Ошибка идентификации

Брок собирался дождаться, когда Флениган придет в сознание, но разведка, тайно организованная Дэксом и Верони, деликатно намекнула, что Капитану Америка оборвали старкфон звонками, а сам он допивает уже третий стакан с кофе. И пусть кофе в медблоке приличный, но доводить капитана еще раз за сегодняшний день не рекомендуется. Рамлоу был вынужден согласиться и, приказав парням держать его в курсе любых изменений в состоянии Фленигана, нехотя отчалил на поиски Роджерса. Стива он легко нашел у автомата рядом с выходом из медблока. Альфа следил за его приближением тяжелым немигающим взглядом, но ни слова не сказал, стоило Рамлоу поравняться с ним. Просто допил одним глотком оставшийся кофе, швырнул опустевший пластик в мусорное ведро и промаршировал на выход, не утруждая себя какими-либо объяснениями. Брок потряс головой, разгоняя привычно вспыхнувшее раздражение, и двинулся следом, держась на несколько шагов позади Капитана Недовольство. На стоянке в нескольких метрах от своего джипа ему пришло сообщение. Чёрт! Совсем вылетело из головы, а ведь Джей предупреждал его про медосмотр, который по графику как раз должен был проходить сегодня. Очередное оповещение уже на телефон Кэпа сработало как последний пазл, вставший на свое место. Брок заржал, матерясь про себя на свою тупоголовость, наблюдая, как вытягивается лицо Стива по мере прочтения. Конечно, ведь любое несоблюдение малейшего требования со стороны Рамлоу тут же фиксировалось и передавалось непосредственно его начальству в лице Роджерса. Это было так просто и гениально одновременно. Барнс, долбаный хитрожопый сукин сын, просчитавший всё наперед, за исключением собственного глупого желания их примирить! Надо же так неебически лохануться и запихнуть их в одну машину в день Х! — Вот почему ты готов каждый раз голову мне откусить. Конечно же, все дело в Барнсе. Всегда в нем. Только знаешь, Роджерс, он действительно ни черта мне не говорил, видимо не очень-то и хотел моего участия. Гребаный же сукин сын втюхивал мне про медосмотр! Медосмотр, Роджерс, на который я собирался этим утром. Брок просто не мог прекратить угорать. Пока открывал дверь машины, пока прогревал джип, пока выруливал со стоянки — все это время он видел остановившиеся в удивлении глаза Стива. Он и не думал, что они могут быть такими по-детски большими. Самоуверенные, мать их, альфачи. Один хотел защитить любой ценой, другой — остаться честным, давая шанс Броку, несмотря на серьезные опасения. И ни один, ни один не спросил, а надо ли всё это Рамлоу. Угораздило же связаться. Точно, вездесущая невезучесть Барнса преследовала теперь и его. Он всё ещё смеялся, глядя на дорогу, когда у него затряслись руки. Кое-как припарковавшись у дома Джеймса, Брок влетел по ступенькам в подъезд, судорожно пытаясь вспомнить, что из алкоголя было в наличии. Вроде был подарочный арманьяк, две бутылки рома и притащенная им самим граппа, которую Джею так нравилось добавлять в кофе. С нее он, пожалуй, и начнет. Вытащив бутылку из холодильника, он сразу сделал несколько глотков из горла, не позволяя себе обернуться. Он слышал шаги, которых здесь быть не могло. Брок заткнул уши ладонями и уперся головой в стол. Никогда не помогало, но альтернативы всё равно не было. Прикосновение к плечу заставило вздрогнуть и открыть глаза. Собственные пальцы потянулись навстречу в отчаянном желании ощутить на самом деле тепло дружеской руки. Но никого не было рядом. Он был один среди мертвых призраков прошлого. Живучий ублюдок, бешеный зверь, оставшийся без своей стаи. Брок заставил себя опереться на локти и снова приложиться к бутылке. Горький виноградный привкус приятно согрел нутро. — Одно блядское слово и — привет. Брок долбанул лбом в столешницу и полез за бутылкой рома. Он уже пережил это однажды, второй раз не должно быть так плохо. У него было больше года, чтобы скорбеть и мстить, утопая в чувстве вины, присыпанном наркотой и разбавленном алкоголем. У него не вышло тогда, не получится и теперь. — Роджерс, сука, просто феникс какой-то. Восстающий изо льда и из пепла. Было смешно и гадко. И все почему-то расплывалось перед глазами. Брок проморгался и добавил граппы в свой пустой желудок. Обнял две бутылки, прижал их к груди, сползая на пол, как жалкая куча костей и мяса. За окном уже начинало темнеть. Он пил и смотрел в одну точку, сидя на кухонном полу и слушая смех, которого никогда больше не будет в реальности. Он помнил ту ночь четче других. Ночь перед тем, как всё покатилось в ад. Когда он принял решение, а они согласились. Поверили, что он вытянет их и в этот раз. И он бы сумел. Освободил и освободился сам. Но только Кэп и рыжая сучка не оставили им ни шанса. И то, что она сдохла в итоге — было первой и последней приятной новостью в новой жизни. Жаль, он сам ее тогда не убил. — Надеюсь, ты каждую секунду горишь в аду, лицемерная тварь. Ты нехуёво так заслужила. На несколько вздохов он дал волю вспышке