Бельчонок

Кою сдержал свое обещание. Он так и не подошел, так и не сказал Юу о своих страхах. Но все же, каждый раз встречая пронизывающий взгляд его брата, ему так хотелось… было так мучительно страшно, что он знает… и может в следующую секунду пойти и рассказать обо всем его родителям. Юу, конечно, видел, что с ним что-то не так, но списывал все на природную робость. Спокойно Кою себя чувствовал теперь только когда они были в кафе. Уютная атмосфера и явная благосклонность хозяина давали уверенность, что все обойдется. Таканори совсем оправился от скандала с родителями. Жил он теперь у Акиры, и в школу приходил неизменно сияющий. Кажется, что их с Судзуки отношения вновь вернулись в то время, когда они не могли и секунды провести врозь. Сам Акира, как и обещал, устроился подрабатывать. Он выглядел измотанным, но когда Таканори доверчиво прижимался к нему и начинал теребить пуговку на рубашке, лицо Судзуки озаряла усталая, но счастливая улыбка. Примерно через две недели после того, как Таканори ушел из дома, в школу приехал его старший брат. Но на все попытки уговорить Мацумото вернуться в родительский дом тот лишь упрямо мотал головой и фыркал. - Ты не хуже меня знаешь, что мне там никто не рад. Он очень ясно выразился. - Ну, вернись хотя бы ради меня… Ты же не можешь все время жить у Судзуки-куна… - Почему нет? До окончания школы всего ничего. А потом мы уедем… далеко… может, даже в Токио. - Снова эти твои мечты… - мужчина вздохнул, взъерошивая аккуратно причесанные волосы. – Ну, когда ты уже возьмешься за ум, Таканори? - Если это ваше «возьмешься за ум» значит быть пай-мальчиком, поступить в университет и стать каким-нибудь сарариманом с женой и кучей детишек, то я не хочу такой жизни. Я хочу быть рок-звездой… Я хочу быть известным, я хочу, чтобы, глядя на меня, люди учились мечтать. - Таканори, но… вы всего лишь кучка школьников, у которых нет ничего… Ни денег, ни связей…куда вы пойдете? На что вы будете жить? И где? И ты думаешь, что после того, что произошло с Такашимой-куном, родители его куда-то отпустят? - Они поймут. Кою ведь будет не один. Мы все будем с ним. - Глупый… - Зато у меня есть мечта, Тецу. Тецухиро печально вздохнул, но больше в школе не появлялся. Кою чуть позже узнал, что он каждый месяц присылает Таканори небольшую сумму с зарплаты. Блондин хотел было отказаться, но, глядя на изможденного учебой, тренировками, репетициями, да еще и работой Акиру, принял деньги. Каким бы гордым он ни был, брат не сделал ему ничего плохого и искренне хотел помочь, чем мог. Казалось, все понемногу успокоилось. Таканори и Акира были счастливы, Кою, пусть и с затаенным страхом, но все же оставался с Юу, наслаждаясь его нежностью и заботой. Близились экзамены и короткие зимние каникулы, учеба отнимала все больше времени, и пришлось даже на время отказаться от репетиций – Кикуни ходил на грани нервного срыва и чаще всего даже не ходил обедать, проводя всю большую перемену с учебником. На синяки под глазами Акиры было страшно смотреть. Да и сам Кою с приближением экзаменов все чаще ждал Юу за столиком в кафе не с журналом, а с учебником, а перед сном вместо гитарных партий учил формулы, даты и правила. А после окончания семестра должен был состояться новогодний вечер, на который их снова позвали. Таканори бесился, что у них не хватает времени, что дурацкая учеба отнимает так много сил, но даже и ему приходилось мириться с этим, хотя оценки его волновали меньше всего. Он и в старшую школу не хотел поступать, и Акире с Кою стоило немалых трудов уговорить друга. Юу ворчал на Мацумото, называя его безмозглым фанатиком, которому плевать на всех, и заверял в сотый раз, что они достаточно сыгрались за эти месяцы, чтобы выступить без изнурительных репетиций перед концертом. Не сказать, что Таканори это успокаивало, но под умоляющим взглядом Кою он сдавался, раздраженно фыркал, распушал хвост, но признавал победу Юу в споре до следующего раза. Но, даже несмотря на всю занятость, невзирая на свои страхи, Кою не мог так просто отказаться от их с Юу вечеров. Когда они лежали в комнате у Кою, и Юу так бережно, так осторожно