Бельчонок

Глава 23 - Это не… это не то, что вы подумали, - Кай отводил глаза, избегая горящего взгляда Таканори, но всё ещё судорожно цепляясь за руку Судзуки. Кою казалось, что если бы не слой грима, они все видели бы румянец смущения. Руки поджал накрашенные губы и, резко развернувшись, почти бегом метнулся прочь. Кто знает, каких усилий ему стоило сдержать свой вспыльчивый нрав и даже не плюнуть Каю в лицо какое-нибудь оскорбление. Они застали Кая и Рейту обнимающимися в каком-то тёмном закоулке кажущегося огромным тёмным лабиринтом клуба. После их обычных небольших сцен эта, хоть и была, конечно, далеко не ареной, казалась невероятным достижением. Но ещё большим потрясением стала эта невольно увиденная нежность. Просто рука Акиры скользнула на бедро Кая, просто Кай улыбнулся одним уголком губ, обозначив очаровательную ямочку на щеке. Просто Рейта подался вперёд… И за спиной Кою раздался странный звук – нечто среднее между рычанием и шипением. Глаза Таканори пылали холодной яростью. Кай мог сколько угодно извиняться и оправдываться – он всё понял верно. И тем больнее, наверное, было Руки, потому что понимал – он сам упустил Акиру, своими руками подтолкнул его в объятья Кая, пусть и не хотел, конечно же, не хотел такого исхода. - Это правда… Не то… - Акира чуть сжал пальцы Лидера. - Передо мной вам не нужно оправдываться. Я рад за вас. Правда, - Кою улыбнулся и немного нервно дёрнул ухом. - Просто… нехорошо получилось. С Таканори. Он был практически уверен, что Таканори сейчас на ледяном ветру в лёгком концертном костюме курит одну сигарету за другой. Он мог бы и не выходить на улицу – в гримёрке разрешили курить. Но это ведь их Руки. Они все не раз замечали, что чем поганей было у него на душе, тем больше глупостей он готов был совершить. Даже выйти в январе на улицу в костюме, предназначенном для натопленного зала, а совсем не для токийской зимы. Рядом с Руки кутался в пуховик Аой, ёжившийся, кажется, от одного только вида раздетого Таканори. - Така… - Отвали. - Э, Матсумото, давай-ка полегче, - Широяма дёрнул его за светлое ухо. Таканори зашипел, словно рассерженный кот. – Да какая муха тебя укусила? - Кай и… Аки, - не хотелось говорить это вслух при Таканори, который помрачнел ещё больше. - А что с ними? - Трахаются они! – выплюнул Руки. – И опять по углам, по закоулкам, словно я слепой идиот и не вижу, как Кай его лапает. - Он его не лапал. - А как это называется, по-твоему?! - Слушай, Таканори, ты сам-то понимаешь, что несёшь? Будто ты Акиру на измене поймал. Уж прости, но не тебе его судить, - Юу напрочь игнорировал испепеляющий взгляд Руки. - Это не твоё дело. - ТЫ делаешь это моим делом и делом Кою. Никогда не думал, что не весь мир должен крутиться вокруг твоей царственной особы, а, Руки-сама? Сам сходил налево так, что отбил всякую охоту даже пытаться что-то вернуть, а теперь ведёшь себя как ревнивая жена. Отличная линия поведения для самовлюблённого эгоиста, - он издевательски зааплодировал. - Заткнись! – Матсумото, кажется, начинал сатанеть. - Юу, Така, прекратите. Ну что вы… - Кою вздохнул, понимая, что они его не слышат. Это негласное противостояние, которое началось с самого первого дня, не прекращалось ни на минуту. И это начинало утомлять. Тем более сейчас, перед их первым полноценным концертом. Так долго этого ждали, так усердно работали. И выйти сейчас на сцену злыми друг на друга значило разрушить всё. Половина успеха выступления зависит от настроя. – Давайте обсудим это после концерта хотя бы. - Нечего тут обсуждать, - Юу щелчком отправил сигарету в небольшую урну и обернулся к Кою. – Идём, ты же простынешь в таком виде, - Кою и правда выскочил вслед за другом, не накинув куртки, и теперь зябко ёжился в костюме ещё более открытом, чем у Руки. Широяма стянул пуховик и накинул на его плечи. - Но… - не хотелось, чтобы Таканори оставался один. - Пусть, ты ему не мать и не нянька. Подумает в следующий раз, прежде чем устраивать сцены ревности. Кою покачал головой, но позволил увести себя в тепло. Руки