Просить

За окном темнело, и Антон мрачнел все больше. По спине уже расползался холодок, но он старательно скрывал свой дискомфорт, потому что Завулон и так был слишком подозрителен сегодня. Он вспомнил о своих рабских обязанностях, скрылся в кухне, там что-то жарилось и пахло умопомрачительно. Загрузив дозорную базу, введя пароль доступа, Антон проверил инквизиторские новости: пока все было спокойно, никаких мелких правонарушений. Затишье перед бурей — не иначе. Антон подумал-подумал и все-таки позвонил Ласу, как бы между прочим уточняя, все ли у того в порядке. А то с клона станется навредить тому, кто вообще был непричастен ко всей ситуации. Лас был весел, жизнерадостен и даже немного посплетничал про Ольгу и ее новый набор учеников. Значит, можно было спокойно выдохнуть хотя бы за Ласа с Ольгой — у них своя жизнь в реалиях этого внезапно спятившего мира. Как завтра раздобыть кровь клона, Антон уже придумал: надо будет хоть раз воспользоваться положением хозяина и извлечь пользу из раба. А то есть сделать из Завулона приманку, ну и про заклинание консервации кровяной субстанции не забыть. Интересно, как долго Завулон будет разыгрывать из себя несчастную жертву, когда Антон изложит ему свой план? Упреки будут сыпаться четверть часа или больше? Впрочем, Завулон больше всех заинтересован в положительном исходе завтрашней операции, быть рабом ему точно надоело. А пока не обезвредят клонов, никак не заставить инквизиторов пересмотреть его дело. Третьего Антон все-таки собирался оставить в живых. Во-первых, он ему пообещал, во-вторых, если Гесер и Завулон раньше с ним справлялись, то и теперь смогут, не проблема. А Антону лишняя информация всегда пригодится. Антон попытался просчитать, что инквизиторы станут делать с восставшими клонами. Наверняка распылят по сумраку во избежание риска. Те ведь не церемонились с ними, потому и пощады не заслужат. Впрочем, ему было все равно, просто ли их ликвидируют или сначала попытают — не Антон замешан в эксперименте с клонированием, не ему и чисткой заниматься. Зато Гесер в стороне точно не останется, совсем уж каких-то зверств не допустит. Все что придется сделать самому Антону — это выявить и временно обездвижить клонов, а люди Шиндже займутся остальным. Самым сложным будет, чтобы в момент активации кода все клоны находились как можно ближе к точке активации. Третий сказал, что на расстоянии десяти метров код уже не так эффективен. А Завулон пообещал показать лабораторию в инквизиторском офисе, где есть точка активации, вроде он когда-то там бывал. Если не произойдет чего-нибудь непредвиденного, завтра все должно получиться. Но вот как потом добиться от инквизиторов, чтобы они сняли рабский браслет с Завулона и восстановили его статус? Не шантажировать же их? Да еще и Гесер наверняка станет уговаривать повременить с этим, у него свои планы, свои расчеты. Антону же не хотелось затягивать с этим: он представлял себя на месте Завулона, вспоминал, что делал с ним Максим, как мрачнело лицо Завулона от жестоких насмешек Третьего. У Завулона, конечно, закалка что надо, любое издевательство ему как плевок блохи в сторону слона, только отчего же тогда во взгляде иногда проскальзывает отчаянное бессилие? Не сдался еще, пробует и так, и эдак, да все мимо, все не получается. Без магии плохо. Особенно, когда привык к ней веками. А что же инквизиторы? Наверное, все станет как прежде. Гесер наверняка выбьет право снова контролировать Москву, понадобятся сильные дозорные, и Антон без работы не останется. Что будет с Темными, Антон оставлял на усмотрение шефа, тому виднее, не первое столетие имеет с ними дело. Как устроится Завулон и чем для него все закончится, думать не хотелось. Вряд ли без ожесточенного боя сможет вернуть себе прошлое положение и продолжить верховодить над Темными. Его бывшие подчиненные слабостей не прощают, а рабское клеймо долго еще будет преследовать и вылезать