Бельчонок

Глава 22 Сунао перезвонил им на следующий день. Прослушивание было назначено на следующую пятницу, а это означало, что времени на подготовку у них оставалось чуть больше недели. Кай пришёл на репетицию в приподнятом настроении и прямо с порога огорошил радостной вестью. Таканори, очевидно, до последнего надеявшийся на неудачу этого предприятия, поник и ушёл курить на крышу. Акира проводил его тяжёлым взглядом. Кай отправился говорить о чём-то с менеджерами, Юу увязался за ним, и в студии Акира и Кою остались вдвоём. - А ты что думаешь? Ну, по поводу перехода? – Кою сидел рядом с другом, настраивая гитару перед репетицией. - Чья это была идея? - Вообще-то общая. Я просто вспомнил про визитку, которую дал Нишикава. - Я «за». Така может меня ненавидеть за это, но я рад, что мы уйдём. - Ты злишься? - Нет, Кою. Уже нет. Но и простить его я не могу. Его ведь никто не принуждал. И все его оправдания не более чем пустой звук. Он хотел быть с Киёхару, и он с ним был, - Кою вздрогнул от холода в голосе Акиры. - Но он любит тебя… И ты его. - Это ничего теперь не значит, Кою. Я не тряпка и не вещь. Я не хочу, чтобы он вернулся, а потом снова ушёл к кому-нибудь, кто в его глазах крут, - Судзуки вздохнул. – Я устал, Кою. И я не хочу видеть Киёхару каждый день. Поэтому вы молодцы, что нашли выход. Больше они к этому разговору не возвращались. Кою было ясно одно – даже если Акира простит, то приблизиться к нему так, как прежде, Таканори уже никогда не сможет. Это было грустно, ужасно грустно. Но было совсем не до размышлений о личной жизни. Впереди маячило их первое серьёзное прослушивание в известную компанию. Даже Таканори, забыв про свою смертельную обиду, вёл себя едва ли не хуже, чем перед первым концертом – не мог и минуты сидеть на месте, дымил как паровоз, так, что даже Юу однажды не выдержал и отобрал у него пачку. Нервничал, закатывал истерики. В общем, вёл себя как в любой другой волнительный для него момент. Да и все волновались, как же иначе? Даже невозмутимый оптимист Кай заметно нервничал. Сам Кою держался только благодаря поддержке Юу. Вечерами они подолгу сидели в студии, когда все расходились, и наигрывали партии. Потом, усталые, брели со станции в крошечный семейный ресторанчик и домой. Сил не оставалось ни на что – только добраться до футона и уснуть. Чтобы не думать и не нервничать. Утро в день прослушивания началось суетливо, нервно, в сборах и жутком беспорядке – всё валилось из рук, а на уборку не было ни времени, ни настроя. Юу нервно курил и дёргал торчащую из стилизованной дыры на джинсах бахрому, пока они ждали приезда остальных. Решено было ехать от Юу и Кою – они жили ближе всех к студии. Когда друзья, наконец, собрались вместе, Кою понял, что их с Юу волнение было не пределом. Таканори был бледно-зелёным и выглядел так, словно готов в следующий миг упасть в обморок. Акира занавесился волосами и уже сейчас был в повязке, невзирая на то, что им предстояла поездка в метро. Кай барабанил пальцами по столу, но держался лучше остальных, даже смог ободряюще улыбнуться. Огромное здание компании встретило их ярким солнечным светом, отражённым от бесчисленных окон. Кою восхищённо вздохнул, увидев, где они могли работать теперь. Это было… мечтой… Осиянной светом, сверкающей. И почти сбывшейся. Теперь дело было за последним шагом. Решительным шагом. И в гостеприимно распахнувшиеся двери он входил уже не таким неуверенным в своих силах, каким был всю эту неделю. Сейчас от них требуется то же, что обычно – классно сыграть свои песни. Понравиться. Заинтересовать. И получить свой контракт, который поможет им добиться ещё большего. Если честно, теперь он немного завидовал Кё и его ребятам. Он точно знал, что они уже получили мэйджер-контракт, выпустили альбом и съездили по стране с туром. Их дела шли в гору. Их диски продавались. И Кою понимал, что им это давалось совсем не так просто как могло показаться. Он видел Каору однажды, мельком, и поразился тому, каким усталым тот выглядел. Но, что скрывать, он хотел быть таким же. И вот он, их