присоединился к ним едва ли больше, чем через пару минут – даже его уязвлённое самолюбие не выстояло перед морозом. Широяма тихо фыркнул, но от комментариев воздержался. Таканори смерил притихших Кая и Акиру уничтожающим взглядом и, отвернувшись, начал распеваться, хотя это и было явно лишним – саундчек удался на славу. Но вместе с этим в свои права вступила обычная суета перед выступлением, разрушившая гнетущую атмосферу. В последнее время они все были вымотаны – постепенно набирающая обороты популярность требовала огромной отдачи. Клип за клипом, песня за песней, мини-альбом, диск с клипами, подготовка к записи настоящего, дебютного студийного альбома, тур по стране с другими группами компании. Успех кружил голову, но за всем этим Кою замечал, что они становились всё дальше друг от друга. Особенно Таканори, который словно заперся ото всех в своём мире, и не желал пускать в него даже самых близких людей. Юу фыркал и говорил, что Матсумото нужно перебеситься и перестать играть в смертельную обиду. Кою укорял его за излишнюю строгость к Таканори, но в душе был с ним согласен – Руки заигрался в невинную жертву. Струны под пальцами успокаивали. Дым сигарет Юу причудливо извивался в воздухе, вводя в почти медитативное состояние. Нервная дрожь немного отступила, оставшись на задворках сознания, но готовая вернуться в любой момент. Сколько раз они вот так нервничали перед концертами? И каждый раз как первый, несмотря на любую уверенность в своих силах. А тут ещё эта глупая размолвка с Руки… - Ты всё ещё переживаешь за него? – Кай говорил так тихо, что Кою в первый момент подумал, что ему слышится. Но тот сел рядом, с опаской покосившись на Таканори. - Я виноват, но ему пора понять, что у Акиры теперь своя жизнь. - Это нужно прекратить. Иначе мы все переругаемся. Вы тоже неправы – не нужно было так… - Знаю. Просто… мы хотели поддержать друг друга… успокоить. Вы с Юу тоже частенько не замечаете посторонних глаз. Кою зарделся. - И… часто? - Нет. Просто мы привыкли к тому, что вы не скрываетесь. - Знаешь, когда-то мы с Юу вот так же прятались от Таканори по углам и закоулкам, надеясь на то, что он нас не заметит и о нас не узнает, - эти воспоминания грели душу. - А теперь вы… И опять он узнал всё против нашей воли. Кажется, он уже подозревает всех окружающих в заговоре. Кай тихо фыркнул в кулак. - Така никогда не признается, но я чувствую, что он даже рад, что у Акиры кто-то появился. Он в этом не признается, но ему так тоже легче, - он повертел между пальцами палочку. - Не пойму только, зачем он так тщательно это скрывает? - Таканори привык так. Ему сложно говорить начистоту о себе – ещё с тех пор как мы были детьми. Зато он наверняка напишет песню. По-моему, ему всегда было легче писать, чем говорить. - Думаешь? - Знаю. Вы… давно?- настал черёд Кая краснеть. - Вовсе нет. Около месяца на самом деле. Просто… так вышло. - Это хорошо, - Кою обернулся, встретившись взглядом с Юу и едва заметно улыбнувшись. Широяма приподнял уголок губ в ответ. Кою сам не мог сказать, почему для него были так важны эти маленькие знаки внимания, но без них он уже не мог. И не хотел. Он не запомнил, как вышел на сцену. Первые песни вообще показались сном, в котором он машинально играл мелодию, подпевал и умудрялся делать попытки завести зал. А после… После его затянул водоворот эмоций и ритм их музыки. На сцене не существовало кого-то одного. Они были единым целым – многоруким и многоногим организмом, сплавленным воедино переливами гитарных струн, гулким рокотом баса, точным, выверенным ритмом барабанов и хриплым, пока ещё далеким от совершенства голосом. Нет никаких ссор, никаких обид – они остались там, в полутьме переходов, в прокуренной гримёрке. А здесь есть восторженные лица фанатов, жаркий свет софитов и чистое наслаждение музыкой. И уже совсем не важно, что это их первый сольный концерт – ведь это прекрасно. Нет ни страха, ни волнения. Песня за песней, словно с каждым аккордом прибывают силы. Несмотря на катящийся градом пот, пересыхающее горло, дрожащие от