Ошибка идентификации

      Брок все еще не мог поверить, что вроде как обошлось. Выжил. Не судим, да еще и морду подправили, и не только ее. На теле ни царапинки, от старых шрамов ни следа. Только кожа левого глаза чуть тянет, ее он исправить не дал, оставил на память, один хрен не мешает. И всем этим великолепием он был обязан, как ни странно, Барнсу. Роджерс так и заявил в их первую встречу, после того как Рамлоу очухался и перестал напоминать пережаренный стейк. Придавил фирменным взглядом — синей надгробной плитой — и сразу давай контролировать все дыхательные и пихательные в жизни Брока. Жить поблизости, связей не иметь, с ежедневным отчетом приходить.       Брок был бетой, военным, подчиняться альфам умел, хоть и не любил — но вот в постели отдавал предпочтение им, а не ласковым и нежным омегам или сдержанным заботливым бетам. Им же альфы интересовались лишь в глубокой юности, пока Брок оставался худеньким и невысоким, этаким красавчиком-омежкой. Натрахался он тогда на три жизни вперед, как знал, что потом не светит. Да не больно-то и хотелось. Гормональный бум у бет в ранней юности, потом секс и отношения представителей данного вида не особо интересуют. Рамлоу вписывался в систему на все сто, пока не случился Агент. Брок на собственной слюне поскальзывался, стоило отмороженному Барнсу появиться в зоне видимости. Чертовы феромоны суперальфы и вечная привычка вторгаться в личное пространство доводили Брока до исступления. И если в остальных бойцов Агент вселял леденящий душу ужас, то в Рамлоу — неконтролируемую похоть. Со временем он стал единственным, кто помогал Барнсу после криокамеры. В такие моменты запах альфы был слабее, и Брок просто наслаждался, крепко сжимая в руках подрагивающее тело, успокаивающе поглаживая растрепанную гриву мокрых волос. Он же был тем, кто подкинул Барнсу пару конспиративных убежищ, на время помогая затаиться от правительства, Кэпа, ГИДРЫ и прочей нечисти, с далеко не бескорыстным мотивом — хотя бы разок перепихнуться в качестве благодарности. А вышло все совсем по-другому. Брок успел умереть, воскреснуть, подправить здоровье, а Барнс — из одного дерьма вляпаться в другое.       Почесав непривычно гладкий подбородок и расправив плечи, Рамлоу подождал прибытия лифта на нужный этаж и уверенным шагом направился на вечернее рандеву с Кэпом. Нос тут же учуял запах цветущего яблоневого сада еще на подходе к знакомой двери. Нежная сладость течного девственного омеги — очень настырная и вездесущая — уверенно просачивалась в коридор до самого лифта. Брок из последних сил старался не ухмыляться, представляя как крепко стоит у Роджерса на собственного лучшего друга-альфу.       Постучав пару раз в дверь, Брок похлопал себя по щекам, переставая довольно скалиться. Угрюмо-нервный Кэп, охраняющий впавшего в необычный гон Барнса, открыл дверь, впуская гостя внутрь. На Роджерсе была слишком длинная и широкая рубаха, за полами которой наверняка прятался внушительный стояк. Вот же придурки, честное слово. Один гордо забаррикадировался в спальне, второй — гордо мучается под дверью, не бросая, так сказать, в беде. И так уже который месяц, что он сюда ходит. И ладно Роджерс, он наверняка привык членом дрова колоть, но Барнс-то тот еще ходок, судя по архивным записям. Зачем же до гона доводить, тем более что с таким ароматом в этот период ни один омега его и близко к себе не подпустит. «В ожидании любви — сдохни от недотраха» философия скорее Роджерса, чем Барнса. Брок не считал себя любопытным, но его так и подмывало выспросить у Кэпа, что за нелепый бред творится в его квартире раз в месяц. Но все, что он делал — приносил отчет, высиживал положенное время и уходил.       Привычно усевшись в полюбившееся кресло, Рамлоу в который раз облапил капитана взглядом со всех сторон. И красавчик, и суперсолдат, а все как-то без надобности. Барнс же, и пропахший насквозь омежьим запахом, все равно ощущался иначе, желаннее, хоть ты сдохни. Брок даже злиться начал сам на себя, старательно избегал встреч, они даже не разговаривали, только опасливо кивали друг другу, столкнувшись в квартире Кэпа.       Очередная порция освежителя автоматически распылилась, и резкий запах цитрусовых совершил новую попытку перебить омежий яблоневый. Рамлоу попытался замаскировать смешок под кашель, но, судя по тяжелому взгляду Кэпа в его сторону, получилось не очень. Спас Брока телефонный звонок. Роджерс ответил на вызов еще до того, как брошенные им листы с отчетом приземлились на стол.       — Тони! — приветственно выдохнул капитан, поднимаясь из-за стола и выходя из комнаты.       Брок проводил его задумчивым взглядом. Провалявшись пол Гражданки между жизнью и смертью, а вторую половину восстанавливаясь, он все же был в курсе, что дружеские отношения между Капитаном Америка и Железным Человеком не наладились. И, судя по увиденному — не Роджерс тому причина. Старк и Беннер проводили много времени вместе над совместной работой, став еще ближе, чем во время инициативы Мстителей. Оба они не участвовали в снятии блок-кодов Зимнего Солдата, дополнительным бонусом после которого стали нехорошие последствия для Барнса. Подарочек от ГИДРЫ на прощание.       Рамлоу сполз ниже по спинке кресла, пристроил для удобства правую лодыжку на левом колене. Ему фактически негде брать информацию об этом новом мире: ни старых связей, ни новых знакомств — только тотальный контроль начальства как в прошлые времена. Задумчивый взгляд бесцельно путешествовал по комнате, пока не заметил четкое отражение голого сержанта Барнса в окне напротив. Брок успел один раз моргнуть, прежде чем обернуться, но за спиной предсказуемо никого, и только громкий хлопок двери подтвердил, что ему не привиделось.       Роджерс вернулся в комнату раскрасневшийся, еще более несчастный, чем в начале встречи. Ноздри трепетали от возбуждения, во взгляде вселенская печаль. Броку больше не хотелось смеяться. Слова толпились на кончике языка, и он перестал бороться с собой:       — Просто найди ему бету на время гона.       Кэп не отвечает, продолжая стоять к нему спиной. Большой и сильный на фоне собственного окна. В конце концов, их проблемы не его забота. Он как раз делает попытку встать с полюбившегося кресла, когда его припечатывают обратно словами:       — Ты ему должен. Ты будешь этим бетой.