зато старательно. Он покрыл дерево лаком и поставил сушиться на подоконник.       На следующие выходные Рамси смущенно преподнёс подарок Уолде. И она искренне его поблагодарила.       — Какая красота! Ты такой молодец. Большое спасибо, — улыбнулась она.       И Рамси улыбнулся в ответ. Так здорово делать что-то хорошее для тех, кого любишь. А ещё лучше, когда подарок приходится по душе и приносит радость.       — Знаешь, что я поставлю её дома на письменный стол, — чуть подумав, сказала Уолда.       А Рамси вновь засветился от счастья. Понял, что его поделка действительно понравилась, ведь теперь она будет всегда находиться перед глазами, напоминая о нём.