Право на счастье

      С книгами нужно обращаться бережно, потому что в них спрятан целый мир.       Именно поэтому каждое утро перед тем, как открыть магазин, Руфус прохаживался между стеллажей с метёлочкой в руке и аккуратно стряхивал ею пыль с книжных корешков. Лицо его, обычно равнодушное, почти холодное, в эти моменты приобретало некую одухотворённость, а жёсткий взгляд заметно смягчался. Руфус с детства грезил о собственном книжном магазине; пару лет назад эта мечта исполнилась — он купил помещение неподалёку от своего дома и обустроил его. Руфус помнил, сколько сил, терпения и денег потратил на это. Но ни капли не жалел. Пожалуй, можно даже сказать, что он был счастлив.       Обойдя все полки и стеллажи, Руфус вернул метёлочку под прилавок, поднял и закрепил шторы на окнах. В магазин хлынул поток солнечного света, вызолотивший прилавок, книги и самого Руфуса; его ярко-алые волосы, забранные в низкий хвост, словно пламенем вспыхнули. Десять ноль-ноль. Открыто.       Прошло около четырёх часов, но пока ещё никто не заглянул в небольшой магазинчик на углу. Руфус не скучал: вчера в подсобке он нашёл пару интересных книг и взял их с собой за прилавок. Сюжет заезженным не был, и он с увлечением перелистывал страницы одну за другой, приостановившись лишь однажды, чтобы заложить за ухо мешающую прядь волос. Коротко звякнул дверной колокольчик. Руфус нехотя поднял голову.       На пороге застенчиво переминался с ноги на ногу худощавый мальчишка лет одиннадцати. Одежда была ему явно не по размеру и висела на нём мешком, русые волосы торчали в разные стороны. «Нелепость ходячая», — сразу определил для себя Руфус, снова уткнувшись в книгу. Вернув на переносицу сползшие вниз очки, мальчик несмело шагнул вперёд.       — Добрый день, — поздоровался он.       — Добрый, — отозвался Руфус, перелистывая страницу.       Мальчик замялся, явно не зная, что ему делать дальше. Украдкой посмотрев на него, Руфус поймал полный восхищения взгляд, устремлённый на заставленные книгами полки. Читать он, бесспорно, любит: по его лицу, на котором отражались все эмоции, это было заметно. Возможно, для него ещё не всё потеряно.       — Я только посмотреть... можно?       — Топай, — бросил в ответ Руфус. — Можешь даже полистать немного. Только не испорть ничего.       Мальчишка, сбивчиво поблагодарив его, тут же обрадованно заспешил к стеллажам. «Неужто и впрямь думал, что я выгоню его, едва узнав, что он не собирается ничего покупать?» — мысленно фыркнул Руфус, наблюдая за тем, как он с благоговением проводит худыми пальцами по корешкам, берёт в руки то одну, то другую книгу. Вот мальчик споткнулся на ровном месте, но всё-таки удержался, не упал. Точно нелепость ходячая. И тощий какой, кожа да кости, как его ветром на улице не уносит. А может, и уносит, кто его знает.       Видимо, почувствовав на себе насмешливый изучающий взгляд, мальчишка обернулся, но Руфус уже снова был занят своей книгой.       Прошло, наверное, около часа. Руфус успел забыть о присутствии мальчика и его существовании вообще, когда тот, сияя от счастья, вышел наконец обратно.       — Я хочу прийти снова, только завтра, — сообщил он, поправляя очки. — Вы же не против, да?       — Приходи, — равнодушно ответил Руфус, провожая его взглядом до самой двери.       Мальчишка и в самом деле пришёл завтра. И послезавтра. И через два дня. И через неделю. Он приходил ежедневно в любую погоду и, уже не спрашивая позволения, бродил по магазину. Руфус разрешал ему даже читать прямо здесь — разумеется, при условии, что книги будут в том же состоянии, в котором он их взял в руки. И мальчик это условие старательно выполнял.       — Послушай, — обратился к нему однажды Руфус, и не ожидавший этого мальчишка вздрогнул всем телом. — Раз уж наведываешься сюда каждый божий день, скажи хотя бы, как тебя звать.       Мальчик помедлил немного, опустив глаза, словно и сам забыл собственное имя.       — Рейм, — наконец тихо ответил он. И повторил уже громче, точно желая убедиться, что имя у него всё-таки есть: — Меня зовут Рейм. А вас как?       — Руфус. Для тебя мистер Руфус.       