Бельчонок

Можно было назвать это признанием. Их выступление на школьном фестивале имело оглушительный успех, пусть даже и только в масштабах школы. Но все же… Это можно было считать пусть маленьким, пока что незначительным, но самым важным шагом к будущему успеху группы. Ученики параллельных классов провожали их взглядами, девушки тихо вздыхали и слали надушенные открыточки с признаниями. Особенно много их доставалось Юу. Каждое утро он находил на своей парте несколько. А самые смелые даже вручали лично. Кою старался убедить себя, что для Юу эти клочки бумаги и эти девочки ничего не значат, но все же где-то внутри все замирало. И едва ощутимые уколы ревности не давали спокойно отвести взгляд от очередной мучительно краснеющей девушки с белым конвертом в дрожащих от волнения руках. Ему и самому такие дарили. И довольно неприятно было отказывать, видя в глазах всех этих девушек искреннее разочарование, даже обиду. Но он ведь не мог сказать им правду… Правду о том, как сладко было с Юу… Как тепло и уютно в его объятьях. Как он счастлив, что Таканори, наконец, знает о них и можно больше не скрываться, можно сидеть на крыше, прижавшись к Юу, переплетя пальцы, устроив голову у него на плече. Так мало и так много одновременно. А вот у Таканори и Акиры все было вовсе не безоблачно. Кажется, впервые маленький вокалист по-настоящему обиделся. Он демонстративно отталкивал руки Судзуки, когда тот пытался его обнять, уворачивался от поцелуев, садился подальше, когда они вместе обедали. Акира вздыхал, но терпел. Лишь иногда на его лице застывала беспомощная улыбка. Очевидно, он и сам не знал, как же вести себя с таким Таканори. Кою было грустно наблюдать за тем, как лучшие друзья так отдаляются друг от друга. Было видно, что обоих тяготит такое положение дел. Но все же, Мацумото упорно продолжал отталкивать протянутые руки, а Акира все больше мрачнел после каждого такого проявления обиды. Так продолжалось две недели. Но эти две недели оказались всего лишь легкими неприятностями по сравнению с тем, что случилось после… В среду на третью неделю Таканори пришел в школу избитым. Налившийся синяк под глазом, запекшиеся кровавой корочкой губы, содранные в кровь костяшки пальцев. Передвигался он неуклюже, постоянно морщась и почти не шевеля левой рукой. Кою не первый раз видел на друге следы побоев, но такими сильными они были впервые. Очевидно, отца Таканори что-то невероятно разозлило, раз он опустился до того, чтобы так избить сына. Акира, заметивший возлюбленного первым, со смесью ужаса, жалости и ярости на лице буквально подбежал к Мацумото, бережно, осторожно обнимая, что-то шепча на ухо. Тот, словно и не было этих двух недель, доверчиво прижался к Судзуки, цепляясь ободранными пальцами за форменную рубашку и вздрагивая всем телом. Акира кивнул Юу и Кою и, обняв Таканори за плечи, повел в сторону медпункта. Те, переглянувшись, рванули следом. Сейчас должен был быть урок Кавамуры-сенсея, а значит, можно будет объясниться чуть позже. Школьный врач, которого с тем же успехом можно было назвать школьной медсестрой, если бы не низкий прокуренный голос и большие сильные руки, Масайя-сенсей, всплеснул руками, увидев плачевное состояние Таканори. - Мацумото-кун, что произошло? - Я… упал… - Не рассказывайте мне сказки, молодой человек. Впрочем, неважно. Раздевайся, тебя нужно осмотреть, - Масайя-сенсей несколькими быстрыми движениями соорудил из длинных светлых волос аккуратную прическу, не давая им лезть в лицо. – А вам, молодые люди, не на уроке ли нужно быть? - Ну, Масайя-сен… - начал