Просить

Ехал Антон домой долго. Притормозил у сквера, посидел, покурил, выставив руку из приоткрытой дверцы и наблюдая, как на кончике сигареты тают первые в этом году снежинки. Погода как-то внезапно испортилась. Но не удивительно, что он это не сразу заметил — ему даже внутри машины было дико холодно. После контакта со звездами всегда было так. Его ждала пустая квартира и ночь, полная колючих звезд. Может именно сегодня они его и сожрут без остатка. Все правильно, все логично: он собственноручно стер всех клонов, а реальность в отместку теперь сотрет его. Позвонить дочери или не стоит? Антон затушил сигарету, захлопнул дверцу и вырулил на дорогу. Изменить уже все равно ничего не получится, а втягивать Надюшку в неприятности не хотелось. Чему быть, того не миновать, как говорится. Дверь в квартиру оказалась приоткрытой. Аппетитно пахло чем-то жаренным. Антон замер на пороге, соображая, кто осмелился взломать его магическую защиту. Затем все-таки вошел, так и не сняв куртки. В прихожей на полочке лежали амулеты, что он сегодня собственноручно надел на шею Завулону. Понятно. — Убирайся с глаз моих долой, — сказал он, заходя на кухню. Завулон неторопливо закрыл сковороду крышкой и обернулся. — Ты же хочешь много о чем спросить. А уйти я всегда успею. Антон стоял и смотрел на него, все больше закипая. — Ты обманул меня. — Спорное утверждение. Я всего лишь тебе сказал, что мой код использовать лучше. Ты согласился без лишних вопросов. В чем ты видишь тут обман? — Ты знал, что я пообещал твоему клону оставить его в живых. Завулон подошел ближе. — Так это не ты нарушил свое обещание, а я — твое. Можешь не бояться своей совести. — Заткнись. Не понимаю, зачем тебе это вообще понадобилось? — Ты непоследователен, Антон. Так мне объяснить или все-таки заткнуться? Сядь. Антон как-то заторможено поймал себя на том, что легко послушался и сел за стол. Завулон стянул с него куртку, повесил ее на спинку стула. Встал за спину, массируя плечи и согревая, как обычно, как уже было на протяжении последних недель. — Я тебе сегодня уже объяснял, но ты отчего-то не запомнил, — заговорил он, не прекращая разминать Антону плечи, поглаживать спину. Последний холод уходил, было очень приятно и происходящее казалось до такой степени правильным, что просто удивительно. Антон не смог сдержать облегченного вздоха. — Третий никогда тебя не простил бы. Ведь я же уже говорил тебе об этом. Если бы не сегодня, потом незаметно от него избавиться не вышло бы. А теперь все логично и объяснимо, инквизиторам придраться будет не к чему. Уверен, что уже сегодня ночью все данные про проекту уничтожат, а на тех, кто работал над ним, поставят печати Карающего огня, предупредив о неразглашении. Так что все ниточки оборвутся, не стоит и беспокоиться. Согрелся? — Ты зачем сюда пришел? Я же велел тебе проваливать. — Антон, — он сел напротив, — ты имеешь свойство обижаться на то, на что не стоит. Уступи своему любопытству, спрашивай, я все объясню. — С тебя же сняли браслет, у тебя больше нет никаких обязательств. Нахрена ты опять приперся ко мне? — закричал Антон, больше не в силах сдерживаться. Его опять потряхивало то ли от гнева, то ли от холода. Завулон показательно проследил за дрожью во всем его теле, снова вздохнул. — Вот поэтому и пришел. Сам ведь не согреешься. — Да наплевать тебе. На всех тебе наплевать. Если ты даже свою копию подставляешь, о чем еще говорить? Завулон опять поднялся, опять зашел за спину, опять опустил руки ему на плечи. Антону тут же мучительно захотелось прижаться к нему и впитать его тепло. Когда-то Завулону хватило смелости попросить помощи. Сейчас Антону тоже стоило бы попросить. Но у него не находилось на это ни такой же наглости, как у Завулона, ни такой же смелости. Просить всегда сложно. — А ты знаешь, Антош, что невозможно согреть, если этого тебе не хочется? Ты говоришь, что мне наплевать. Подумай хорошенько и ответь: наплевать ли? Самому себе ответь, не мне. — Ты стер своего клона, побоявшись конкуренции, так ведь? — перебил его Антон, все-таки не сдержавшись и прильнув к нему спиной, потянувшись за теплом, за его энергией, что даже сейчас била через край. — Гесер явно предпочитал Третьего тебе, Шиндже, скорее всего, тоже. Я сегодня неосторожно намекнул, что не против сравнить, кто же лучше. И ты банально убрал конкурента со своей дороги. Хоть сейчас не ври, а? Завулон опять массировал его плечи, не экономя вливал столько тепла, сколько требовалось. — Глупости, — в итоге вздохнул он, утыкаясь носом в шею и обдавая ее своим горячим дыханием. — Он не стал бы тебя согревать, и ты все равно прибежал бы в итоге ко мне. Просто тогда возрастал риск. Какая уж тут конкуренция? — Какой риск? — Потерять тебя, — он опять вздохнул. — И если бы я не пришел сегодня, ты замерз бы до состояния промороженной селедки. Так что проглоти наконец свою обиду или что там у тебя еще и просто расслабься. — Уйди, а? Прошу как человека. Я слишком устал. И пусть уже будет, что будет, — но противореча своим же словам, Антон не только не отстранился, а наоборот еще плотнее прижался к нему. — Приказывать ты мне уже не можешь. Уходить мне пока некуда, инквизиторы мое имущество пока не вернули из статуса конфискованного. А ты все-таки Светлый, чтобы просто так выгонять человека на мороз. — Угу. — Почему твое «угу» прозвучало слишком саркастично? — Ой, да делай ты что хочешь, — отмахнулся Антон, поднялся и побрел в комнату. Свет включать не стал, бухнулся на диван как вышло. Зажмурился, не глядя на окно, побоявшись опять заметить звезды и напомнить им о своем существовании. И почти тут же Завулон пристроился рядом, приобнял, удивительно легко вписавшись во все его изгибы и ритмично задышав над ухом. — Я не это имел ввиду. — Когда наконец оттаешь и появятся конкретные предложения, я всегда подстроюсь. А сейчас просто не мешай. — Не мешать что? — Делать мне, что хочется. Сам же сказал. Антон подумал-подумал, потом сдался, устроил голову удобнее у него на плече и наконец в блаженстве прикрыл глаза. Если Завулону хочется, чтобы сейчас было вот так, то пусть оно будет. А завтра они со всем остальным как-нибудь разберутся. Когда не будет звезд. И когда захочется поверить его словам. Завтра. Все — завтра. fin