Бельчонок

В этот раз я немного быстрее - сказывается то, что автор отныне дипломированный юрист))) Эту главу я посвящаю RedShinigami. С днем рождения и всего тебе самого лучшего) Было так странно, так непривычно без школы. Без ежедневных подъёмов, сложных домашних заданий, без мягкой понимающей улыбки Кавамуры-сенсея. Без утренних сонных прогулок втроём, без посиделок на прогретой солнцем крыше. Без репетиций в светлом школьном кабинете. Но Кою не пожалел. Даже когда мама причитала и хваталась за успокоительное после его решения. Даже от хмурого взгляда Уке-сана. Его сторону неожиданно принял отец. - Пусть. Кажется, они настроены серьёзно. А не получится, так Кою мальчик умный, сможет потом и вернуться в школу. Пусть они попробуют. - Но бросать вот так! По прихоти друга! - Риоко, успокойся. Кою хоть раз давал повод сомневаться в своих решениях? - Нет, но… - Тогда, может, дадим ему шанс? – Такашима-сан подошёл к жене и успокаивающе погладил по плечу. – Давай просто поверим в него. Кою всё это время сидел, опустив глаза, и старался стать незаметным. Было ужасно стыдно перед ними, но отказаться от ребят он не мог. Не сейчас, не так… Никак. - Мама, папа… Я… я не подведу вас, честно. Вот увидите, у нас всё получится. Вы еще будете гордиться мной. Я обещаю. Он не был до конца уверен в своих словах, но знал, что сейчас как никогда был готов приложить все силы, чтобы исполнить всё, что обещал. Всё, что будет в его силах, чтобы они стали известными. Теперь они четверо были уже не школьниками. Просто молодые люди, которые свободны в своих устремлениях и готовы сделать всё для достижения своей мечты. И, хотя Таканори ни за что бы не признался, что он часто ходил по вечерам и подолгу смотрел на залитое огнями величественное здание Йокогама Арена, Кою знал, что он представляет себе, как они будут играть на сцене, как будет бесноваться зал. Но пока они репетировали в крошечном подвальчике-студии, которую снимали вскладчину и работали, чтобы скопить денег хотя бы на дешёвую аппаратуру для звукозаписи. Кикуни пока что был с ними. Недовольный их решением, но всё еще разделяющий с ними музыку. Он обещал уйти в начале осени. А до этого нужно было выступить в клубах хотя бы пару раз, чтобы познакомиться с другими индис-группами и найти ему замену. По какому-то странному стечению обстоятельств сменщик Юу уволился из кафе Нишикавы и тот, зная о том, что Кою ищет работу, пригласил его. - Мне будет спокойнее, если вы оба будете на виду. Мало ли что может случиться, - Кою знал, что мужчина намекает на то, что произошло за кафе прошлой осенью. Кажется, это было так давно… Теперь они работали вместе. Кою нравилась лёгкая атмосфера кафе, грела ободряющая улыбка хозяина. Он всё ещё смущался, когда девушки просили его посидеть с ними, провожали его восхищёнными взглядами, просили телефон или просто хихикали и подталкивали друг дружку, когда он подходил к их столику. Но это было даже приятно. И всё же он каждый раз краснел под их взглядами, вызывая новые восторженные вздохи и перешёптывания за спиной. Широяму эти девушки раздражали. И Кою иногда едва успевал незаметно переплести свои пальцы с его, чтобы успокоить. Он ведь знал, что эти девушки никогда не сравнятся с его Юу. Юу, который был всегда рядом, с которым было так хорошо и легко. Который мог быть самым ласковым и нежным на свете. И таким ревнивым, что после почти грубо целовал Кою в подсобке, словно стараясь так заявить свои права. Кою в ответ смеялся и ласкался, прижимаясь крепче. Юу ради них разругался с родителями, и они больше не могли проводить время у Юу – он там только ночевал. Иногда оставался у Кою и они, прислушиваясь к каждому шороху, боясь в любую минуту быть застигнутыми, могли насладиться друг другом. На лав-отель денег почти не оставалось – аренда студии и оборудования стоила немало. Спустя пару месяцев они, наконец, смогли сделать первую пробную демо-запись и в первый раз выступить в клубе. Таканори к тому моменту прочно утвердился во мнении, что лучшее для начинающей группы – это вижуал-кей. Краситься тоже было непривычно. Но Кою чувствовал, что за белым гримом, чёрными тенями, одеждой, так сильно отличающейся