боком. Впрочем, это его заботы, показательно порвет нескольких злопыхателей на куски, и остальные станут сговорчивее. Почему Антона это должно волновать? Пусть сам разбирается. Или все-таки подсказать, что можно обставить все так, будто в рабстве был клон, а сам Завулон в бегах и в сговоре с Гесером? Кто станет проверять, кроме инквизиторской верхушки? А эти слова против не скажут, потому как Антон не позволит. Желудок недовольно буркнул, потом почти сразу выдал еще и жалобную трель. Антон в задумчивости глянул в сторону кухни: если его накормят прямо сейчас, так и быть, он поделится своей идеей. Антон громко захлопнул крышку ноутбука, демонстрируя, что освободился — но нет, раб, видать, намеков не понимал. Или же над чем-то сосредоточенно думал, раз так легко упускал свою единственную возможность оправдаться в глазах и Высших и низших. Интересно, сейчас браслет подпитывает его или наоборот? Хозяин вроде как благодарен за помощь с клоном и за амулет, но при этом безмерно злился, что раб подсадил на свою проницательность и чуткие руки. Антон посмотрел в окно: ночное небо было ясным, звезды свободно сияли и словно бы давили на плечи… Да что ж такое? Что им опять нужно? Казалось, что в том странном колодце-портале обитал первозданный сумрак, если такой, конечно, вообще существует. Сумрак, изголодавшийся по абсолютно любым чувствам и проявлениям симпатий. Этому сумраку хотелось жизни, хотелось испытывать хоть что-то, кроме вечной пустоты и безразличия. Может Завулон поэтому и умудряется отгородить Антона от голодных звезд, потому как испытывает к нему нечто… нечто такое, что сложно охарактеризовать словами, но легко понять, стоит лишь заглянуть в глаза? Он и сам, скорее всего, не подберет подходящего слова, потому как не осознает до конца. А его клон так не сможет, ему просто нечем чувствовать, не с чем сравнивать. Наверно потому Антон его и невзлюбил сразу. И, похоже, у них это взаимное. Антон встал, размял плечи, заглянул на кухню, жадно принюхался: мясное рагу с какими-то овощами, прямо праздник какой-то, сегодня не полуфабрикаты, которыми постоянно забит холодильник, а настоящая еда. Что-то празднуем? — Ты определись наконец, Городецкий, — сказал Завулон, не оборачиваясь. — А то слишком дискомфортно. — С чем определиться? Завулон отложил ложку и повернулся. И глянул так, что сразу достал прямо до печенок. Антон с трудом выдержал этот обвиняющий взгляд. — Доволен ты или нет. Когда браслет работает одновременно и на подпитку и на жратву, меня разрывает на куски. Ты не можешь не чувствовать этого. Антон глянул на его запястье. Браслет светился сильнее обычного — значит, работал на пределе. Антон честно попытался отодвинуть от себя все негативные мысли, но не очень-то получилось. — Ладно, — решил Завулон, выключая плиту и захлопывая крышку на сковороде, безжалостно отрезая аппетитные запахи от Антона. — Давай разбираться, чем ты там таким недоволен. Если сам не в силах, придется разжевывать очевидное. Ты нужную информацию сегодня получил? Антон неторопливо кивнул, усаживаясь на стул и начиная на нем раскачиваться. — Отделался лишь чуть пострадавшими магическими щитами, и Гесера не пришлось вмешивать. Ты недоволен результатом? — Доволен. — Что тогда? — Как ты узнал, что Третий придет сам? Слишком уж смахивает на хорошо выстроенную операцию. Кто сегодня дергал за веревочки? Завулон усмехнулся, присаживаясь напротив. — Операция, ты верно сказал. Когда стараешься предусмотреть основные линии развития событий, когда обеспокоен, то пытаешься выстроить костяшки домино так, чтобы в нужный момент привести их в движение одним пальцем. Я не виноват в том, что слишком хорош в этом. Операцию и ее вариации я заготовил заранее, сейчас мы просто смотрим на результат. — И какое место я во всем этом занимаю? Завулон покачал головой, явно собираясь соврать. — Только честно, — потребовал Антон. — Хватит с меня хитростей и лжи. Я