Рейм, значит. Руфус повторил это имя про себя ещё раз. Рейм. Звонкая «Р» щекочет нёбо, плавно перекатываясь в мягкое окончание. Если гаркнуть во весь голос, прозвучит резко, как удар. Если немного растянуть, будет напоминать кошачье мурлыканье. Что же, довольно неоднозначно.       — Мистер Руфус!       — Чего тебе?       Рейм бережно, как невесть какое сокровище, положил на прилавок перед Руфусом довольно увесистый том в плотном зелёном переплёте. Тиснёная золотистая вязь затейливо сплеталась в буквы названия.       — Я... — Рейм запнулся, теребя свой рукав. — Я хочу купить её, мистер Руфус, но у меня не хватает денег. Немного не хватает, — тяжело вздохнул он.       — И что я должен сделать? — Руфус изящным выверенным жестом отбросил стянутые в хвост волосы за спину, в упор глядя на Рейма.       — Не знаю, — признался тот и опустил влажно заблестевшие глаза.       Руфус задумчиво смотрел на поникшую мальчишескую фигурку, постукивая пальцами по прилавку. Ну и хлюпик, святые небеса, того и гляди разрыдается сейчас. Вон, кажется, уже носом шмыгает. Взгляд Руфуса перешёл на тиснение на книжном переплёте. «Хроники Нарнии». Что же, у мальчишки, оказывается, недурной вкус... В своё время и сам Руфус был без ума от семи невозможно чудесных историй, собранных под одной обложкой. Он взял книгу в руки, пролистнул пару страниц, и неожиданно решение пришло само.       — Да не хнычь ты, плакса. Если не можешь заплатить, тогда отработаешь. По мелочи: пол помыть, пыль с полок стереть, в магазин сбегать, чай принести и так далее, — увидев, как встрепенулся при этих словах Рейм, он добавил: — Только если твои родители не против.       — Не против, — уверенно заявил Рейм.       Рейм выполнял свои новые обязанности с похвальным усердием, сбиваясь с ног порой и в буквальном смысле этого слова. Вот ведь нелепость ходячая, фыркал в таких случаях Руфус, наблюдая, как поспешно он поднимается, извиняясь при этом, — сбивчиво, торопливо, боясь, что его вот-вот попросту возьмут за шкирку и вышвырнут отсюда. Признаться честно, один раз у Руфуса и вправду возникло такое желание — когда Рейм, упав на ровном месте, едва не увлёк за собой стеллаж. Но в основном мальчишка был понятливым и схватывал всё на лету — даже научился аккуратно подклеивать надорванные страницы.       Постепенно Руфус привык к тому, что в магазине у него постоянно обретается это недоразумение. Когда дверной колокольчик оповещал о покупателе, Рейм обычно исчезал в подсобке, чтобы не мешать, но иногда случалось так, что его звали, чтобы он помог выбрать нужную книгу. Руфус в этот процесс никогда не вмешивался — он предоставлял покупателям полную свободу выбора, а если человек затруднялся, то ему подсказывал Рейм. Порой Руфус удивлялся, как умеет мальчишка чувствовать людей, как может безошибочно подобрать тот самый сборник, повесть или роман, который придётся по душе.       Руфус уже знал, что через две недели Рейму исполняется двенадцать, и решил приурочить вручение столь пылко желаемой им книги именно к этому дню. Отработал-то Рейм её цену с лихвой, но отчего-то хотелось ещё немного подержать его при себе, пусть это не совсем осознанное желание и было эгоистичным.       Рейм был похож на солнечный зайчик — трепетный, но светлый и улыбчивый. Почти вся его застенчивость сошла на нет; во всяком случае, вёл он себя намного увереннее, чем в тот самый памятный день, когда он впервые появился на пороге магазина. Правда, перед Руфусом он всё ещё робел — не так-то просто вести себя раскованно с таким холодным на вид человеком, который к тому же всего парой слов способен осадить тебя дальше некуда, если вдруг что лишнее скажешь или сделаешь.       — Рейм!       Тот сразу выскочил из подсобки и приготовился слушать указания, переводя взгляд с Руфуса на покупательницу и обратно.       — Эта дама утверждает, что забыла название нужной книги, но помнит, как она выглядит. Помоги ей с поисками.       Рейм кивнул в ответ и вежливо пригласил женщину пройти к стеллажам вместе с ним. Книг здесь было до черта и больше, но он уже успел изучить каждую полку и запомнить, где какая книга стоит, поэтому в магазине ориентировался превосходно. Руфус краем уха улавливал его звонкий голос, уточняющий: «В коричневой простой обложке, говорите? Тёмная такая? Не эта ли? Нет? Тогда идёмте дальше». А парень-то прижился, понял Руфус. И странно усмехнулся.       