Новое поколение

(Прошу оставить отзыв после прочтения, заранее благодарю) Антон Душенко Студент Часа полтора сидели у кабинета, где были начальники этого «убежища». В самом кабинете было куча народу, из-за толстой двери раздавались крики и ругательства. Моего братца с его дружком и еще пятеркой задержанных уже туеву тучу времени пилили везде, где можно и иногда где нельзя. На втором часу вышел парень ненамного старше меня, за ним еще двое, в руках, которых был ствол моего братца, а у другого калаш Игоря. Милиционер, что вышел первым, подошел к нам и спросил: - Кто из вас брат Преды? Ну, чуток поколебавшись, ответил. - Ну, я, а что? - Вот держи. Парень протянул мне пистолет брата, и сказал: -Вы езжайте домой, кто знает, сколько будет еще это продолжаться. На меня посмотрел Вадик, перевел взгляд на пистолет, неуверенно произнес: - И что теперь? - Не знаю, но, похоже, пора ехать домой, здесь делать нам нечего. Виталий Преда Казак Газ-66 ехал по накатанной в поле, дороге освещая путь одной целой фарой. Было часов 9-10 вечера. В кузове горела тусклая лампочка, дающая достаточно света. Мой взгляд был направлен к носкам сапог, у которых катался влево и право винтик. На особо большой кочке машину подбросило, и я невольно вцепился за борт, чтобы удержаться. Схватился я крепко, но как раз той рукой, что была сбита и изрядно опухла, рефлекторно прошипел сквозь зубы, почувствовал резкую боль. В тоже мгновение запекшаяся кровь на костяшках руки, замотанной бинтом, треснула. Напротив сидел Игорь, поглядел на мои манипуляции. На его разбитых губах проступила улыбка, он безмятежно произнес: - Так тебе и надо, будешь знать, как буянить. Я не решил игнорировать замечание. - Игорь, тебя послать в то место, на которое сейчас похож твой левый глаз после драки? Тот лишь беззаботно рассмеялся. И молвил: - Да че ты такой угрюмый, все ведь обошлось, хотя так мозг поснашали, что не в сказке сказать и в Вконтакте описать. Хотя, ты конечно Геракакел комнатный чуть этого типа не убил, блин, долго харю поправлять будет. Я, почему-то вспомнив это, чуток разозлился. - Да если б я его правой - приложил, а не левой, точно бы этот сан Педрос копыта отмучачос. Разговоры разговорами, а ведь могло все кончиться и намного печальнее. Атаман так орал, что я думал, прикажет расстрелять как саботажников. Ох, я думал, от всего разбирательства мозги вскипят. Хорошо, что там был Тарасыч, он там как, оказалось, имел авторитет, и к нему прислушались, по его словам я «сгорел», мол, такое на войне бывает, когда человек служит себе, а потом раз и потух. Не знаю, так ли со мной было, но я и вправду себя повел дико неестественно, не узнаю себя. Хотя, после всех стрессов и переживаний вообще жить не хотелось, а теперь даже чуть легче стало что ли. Вроде как душу отвел немного. Жаль только оружие отобрали, хорошо, что Ромка Митин договорился и мой наградной ПММ отдали братцу, чтобы я потом забрал. Все опасались, что дел натворю. Благо, что нагайку оставили, для меня её изъятие было бы позором. Кстати, меня, как и всех ярых участников драки, атаман нагайкой по спине, хорошо, прошел, добрая наука стала. Хотя, могли, наверное, в горячке и прикончить, особенно, когда эти крысы, что доклипались, попытались обвинить меня в том, что я сам к ним пристал. Ну, не чё, я еще все припомню этой крысиной своре. Жалко, что автомат забрали, сказали, уроком будет мне. Игорю вернули сайгу, хотя только после того как его батя приехал. Добрались до хутора. Встретил нас дед друга, и пригласил за стол, мы как раз успели к ужину. А кушать-то, как хотелось, даже не так. А жрать-то как хотелось! Ну, во время поглощения пищи рассказывали с другом наперебой все, что было там, дед Игоря слушал, не перебивая, изредка, кряхтя, в знак возмущения или одобрения. Поев, поблагодарил гостеприимных хозяев и вышел с товарищем во двор. Там он меня спросил: - Ты спать собираешься? - Да нет, мне домой нужно, не могу там ребят оставлять, уж больно время сейчас дикое, тревога какая-то на душе… - Да как ты ночью отправишься туда, вдруг бандюки или морфы? - Бандиты по норам попрятались, а морфы в степи не будут лазить, делать-то нечего тут. Немного поспорив, друг все же отпустил меня. Перед уходом попрощался со всеми, выслушав диалог о том, что, мол, лучше тут остаться на ночь. Отказался, кстати, и от предложения подвести себя. Отец друга и так много сделал для меня, я лучше пешочком пройдусь, тут идти если через поля, то часа полтора максимум. Отошел уже метров на сто-двести от хутора, когда сзади послышался стук копыт. Игорь остановил коня возле меня и сказал: - Витаха, мы ведь договаривались, что кобылку у себя пока покормишь, держи, да и до дома сподручнее будет добраться. Я с благодарностью перенял поводья. А приятель вытянул из-за пазухи Наган. - Вот держи, я дурак забыл, что ты без оружия, а нагайкой от зомбей хрен отмашешься, тут всего 3 патрона осталось, но лучше чем ничего. И вот еще…- из притороченной седельной сумки появилась на свет шашка. Я с благоговением принял её в руки, вынул из ножен. На небе сегодня светила ярким холодным светом луна, которая отражалась на лезвии оружия, неимоверная красота, не смотря на простоту. - Витаха, это, кстати, подарок, с прошедшим тебя. У меня не было слов, чтобы описать мою благодарность. На лошади проскакал уже половину пути, перешел на рысь, чтобы не загнать кобылку. Редко когда ночью так светло, вся степь видна, а на небосводе мириады звезд. Блин, ну и видок у меня. Кожаные сапоги, серые штаны, почти как галифе, кожаная куртка поверх которой портупея, папаха с красной лентой, шашка и наган. Чапаев, блин. Было б забавно, если не все произошедшее со мной в последнее время... От боли утраты сердце полыхало. Тоска, неимоверно угнетающая давила со всех сторон, от этого на физическом уровне было странное ощущение тошноты, казалось будто блевану. Есть у мужчин такая особенность, как держать все в себе, редко показывая свои переживания, а ведь это сложнее, чем рыдать от горя как женщины. Вся боль от скрытности её же, бурлит внутри, как вода в коле прикрытого крышкой, и от кипения крышка со временем может слететь. А вообще нужен ли я? Родителей нет, что себя уж обманывать. Любимой тоже... да и не было её, как оказалось. Хотелось рыдать и орать, рубить все, что попадется на глаза. Может у меня крыша поехала? Ведь отвлекусь, успокоюсь, а через время опять сердце сжимается от боли. Что меня держало все это время? Даша, она мне давала силы к жизни и борьбе, а сейчас я пуст. А может застрелиться? Я не думаю, что будет уже хуже. Хотя самоубийцы в Рай не попадают. А может я в Аду? Помню, кто-то говорил, что Земля - это Ад. Пытаюсь рассуждать, а в голове только Даша, Даша, ДАША! Напиться бы до беспамятства, а нечем. Может, как Игорь, попробовать спеть? А что, в поле мне никто не помешает. Авось поможет немного. В голове на ум пришла давно услышанная, но запавшая в душу, казачья песня: « Ай, во поле Озерушка, там гуляло суденужка Сосновы кленцы, дубова донце Не чурайся моё сердце, Сосновы кленцы, дубова донце, Не чурайся моё сердце. И не раз, не два казаче, подходил казак к оконцу, Выйди дивчина, выйди младая, поговорим мы с тобою, Я бы рада выходить, с тобой речи говорить, Ляжет не любый направу ручку, боюсь его разбудить Ах ты, девка, ах ты люба, отвернися от не люба. Будем стрелять, будем разлучать. От зеленого дуба. Будем стрелять, будем разлучать. От зеленого дуба. И стрелять мы не будем, разлучати мы не будем Седлай-ка коня, сьезжай-ка со двора Ты не мой, а я не твоя Седлай-ка коня, сьезжай-ка со двора Ты не мой, а я не твоя Казак коника седлает, с конем речи размовляет. Рысью мой коник, рысью вороный, Дай до Тихого Дуная. Возле Тихого Дуная, сяду младец подумаю. ИЛИ ВТОПИТЬСЯ, ИЛИ ЗАСТРЕЛИТЬСЯ? Или назад варатиться? И втопися не втоплюсь и назад не ворачусь. Сам я молодый, коник мой вороный, На другой я женюся… Сосновы кленцы, дубова донце, Не чурайся моё сердце». Последний слог я так и не успел дотянуть. Вдалеке показался силуэт, хоть расстояние было неслишком близкое, а все же разглядел блеск глаз от лунного света. Хотя нет, не глаз, а глаза… Ромео. Несомненно, это тот морф. А говорят, что они не чувствуют ничего кроме голода, а вот. Все же нашел меня, чтобы отомстить. На душе стало как-то удивительно спокойно, и даже глухо для эмоций. Нет страха перед смертью. Ну что же, у нас двоих уже нет любимой, теперь выясним все. Наган решил не доставать, будь что будет, уже на все наплевать. *************** Огромная луна осветила степь как поле битвы, на котором лишь два противника. Молодой казак выхватил шашку и ударил каблуками сапог по бокам лошади. Та всхрапнула и понеслась на встречу «нечисти». Морф в то же мгновение понесся на противника, мышцы на его спине вздулись от напряжения, пасть оскалилась, выставляя огромные белые клыки. Расстояние сокращалось. Всадник так сжал поводья левой рукой, что запекшаяся кровь на костяшках треснула, причинив острую боль, которую в данный момент парень не ощутил. Двадцать метров…. Стук копыт…. Десять …. Скрежет когтей о выступивший валун… пять… тварь прыгнула… Взмах шашки и последнее, что уловил взгляд, это серая лапа, нацеленная в лицо… Вспышка.