разве не заслужил правды? — Уверен, что тебе она понравится? — Завулон встал, сервируя ужин. Антон поморщился: из-за поднятой темы аппетит давно пропал. — Ешь, — велел Завулон, — мне нужно, чтобы еда тебе понравилась, и чтобы браслет меня подпитал. — Правду, — продолжал настаивать Антон. — Не мог же ты предвидеть, что я соглашусь взять тебя под свою защиту? И на Гесера ты злишься, значит, рассчитывал, что этим займется он, а не я. — Борис кое в чем упустил инициативу, но все-таки вовремя сделал замену. Иначе цепочка прервалась бы и все рассыпалось. Но так даже лучше. — Почему? — Антон ел и не чувствовал вкуса. Почему-то казалось, что сейчас станет больно. Очень больно. Чутье в таком никогда не подводило. — С Гесером мне справиться сложнее. И я остался бы ему должен, — Завулон пожал плечами, недоумевая, как это может быть непонятным. — А мне не должен? — Сам посуди: хотел бы ты, чтобы у меня остался перед тобой долг? Сможешь ли его взыскать по уму? Не профукать понапрасну? — Хочешь сказать, что уже как-то расплатился? — Разумеется. Ты делал что мог, а оно, заметь, не всегда было адекватным и полезным. Я же — давал тебе то, в чем ты нуждался больше всего. Мы квиты. Антон напрягся, заподозрив, что Завулон понял что-то про колодец. Но нет, оказалось, Завулон гнул другую линию: — Ты дорос до высшего порядка магии, у тебя сносный опыт полевой работы, ты даже научился отказывать своему шефу, когда это необходимо. Но при этом у тебя в голове все еще каша, ты не в состоянии трезво разобраться даже в собственных желаниях, что уж говорить про понимание мотивации других. Пока жил с тобой бок о бок, я корректировал твои вкусы и желания, и хотя бы с верхушками айсберга мы разобрались. Я вбил в тебя привычку обдумывать задачку не дважды, как ты привык, а хотя бы в два раза дольше. Скажешь, что это не та цена за твою… мм.. помощь? Антон отложил вилку, отодвинул от себя тарелку. Он не считал, что Завулон так уж сильно повлиял на него. Кое-чему научил, безусловно, но скорее вопреки, чем благодаря своим стараниям — Антон все еще воспринимал любые его советы в штыки. Но обидно было другое: Завулон скрупулезно сопоставлял и сверял, в мозгу у него работал точный счетчик кто, кому и сколько. Может он такой же, как и его клон? Расчетлив до мозга костей, и словно машина без чувств и привязанностей? Яблоко от яблоньки… А прочее Антон про него просто выдумал. Хотел обмануться — и обманулся. Дурак. — Я против сведения счетов. Если ты думаешь, что полностью расплатился, пусть будет так. Доволен? — А вот я считаю всегда. Потому как долги не позволяют делать то, что хочется. Это, — он поднял руку и продемонстрировал браслет, — останавливает тебя и во многом тебя же ограничивает. Не меня, раба, заметь, а тебя — хозяина. Гесера этот браслет ограничивал бы на порядок меньше, потому, не стану скрывать, я рад, что мне выпал шанс выбрать именно тебя. Антон нахмурился. Как все-таки непросто свыкнуться с таким Завулоном: расчетливым и педантично въедливым, не упускающим ни-че-го. Ну вот зачем ему так? Удавалось же с ним по-другому, сосуществовали более-менее терпимо, каждый шел на уступки, иногда делали вид, что готовы проглотить даже оскорбление. А теперь что же выясняется? Он ничего не забывает? И не прощает? Бездушная машина. Темный. — Разобрались? Так лучше? — спросил Антон, заметив, что браслет теперь работает лишь на подпитку. Несмотря на сильное разочарование, Антону не на что было злиться. Против правды не попрешь. Даже если ее преподносят настолько цинично. — А дальше мы просто сделаем завтра то, к чему все велось. Гесеру достанутся особые привилегии, которые он тут же растратит на своих подопечных, тебе — слава супергероя, спасшего всех, инквизиторам… инквизиторы тоже без плюшек не останутся, не бойся. — А тебе? — А мне, Антош, достанешься сегодня ты. Поэтому и хорошо, что между нами нет долгов, можно решать как хочется, а не как должен.