шанс. Бравада быстро улетучилась, когда миловидная сотрудница провела их в большую комнату, где у стен кучками стояли такие же, как они – начинающие музыканты. Бледные, трясущимися руками сжимающие инструменты, будто пытаясь за ними спрятаться. Даже то, что они здесь по протекции, не давало особенной уверенности. Групп было около десятка. На одно-единственное место. Кажется, присутствия духа от этого зрелища не потерял только Кай, собравший их в кружок. - Парни, я понимаю, что вам страшно, что у нас есть конкуренты. Но мы круче всех. В любом случае. Мы всё сможем. И мы будем «monster band» уже совсем скоро, я уверен. Вы верите мне? - Верим, - в один голос. - Надерём этим малышам задницы! – в Акире, кажется, проснулся задор. Остальные прыснули. - Рей-чан, ты неисправим, - Кай улыбнулся. Акира шутливо пихнул его в бок. Ожидание оказалось недолгим, хотя они и были последними. Чуть ли не половина групп не задерживалась в комнате, где проходило прослушивание, дольше, чем на пару минут. Выходили они понурые и с тоскливой завистью провожали взглядом тех, кто шёл следующим. Таканори после каждого такого взгляда нервно ёжился и порывался сбежать курить. Если бы не крепкая хватка Аоя на локте, ему бы это удалось. - Пусти, - Руки шипел точно змея. - Нет. Хорош же ты будешь, если сейчас выйдешь посадить свой драгоценный голос. - Отвали! - Мы сюда не покурить зашли, Матсумото. Уймись и потерпи. - Не называй меня по имени при посторонних! - Руки-сама, мать твою за ногу, уймись, а?! – не выдержал уже Судзуки. Таканори фыркнул, но затих. Кою был ему благодарен – от вида нервного Руки становилось не по себе. И это не добавляло уверенности. Когда парень со списком групп на листе позвал их, Кою шёл в зал прослушивания на ватных ногах. Теперь казалось, что они провалятся. Что все их старания яйца выеденного не стоят. Что у них нет ни полшанса прорваться к той славе, о которой они все так мечтают. И что трое ответственных за прослушивание сотрудников компании завернут их после первой же песни, а то и раньше. Впрочем, пути отступления искать было поздно, а гитара так привычно легла в руки, оттянула плечи тяжестью. Так знакомо и так успокаивающе, что Кою невольно улыбнулся. Всё равно. Сейчас всё зависит только от них самих. И если не выйдет побороть волнение и страх, то как же можно с таким настроем надеяться на стадионы фанатов? Нужно просто сыграть. Спокойно, уняв дрожь в пальцах и не думая о том, что сейчас три человека значат больше, чем многотысячная аудитория, потому что в их руках будущее. Растворяясь в собственной музыке, пропуская её сквозь себя так, словно тело больше не плотная оболочка, а что-то эфемерное, всего лишь проводник для чистого звука. Даже настороженность – ведь в любой момент могут прервать, - отошла на второй план, уступая место чистому, незамутнённому восторгу от единения с инструментом, с музыкой, с теми, кто творил музыку вместе с ним. Закончилась песня, ей на смену пришла вторая, а их всё не останавливали. Лимит – три песни. Их слушали и слышали. Кою не видел этого тогда, но после Кай не раз с ностальгией вспоминал, какое изумление читалось на лицах, казалось бы, ко всему привычных людей, постоянно работающих с группами. От новичков вроде них, конечно, не ожидали ничего выдающегося. Кою словно в тумане пожимал руки, улыбался в ответ на похвалы и не понимал, что происходит. Осознание пришло позже, когда они уже ехали домой, в чуть не разгромленную с утра квартирку. И Кою не знал, кто из них с Юу первым потянулся за поцелуем, едва переступив порог. Они целовались как одержимые, пытаясь выразить друг другу всё то, что пережили. От едва ощутимых прикосновений – трепета восторга, их триумфа, - до грубых укусов – той паники, что накрывала с головой перед самым прослушиванием. От тихого шёпота и едва различимых стонов до низкого рычания и хриплых вскриков. Неважно где, неважно как. Нервное напряжение выходило с потом, оставалось в воздухе с каждым вздохом, опустошая их и в ту же секунду заполняя чем-то настолько чистым и лёгким, что хотелось