его обнимал, а его поцелуи были такими сладкими… наверное, ему было мало этого, но Кою с виноватой улыбкой отстранялся, когда Юу начинал осторожно, почти робко поглаживать его бедра. Он хотел, чтобы прежде, чем они зайдут слишком далеко, Юу узнал… Узнал, что с ним случилось. Больше всего Кою боялся, что после такого Юу и вовсе не захочет… Брюнет уходил в ванную, а Кою кусал губы, стараясь не расплакаться от стыда и вины. Он ведь хотел… так хотел… Сны становились невыносимыми, такими откровенными… Но…пока не время… Он решил, что расскажет Юу… после концерта. И будь что будет. - Я уверен, что провалился, - Кикуни тяжело вздохнул и захлопнул шкафчик. Десять минут назад закончился последний экзамен, и вся компания спустилась в раздевалки, чтобы оставить сумки. - Да брось. Ты учил больше всех нас вместе взятых, - Акира рылся в сумке в поисках сигарет. - Все равно. Я ничерта не понимаю в алгебре. Кажется, зря мама тратится на репетиторов. - Ну… об этом мы узнаем только после каникул. А сегодня мы еще репетировать должны, верно? – Таканори покосился на Широяму. – Я надеюсь, на сей раз ты не будешь возражать? - Таканори, ты маленькая заноза в заднице, тебе об этом говорили? – Юу беззлобно фыркнул и сгреб блондина в охапку. – Будет тебе репетиция, господин вокалист, - он смеясь встрепал волосы, от души дернул за белые ушки и бросился бежать, преследуемый по пятам рассерженным Таканори. Остальные сгибаясь от хохота последовали за ними. Экзамены были позади, и впереди был пусть небольшой, но перерыв. Но до этого… Кою переживал гораздо больше, чем даже перед первым концертом. Он почти не спал ночью, весь день был как на иголках и, кажется, только чудом блестяще отыграл все свои партии. Зал приветствовал их как знакомых и любимых, это ободряло и не давало удариться в панику. Таканори с подозрением косился на него, но так и не задал ни одного вопроса до самого конца. Позже, когда волна эйфории от выступления схлынула, а бурные обсуждения за кулисами, наконец, закончились, Кою осторожно переплел пальцы с пальцами Юу. - Ты останешься сегодня у меня? Я… нам нужно кое о чем поговорить, - а вот теперь он начал паниковать. Решимость стремительно таяла, оставляя только страх и неуверенность. - Конечно, - если Юу и удивился, то не подал вида. Таканори, кажется, слышавший слова Кою, нахмурился и подозрительно посмотрел на Юу, очевидно, мысленно уже обвиняя того во всех грехах, какие только мог вообразить. Кою покраснел, когда сообразил, о чем мог думать Таканори, но не отпустил руки Юу и встретился с ним взглядом. Легкая, едва заметная и такая ласковая улыбка ободрила его. Пусть и не успокоила до конца, но дала собраться с мыслями. - Пойдемте, - Акира тронул засмотревшегося Кою за плечо и первым направился к выходу, где их уже ждали Матсумото и Кикуни. Они разошлись на перекрестке, недалеко от дома Кою. Акира и Таканори сворачивали к своему дому, а Кою и Юу продолжили путь напрямую. Они так и не проронили ни слова до самого дома. Широяма курил, а Кою был слишком погружен в собственные мысли. И хотелось, чтобы дорога не закончилась, пусть даже в этот раз им и не предстояла разлука у крыльца. По крайней мере, так… о том, что будет после, Кою старался не думать. Но все же пришлось приободриться, чтобы Такашима-сан не заподозрила неладное. Мать Кою встретила их радушно, и сказала, что скоро будет ужин. - Мои музыканты, небось, голодные после выступления, да? А почему Судзуки-кун и Матсумото-кун не с вами? Могли бы славно отпраздновать ваш очередной успех. Вот и отец скоро вернется. - Мам, мы пока… у меня посидим, хорошо? – Кою смущенно улыбнулся. - Конечно, милый, - ее взгляд стал немного настороженным. – У вас все в порядке? - Да мама, все хорошо. Мы просто немного устали и хотим отдохнуть, верно, Юу? - Да, Такашима-сан, так и есть. - Хорошо. Но не слишком-то там расслабляйтесь, не то опоздаете к ужину, - и, все еще немного взволнованная, она вернулась на кухню, продолжая свое собственное кулинарное волшебство. А они, наконец, остались вдвоем, в напряженной тишине комнаты. Кою избегал взгляда брюнета, уставившись на плакат Хидэ, будто