Благодаря Рейму поиски закончились довольно быстро. Когда женщина благодарно улыбнулась ему и потрепала по волосам, он, покраснев и пробормотав в ответ что-то смущённое, тут же ретировался обратно за неприметную узкую дверь, почти сливавшуюся со стеной.       — Какой славный мальчуган, — улыбнулась дама, протягивая Руфусу деньги. — Ваш сын?       Рука Руфуса дрогнула — он едва не выронил принятую купюру на прилавок.       — Нет, — ровным голосом ответил он.       — А жаль, — женщина пожала плечами, забрала книгу и вышла из магазина.       — Действительно, жаль, — едва слышно пробормотал Руфус ей вслед, а потом тряхнул головой, сбрасывая странное оцепенение, и потянулся за ключом, чтобы открыть кассу.       Неделя, вторая. Вот и день, который Руфус отметил в календаре ровным кружком. Девятое июля — солнечный, тёплый день; не удушающе-жаркий, не пробирающийся прохладным ветерком под одежду. Тёплый. Как и сам Рейм.       — Держи, заслужил. С днём рождения, что ли.       Глядя на то, с каким восторгом он прижимает книгу к груди, Руфус чувствовал смутное удовлетворение от того, что Рейм так неприкрыто, искренне счастлив, что глаза за прозрачными линзами едва ли не светятся от радости, что он прыгать выше собственной головы готов, что ничего, кроме бесконечно повторяемых слов благодарности, выговорить не может. Ребёнок, что сказать... наивный, чистый, светлый. И безмерно счастливый.       На следующий день Рейм не пришёл.       Сначала Руфус не мог понять, чего недостает в магазине. Вроде бы всё на месте, ничего лишнего, всё как обычно. Впрочем, осознал он почти сразу — не хватает Рейма. Именно этого нескладного мальчишки в дурацких его очках и мешком висящей одежде. Никто не ходил между стеллажей, не спотыкался с шумом на ровном месте, не звучал звонкий детский голос. Может, Руфус и старался не признавать этого, но за всё время, что Рейм провёл здесь, он успел стать частью этого места, частью столь же неотъемлемой, как битком набитые стеллажи и запах дерева и бумажных страниц, так что теперь даже самому Руфусу сложно было представить свой магазин без мальчонки, так похожего на солнечный зайчик.       Дети такие переменчивые, убеждал себя Руфус. Покрутились в одном месте какое-то время, надоело — убежали крутиться в другом. Это же всего лишь какой-то мальчишка, который не стоит волнений.       А вдруг что-нибудь случилось? Машина сбила или провалился в открытый люк? Да нет же, выдыхал Руфус. Он просто получил желаемое и ушёл. С чего бы ему тут торчать, к тому же с таким-то неразговорчивым и высокомерным человеком, как Руфус.       И всё же — и это Руфус Барма ощущал совершенно чётко — без Рейма опустел и магазин, и его собственное сердце.       Через несколько дней Рейм всё же пришёл — но пришёл хмурый и основательно потрёпанный. Под левым глазом у него расплылся крупный синяк, на руках и лице ссадины, оправа очков погнута. В мысли Руфуса закралось нехорошее подозрение, что видимое — это ещё малая часть того, что перепало на долю мальчишки. Он вышел из-за прилавка и остановился перед Реймом, пристально глядя ему в глаза.       — Кто это тебя так отделал?       — С ребятами подрался, — мрачно ответил Рейм, пряча взгляд.       — А ребят было не меньше пяти, причём всем лет по двадцать, и все здоровые, как быки. Признавайся.       Рейм шмыгнул носом, поднял на Руфуса влажные глаза, но говорить ничего не стал. Вдруг он громко всхлипнул и, бросившись вперёд, крепко, почти судорожно обхватил его за пояс. Когда Руфус позвал его по имени, Рейм прижался к нему ещё сильнее... и разрыдался. Он без всякого стеснения глухо выл прямо в живот Руфуса, всхлипывал, крупно вздрагивая всем телом, и только иногда пытался говорить что-то невнятное.       Руфус растерялся. Нет, не так. Он застыл от удивления, как истукан, и мог лишь смотреть на Рейма ошеломлённым взглядом. Это было слишком внезапно, слишком быстро. К тому же, Руфусу никогда ещё не доводилось успокаивать плачущих детей.       — Эй, Рейм... — не получив никакой реакции в ответ, он наконец нашёл в себе силы осторожно обнять его. Святые небеса, какой же он всё-таки тощий! Сколько он ест вообще? Наверняка очень мало.       