напряжения пальцы. Счёт времени потерян и последнюю песню они начинают играть так неожиданно для себя… Не расстроила даже техническая накладка, из-за которой пришлось уйти со сцены ненадолго, к неудовольствию фанатов. Им позволили вернуться и снова погрузиться в эту атмосферу. Они казались себе такими раскованными, готовыми на всё, не сдерживаемыми ничем. Кою любовался плавными, соблазняющими движениями Юу и чувствовал, что готов кричать всему миру о том, что этот кажущийся незнакомцем красивый, раскованный, сексуальный мужчина его и только его. И сам пугался своих мыслей. Даже сейчас он всё ещё смущался от порой слишком жадных ласк Аоя. Даже сейчас сердце замирало пойманной птицей от сальных взглядов участников других групп, фанатов, прохожих. Никакие, даже самые откровенные костюмы и фансервис не сломили тот тонкий, но удивительно прочный барьер, который смог преодолеть только один человек. Кою вспомнил полыхающие ледяной яростью глаза Юу, когда один из особо ретивых новых знакомых зажал его в темном углу и недвусмысленно намекал на то, что не прочь познакомиться поближе. И как сам просил Широяму не делать глупостей, когда тот уже занёс руку для удара. В компании за Аоем после этого случая закрепилась слава ревнивца, а Кою в жизни не признался бы, что ему было ужасно приятно, что Юу вот так из-за него был готов выстоять один против всего мира. Как и он сам. Широяма не был паинькой и быстро обзавёлся толпой приятелей-собутыльников, таких же музыкантов, как и они сами. Но когда он возвращался домой и буквально падал на кровать, притягивая Кою к себе, и жарко дышал в шею, шепча о том, какой Кою чудесный, Такашима понимал, что готов простить ему ещё не то. Были и тихие вечера вдвоём под какой-нибудь фильм и бутылочку вина. Были долгие прогулки по пустынным паркам и жаркие ночи, несмотря на холод за окном... Последние аккорды отзвучали, а вместе с ними оборвалась и эта странная связь между ними, оставляя тёплый след в сердце. Даже Таканори после концерта перестал хмуриться и бросать на Кая уничтожающие взгляды. Кою верил, что теперь-то всё в группе наладится. - Я рад, что у вас всё получается, - Нишикава, кажется, не менялся вовсе, как и его уютное кафе. Несмотря ни на что, они находили время приезжать домой и заходить проведать рыжеволосого мужчину. – Озаки-сан повезло с вами. - Если бы не Вы… - Ох, бросьте, я тут не при чём. И как продвигается запись альбома? Я надеюсь получить копию в подарок, - он широко улыбнулся. - Хорошо, - Юу фыркнул. – Если бы ещё кое-кто не разыгрывал драм, было бы просто отлично. - Ты о Матсумото-куне? Как он? - Слишком много себе воображает, как всегда. Хотя Сакаи-сан после лайва настоял на уроках вокала, так что… некогда ему смертельно обижаться. Кою кивнул, соглашаясь. - Я помню, как сам ставил голос. Это были самые жуткие времена, - Нишикава мечтательно улыбнулся. – А сейчас голос в порядке, а петь уже не нужно. - А почему Вы ушли? - Потому что я не смог работать с другим гитаристом. Не тогда. Держитесь друг за друга, ведь уход даже одного участника – это слишком тяжело, особенно когда он уже не чужой. Почему-то Кою показалось, что он точно знает, о ком говорил Нишикава. И невольно потянулся к руке Юу, переплетая пальцы, словно опасаясь, что тот растает. Широяма улыбнулся уголком губ и чуть сжал его пальцы в ответ, словно говоря: «Не бойся, я не уйду». Они попрощались поздно, когда новенькие официанты уже закрывали ставни. И Кою показалось, что что-то изменилось во взгляде тёмных добрых глаз, словно Нишикава сегодня что-то для себя решил. - Алло. - Привет. Как ты? - Сойдёт. Зачем звонишь? - Извиниться. И… Сунао, может... попробуем ещё раз? - Попробуем что? - Попробуем снова играть вместе. На том конце провода закашлялись. - Почему сейчас? - Потому что эти ребята вдохновят кого угодно, - Таканори улыбнулся, глядя на экран телевизора, на котором сияли эти новые звёзды Японии. - Когда? - Я приеду завтра. В два на обычном месте. - Я буду ждать. И… ты тоже меня прости. За всё. - Уже, - щелчок и тишина.