от обычной, он мог спрятать робость. Тогда же они придумали себе новые имена: Таканори – Руки, Акира – Рейта, Юу – Аой, а сам Кою – Уруха. Это имя придумал Таканори. Посчитал, что оно подойдет Кою как нельзя лучше. Кою не спорил. Спрятаться стало ещё проще. На сцену выходил уже не тот робкий мальчик-белка, работающий с любимым в кафе – кажется, самый неподходящий для такого бизнеса человек, а гитарист начинающей группы Газетто Уруха. На первый концерт пришло от силы человек пять. Таканори расстроился, но подошедший к ним чуть позже менеджер клуба сказал, что для первого концерта это даже много. Они выступали раз за разом, раздавали свои записи, знакомились с другими группами. А Кикуни отдалялся от них. Чем ближе подбиралась осень, тем реже он соглашался на участие в концертах. И в один момент просто не пришёл на репетицию. Матсумото возмущался, порывался прийти в школу и высказать ему всё, что думает. Они втроем отговорили его. Хорошо, что отговорили. - Не конец света, сам ведь говорил. Найдём мы себе ударника. - Найдём? Где найдём? - Ну… думаешь, никто не согласится? – Юу затянулся и прищурился, выдыхая. – Мы вроде как популярны. Помнишь того парня на концерте? Он так смотрел… - Было бы неплохо, если бы этот восторженный парень был ещё и ударником впридачу, - Таканори фыркнул. - Не всё сразу, - Акира пожал плечами. В руках он вертел повязку – с недавних пор она стала частью его образа и тут же породила волну домыслов о том, что у него что-то не так с лицом. Кою вздохнул. И правда – в индис-группах не хватало ударников. Все они мечтали о карьере гитаристов, вокалистов и практически никто не хотел быть всегда на заднем плане. Опасения Таканори были не напрасны, но всё же Кою казалось, что у них получится. Кай присоединился к ним неожиданно для всех. Просто подошёл к ним в клубе, почти перед концертом, когда Таканори уже готов был бегать по потолку от безысходности или выйти за ударные сам. Тот самый парень, которого они все заметили раньше на своём выступлении. - Привет, - он улыбнулся немного смущённо и открыто. – У вас какие-то проблемы? Может, я смогу помочь? - Если ты не ударник, то ничем не поможешь, - огрызнулся Матсумото, нервно закуривая. Кай тихо засмеялся. - Я бы не подошел иначе. Я же вижу, что у вас нет ударника. А моя группа распалась. Так что… Может, я попробую с вами? – он живо напомнил Кою Уке-сана. Чуть лукавый взгляд, ямочка на левой щеке, тот же тонкий профиль. - Я Кай. - А настоящее имя есть? – Юу улыбался, когда пожимал ему руку. Кою понял, что этот парень уже получил его одобрение. - Есть. Но оно мне не нравится. Так что, может, сойдёмся на Кае? - А, чёрт с тобой, - Таканори обошёл вокруг Кая, придирчиво его разглядывая. – Давай-ка, мы лучше тобой займёмся. Удивительно, но у Кая практически сразу получилось влиться в их музыку. За установкой он был полной противоположностью сдержанному и отстранённому Кикуни. Маленький темноволосый ураган с палочками, сияющий улыбкой. И уже к концу первого выступления они все поняли, что Кай был тем, кого им не хватало. С ним они стали тем самым целым, к которому и стремились. Даже смогли выступить на местном индис-фестивале. Пусть пока ещё с множеством других групп, но это было первой маленькой победой на пути к славе. Даже усталость от работы, изнурительные репетиции, острая нехватка денег не мешали. Родители беспокоились за Кою, а он только улыбался. У них ведь получалось, что им были трудности? Видеть сияющего Таканори, довольного Юу, проводить вечера в их маленьком подвальчике, играя новые песни – это было счастьем. Они жили музыкой, дышали ею. Они были счастливы. Но всё же они понимали, что здесь они не смогут добиться всего, что хотят. Токио манил своей вседозволенностью, яркими огнями клубов и больших площадок, громкими названиями лейблов. И они знали, что без покровительства не продвинутся дальше. Но денег на переезд в Токио не было, как не было и ни одного шанса получить поддержку лейбла, будучи совсем неизвестными в Токио. Вернее, так им казалось до того момента, как однажды вечером, когда Кою уже заканчивал смену, а друзья расположились за столиком, обсуждая новую песню, в кафе вошли