Только сейчас Руфус заметил, что за пазухой у Рейма лежит что-то твёрдое, по размеру и форме похожее на книгу. Неужели те самые «Хроники»? И зачем только принёс... Хотя если взял с собой, значит, дорожит.       Рейм уже почти не выл, но продолжал громко, протяжно всхлипывать. Немалых трудов стоило Руфусу отцепить его от себя, чтобы взять за руку и увести в подсобку. Там он сел на кое-как втиснутый в комнатушку узкий диван и усадил Рейма рядом с собой. Тот его отпускать не желал — обхватил руками и уткнулся лицом в плечо, тихо хныча и хлюпая носом.       — Ты скажешь, что случилось, или так и будешь скулить? — не выдержал Руфус. Рейм вздрогнул и невнятно что-то проныл. — Да говори же!       Руфус уже потерял какую-либо надежду получить ясный ответ, как Рейм выпрямился, сдёрнул с себя очки и вытер слёзы, пытаясь выровнять дыхание.       — Я… я не хочу туда возвращаться, мистер Руфус. Не хочу!..       — Куда не хочешь? — не понял тот. Но тут же его осенило. Ну конечно, нужно ведь только сложить два плюс два, чтобы получить результат.       — Скажи-ка мне, Рейм, где ты живёшь?       Тот ошарашенно уставился на него, хлопая длинными, слипшимися от слёз ресницами.       — Зачем вам?       — Нужно. Просто нужно. Я потом объясню, зачем.       Рейм безропотно назвал свой адрес. А ведь не так это и далеко, вспомнил Руфус. План действий сам собой возник у него в голове. Он казался простым до невозможного, но на деле       — Руфус прекрасно понимал это — обязательно будут заморочки.       — Вот что, дружок, — он поднялся с дивана и направился к двери, — сиди здесь и не вздумай никуда уходить. Понял? — Рейм кивнул, не скрывая своего изумления. — Жди, пока я не вернусь.       — Мистер Руфус!..       Но тот быстрым, порывистым шагом вышел прочь и запер за собой дверь магазина.       Нужный адрес и впрямь оказалось легко найти. Лифт в подъезде не работал, благо подниматься надо было всего лишь на третий этаж. Шагая по заплёванной лестнице через ступеньку, Руфус тщательно обдумывал, что скажет и что сделает, когда ему откроют дверь. Звонка у нужной квартиры не было, пришлось стучать. Руфус стучал долго, пару раз даже ударив дверь ногой. Когда ему начало казаться, что в квартире никого нет, изнутри послышались шлёпающие шаги и приглушённые ругательства. Дверь открыла крупная женщина неопределённого возраста, неопрятная, с немытыми волосами, в бесформенной одежде, державшая в руке сигарету, дым которой она выдохнула прямо в лицо Руфуса. Запах сигарет, смешанный с перегаром, ударил в ноздри, и ему пришлось сделать невероятное усилие над собой, чтобы не скривиться.       — Добрый день, — с прохладной вежливостью начал он. — Извините, это вы мать Рейма?       — Что натворил этот поганец? — хриплым резким голосом ответила та, подозрительно осматривая Руфуса с ног до головы.       — Ничего, но я должен пройти внутрь.       — Какого хрена вам нужно? — огрызнулась женщина, начав было закрывать дверь; Руфус придержал её ногой.       — Пропустите меня.       То ли ледяной тон так подействовал, то ли женщине стало всё равно, только она пожала плечами, ещё раз затянулась, бросила: «Заходите» и ушла вглубь квартиры. Руфус последовал за ней. Уже переступив порог, он едва не споткнулся о бутылку, которая валялась на полу. Подобные ей были разбросаны везде, где придётся. В квартире держался устойчивый запах дешёвых сигарет и алкоголя; Руфусу пришлось закрыть нос рукавом, чтобы поменьше дышать этой дрянью. И в таких условиях живёт Рейм? Поверить невозможно, что он остался таким светлым, несмотря на всё, что его окружало. У него должна быть недюжинная сила духа, если он до сих пор терпел подобное.       Вслед за женщиной Руфус прошёл в комнату, которая была одновременно и кухней, и спальней, и всем, чем угодно, но только не нормальным жилищем. Здесь, как и в коридоре, валялись пустые бутылки; на диване храпел заросший, по меньшей мере, недельной щетиной мужчина. Мать Рейма несколько раз бесцеремонно хлестнула его рукой по лицу, заставив проснуться.       — Ты что творишь?!       — К нам пришли, балда, — отозвалась женщина, плюхаясь на подоконник. Её муж сел, сонно моргая, и лишь через минуту смог сфокусировать взгляд на Руфусе.       — Чё тебе тут надо?       — Я по поводу вашего сына, — всё ещё держась холодно-вежливо, медленно проговорил Руфус. — Раньше у меня были сомнения, теперь они отсутствуют. Вы бьёте Рейма.       — Ну да, а тебе-то какое дело, твой он, что ли?       — Скоро будет.       К этим опустившимся людям Руфус не испытывал ничего, кроме презрения, брезгливости и омерзения. И удивлялся их соседям — они не могут не знать, что происходит в этой квартире. Почему ещё не обратились куда следует? Неужели им всё равно? Руфус прекрасно помнил дрожащую мальчишескую спину, заплаканное лицо со следами побоев, руки, вцепившиеся в него, как в последнюю надежду. Неужели всем плевать? Да, ему самому тремя неделями назад была бы совершенно безразлична судьба какого-то несуразного мальчишки в дурацких очках, но Рейм смог разбудить в нём что-то, что заставило его прийти сюда. Что-то, что сам Руфус ещё не осознавал до конца.       Оба — и женщина, и мужчина — застыли, услышав его последние слова. Видимо, смысл их никак не мог добраться до затуманенного спиртным мозга.       — Что вы хотите этим сказать? — резко спросила мать Рейма.       — То, что имею в виду, и ничего более. Я забираю мальчика.       К вящему удивлению Руфуса, женщина немедленно двинулась в угол, разбросала валявшуюся там кучу грязной одежды, достала небольшую папку-конверт и швырнула в его направлении. Руфус едва успел поймать её.       — Да забирай ты это отродье, чтоб ему сдохнуть, — женщина сплюнула на пол. — Получил, что хотел? Проваливай.       Руфус едва сдержался, чтобы не ударить её. Но ведь самое главное — документы Рейма — было у него. Остальные необходимые бумаги можно начать собирать через пару дней, а пока задерживаться здесь дольше не было смысла. Он круто развернулся и поспешил покинуть это ужасное место.       Ключ упорно не желал поворачиваться в замке. Заело, что ли? Руфус вытащил ключ, вновь вставил его в скважину и попробовал ещё раз. На этот раз замок поддался — послышался щелчок, и Руфус наконец смог войти внутрь.       Из-за двери, ведущей в подсобку, не доносилось ни звука. Руфус немного постоял, прислушиваясь, после чего осторожно открыл дверь и переступил через порог. Рейм, как и было приказано, смирно сидел в подсобке и держал на коленях раскрытую книгу. Руфусу достаточно было одного взгляда, чтобы распознать «Хроники». И впрямь бережёт... Он был настолько увлечён чтением, что даже не заметил, как появился Руфус, и тому пришлось ненавязчиво кашлянуть в кулак. Рейм немедленно вскинул голову.       — Мистер Руфус?..       — Теперь ты будешь жить у меня. Правда, очень долго придётся возиться с документами, судом, оформлением права на опекунство и так далее, но это только вопрос времени. Туда я тебя больше не пущу.       Рейм застыл, глядя на Руфуса широко раскрытыми глазами. Раз-другой моргнул, зажмурился, похлопал себя по ушам, словно проверяя, не ослышался ли он. И тут Руфус впервые задался вопросом: а верно ли он поступил? Действия, основанные на эмоциях, редко оборачиваются чем-то хорошим. Но все сомнения развеяло выражение глаз Рейма — оно было таким благодарным, что сомневаться в нужности и правильности своего поступка казалось, по меньшей мере, странным. Рейм соскочил с дивана и обнял Руфуса так крепко, как только мог.       — Спасибо, мистер Руфус, спасибо вам огромное, спасибо!..       — Извините, я не могу дотянуться до нужной мне книги. Не могли бы вы помочь мне?       — Рейм, иди, помоги человеку.       Тот появляется незамедлительно — уже не несуразный мальчишка, а высокий стройный юноша. Обернись всё иначе, Руфус и сам вряд ли узнал бы его теперь, если бы встретил где-нибудь на улице. Рейм без труда дотягивается до самой верхней полки, со светлой улыбкой подаёт покупателю книгу, мимоходом отмечает: «Хороший выбор» и желает приятного чтения. Сообщает, что это дилогия, и протягивает второй том: «Лучше взять сразу два, чем потом метаться в поисках».       — Какой приятный молодой человек, — обращается мужчина к Руфусу, расплатившись. — Случайно не ваш сын?       Руфус переводит взгляд на Рейма, который сортирует недавно прибывшие книги по жанрам и ставит их на полки в алфавитном порядке по именам авторов. На узких губах его появляется едва заметная улыбка.       — Случайно — мой.