ища у того поддержки. Юу шумно вздохнул и уселся рядом, мягко, но настойчиво развернув его к себе, вынуждая посмотреть в глаза. - Кою, что происходит? Что с тобой? О чем ты хотел со мной поговорить? Кою сглотнул внезапно вставший поперек горла комок и накрыл пальцы Юу , удерживающие его за плечо, своими. - Только… пообещай… что сначала выслушаешь меня до конца, не перебивая… а потом… - Да что такое? – вот теперь в глазах Юу явственно читалось беспокойство. – Кою, что случилось? - Я… ты ведь замечал, что мы трое… ну то есть я, Акира и Таканори, иногда говорим странные вещи… ну… когда дело касается меня? Странные намеки, недосказанные предложения? - Да. - Это все… связано с тем, что произошло со мной в прошлом году… Юу… я… меня… только, пожалуйста, позволь рассказать все, не перебивай меня, прошу… Брюнет кивнул, пытаясь по полыхающему лицу Кою понять, что же произошло. - Меня… я… я стал жертвой изнасилования… - Кою прошептал последнее слово едва слышно, так, что если бы Широяма сидел хоть на десяток сантиметров дальше, то вряд ли расслышал бы его. И вскрикнул, когда тонкие пальцы впились в его плечо. Из горла Юу вырвалось низкое хриплое рычание. - Кто? Как? - Я… это случилось около года назад… Кою рассказывал медленно, запинаясь, путаясь в словах и изредка сухо всхлипывая, когда воспоминания, которые он предпочел бы навсегда похоронить, захлестывали с новой силой. Он рассказал и о том, как его обманом заманили на какую-то заброшенную стройку, как издевались, били, как мучительно больно и стыдно было ему… Как кричал, срывая голос, до едва слышного хрипа и тяжелого, страшного, раздирающего горло кашля. Кричал от боли и от ужаса, глотая слезы. Как, почти ничего не соображая, едва добрался до дома и только по счастливой случайности попался на глаза Ютаке, о тупой прострации после тяжелой болезни, когда он не мог говорить, когда хотелось просто уснуть и не проснуться, чтобы больше не помнить. И о том, как за каждое его слово, за каждую эмоцию боролся Уке-сан. Он не замечал, что по щекам текут слезы, не смотрел на Юу и, весь сжавшись, нервно теребя кончик хвоста, говорил, говорил и говорил, пока поток слов не иссяк, прервавшись тихим отчаянным всхлипом. И подался навстречу, прижимаясь, почувствовав, как Юу бережно обнял его. - Не плачь… все позади… ну же… я рядом… все хорошо… - брюнет обнял Кою крепче, немного раскачиваясь и будто баюкая его. – Кто это был? И где они сейчас? - Это… старшеклассники… из моей старой школы… были… Они в тюрьме. Уке-сан добился.. чтобы делу дали ход… Только… не жалей меня… я не хочу так… - Глупый, - прикосновение теплых губ к нежной коже за ухом вызвало дрожь во всем теле. – Почему же ты раньше не рассказал? Почему так долго молчал? - Я боялся, что ты не поймешь… что не захочешь… быть со мной… если узнаешь… Но я хотел чтобы ты знал, прежде чем мы… ну… зайдем слишком далеко… - Кою покраснел еще гуще. - Я никому больше… не позволю… и пальцем коснуться тебя против воли, Кою. Запомни это хорошенько. Ни одна тварь, которая посмеет тебя обидеть, не уйдет целой. Ты чудесный, необыкновенный… кажется, ты самый неиспорченный человек, которого я встречал в своей жизни, знаешь? И теперь я тебя не отпущу… - Юу… - Кою жадно, пристально вглядывался в такое родное, такое любимое лицо, пытаясь отыскать хотя бы тень презрения, жалости, отвращения… и не находя, улыбался все радостней. – Я… Ты правда … правда так считаешь? - Да, - Юу взъерошил и без того растрепанные волосы Кою и легко поцеловал. – Ничего не бойся, пока я с тобой. И больше никогда не плачь из-за меня, обещаешь? А я не буду давать тебе поводов. Кою не знал, сколько они сидели так. Обнявшись, тихо перешептываясь. Громче говорить не хотелось, да и казалось, сейчас именно звук обычного голоса может разрушить ту самую хрупкую атмосферу уюта и тепла, которая витала в воздухе. И лишь когда хлопнула входная дверь, возвещая, вместе с громким приветствием, о приходе с работы старшего Такашимы, и мать Кою позвала их ужинать, они смогли наконец отпустить друг друга. Кою чувствовал себя так, будто с плеч сняли ужасную тяжесть. Теперь Юу знал о нем все…