Афродизиак

- С чего это такие подозрения? - Просто легко получилось войти, - не смущаюсь я. - Значит, проблема в твоих размерах, а не в моей растраханности, - пожимает плечами. Тоже не смущается. Ну и правильно, мы же взрослые мужчины, а не школьницы какие-нибудь, нечего нам розоветь каждый раз, говоря на столь щекотливые темы. На шпильку я не обижаюсь. Ещё свежо воспоминание о том, как он подмахивал так, что в ушах звенело. - Так спал или нет? Коса грустнеет и молчит. Во мне раскалённой ртутью разливается злость. Ревную я его, что ли? - Спал. - И с кем же? - я спрашиваю таким тоном, будто имею право знать. По уму, меня послать надо, а ещё лучше – всё-таки врезать за такие вопросы. Какое моё собачье дело? Но от ревности хочется всех препарировать. Кажется, если он мне сейчас назовёт имя, то я навсегда возненавижу этого человека. - Ты не хочешь знать, - убито бормочет Альбан. - Нет, хочу. Зря я об этом заговорил, конечно. Но теперь уже поздно. Да уж, сегодня просто вечер откровений какой-то… Он проводит руками по лицу, убирает назад пряди, отводит взгляд – решается. - С Шинигами. Я смотрю на него, а он смотрит на меня. Тишина вокруг нас такая, что голова разрывается, а моё тело, по всей видимости, забыло, как дышать. Я вижу, как у него дрожат ресницы. И уголки губ дёргаются от тика – раз, другой... Спирит падает на пол и хохочет. До слёз, до всхлипов – его организм ещё слаб, и он заходится в кашле, но даже это ему не удаётся: кашель обрывается новым взрывом смеха. Тугой узел ревности, связавший все мои нервы где-то в груди, постепенно исчезает. Какой же вы всё-таки пидорас, семпай. Убить вас мало. - Ты бы видел своё лицо, - ржёт тот, так и не поднимаясь с пола. Постепенно успокаивается, фыркает, выплёвывая попавшие в рот волосы. - Ну нельзя же быть таким доверчивым-то! - Ты меня заикой сделаешь, - неожиданно честно сообщаю я. Но вопрос не даёт мне покоя, я просто не смогу спокойно жить, пока не получу точного и недвусмысленного ответа. - Ну а всё-таки? Спал? - Нет, - мотает головой он и подтягивает ноги к животу. - Можешь гордиться, ты у меня первый. Я бы хотел ответить что-нибудь о том, что тут гордиться, в сущности, нечем – но я горжусь. Да что уж там, собственник внутри меня удовлетворённо урчит и прячет когти, а губы сами расползаются в довольную улыбку. Огонёк докуренной до фильтра сигареты начинает жечь пальцы, и я тушу окурок о внутреннюю сторону столешницы, где уже полно таких же тёмных пятен: в медкабинете нельзя курить, поэтому и пепельницы у меня нет, но я же всё равно каждый раз об этом забываю. Спирит не встаёт с пола, только молча протягивает мне свою сигарету, чтобы я и её выбросил. Он выглядит уставшим. - Может, в кровать пойдёшь? – спрашиваю я, чувствуя острый укол жалости. – Останешься тут на ночь, отдохнёшь. Альбан садится. В его глазах мелькает то самое озорное выражение, которое у него ни на секунду не проходило тогда, когда мы были подростками – и когда он меня ещё не боялся. - Штейн, ну и где твоя хвалёная логика? Вот тебе задачка: имеются два мужчины, возбуждённые до предела и уже имевшие опыт сексуальной связи, один пустой кабинет, куда никто не зайдёт, два презерватива и одна кровать. Какова вероятность того, что один из мужчин пойдёт в кровать отдыхать в одиночестве? - Ты ещё забыл, что один мужчина давал клятву Гиппократа и не имеет права отказывать второму в медицинской помощи, - серьёзно добавил я, снимая очки. – Так что вероятность нулевая. - Врёшь, - довольно скалится Спирит. – Никакой ты клятвы не давал. - Ну, да. Кроме той, что убью Медузу. Но это завтра. Я протягиваю ему руку, помогаю встать; коса, только оказавшись на ногах, тут же толкает меня к стене и впивается в губы таким поцелуем, что у меня ноги подкашиваются. Я послушно закрываю глаза и позволяю делать с собой всё, что угодно: в конце концов, он имеет право отыграться. Что он и делает. - В этот раз я сверху, - сообщает Альбан, наконец, отрываясь от меня. Я с трудом отвожу взгляд от почти невидимой ниточки слюны, тянущейся от моего языка к его губам. В принципе, справедливо. Я уже готов согласиться, как он продолжает. – Но технически сверху будешь ты. Просто удивительно, как я не кончил, только представив это.