Бельчонок

Кою был удивлен, когда Нишикава-сан в ответ на его вопрос о том, возможно ли получить покровительство Киёхару, поморщился и быстро взглянул в сторону Таканори. - Кою, я понимаю, что теперь я не смогу переубедить Матсумото-куна, но… может, не стоит? Мори-сан с радостью возьмёт вас под крыло, я уверен. Но уверен ли ты в том, что всё будет в порядке? – Кою смутно начал понимать, о чём ему пытался сказать Нишикава. -Но у Таканори ведь есть Акира, - Кою удивлённо распахнул глаза, когда мужчина тихо рассмеялся. - Кою, ты такая прелесть. И меньшего поклонения хватало, чтобы разрушать самые крепкие пары, уж поверь мне. - Я уверен в Таканори. - Это хорошо. Но… если возникнут проблемы, то советую вам лучше попытать счастья вот у этого человека, – Нишикава протянул Кою визитку. Простой белый прямоугольник со странным именем Сунао, логотипом Epic Records и телефоном. - Но это же… Они не заинтересуются нами, мы же никто. - Об этом позволь позаботиться ему, - Нишикава улыбнулся, глядя на визитку. - Спасибо. Об этом разговоре Кою вспомнил лишь долгое время спустя. Свою поездку в Токио они отстаивали с боем. В какой-то момент Кою понял, что Уке-сан встал в этом вопросе на сторону его матери, которая ни в какую не хотела отпускать сына так далеко. Это было неожиданно, но объяснимо. - Но, мама, это же не так далеко… - это был уже не первый подобный разговор. - Токио, по-твоему, недалеко? - Я буду звонить каждый день. Всё будет хорошо, правда. Это же наш шанс. Мы уже подписали контракт с Мори-саном. Мама, ну я же не могу вот так просто сейчас сказать им, что ничего не выйдет, и я не поеду. - И ты будешь жить там один?! - Нет, - Кою почувствовал, как запылали щёки. – С Юу. Он защитит меня в случае чего. И потом, мы же будем почти всё время вместе. Ну, не волнуйся ты так. Кою порадовался, что отца не было дома, потому что следующие её слова повергли его в шок. - Милый, ты уверен, что Юу-кун тебя любит? Настолько, чтобы вы могли с ним жить вместе, да? - М…мама, я не понимаю, о чём ты говоришь… - Кою не знал, куда деть глаза и, кажется, покраснел как никогда в жизни. - Солнышко, неужели ты, правда, думаешь, что я не знаю? Я всё вижу. Я вижу, как вы друг на друга смотрите. Я видела, как вы держитесь за руки. И я слышу иногда, чем вы занимаетесь в твоей комнате, когда думаете, что вас точно никто не услышит. Я знала, что ты любишь его, ещё когда ты впервые о нём упомянул. Я же знаю тебя, малыш. - Но… а папа знает? – внутри всё замерло. - Ты боишься, что он не поймет тебя? Зря, Кою. Мы с папой дорожим тобой больше всего на свете. И мы готовы были к тому, что рано или поздно ты скажешь, что тебя не привлекают девочки, - она осторожно коснулась хвоста Кою. – Мы столько пережили, что твоё счастье сейчас уже радость для нас. Я не хочу отпускать тебя, Кою. Но я не могу и запереть тебя в четырех стенах. Твой папа прав – нам нужно дать тебе шанс. Но ты ведь понимаешь, как я за тебя беспокоюсь? Кою осторожно обнял мать. - Со мной всё будет в порядке, правда. Я буду звонить каждый день, приезжать на праздники. И ребята будут со мной. Она кивнула, опуская лицо, чтобы он не заметил невольных слёз. - Я буду молиться за тебя, малыш. Акиру тоже не хотели так просто отпускать. Он не говорил ничего, но Кою видел, что Судзуки был против этого контракта и переживал больше остальных за отношения с семьёй. И молчал только потому, что не хотел нарваться на очередной скандал с Таканори. А тот просто сиял от гордости. Кою казалось, что за его радостью скрывается нечто большее, чем просто желание пробиться на сцену и почитание кумира. Но он старался не думать о плохом. Особенно