Юу. - Только тихо мне тут тогда, - мужчина задернул ширму, отгораживая Таканори от остальных. – Посидите тихо, пока я осмотрю его. Следующие пятнадцать минут для троих подростков состояли из причитаний, доносящихся из-за плотной ширмы. Акира то бледнел, то яростно стискивал зубы, так, что вздувались желваки. Юу и Кою сидели по бокам. Кою успокаивающе поглаживал пальцами руку друга, кусая губы. Похоже, на сей раз Таканори досталось действительно сильно. - За что его так? Ты спросил? - Он… не сказал… Сказал, что позже все расскажет. Я убью этого урода, клянусь… - Не говори ерунды, Акира, - Юу вздохнул. - Кого ты убьешь? Его отца? Это ведь он его так избил, верно? - И что с того… - Ох, Аки… - Кою сжал пальцы друга. - Давай сначала выясним что произошло, хорошо? Судзуки лишь нервно выдохнул в ответ. После еще двадцати минут манипуляций Масайя-сенсей, наконец, убрал ширму, давая возможность увидеть Таканори. Сейчас, с обработанными антисептиком, заклеенными в нужных местах ссадинами и кровоподтеками, чуть увереннее сидящий на кровати, Таканори выглядел лучше. И все же Акира опустился на кровать рядом, легко, неуверенно касаясь пальцами пальцев Мацумото. Тот слабо улыбнулся, насколько позволили разбитые губы, и переплел свои пальцы с его. - Хорошо, у вас есть время до конца урока, а потом чтобы все трое ушли, ясно? Мацумото-кун останется здесь до конца дня, - врач сурово сдвинул брови, что смотрелось, впрочем, весьма забавно на женственном, с мягкими чертами лице. - Конечно. Мужчина, покачав головой, вышел, а Юу и Кою подошли ближе. - Така, что случилось? За что… так? Таканори судорожно выдохнул, словно сдерживая рыдания. - Он… рылся в моих вещах… нашел… фото… где мы… с Акирой… сказал… что больше… не желает… терпеть в доме… педика… - Твой отец так нетерпим? - Юу нервно теребил зубами сережку в губе. - Мой отец нетерпим ко всему, что касается меня, - огрызнулся Мацумото в ответ. И снова тяжело вздохнул, прижавшись к Акире. - Я схожу сегодня, пока их не будет. Соберу вещи. - Но куда ты пойдешь? - Ко мне. Мама и сестра не будут против, по крайней мере, пока. А потом вместе придумаем что-нибудь. Не маленькие – не пропадем. В конце концов, я могу работать и содержать нас. Кою вздохнул. И внезапно липкой, удушающей волной накатил страх. Ведь он не знал, как на это отреагируют его родители. Или родители Юу. У него, во всяком случае, есть Уке-сан, который может поговорить с родителями, объяснить… Хоть что-то сделать. А как же Юу… что же с ним будет, если о них случайно узнает, например, его отец? Кою не питал иллюзий о том, как люди относились к таким, как они. И, наверное, все же его родители были терпимы. Ведь мама не могла не заметить за все это время, как Акира смотрел на Таканори, как был нежен с ним. И отец… он ведь тоже не слепой. Но как можно поручиться за чужих родителей? За родителей самого дорогого человека. Кою вовсе не хотел, чтобы из-за него у Юу были неприятности. Кажется, его сомнения как-то отразились на лице. Юу приобнял его и уткнулся губами в висок. - Не бойся… все будет хорошо. Со мной такого не случится. Кою тихо вздохнул, прижимаясь крепче. - Аки, если что - можешь рассчитывать на меня. - О себе позаботься. И о Кою. А я как-нибудь сам позабочусь о Таканори. Мацумото смущенно улыбнулся, прижимаясь еще крепче. - Ты на меня не злишься? За… за то, что было? - Нет. Конечно, нет, Така. - Это хорошо… - Таканори внезапно всхлипнул. Акира обеспокоенно вгляделся в его лицо. - Така, что такое? - Я… - голос сорвался. Таканори спрятал лицо на груди Акиры и мелко вздрагивал, едва