четверо очень странных мужчин. Кою показалось даже забавным, что, несмотря на позднее время, все четверо были в тёмных очках – прямо как знаменитости. Крашеные волосы, ухоженные руки и лица, явно дорогая и дизайнерская одежда, парфюм. Что они могли делать здесь? - Эй, малыш, позови шефа, - один из них – худой, жилистый, с татуированными руками, постоянно поправлявший шляпу – обратился к Кою. Голос был низким и хриплым, выдавая курильщика, но что-то было в нём такое, что Кою сразу подумал, что он певец. - Конечно, подождите минутку. - Не нужно меня звать, я уже здесь, - Кою вздрогнул от голоса Нишикавы. В который раз он подошёл совершенно неслышно. - Не пугай ребёнка, Таканори, - этот мужчина привлекал к себе внимание высоким ростом и очень длинными волосами. А ещё – дурацкими цветастыми шортами. Хотя на вид ему было лет тридцать, не меньше. - Вы их напугали гораздо больше, Ивагами, - Нишикава улыбнулся и внезапно порывисто обнял мужчину в шляпе. – Тысячу лет вас всех не видел. Снимайте амуницию, здесь все свои. - Уверен? – это сказал уже другой мужчина. Невысокий, крепко сложенный, он был лишь немного выше самого Нишикавы. - Уверен. Эти ребята свои. Когда они сняли очки, Кою услышал за спиной сдавленный звук – нечто среднее между восторженным взвизгом и подавленным истерическим смешком. Таканори во все глаза смотрел на того мужчину, который первым заговорил с Кою. На лице застыло восторженное выражение. - Ты же говорил – свои, - мужчина явно заметил реакцию Матсумото. – А он тогда почему так реагирует? Кою пытался вспомнить, где же он видел этого человека. Слишком полные для узкого лица губы, которые он постоянно облизывал, и выдающийся нос казались такими знакомыми. И глаза… Гипнотические, такие тёмные, вечно прищуренные… - Знаешь, Мори, количество твоих фанатов на душу населения Японии превосходит все мыслимые пределы, - темноволосый невысокий мужчина присел за соседний с друзьями столик и заглянул через плечо Кая. – Ммм, а недурно. Вы сами пишете? Кай кивнул, а Кою узнал его. Но что… - Вы же… Хайде, верно? Мори фыркнул и выразительно посмотрел на брюнета: - И кто бы говорил? Нишикава расхохотался. - Ребята, знакомьтесь. Мори Киёхару, Такараи Хидэто, Ивагами Татсуро и Огава Тетсуя. Мои друзья и в прошлом коллеги, - мужчина улыбался, глядя на старых знакомцев. Кажется, их связывало нечто большее, чем просто работа. С такими известными музыкантами… Но ведь и сам Нишикава был по-настоящему популярным когда-то. Кою недавно перебирал старые вещи и в коробках сестры нашёл диски. Голос у него был что надо, а раскованное поведение на сцене ужасно смущало. Он сам никогда бы не смог ничего подобного. - Вы… вы знакомы… - Таканори, не замечая, как помрачнел Судзуки, продолжал пожирать глазами Киёхару. Но это же… - Кто-нибудь, принесите ведро воды, а то под ним того и гляди диван начнёт дымиться, - фыркнул Татсуро. Все засмеялись, а Таканори покраснел и отвернулся, утыкаясь в плечо Акиры, пытаясь спрятать пылающее лицо. - Пойдёмте в кабинет, не будем их смущать. Кою, как закончишь, зайди, предупреди, что уходите. - Конечно, Нишикава-сан. - Кою? – внезапно обернулся уже на пороге Киёхару. – Так ты и есть Такашима Кою? - Да. Откуда вы обо мне знаете? - Ниимура-кун работает у меня роуди. Просил, если встречу здесь бельчонка по имени Кою, передать привет. Много о тебе рассказывал. Ну, увидимся, - дверь за ним захлопнулась. Кою почувствовал, как сердце забилось быстрее. Вот оно… Вот он, их шанс. Стоило обдумать, прежде чем решать что-то, прежде чем делиться мыслями с остальными. Стоило поговорить с Каем, на которого они возложили обязанности Лидера. Прямо как у профи. Он вернулся к друзьям, не замечая, как мрачнеет Акира, слушая восторженные вздохи Таканори: «Я и не знал, что наш Нишикава-сан знаком с таким человеком!». Юу накрыл его ладонь своей, выдёргивая из размышлений. - Что-то случилось? - Пока нет, - Кою прижался к нему, улыбаясь, когда его обняли сильные любимые руки. – Но обязательно случится. И обязательно только хорошее, вот увидишь. Юу недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал в ответ. А Кою точно знал, что вот теперь-то у них всё получится.