***
Чуть позже Кёя, читая газету, поднял глаза на Мукуро и зачитал вслух короткий отрывок: «В Центральном районе накануне вечером неизвестный совершил разбойное нападение на один из банков города. По данным полиции, преступник проник в банк и, обойдя все сенсоры и датчики движения, вскрыл сейф, вынеся оттуда порядка ста тысяч евро. По подозрению в совершении преступления разыскивается мужчина, на вид около 25 лет. Худощавого телосложения, одет в тёмный классический костюм и светлую рубашку с галстуком…» - Что скажешь? – хранитель Облака скривил губы, не отрывая взгляда от своего визави. Синеволосый лениво откинулся на спинку кресла и развёл руками. - Что сказать? Обычное дело в обычном городе. Ничего странного не нахожу. Банки грабят повсеместно. - А как насчёт этого? – брюнет поднялся со своего места и, подойдя к парню, ткнул ему под нос размытую чёрно-белую фотографию, снова процитировав. – «Грабитель, будучи предельно осторожен, упустил из поля своего зрения стандартную камеру, висевшую в углу помещения уже скорее для проформы, нежели дела…» Мукуро быстро заморгал, рассматривая фотографию. Медленно, но безнадёжно челюсть его отвисала всё ниже, пока он не опомнился и не закрыл рот, переводя обескураженный взгляд на Кёю. - Этого не может быть! Я не помню ничего такого… - мужчина почти сразу притих, напомнив себе, что он вообще ничего не помнит из событий прошедшей ночи. Это заставляло задуматься. – Уж в любом случае, я не мог быть настолько глуп, чтобы не заметить работающей камеры… Хмурый голос Хибари перебил его неуверенные попытки оправдаться: - Мы понятия не имеем, что это была за таблетка. И кто знает, как она повлияла на наши умственные способности. Верде, чёрт его дери! Найду этого ублюдка и забью до смерти… - всегда ровный, голос мужчины сорвался, и он замолчал, пытаясь взять себя в руки.***
Кейса с деньгами, к великому разочарованию Рокудо, они так и не нашли. Как не обнаружилось и пропавшее оружие. Хранители безуспешно ещё трижды перерыли весь номер и пришли к выводу, что пора выбираться из отеля. Оставив чек за номер на ресепшене, они налегке вышли из здания. Хибари настороженно оглядывался по сторонам, готовый в любой момент… сделать что? От мысли, что тонфа нет, желудок сжимался, а к горлу подкатывал противный, удушающий ком. Мукуро, наоборот, казался расслабленным, словно не из-за него приходится теперь отовсюду ожидать полиции. Ну да, у него-то глаз лабораторный, авось, не подведёт. Брюнета из-за внутреннего конфликта с самим собой немного потряхивало. Бывший глава ДК, и прячется от копов. Какая ирония. В любой другой ситуации он давно уже выбил бы дурь из этого ананаса, но сейчас ему приходилось быть невольным соучастником произошедшего преступления. Вдали послышались надрывные вопли сирены. Кёя рефлекторно подобрался и оглянулся на Мукуро. Тот, нисколько не сбившись с мотива, продолжил, как ни в чём не бывало, насвистывать песенку, которая Хибари, признаться, «немного» раздражала. Туман же, видя нервничающее Облако, искренне наслаждался происходящим. На сирену он обратил внимание, только когда машина с мигалкой остановилась на въезде перед отелем. Взгляд его моментально обрёл осмысленность, едва из двери с водительской стороны вышел высокий коп в синей рубахе с коротким рукавом и в чёрной фуражке. Белая кобура на боку, бликующая на солнце бляха ремня, - Рокудо невольно облизнулся и направился навстречу парню. Только схвативший его за локоть Кёя и злобный шёпот, что им в другую сторону, смогли привести мужчину в чувство. Поправив волосы и бросив печальный взгляд на приближающегося полицейского, иллюзионист поплёлся за Хибари. Сзади раздался громкий топот по меньшей мере трёх пар ног и крики на пронзительном итальянском. Мукуро, оглянувшись, вновь увидел красавчика-копа и его коллег, бегущих за ними следом и размахивающих оружием. Помахав им рукой и крикнув «Ciao!»