слышно всхлипывая. Юу потянул Кою за собой, к выходу. Тот не сопротивлялся и, лишь выходя, бросил один взгляд через плечо на друзей. Внутри противно шевелились нити страха. И даже присутствие Юу сейчас не успокаивало. Он просто не понимал… не понимал, что больше всего на свете Кою боялся причинить ему боль. А ведь если… если сбудутся самые худшие опасения, то Широяме будет очень больно. Так, может… Может стоит прекратить это сейчас, пока не стало хуже? И все же, Кою понимал. Знал, что сейчас может испортить все, если не обдумает хорошенько. А помочь ему в этом может только Уке-сан. Может, ему удастся хоть немного облегчить выбор Кою. В любой другой день Кою был бы огорчен, что Юу работает вечером. Хотя ему и нравилось уютное кафе и его хозяин. Теплая, открытая улыбка Нишикавы-сана подбадривала его, когда Юу был занят заказами, а Кою сидел с книгой за дальним столиком. Невысокий мужчина лишь изредка выходил из своего кабинета, окидывал взглядом зал, отмечая работу официантов, о чем-то тихо переговаривался с девушкой за кассой, тепло улыбался, увидев Кою, и снова исчезал в подсобных помещениях кафе. Но сегодня ему нужно было совсем не это. И ужин в компании Ютаки и Саюри вселял надежду, что Уке-сан успокоит, поможет. - А мы назначили дату свадьбы, - поделилась новостью Саюри, когда он помогал ей убирать со стола. - Правда? - Да. Мы поженимся в день рождения матери Ютаки – 9 марта. - Еще так долго? – разочарованно потянул Кою. Ютака у него за спиной рассмеялся. - Малыш, это не так-то просто. Мы хотим хорошую свадьбу. А на это нужны деньги. Сам понимаешь. - Конечно. Свадьба… так хорошо, что эти двое наконец поженятся. Им это позволено… А как быть таким, как они?.. Как они с Юу… Ведь хочется же так же знать, что кто-то принадлежит тебе… Кою вздохнул. - Так что тебя тревожит, Кою? Ты весь вечер как на иголках, - Уке-сан вертел в руках карандаш, пристально глядя на подростка. - Я… Таканори… Таканори избил отец, - наконец решился он. – Потому что нашел их с Акирой фотографию… Ну, вы понимаете, да? - Ты о том, что Мацумото-сан узнал об ориентации Таканори? То есть, он избил его за то, что Мацумото-кун гомосексуалист? И… что же конкретно в этой связи беспокоит тебя? Ты боишься, что твой отец может поступит так же? - Нет… нет-нет, вовсе нет. Я не боюсь, что это может сделать отец… он ведь… ну… они с мамой, наверное, поймут. Я надеюсь… Но… а как же родители Юу? Ведь… из-за меня у него могут быть неприятности, верно? Может, мне лучше оставить его… ну… чтобы не было так же… - Кою, а ты не думал, что Юу знает о такой возможности? Он ведь тоже сегодня был с вами, верно? -Да. - Значит, он понимает, что так может поступить и его отец. - Но он… - Он любит тебя, это для него главное, малыш. Не сомневайся в нем. Он ведь сильный. И Судзуки-кун тоже сильный. Думаю, он сможет позаботиться о Таканори, верно? - Да… - Не бойся. Даже если отец Юу не примет ваших отношений… ведь у вас есть еще твои родители. И я о вас позабочусь, если понадобится. - Вы… действительно моя добрая фея, да, Уке-сан? - Стараюсь, - мужчина улыбнулся. – Не решай за него, хорошо? Не нужно. Так вам обоим будет только хуже. Дай ему самому решить, что для него лучше. Обещаешь? - Конечно, Уке-сан. И все же, позже, уже засыпая, Кою все еще не был уверен в том, что Юу знает, что делает. Все же… это так страшно, когда самые близкие люди не поддерживают… И рушить его отношения с родителями Кою вовсе не хотелось. Но… он ведь обещал. Уже обещал. А значит, пока есть хоть крохотная возможность того, что все обойдется, он будет рядом.