теперь, когда мама всё же дала своё согласие на переезд. Лишь однажды он застал Акиру, в одиночестве сидящего на крыльце подъезда и вертящего в руках ставшую уже привычной повязку. - Ты чего здесь? А где Таканори? – Кою сел рядом. - Не знаю. Наверное, готовится к отъезду, - в голосе сквозила глухая тоска. – Кою, я теряю его. Уже сейчас. Ты видел, как он смотрит на Мори-сана? Ты видел, какие у него глаза? Кою и рад был бы соврать, что ничего такого не замечал, что Акира просто преувеличивает и ревнует, поэтому ему кажется… Но вместо этого он обнял друга за плечи. - Мы будем рядом. Всегда. И я сам вздую Таканори, если он только посмеет причинить тебе боль. Веришь мне? Акира усмехнулся, очевидно, представив, как Кою, не умеющий и не желающий учиться драться, мутузит Мацумото. - Юу невероятно повезло с тобой. - Мне это говорят так часто, что я начинаю в это верить, - Кою рассмеялся и встал, протягивая другу руку. – Идём, мама напоит тебя чаем. Но всё же, несмотря ни на что, настал день, когда они вчетвером, едва не сгибаясь под тяжестью сумок и инструментов, вышли на платформу в Токио, оставив позади ставшую теперь такой далёкой жизнь. Их уже ждал токийский друг Кая, который и должен был показать им новые квартиры и помочь с вещами. Ничего особенного – маленькая жилая комната, крошечные кухня и ванная, но когда Кою впервые переступил порог их с Юу маленького жилища, он едва не расплакался от счастья. Теперь они были только вдвоём. Теперь у них был свой маленький, тёплый и уютный мирок, который они обустраивали вместе, в который не смели входить чужие. Так приятно было возвращаться после изматывающих репетиций, записей и концертов в их квартиру… Кою нравилось, как это звучит – «их квартира», «наша квартира». Место, где можно было не стесняться своих чувств и порывов, где он мог устроиться на коленях Юу, чтобы жарко, сладко целовать его. Где они могли засыпать в одной постели, усталые, но счастливые, сполна насладившись друг другом. Где Кою мог ходить в одной рубашке по утрам и смущённо улыбаться, ловя на себе взгляды Юу, полные желания. И не было ничего, способного разрушить это счастье. Они довольно быстро приобрели популярность среди индис-групп в Токио, много выступали, даже записали мини-альбом, чем все несказанно гордились. У них появились постоянные поклонники, внимание которых, особенно девушек, очень смущало Кою. Он терялся и не понимал, как ему вести себя. И лишь ещё сильнее стискивал пальцы Юу в своих, стараясь найти защиту и поддержку. А вот Таканори, кажется, всё это нравилось. Он чувствовал себя в своей стихии среди буйствующих фанатов, под слепящим сценическим светом. Он действительно словно был рождён для сцены. Но отношения с Акирой у него портились день ото дня. Всё чаще вечерами Судзуки оставался в студии или в гостях у Кою и Юу, хотя домой ему нужно было ехать довольно далеко. Он стал рассеянным, часто ошибался на репетициях. Кай даже однажды сорвался на нём, на повышенных тонах высказав всё, что думает о безответственности. Судзуки вымученно улыбнулся и больше на репетициях не витал в облаках. Уже после, когда всё выплыло наружу, Кою понял, что Акира знал всё с самого начала, но почему-то ни словом не упрекнул Таканори. Их застал Кай, приезжавший раньше всех. Как он сказал, он видел лишь то, как Таканори прильнул всем телом к Киёхару, подставляясь для поцелуя. Юу не поверил ему сразу – слишком уж взволнованным выглядел Лидер. - Говори уже начистоту, что ты застал? – они сидели втроём в подсобке, в которой обычно обедали. Кай комкал в руках полотенце и избегал взгляда Широямы. - Я… Боги, Юу, не заставляй меня это