*, он побежал тоже. Кёя что-то прошипел и увлёк мужчину в подворотню, ведя одному ему ведомыми переулками. Следуя за брюнетом, Рокудо ощутил сильное чувство дежавю. Три с половиной года назад. Гулкое эхо шагов бьёт по барабанным перепонкам, кровь стучит в виски, кажется, почти разрывая тонкие вены и капилляры, глаза застилает… Он бежит по узкому переулку, едва видя впереди худенький тёмный силуэт, ведущий его. Мукуро мотает головой, пытаясь прийти в себя, но всё безрезультатно. Колотая рана в боку не даёт сосредоточиться, дико пульсируя и разрывая внутренности. Впереди и позади крики. Пронзительные, кромсающие душу. Позади – убитых товарищей и ненавистных преследователей, впереди – Тсунаёши. Он зовёт, зовёт его. Тёмная пелена перед глазами. Что это? Какое-то тёплое ощущение. Он вернулся? Беги, глупый. Обоим нам не спастись, не сейчас. Ты – Босс, ты должен уйти живым. Но нет. Тсуна подхватывает его за пояс, забрасывает тяжёлую руку на своё плечо и тащит с собой. С каждым мгновением расстояние между ними и преследователями сокращается. После этого они вдруг оказываются где-то в темноте. Невыносимо тесно. Тёплое дыхание Савады на шее даже в таком состоянии вызывает мурашки вдоль позвоночника и какую-то необъяснимую тяжесть внутри. Мукуро, плюнув на рану, обнимает шатена, прижимая его к себе ещё крепче. Гладит окровавленными пальцами его по щеке и просит прощения. Что не смог уберечь, выполнить свою миссию хранителя. Что не увидел вовремя ловушки. Что… Да много чего. Он оплошал. Не смог. Сдулся... А потом Тсунаёши зажимает ему рот ладошкой, почти беззвучно умоляя замолчать, убеждая, что они выберутся, как всегда выбирались, и что он не даст своему хранителю умереть. Темнота, ещё чернее предыдущей. Рокудо очнулся тогда в белой-белой комнате лазарета и на мгновение подумал, что всё вернулось – лаборатория, опыты Эстранео, - то, от чего он так долго и упорно бежал. С трудом повернув голову, он различил трудно фокусирующимся взглядом тихо сопящего на стуле Саваду и выдохнул всё это время задерживаемое дыхание. Тогда он едва не лишился жизни. Иначе, как чудом, Тсуна это после и не называл. Ощутимый толчок под рёбра вернул Мукуро в реальность. Хибари злобно посмотрел на него и втолкнул в какой-то подвальчик. Пахло сыростью и плесенью. Тонкие лучи света пробивались из щелей в двери, просвечивая насквозь парящую в воздухе пыль. Иллюзионист брезгливо поморщился и переступил с ноги на ногу, не решаясь присесть куда бы то ни было или облокотиться на что-то. Хибари, заметив душевные метания Рокудо, тихо фыркнул и расположился на старом, рассохшемся ящике, который тихо скрипнул, едва брюки хранителя коснулись покрытой пылью поверхности.***
Следующие полтора часа вынужденного заточения Хибари крепился и шипел, как кобра. Мукуро, словно провоцируя его на все возможные пытки и издевательства, чистил ногти (что, признаться, было самым безобидным), громко сопел, хрустел пальцами рук, затем запястьями, потом шеей, насвистывал разные песни, предлагал поиграть в «города» и вообще бесил, как только мог. Руки Кёи так и чесались, практически машинально тянясь к горлу иллюзиониста. Адским усилием воли он подавлял рвущийся наружу вопль и успокаивал бешено рыщущие в поисках чего потяжелее пальцы. Подумав и здраво рассудив, что более не продержится в подобном темпе и пятнадцати минут, хранитель Облака Вонголы поднялся на ноги. - Эй, травоядное. Пора выбираться отсюда. Иллюзионист покосился на брюнета и нахально зевнул ему в лицо. - А по-моему, здесь миленько, - ну да, если учесть, что он насобирал со всего подвала черт знает откуда взявшегося здесь сена и, расстелив поверх сымитированного стога свой пиджак, улёгся на мягкую солому, задрав ноги на стену. Кёя тихо, но угрожающе рыкнул. - Да всё, всё. Идём, - синеволосый предупредительно поднял вверх руки и сполз с мягкой лежанки. Тоскливо глянув на свой пиджак «от кутюр», оставленный на сене, он отряхнул брюки и последовал за Хибари.***
- Ну и какого чёрта, хренова ананасовая фея? – Кёя негромко матерился и всем своим видом выказывал недовольство, пытаясь отодвинуться как можно дальше. Мукуро же тихо хихикал, предвкушая ближайшие несколько недель беспрестанных подколок обычно невозмутимого и высокомерного Облака. Теперь-то он понервничает. - Что такое, Кёя-кун? – иллюзионист растянул губы в ухмылке и подвинулся чуть ближе, шепча на ушко и растягивая гласные. – Да ну бро-ось стесняться, мы с тобой но-очь вместе провели, ты даже утречком меня буди-ил… Хибари зарычал от бессилия и укусил хранителя Тумана за плечо. - Заткнись. Или забью до смерти, травоядное. Рокудо, прекрасно зная, что сейчас брюнет не причинит ему никакого вреда, наигранно застонал, закатывая глаза: - Хочешь меня съесть? Кёя-кун, ты та-акой милый, когда злишься. В грузовом отсеке самолёта, летящего в Японию, большой деревянный ящик затрясся и разразился тихими проклятиями в адрес вездесущих и ужасно надоедливых ананасов… *Привет! (ит.)