безумной ярости, а затем залил её очередной порцией алкоголя. Этот счет был закрыт, но проигрыш всё еще отдавал гниющим душком где-то в области сердца. Брок жестоко так обманулся, поверив однажды, что Стив сможет его понять. Не простит, нет, но поймет, как понял и принял Наташу. — И в этом тоже твоя вина. Рамлоу не знал точно, кому предъявлял счет. Наверное, всем троим сразу. Пустая бутылка выскользнула из пальцев и покатилась по полу. Брок не обратил на нее внимания, занятый непочатой бутылкой рома. «Это что, шутка? Ты же не серьезно?» Он осознавал, что алкоголь не помогает, отвлекая не больше, чем на пару секунд, но продолжал. Глоток за глотком. Воспоминание за воспоминанием. «Поверить не могу». Подобно тлеющим огонькам засыпанных землей углей, они горели под кожей Рамлоу, раз за разом находя свой путь из темноты забвения. «Ну, командир, ну шутник». Достаточно одной маленькой искры, одного конкретного слова, чтобы разгореться опять. «Да они оба шутники. Ты только вспомни, как он на него смотрит». В наполненной призраками тишине пустой квартиры ему хотелось выть. «Ага. Жутко до усрачки». Судорожно втянуть в легкие воздух или задержать дыхание? Что позволит заглушить проклятые слова? «А вот у командира стояк». В ушах Брока самонадеянным обещанием звучали его же собственные слова. «Мы и так на коротком поводке. И с него уже не сорваться. Но наших близких мы еще можем попытаться спасти». Верить без надежды. Полагаться лишь на самих себя. «Ты просто хочешь дать Активу шанс ценой в наши головы». Проверка их дружбы, которую он безбожно запорол. «Да, но у меня есть план, Джек. Клянусь». Он даже не был рядом в последний раз. «Тебе не уйти от Гидры. Никому из нас не уйти живым». Разорвать себя на части, пытаясь спасти тех, кто долгие годы был единственной семьей, и того, кто стал чем-то большим в череде чужих лиц. Того, кого еще дольше лишали права быть человеком. «Но мы попробуем. Обещаю». Боль, как и её отсутствие, не длится вечно. Её пик он пережил в абсолютной темноте, лежа на полу чисто прибранной кухни Барнса. От переизбытка алкоголя к горлу подкатывала тошнота, но эффект анестезии того стоил. Он мог свободно блуждать от мысли к мысли, не опасаясь почувствовать хоть что-то. Ничего уже нельзя изменить или исправить. И незнакомое отражение в зеркале было каждодневным свидетельством. Свое же из памяти вытеснили шрамы и ожоги. Теперь он не помнил, каким его лицо было раньше. Ощущал ли он потерю? Нет. Было ли ему страшно? Определенно. Он всё еще хотел отказаться сам, прежде чем у него все отберут. И в этом настоящая причина его отчаяния. Когда в дверном проеме кухни появилась высокая фигура, освещенная лишь мягким светом полной луны, Брок, не задумываясь, запустил в нее полупустой бутылкой. — Я, между прочим, звонил. Привычно раздосадованному тону Роджерса не хватало злости для эффективного упрека. Брок расслабился, позволяя телу растечься по полу. — И тебе никто не открыл. — Боже. С тобой еще тяжелее, чем с Баки в лучшие времена. — Ну, я не подарок. — Действительно. — Губ альфы коснулось что-то, похожее на маленькую улыбку, и снова пропало. Или может Броку привиделось с пьяных глаз. Просто игра тени и света. — Так продолжаться больше не может. Ты в состоянии встать? Нам нужно поговорить. — Да, но я не буду. Когда Роджерс решительно двинулся в его сторону, Рамлоу поднял руку в вялом протесте. — Серьезно. Меня стошнит. Ты этого не хочешь. Я этого не хочу. Пол теплый, мне нравится. — С подогревом. Стив оставил попытку насильно придать ему стоячее положение, но всё еще находился поблизости, глядя на бету сверху вниз. Рамлоу попытался вопросительно изогнуть хотя бы одну бровь, но, кажется, его лицо действовало по собственным правилам, что подтвердил тихий звук, похожий на фырканье. Брок вспомнил, что так Стив маскировал желание рассмеяться. — Баки постоянно мерзнет. — И это странно, потому что он такой горячий. Во всех отношениях. — Психосоматика. — Я знаю. Просто шутил. Он понимал, что Кэп настроился разобраться, решил опять заставить его поучаствовать в разговоре, которого он так старался избежать. Но здесь и сейчас Броку некуда было отступать. Возможно, Стив не планировал загонять его в ловушку, но ему это удалось. — Между нами столько дерьма, Роджерс, что никаким количеством душевных разговоров его не разгрести. — Не собираюсь ничего разгребать. — Стив немного отодвинулся, усаживаясь на пол так, чтобы видеть Брока. Подтянув колени к груди, он сложил на них кисти рук и откинулся спиной на холодильник. — Закопать и забыть — моя цель. — Не знаю, чего ты хочешь, но извиняться не буду. — Мне нужны ответы. Честные и откровенные. — Уверен, они тебе не понравятся. — Я к этому готов. — Ты как хренов питбуль — не отцепишься. Светлячок беспокойно дрожал всё это долгое время. За мутным толстым стеклом он казался совсем тусклым. «Прости меня, малыш, — повинился Брок, не делая попытки дотянуться. — Но я не потащу тебя во всё это».