пересказывать, – он покраснел до ушей, а Кою, ахнул, поняв. - Они…? - Нет. Таканори… Ну… ты понимаешь… - Чёрт, - Юу закурил. – Этого нельзя рассказывать Судзуки. Он же обоих в порошок сотрёт. - Ты предлагаешь его обманывать и дальше? – Кою нервно дёрнул хвостом и прижался к Юу. – Это всё так низко… - А ты хочешь, чтобы группа распалась из-за того, что Акира возомнит себя Отелло? - Кай нервно барабанил пальцами по столу. - Но… Ведь можно же как-то… Не доводить до этого? - Предложишь как – мы с удовольствием поддержим, - Юу вздохнул. – Я согласен с Каем – лучше молчать. - Не нужно, - все трое вздрогнули от тихого, горького смешка, раздавшегося от дверей. – Я всё знаю, - Судзуки тяжело опустился на стул рядом с Каем. – Я давно всё знаю. Я знал, что этим кончится, ещё в Канагаве. - И что ты будешь делать? – Кай осторожно, словно боясь обжечься, коснулся руки Акиры. - Ничего. Кай, можно я у тебя поживу какое-то время? Пусть наслаждается своей свободой и тем, кого действительно любит, - Кою видел, что Судзуки на грани истерики, и дёрнул Юу за рукав, глазами показывая на дверь, стараясь без слов передать мысль. Юу кивнул и, вставая, несильно пнул Кая в голень, сделав страшные глаза и указывая на выход. К счастью, они друг друга поняли, и через пару мгновений дверь за ними захлопнулась. Кою пересел ближе, обнимая друга. - Аки… Мне так жаль… - Зато ему не жаль, - Судзуки шумно выдохнул и вдруг всхлипнул. – Почему, Кою? Чем я это заслужил? – его словно прорвало, и в следующий миг он сдавленно, едва слышно и оттого ещё более страшно рыдал на плече Кою, шепча только одно слово: «Почему?». А Кою вспоминал все годы, что они были вместе, и не мог понять, когда же Таканори так изменился. Когда на смену по уши влюблённому в Акиру мальчишке, готовому на всё ради любимого, пришел такой Таканори, способный на такую низость, как измена. Они просидели так, вдвоём, наверное, больше часа, пока Акира не успокоился окончательно. Вспоминали всё хорошее, что было, даже немного посмеялись. И всё же Кою видел, что друг едва держится. Наверное, ему и вправду стоило сейчас пожить подальше, а лучше бы и вовсе сделать перерыв в репетициях. Но пока это было невозможно. Не сейчас. Акира уехал с Каем сразу же. Таканори был рассеян и на новость о том, что Акире нездоровится, не отреагировал. Зато на следующее утро, поняв, что Судзуки собрал свои вещи и уехал, он рвал и метал. - Где ты был?! Я чуть с ума не сошёл от беспокойства! - Да неужели? – Акира говорил тихо, без злобы, всё тем же потерянным голосом. – Когда ты трахался с Киёхару, я тебя волновал меньше всего. Таканори дёрнулся, как от удара, и прижал уши. Казалось, он готов был провалиться сквозь землю. - Т-ты… - Я всё знаю, - Акира отвернулся, подтягивая струну. – Больше я с тобой говорить ни о чём не хочу. - Но… - на плечо Таканори легла тяжёлая рука Юу. - Оставь его. Матсумото с отчаянием посмотрел на Кою. Тот лишь отрицательно покачал головой. Он не думал, что Акира способен простить такое. Таканори опустил голову и, ни слова больше не говоря, вышел из студии. Этой ночью Кою долго не мог уснуть. Он думал, что было бы с ним, если бы Юу… Нет, никогда такого не будет… Юу любит его. Ведь любит же? Ему казалось, что и Таканори все эти годы любил Акиру, а вышло... - Не думай о плохом, - кажется, своей вознёй он разбудил Юу. Голос у Широямы был низким и хриплым ото сна, а руки, обнявшие Кою и притянувшие ближе, не давая больше ворочаться, тёплыми и нежными. – Я люблю тебя, глупый. И мне не нужен никто, кроме тебя. Кою в ответ тихо вздохнул и прикрыл глаза, размышляя о том, как же всё-таки ему повезло однажды встретить Юу.