продлить это на целую вечность. Эйфория, чистый восторг, такие чувства, которые невозможно ни назвать, ни выразить чем-то кроме языка срывающихся стонов и сплетающихся тел. А после всё ушло, оставив сладкую истому и приятную усталость в разгорячённых телах. - У нас получилось… - Кою кутался в рубашку Юу, бездумно перебирая пальцами шерсть на хвосте. - У нас не могло не получиться. Мы столько работали для этого, - Широяма курил в открытое окно, зябко ёжась от холодного ветра. – К тому же, вряд ли они стали бы упускать возможность сыграть на твоей особенности. Прости. - Нет, я понимаю, - Кою вздохнул. – Без этого никуда, верно? Им нужно то, что будет продаваться. А я, судя по всему, буду продаваться не только как гитарист. - Ты не вещь. И продаваться не будешь. Они могут делать что угодно с любым из нас, но тебя я им не позволю коснуться и пальцем, - Юу опустился рядом, устраивая голову на животе Кою. Такашима тут же зарылся пальцами в тяжёлые, тёмные пряди. - А что ты сделаешь, Юу? Как они скажут, так и будем делать. Это не Киёхару – эти нам не дадут такой свободы. - Мне всё равно. Я буду делать всё, что смогу. Кою ласково улыбнулся. - Я люблю тебя. - Люблю, - Кою вздрогнул и хихикнул от поцелуя – тёплое дыхание щекотало кожу. Ещё страшнее, чем прослушивание, была встреча с президентом компании. Она сама захотела их увидеть. Спустя неделю после тяжёлого объяснения с менеджментом старой компании и натуральной истерики Акиры. Когда Таканори в тот день подошёл к Киёхару, пряча взгляд, цепляясь за мужчину, словно за спасательный круг. Когда поцеловал его на глазах у всей группы. Они втроём едва успели вытащить Акиру из комнаты, прежде чем он бросился бы на Киёхару. А после он крушил мебель в квартирке Кая, то плача, то хохоча как безумный. Уснул он только тогда, когда они силком напоили его снотворным. Кай, белый как полотно, потерянно оглядывал разрушения. - Зачем Таканори это сделал? При нём… Зачем? - Я не знаю, - Кою осторожно собирал осколки вазы. Юу вышел в комбини за пивом – им стоило расслабиться после этого совершенно дикого дня. Умом он понимал, что Таканори просто запутался в себе. Но со стороны это выглядело как самый настоящий удар в спину почти смирившегося Акиры. Более странной была разве что реакция Кая. Казалось, он сам был готов врезать Таканори за эту выходку. Но, не найдя иного объяснения, Кою посчитал это обычным проявлением какого-то странного, почти материнского инстинкта, который они не раз замечали за Каем в отношении всех остальных членов группы. Разве только… никого из них он не утешал так. Но раньше никому из них и не было так плохо. Сейчас, под цепким холодным взглядом Озаки Томоми, было проще думать о друзьях. И без того было совершенно неуютно. Она смотрела на них так, словно они были её новыми часиками. Придирчиво, внимательно. Красивая, стильная женщина, даже на вид сильная духом и расчётливая. Да другая и не могла бы возглавить такую компанию. - И как долго вы вместе? – мелодичный голос как ножом рассёк почти осязаемое напряжение в кабинете. - Почти три года, - по общему решению, на вопросы отвечал Кай. – Я присоединился к ним позже, после ухода прежнего ударника. - А почему предыдущая компания была такая… неожиданная? Насколько я знаю Мори-сама, он не набирает новеньких просто так. - Мы вроде как подопечные его друга, - Кою испугался своей смелости, вмешавшись, когда заметил, что Кай растерялся. - Кого? – она удивлённо подняла идеально очерченную бровь. - Нишикавы Таканори. - Нишикавы-сана? – а вот теперь она была удивлена по-настоящему. – А вы не так просты, как кажетесь, молодые люди. Приятно будет знать, что именно моей компании отдали предпочтение такие талантливые юноши, да ещё и с такими обширными знакомствами. Буду рада с вами работать. Они нестройно поблагодарили её в ответ. Даже несмотря на искренний дружелюбный настрой, она пока что слишком давила на них своей властностью. Но эта женщина уже дала им билет в будущее, где их ждала слава. И даже не говоря вслух, все они знали, что безмерно благодарны ей за это.